Записи бесед и высказываний мастера дзэн Банкэя

 

Записи следующих бесед и высказываний Банкэя содержатся в сборнике « Бутти косай дзэндзи хого » [96] (« Слова Дхармы мастера дзэн Бутти Косая », т. е. Банкэя ), составитель которого, Ицудзан Сонин ( 1655 — 1734 ), с 1689 по 1693 год был приближённым помощником Банкэя. Сборник Ицудзана охватывает несколько больший отрезок времени, чем предыдущие проповеди, и состоит в основном из ответов Банкэя на вопросы его учеников и последователей, а также из ответов Банкэя представителям других школ буддизма. Рукописная копия этого сборника, хранящаяся в храме Рюмондзи, датирована 1730 годом. Для перевода я воспользовался текстом этой рукописи, приведённым в работе Фудзимото Цутисигэ « Банкэй дзэндзи хого сю ». К этому я также добавил несколько весьма интересных случаев из других источников.

***

Некий мирянин сказал:

— Я слышал, что Вы говорите, будто бы из-за наших невежественных мыслей мы становимся животными и, неспособные достичь состояния будды, блуждаем из одной тьмы в другую. Но всё же, поскольку в сознании животных нет сожалений, они могут делать то, что им нравится, не ведая о своих страданиях. Разве нельзя назвать это безмятежной жизнью? Банкэй:

— Но разве не грустно жить в полном неведении относительно того, что вы обращаете в адские мучения единственно сущее сознание будды, что дали вам ваши родители при рождении в этом мире? Когда кто-то бьёт собаку, укравшую вчера цыпленка, собака не понимает, что бьют её па то, что она натворила вчера, и жалобно воет. Будучи животным и не зная о законе причинности, собака подвержена бесконечным страданиям. Но так как ты человек и, несомненно, обладаешь способностями к пониманию, ты довольно просто можешь встретить доброго учителя и стать Буддой. Ты должен быть очень рад тому, что тебе повезло родиться в человеческом облике. Не трать своё время зря!

Некий мирянин:

— Как только я очищаю своё сознание от одной мысли, тут же появляется другая. В моём сознании постоянно появляются какие-то мысли. Что мне делать с ними?

Банкэй:

— Очищение сознания от возникающих [ в нём ] мыслей подобно тому, как если бы ты попытался смыть кровь кровью. Ты можешь смыть первоначальную кровь, но ты по-прежнему останешься загрязнён кровью, и до тех пор, пока ты будешь продолжать смывать кровь кровью, пятна крови никогда не исчезнут. Гак как ты не знаешь, что твоё сознание, изначально будучи нерождённым и неумирающим, является свободным от иллюзий, ты считаешь, что мысли твои существуют на самом деле и вращаешься в колесе перерождений. Тебе следует осознать, что мысли эфемерны и нереальны. Не притягивай и не отбрасывай их, пусть они приходят и уходят. Они подобны отражениям в зеркале. Светлое и чистое зеркало отражает всё, что бы перед ним ни предстало. Но отражение не остаётся в зеркале [ при исчезновении отражаемого объекта ]. Сознание будды в десять тысяч раз светлее любого зеркала, а поскольку оно наделено чудодейственной всёосвещающей силой, в свете его все мысли исчезают без следа.

***

Некий крестьянин сказал:

— В моём сознании очень легко возникают гневные мысли, так как от рождения я наделён вспыльчивым характером. Это отвлекает меня от моей работы, а из-за этого мне чрезвычайно трудно пребывать в Нерождённом. Как мне сделать так, чтобы моё сознание пришло в согласие с нерождённым сознанием?

Банкэй:

— Поскольку и ты, и все другие люди в этом мире от рождения обладают нерождённым сознанием будды, ты никак не сможешь обрести его сейчас впервые в жизни. Займись-ка своей обычной работой и не думай ни о чём ином. Это и будет проявлением нерождённого сознания. Если ты гневаешься, когда косишь своё сено, то твоя работа становится трудным и тяжким занятием. Если же твоё сознание не затмевается злобой и другими иллюзиями, то работа легка и приятна. Это и есть практика ( претворение в деяниях ) нерождённого и неумирающего сознания будды.

