Наши потери за двое суток: убито — 3, ранено — 5 чел.

Источник информации: штаб 40-й армии

 

Боевые действия на Южном Саланге продолжались примерно трое суток. По настоянию генерала армии В.И.Варенникова и командующего 40-й армией генерала Б.В.Громова, чтобы максимально снизить потери, избрали своеобразный метод боевых действий — нанесение огневых и авиационных ударов по прилегающим к магистрали районам, где отмечалось скопление мятежников.

Генерал-майор Л.Б.Серебров, находившийся тогда в Афга-нистане в составе Оперативной группы МО СССР и не раз проявлявший личное мужество в самых экстремальных условиях, с горечью честно рассказывает: «Непростая это была операция 23–26 января 1989 года. Понимая, что мирные жители надежно защищают его от ударов советских войск, Масуд приказал не выпускать из своих владений ни стариков, ни женщин, ни детей. Все выходы из ущелья оказались блокированными многочисленными кордонами. Но люди все-таки прорывались, часто не без помощи советских разведывательных подразделений. И только когда была получена достоверная информация, что в местах предстоящих боев мирного населения не осталось, был отдан приказ на открытие огня.

Размышляю об этом и не могу отделаться от ощущения, что, ограничиваясь таким выводом, не говорю всей правды. Для полной ясности необходимо добавить, что солдаты и офицеры, которые должны были принять на себя последний бой, получив приказ, отнеслись к нему с большой настороженностью. Далеко не все знали истинный смысл предстоящей операции, да и возможности довести до каждого ее значение для обеспечения безопасности выводимых войск и в целом для укрепления позиций правительства Наджибуллы были ограничены. Надо понять моральное состояние исполнителей, тех солдат, кому за считанные дни до встречи с Родиной предстояло вновь проливать кровь.

В то время уже раздавались голоса о неправомерности нашей войны в Афганистане, ее все настойчивее сравнивали с американской агрессией во Вьетнаме, да и сами люди уже задумывались над происходящим. “Что побуждает нас стрелять в простых афганцев?” — все чаще спрашивали мы себя. К тому же страна, которой мы девять лет оказывали разностороннюю помощь и поддержку, лежала в руинах. Разрушали ее все понемногу, ведь стреляли и с той и с другой стороны, но значительная доля вины, несомненно, ложилась на нас.

Нельзя было не видеть и разительную перемену в отношениях населения и воинов афганской армии к советским военнослужащим. Если в начале 80-х взаимные симпатии и дружеские чувства проявлялись на каждом шагу, то перед выводом войск все чаще из уст простых афганцев в наш адрес звучали угрозы и оскорбления (подполковник Л.Б.Серебров был начальником политотдела 108-й мотострелковой дивизии, которая первой вошла в Афганистан в декабре 1979 года. — Примеч. авт.). Особенно усердствовали дети, науськиваемые священнослужителями и взрослыми. Конечно же, такая атмосфера тяжким грузом давила на офицеров и солдат и не способствовала боевому настрою.

Остро врезались в память слова одного молодого офицера-политработника, прибывшего по делам службы с Саланга накануне операции. Докладывая о настроениях своих подчиненных, он пытался получить ответ на мучивший его вопрос: “Зачем опять кровь?” Насколько мог, я растолковал ему смысл и значение предстоящей операции и при этом добавил, что советское военное командование делает все возможное, чтобы разрешить проблему мирными средствами. На что он ответил: “Я, конечно, все понимаю и постараюсь вселить уверенность в офицеров и солдат своего батальона. Но скажу откровенно, если мне прикажут стрелять, я приказ выполню, но себя прокляну”. Вот с таким настроением шли люди в свой последний бой, и ничего с этим поделать было невозможно».

После окончания боевых действий Ахмад Шах прислал в советское посольство в Кабуле письмо³⁹ (были использованы каналы, по которым осуществлялась связь военного командования с Масудом), где возлагал на советские войска всю вину за последствия боевых действий на Южном Саланге:

«Господин Воронцов!

Я получил Ваше предупреждение. Последовавшие вслед за ним бомбардировки и те преступления, которые совершили ваши люди на Саланге и Джабаль-ус-Сирадже, ничего не изменят.

В этой связи необходимо сказать, что позиция советского руководства, которой оно придерживается в последнее время в своих подходах к международным вопросам, и в особенности к афганской проблеме, вселила в нас веру, что новый режим в Советском Союзе изменился по сравнению со своими предшественниками, учитывает реальную ситуацию и хочет, чтобы проблема Афганистана решалась посредством переговоров.

Мы также думали, что, как минимум, после десяти лет ужасов войны и убийств советские поняли психологию афганского народа, на опыте убедились, что этот народ невозможно силой, угрозами поставить на колени, заставить что-либо сделать. К сожалению, продолжается ненужное давление, которое вы оказываете для поддержки горстки наймитов, предающих самих себя, которым нет места в будущей судьбе страны.

Жестокие и позорные действия, которые ваши люди осуществили на Саланге, в Джабаль-ус-Сирадже и других районах в последние дни вашего пребывания в этой стране, уничтожили весь недавно проявившийся оптимизм. Напротив, это заставляет нас верить, что вы хотите любым путем навязать нашему мусульманскому народу умирающий режим. Это невозможно и нелогично.

Мы надеемся, что новое советское руководство и его ответственные представители в Афганистане будут поступать в соответствии со своими собственными убеждениями, наберутся смелости осознать реальную действительность и поступать в соответствии с ней.

С уважением Ахмад Шах Масуд

7.11.1367 г. (26.01.1989 г. — Прим. авт.)»