***

Некий монах сказал:

— Великим мастерам прошлого приходилось долго и упорно практиковать, дабы в совершенстве достичь просветления. Я слышал о том, что и к Вам просветление пришло только после многих трудов и усилий. Сам я не занимался дзадзэн или какими-либо другими практиками и нисколько не приблизился к просветлению, но всё же мне кажется, что я не смогу достичь истинного успокоения сознания, всего лишь узнав о том, что для этого мне просто необходимо жить в нерождённом сознании будды, оставаясь таким, каков я есть. Банкэй:

— Представь себе, что несколько путешественников, совершающих переход через высокую горную гряду, испытывают сильную жажду. Один из них спускается далеко вниз, в долину, чтобы затем вернуться к остальным и принести им воды. Это нелегко, но в конце концов он находит источник и приносит своим спутникам воды. Разве те, кто пьют эту воду, не утомив себя поисками источника, не утоляют свою жажду точно так же, как тот, кто принёс её? Если кто-то откажется пить эту воду только потому, что ему кажется, что это неверно, то ему нечем будет утолить свою жажду.

Мне пришлось пройти через многие тяжкие испытания только потому, что мне не посчастливилось встретить на своём пути ясноокого мастера. Однако, несмотря на это, я всё же сумел постичь своё сознание будды. С тех пор я говорю другим людям о естественно присущем им сознании будды, чтобы они постигли его, не подвергая себя столь тяжким испытаниям, точно так же, как путешественники утоляют свою жажду, хотя сами они и не искали источник. Теперь ты понимаешь, что любой человек может достичь истинного успокоения сознания, не прибегая для этого к [ каким-либо аскетическим ] упражнениям.

Некий мирянин сказал:

— Я не сомневаюсь в том, что в изначальном сознании нет иллюзорных мыслей, но всё равно мыслям, возникающим в моём сознании, не видно конца. Мне очень трудно пребывать в Нерождённом.

Банкэй:

— Хотя ты обладал нерождённым сознанием будды уже тогда, когда ты только появился в этом мире, ты впал в своё нынешнее омрачённое состояние по мере того как ты рос, слушая и наблюдая за другими людьми в их неведении. Постепенно ты перенял у них их иллюзии, приспособил к ним своё сознание, и теперь твоё омрачённое сознание затмевает сознание будды, беспрепятственно творя свои иллюзии. Но ни одна из твоих иллюзорных мыслей не является врождённой [ и присущей тебе в силу твоей природы ]. Изначально их не было и они перестают существовать в сознании, утвердившемся в Нерождённом.

Представь себе некоего любителя выпить, заболевшего такой болезнью, которая вынуждает его бросить пить. Он по-прежнему подумывает о выпивке; подобные мысли возникают в его голове всякий раз, как ему представляется возможность выпить хоть немного сакэ. Но поскольку он воздерживается от этого, он никак не способствует возникновению приступов своей болезни и не напивается. Он воздерживается от выпивки, несмотря на те мысли, что возникают в его сознании, и в конце концов выздоравливает. С иллюзорными мыслями дело обстоит точно так же. Если ты просто позволишь им приходить и уходить и не станешь способствовать их возникновению или пытаться избежать их, то однажды ты обнаружишь, что все они бесследно исчезли в нерождённом сознании.

***

Некий монах:

— Я испытываю очень большие затруднения, пытаясь устранить из моего сознания все страсти и иллюзорные мысли. Что мне делать?

Банкэй:

— Представление о необходимости устранения иллюзорных мыслей тоже является иллюзорной мыслью. Изначально ни одна из твоих иллюзорных мыслей не существует. Ты сам творишь их из своих предвзятых представлений и привязанностей.

Банкэй:

— Так где же потеря? Ничего не теряется. Ты просто спишь.

***

Некий монах сказал:

— Я очень ценю всё сказанное Вами о том, что каждый человек от рождения наделён сознанием будды. Однако мне кажется, что если все мы суть Будды, то иллюзорные мысли и вовсе не должны возникать в нашем сознании.

Банкэй:

— Присутствовала ли в твоём сознании хоть какая-то иллюзия в тот момент, когда ты сказал это?

Некий мирянин сказал:

— Я совершенно согласен с Вами в том, что мы видим и слышим всё в Нерождённом. Но когда мы спим, кто-нибудь может подойти и стать рядом с нами, тогда как мы совсем не знаем об этом. Разве не теряется в этом случае влияние Нерождённого?

Банкэй сказал ( обращаясь к собранию ): — Ваше нерождённое сознание есть не что иное, как само сознание будды, а оно не обеспокоено ни рождением, ни смертью. В доказательство этому я скажу, что когда вы смотрите [ на какие-либо объекты ], вы видите и различаете их все сразу. Если в тот же момент раздастся птичье пение или колокольный звон, или послышатся какие-то другие звуки, вы услышите и распознаете их, даже если в вашем сознании не возникнет ни одной мысли о том, чтобы сделать это. Всё в вашей жизни, с утра и до ночи, происходит точно таким же образом, и вам не приходится впадать для этого в зависимость от каких-то размышлений или раздумий. Большинство людей не ведают об этом и [ в неведении своём ] считают, что всё это ( т. е. их природные способности ) является результатом их размышлений и [ проводимых ими ] предвзятых разграничений [ действительности ]. Это большая ошибка.

Сознание будды и сознание обычного человека — это не два различных сознания. Очень ошибаются те, кто упорствуют в своей практике, желая достичь внезапного пробуждения ( сатори ) или постичь свою собственную природу ( кэнсё ). Любой, кто читает « Сутру Сердца », знает, что « сознание не рождается и не умирает ». [97] Однако у тех, кто не постиг источник Нерождённого, всё ещё остаётся мысль о том, что они могут найти свой путь к нерождённому сознанию и достичь состояния будды [ следуя ] путём размышлений и [ порождения ] различающей мысли. Как только в вашем сознании возникает мысль-представление о достижении состояния будды или обретении Пути, вы тут же оказываетесь вне Нерождённого, противодействуя тому, что является в вас нерождённым. Тот, кто пытается стать просветлённым, отделяется от сознания будды и углубляется в выяснение вопросов второстепенной важности. Изначально все вы суть Будды, и никоим образом вы не сможете стать Буддами ещё раз. В изначальном сознании нет ни малейшего следа иллюзий. Если же вы лелеете в своём сознании хоть малейшее намерение стать лучше, чем вы есть, или стремление достичь чего-то, то этим вы отворачиваетесь от Нерождённого. В том сознании, с которым вы появились на свет, нет ни радости, ни гнева. Это [ сознание суть ] сознание будды, наделённое чудодейственной всёосвещающей мудростью, что просветляет всё сущее. Утвердившись в нём, вы обретёте свободу от каких бы то ни было привязанностей.

***

Некий монах спросил:

— Что происходит с тем, кто верит в Нерождённое, когда он умирает и четыре элемента, составляющие его тело, рассеиваются [ в пространстве ]. Рождается ли он вновь или нет?

Банкэй:

— Для пребывающего в Нерождённом нет различия между рождением и нерождением.

Некий монах сказал:

— В прошлом году я спросил Вас о том, как мне

справиться с хаотичными мыслями, омрачающими моё сознание, и Вы посоветовали мне просто позволить им приходить и уходить. Я сделал всё, что было в моих силах, чтобы последовать Вашему совету, но обнаружил, что сделать это почти невозможно.

Банкэй:

— Для тебя это представляет трудность только потому, что ты думаешь, будто бы существует некий метод, который позволит твоим мыслям возникать и исчезать [ не омрачая при этом твоё сознание ].

***

Банкэй сказал ( обращаясь к собранию ): — Для всех вас делом первостепенной важности является познание настоящего сознания будды, чьё проявление имеет жизненно важное значение для вас в вашей деятельности. Вот уже на протяжении сотен лет учение дзэн неверно воспринимается и в Китае, и в Японии. Люди думали и думают так и сейчас, что можно достичь просветления, занимаясь дзадзэн или изучая коаны. Те, кто так считают, очень ошибаются. « Дзадзэн » — это всего лишь ещё одно название изначального сознания, обозначающее спокойное сидение, спокойное сознание. Когда вы сидите [ в дзадзэн ], то оно просто сидит. Совершая кинхин, оно просто идёт. Никто в мире не может проповедовать буддийскую Дхарму. Те, кто пытаются проповедовать Дхарму, только ослепляют других людей. В том сознании, что ваша мать дала вам при рождении, не было никаких иллюзий. Не ведая об этом, вы говорите: « Я омрачён иллюзиями, потому что я обыкновенный, непросветлённый человек », несправедливо обвиняя в этом своих родителей. Однако в действительности нет ничего, что разделяло бы Будд прошлого и людей настоящего. Возьмите из реки воду и налейте её в вёдра разных форм и размеров, и, когда вода замерзнет, она примет ту или иную форму в зависимости от формы ведра, в которое вы её налили. Однако, когда [ лёд ] растает, вы увидите, что это всё та же вода.

Вы не знаете того, что вы суть настоящие Будды во всём, что вы делаете. Вы думаете, что достигнете просветления и станете Буддой, накопив заслуги в своей практике. Но это неверно, и вы торжественно выходите из одной тьмы только затем, чтобы войти в другую.

Что до меня, то я не проповедую буддизм. Я всего лишь указываю вам на те ложные представления, что вы приносите с собой. [98]

***

Банкэй сказал ( обращаясь к собранию ): — Зачем вам воздвигать второе сознание над тем сознанием, что у вас уже есть, пытаясь стать Нерождённым? [99] Изначально все вы являетесь нерождёнными. Многие люди говорят о некоем « основополагающем принципе » Нерождённого, но в Нерождённом нет ничего подобного. Если бы у Нерождённого [ сознания будды ] вообще был какой-то принцип, оно не было бы нерождённым. Вам незачем становиться Нерождённым [ Буддой ]. Истинное Нерождённое [ сознание будды ] не имеет ничего общего с какими-либо основополагающими принципами, оно превыше Записи бесед и высказываний Банкэя становления или обретения. Быть Нерождённым — значит быть такими, какие вы есть.

***

Некий монах сказал:

— Я практикую для того, чтобы достичь просветления. Что вы скажете на это?

Банкэй:

— « Просветление » есть нечто, противопоставляемое « иллюзиям ». В действительности же нет никаких иллюзий, ибо любой человек является телом Будды ( Дхармакая ), будучи таким, каков он есть. Так что же ты хочешь просветлить?

Монах:

— Но позвольте, мастер, ведь это значило бы прожить свою жизнь как последний дурак. Взгляните на Бодхидхарму. Взгляните на всех других дзэнских мастеров. Только достигнув просветления, они постигли великую Дхарму.

Банкэй:

— Только такой последний дурак, как Татхагата, избавляет людей от страданий. Не приходящий, не уходящий, такой же как ты, каким ты был при рождении, не затмевающий своё сознание — вот кто такой Татхагата. Такими были все патриархи прошлого.

***

Однажды, когда Банкэй остановился в Зале Бодхисаттвы Каннон в Киётани, один человек по имени Кантаро, староста расположенной неподалёку деревни Уцу, приходил к мастеру за наставлениями в дзэн. Как-то раз, направляясь в Киётани вместе со своим другом, которого звали Ёсино Ёдзидзаэмон, Кантаро сказал: « Всякий раз, как я прихожу к мастеру, он испытывает меня одним и тем же вопросом: « Пришёл ли Кантаро ?» Сегодня случится то же самое, но как только он скажет: « Пришёл ли Кантаро ?», я спрошу его: « А кто это говорит ?»«

Когда они пришли в Киётани, Банкэй вышел к ним и поприветствовал Ёсино, но ничего не сказал Кантаро. В конце концов, после долгой паузы, Кантаро спросил:

— Как поживаете, мастер? Банкэй сказал:

— А кто это говорит?

Полностью растерявшись, Кантаро сумел только поклониться.

***

Один парень по имени Хатиробэ сказал: — Я являюсь последователем школы Икко. [100] Мы всецело веруем в Будду Амиду и возглашаем Нэмбуцу в Записи бесед и высказываний Банкэя благодарность за спасение, дарованное нам Амидой.

Банкэй:

— Мне кажется, что тому, кто играет в азартные игры и занимается прочими непотребными делами, не стоит взывать при этом к помощи Амиды.

Хатиробэ и в самом деле проводил почти всё своё время за азартными играми, поэтому замечание Банкэя произвело на всех присутствующих очень глубокое впечатление.

***

В другой раз Хатиробэ сказал:

— Буддийские учителя прошлого творили много удивительных чудес. А Вы, мастер, можете творить чудеса?

Банкэй:

— Что именно ты имеешь в виду? Хатиробэ:

— Когда основатель школы Икко пребывал в Этиго, он попросил кого-то взять в руки лист бумаги и встать на другом берегу реки. Стоя на противоположном берегу, он направил кисть на этот лист бумаги, и на нём появились шесть иероглифов, составляющих имя Амиды. Люди называют это чудо Кавагоэ Мёго и испытывают к нему глубокое почтение. [101]

Банкэй рассмеялся и сказал:

— Фокусники вытворяют штуки и почище этой. Упоминать таких людей здесь, в обители истинной Дхармы, — это всё равно что приравнять собак к людям.

***

Некий монах выступил вперёд и сказал:

— Это не есть ни бытие, ни небытие, или пустота.

— Отвечай немедля, где находится « это »? — спросил Банкэй.

Смутившись, монах ушёл, не сказав ни слова.

***

Некий мирянин сказал:

— В течение многих лет я читал сочинения мастеров древности, вознамерившись узнать, кто есть мастер видения и слуха. Однако и по сей день мне всё ещё не удалось выяснить, кто он. Что мне сделать, чтобы я смог найти этого мастера видения и слуха?

Банкэй:

— Я принадлежу к школе сознания будды. « Мастер видения и слуха » и человек, ищущий его, неразделимы. Если ты будешь искать его вне себя, то в поисках своих ты можешь обойти хоть весь мир, но так и не найдёшь его. Единственно сущее нерождённое сознание является этим мастером в каждом человеке. Когда ты видишь или слышишь что-то — когда какой-либо из шести органов чувств встречает объект восприятия, — « мастер видения и слуха » полностью проявляет себя в этих действиях.

***

Некая женщина сказала:

— Я до смерти боюсь грома. Когда я слышу его, я падаю в обморок. Моё лицо бледнеет. Я вся цепенею от страха. Пожалуйста, мастер, скажите мне, как мне превозмочь этот ужасный страх.

Банкэй:

— Когда ты появилась в этом мире, то всё, что у тебя было — это сознание будды. Не было ни какого страха. Твой страх — это иллюзия, или плод твоих мыслей, что ты сама создала после того, как ты появилась в этом мире. Гром приносит нам дождь, он приносит нам пользу, а не вред. Твой страх не возникает из-за чего-то, что находится вне тебя самой. Это иллюзия, которую создаёт плод твоих мыслей. Отныне и впредь, когда бы ты ни услышала гром, всецело доверься своему собственному сознанию будды, своей природе будды.

***

Некий монах спросил:

— Есть ли в занятиях дзадзэн хоть какой-то смысл?

Банкэй:

— Не стоит испытывать неприязнь к дзадзэн точно так же, как не стоит пренебрегать чтением сутр, совершением поклонов и всем прочим в том же духе. Такусан потрясал посохом. Риндзай кричал: « Кхат !» Гутэй воздевал вверх палец. [102] Бодхидхарма сидел лицом к стене. Все они использовали свои методы в соответствии с ситуацией, сложившейся на определённый момент. Всё это были лишь уловки добрых и талантливых мастеров. Изначально нет никакой зафиксированной, чётко определённой Дхармы. [103] Если вы попытаетесь навязать Дхарме какое-то жёстко фиксированное толкование, то этим вы только ослепите свои глаза ( букв .: своё око [ Дхармы ]). Не загромождайте своё сознание думами о предпосылках этого и возможных последствиях того. Будьте подобны зеркалу, отражающему всё, что предстаёт перед ним, и тогда вы уже никак не сможете уклониться от непосредственного и совершенно целостного взаимодействия со всем сущим.

***

Некий монах сказал:

— Я исполнен решимости стать Буддой. Я всего лишь хочу стать добрым человеком. Пожалуйста, мастер, дайте мне свои указания.

Банкэй:

— Ты пришёл издалека, чтобы встретиться со мной. У тебя добрые намерения, но все твои устремления иллюзорны. В твоём изначальном со знании нет никаких иллюзий, желаний или устремлений. Свободное от надежд и желаний, оно проясняет всё сущее своей всёосвещающей мудростью. Мысль о достижении состояния будды является причиной твоих затруднений. Но если ты осознаешь, что ты сам создаёшь эти надежды и чаяния, если ты будешь пребывать в нерождённом сознании будды и перестанешь противопоставлять себя всему сущему, твоя изначальная природа явит себя в своей истинной форме.

***

Некий мирянин спросил:

— Что происходит с тем, кто стал Буддой? Куда он отправляется?

Банкэй:

— Ставшему Буддой незачем куда-то отправляться. Он и так уже находится везде и повсюду, простираясь даже за пределы самой вселенной. Если же ты станешь кем-то ещё, то тебе действительно придётся отправиться во многие различные места.

***

Банкэй:

— В моей Дхарме нет каких-то чётко установленных целей, которых можно было бы достичь. [ В моём учении ] нет ничего, что выступало бы как нечто, в чём можно было бы достичь просветления. Нет комментариев к коанам, нет зависимости от слов какого-то Будды или патриарха. Есть только прямое указание. [104]Поскольку в нём нет ничего, за что можно было бы ухватиться, многие люди не могут постичь его. И именно люди образованные испытывают наибольшие затруднения в постижении [ моего учения ]. Они спотыкаются о свои знания и о свою привычку применять их ко всему [ с чем они сталкиваются ]. Люди простые и неграмотные не обладают такими мыслительными способностями, и, хотя принято считать, что они не могут быть дзэнскими мастерами, многие из них достигают непоколебимого утверждения в нерождённом сознании будды и живут в совершенной гармонии с ним.

***

Некий мирянин сказал:

— Мастер, я слышал о том, что Вы можете прозревать мысли других людей. Скажите, о чём я сейчас думаю?

Банкэй:

— Именно об этом ты и думаешь.

***

Некий монах по имени Канрэй Дзогэн сказал: — Школы буддизма Чистой Земли учат нас, что мы обретем рождение в Чистой Земле, что находится « за сто миллиардов коти к западу от земель Будды ». Но говорится также и о том, что Чистая Земля находится « совсем недалеко ». [105] Эти высказывания, несомненно, принадлежат Будде. Которое из них истинно? Я думаю, что у великого множества верующих есть на этот счёт большие сомнения. Банкэй:

***

— Именно благодаря этим различиям и выявляется истинный смысл [ слов Будды ].

Дзогэн:

— Подразумевается ли под сотней миллиардов коти приспособленная к мирскому пониманию форма учения Будды ( упая )? [106]

Банкэй:

— Нет. Дзогэн:

— Как это? Банкэй:

— Можно вернуть ребёнку хорошее расположение духа, если протянуть ему пустой кулак, сделав при этом такой вид, как будто там что-то есть — это и будет проповедью, доступной для понимания маленького ребёнка.

***

Некая женщина сказала:

— Я слышала, что женщинам очень трудно достичь состояния будды из-за их глубоких кармических причин. Правда ли это?

Банкэй:

— Когда ты становишься женщиной?

***

Некая женщина сказала:

— Говорят, что у женщин плохая карма. Нам не позволяется совершать восхождения на священные горы, такие, как гора Коя и Хиэй. [107] Их вершины недоступны для женщин.

Банкэй:

— В Камакура есть женский монастырь. Туда нет доступа для мужчин.

***

Некий мирянин сказал:

— Меня очень пугают внезапные раскаты грома. Мне кажется, что это происходит оттого, что моё сознание неспокойно. Что мне сделать для того, чтобы я не был подвержен всяческим страхам?

Банкэй:

— Когда тебя что-то пугает, лучше всего просто испугаться. Если ты попытаешься не пугаться, то твоё сознание раздвоится [ на то, что испугано, и то, что пытается подавить испуг ].

***

Некий монах сказал:

— Токусан использовал посох. Риндзай использовал крик. Все настоящие дзэнские мастера прошлого использовали по сох и крик. Вы же не пользуетесь ни тем, ни другим. Почему?

Банкэй:

— Токусан знал, как применять посох. Риндзай знал, как применять крик. Я же способен пользоваться своим языком.

***

Некий монах сказал:

— Такие великие наставники, как Энго и Дайэ, давали своим ученикам коаны. [108] Вы никогда не прибегаете к использованию коанов. Почему?

Банкэй:

— А разве дзэнские учителя, жившие прежде Энго и Дайэ, тоже использовали каты?

***

Некий монах сказал:

— Один дзэнский мастер прошлого сказал, что великое просветление следует за великим сомнением. [109] Вы не прибегаете к этому великому сомнению в своём учении. Почему?

Банкэй:

— Давным-давно, когда Нангаку пришёл к шестому патриарху, тот спросил его: « Что это сюда пришло ?» Нангаку был полностью ошеломлён этим вопросом. Его сомнения продолжались в течение восьми лет. [110] Затем он смог ответить: « Если бы я сказал, что пришло « это », то в тот же момент я попал бы мимо цели ». Вот это действительно великое сомнение и великое просветление. Представь себе, что ты потерял свою единственную рясу, ту самую рясу, которую ты получил при пострижении в монахи. Ты никак не можешь найти её. Ты ищешь её и ищешь. Ты ни на минуту не можешь прекратить свои поиски. Это было бы настоящим сомнением. В наши дни люди говорят, что необходимо погрузиться в сомнение, ибо так поступали люди в прошлом. Поэтому они искусственно взращивают сомнение. Но это всего лишь имитация сомнения, а не настоящее сомнение, и поэтому для них никогда не настанет тот день, когда они придут к истинному разрешению сомнений. Это подобно тому, как если бы ты отправился куда-то на поиски того, что ты и не терял вовсе, напустив на себя такой вид, как будто ты и в самом деле потерял это.

***

Я [ Ицудзан ] спросил:

— Помогает ли ученикам изучение буддийских сутр и дзэнских сочинений?

Банкэй:

— Для чтения дзэнских сочинений есть своё время. Если вы читаете их или сутры, всё ещё ища содержащийся в них смысл, то этим вы только ослепляете себя. Если же вы прочитаете их после того, как постигнете этот смысл, то они станут доказательством вашего прозрения.

***

Однажды зимой Банкэй проповедовал во время затвора, проводившегося в храме Санюдзи, что находится в провинции Бидзэн. Множество мирян и монахов из провинций Бидзэн и Биттю собрались там для того, чтобы послушать его. [111] В местечке Нивасэ в провинции Биттю располагался большой храм школы Нитирэн, настоятелем которого был некий учёный монах, весьма уважаемый своими прихожанами. Поскольку к тому времени имя Банкэя было уже широко известно и его учение вызывало к себе большой интерес, все прихожане этого храма посещали его собрания. Преисполнившись злобы и зависти, этот монах сказал им:

— Я слышал, что на самом-то деле Банкэй не является просветлённым. Если я пойду туда, то я задам ему вопрос, на который он не сможет ответить. Я смогу остановить его, сказав лишь одно слово.

Затем он показался на одном из собраний и, стоя в задних рядах собравшихся, сказал громким голосом, прервав Банкэя:

— Все люди, собравшиеся здесь, слушают твои речи и безоговорочно верят всему, что ты говоришь им. Но сам я никогда не соглашусь с основной идеей твоего учения. Как же ты сможешь спасти меня, если я не принимаю твоё учение?

Банкэй поднял свой веер и сказал:

— Не подойдёшь ли ты поближе? Монах подошёл поближе.

— Пожалуйста, подойди ещё чуть-чуть ближе, — сказал Банкэй.

Монах подошёл ещё ближе.

— Да ты только посмотри, как хорошо ты принимаешь моё учение! — сказал Банкэй.

Посрамлённый монах удалился, не сказав больше ни слова.

***

Банкэй сказал ( когда мы пили чай ):

— Однажды, много лет тому назад, когда я ещё учился под началом мастера Дося, один приближённый Дося по имени Дзэнтэй бесед