Александр Ляховский: «Конечно, можно понять отчаяние, разочарование Ахмад Шаха — советское командование неоднократно нарушало заключенные с ним соглашения. Но и он должен был понять: мы не могли просто так уйти, бросить на произвол судьбы, без охраны магистраль, по которой осуществлялось снабжение Кабула всем необходимым. Мы ведь сотрудничали с режимом Наджибуллы, поддерживали его, поэтому свои заставы передавали правительственным силам.

Вооруженный конфликт на завершающем этапе вывода не входил в наши планы. Его просто не удалось избежать. Наджибулла убедил советских руководителей в необходимости этой операции. Советское военное командование, не желая кровопролития, до последнего момента надеялось, что удастся уйти мирно, но по инициативе Э.Шеварднадзе этого не позволили сделать члены комиссии Политбюро ЦК КПСС по Афганистану. Был отдан приказ на проведение военной операции против вооруженных отрядов Ахмад Шаха на Южном Саланге.

Мне довелось видеть как отчаянно разговаривал командующий 40-й арией генерал Громов с министром обороны Язовым, убеждая его в нелепости этой операции, тем самым рискуя дальнейшей служебной карьерой и положением. Но все было тщетно. У власти в то время находились безнравственные люди, для которых чужая жизнь не стоила и ломанного гроша. Военное командование, многие генералы, офицеры, сержанты и солдаты ОКСВ, находившиеся в январе 1989 года в Афганистане, уже тогда понимали: им не нужен этот “последний и решительный бой”. Им, “шурави”, незачем было больше бороться с оппозицией. Но был приказ! Как к нему отнестись? Некоторые “критики” советуют не выполнять такие, по их мнению, преступные приказы. Не знаю, может быть, им со стороны, из теплых кабинетов или офисов, виднее. Всегда легко давать советы, не отвечая за их последствия. Но когда армия начинает выбирать, какие приказы ей выполнять, а какие — нет, она перестает быть армией. Ведь давно известно, что армия в своих действиях никогда не руководствуется ничем кроме приказа (ни здравым смыслом, ни необходимостью и т. д.). В этом она и отличается от всех других органов. Этим она и уязвима.

Являясь важнейшим органом государства, стоящим на его защите, она, например, не смогла предотвратить распад Советского Союза. Ее мощь оказалась невостребованной, так как среди высшего военного руководства не нашлось достойного военачальника, взявшего на себя ответственность отдать приказ о привлечении армии к защите государственного конституционного строя.

И хотя многие командиры, политработники, солдаты были возмущены этим приказом, говорили, что после его выполнения не смогут носить правительственные награды, полученные в Афганистане, приказ все равно выполнили.

Местные жители, выходившие из района боевых действий, в контакты с советскими военнослужащими не вступали, молча вынесли и уложили вдоль магистрали тела убитых в результате огневых ударов людей, не принимали от нас никакой помощи, хотя все было организовано (развернуты палаточные городки, пункты обогрева и питания, медицинские пункты).

Разве армии нужна была эта операция? Военные опять — в который раз - стали заложниками амбиций и скудоумия политиков. Вот чем обернулись последние дни пребывания наших войск в Афганистане, а для некоторых военнослужащих встреча с Родиной так и не состоялась, ведь они погибли в этом, абсолютно им не нужном последнем бою. Вот и все».

Давно известно, что политики, принявшие решение на развязывание войны или применение силы, часто выходят сухими из воды. Безнаказанность же инициирует принятие необдуманных, безответственных решений по применению силы — для «защиты демократии», «соблюдения прав человека», «обеспечения завоеваний революции и целостности государства» и т. д., и т. п. Не оттого ли они с такой легкостью посылают на смерть других людей и отдают приказы на проведение боевых операций или нанесение точечных бомбовых и ракетных ударов по «военным» объектам, в результате которых страдают мирные жители, часто гибнут военнослужащие? М.С.Горбачев и его компания сейчас выступают в лике неких миротворцев, выведших советские войска из Афганистана, но при этом умалчивают о тех своих действиях, в результате которых неоправданно была пролита кровь невинных людей на Южном Саланге, в то время как мирными переговорами можно было бы добиться гораздо лучшего результата. Не случайно многие советские командиры подразделений и частей заключали негласные соглашения с жителями мятежных кишлаков, местными полевыми командирами моджахедов, вели с ними мирный диалог и оказывали всяческую помощь. Как результат — в этих местах были наименьшие потери личного состава. То же самое военное командование предлагало и в отношении Ахмад Шаха Масуда, но, поддерживая Наджибуллу, советские политики по предложению Э.А.Шеварднадзе предпочли развязать кровавую бойню.

Сейчас очень модно осуждать решение на ввод советских войск в декабре 1979 года, расценивая его как политическую ошибку. Но выводились войска в 1989 году, и, видимо, урок не пошел впрок. Приказы армии по-прежнему отдавались без учета национальных интересов страны. Их авторы живы, но разве кто-нибудь из них, к примеру, те же М.С.Горбачев, Э.А.Шеварднадзе, Е.К.Лигачев, Д.Т.Язов, В.А.Крючков, А.Н.Яковлев (умер в октябре 2005 года, не покаявшись) и др., оказался в ответе за эти приказы? Конечно же, они поспешили откреститься и от Афганистана, и от всего того, что там происходило. Вся ответственность была возложена на тех руководителей, кто ввел войска и кто к тому времени давно уже умер.

Ахмад Шах же целиком выполнил взятые на себя обязательства и не совершил ни одного нападения на советские колонны при их выводе из Афганистана.

 

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Бои под Джелалабадом

После вывода советских войск правительственные силы смогли мобилизоваться, успешно противодействуя моджахедам. А те, в свою очередь, резко активизировали усилия с целью свержения режима Наджибуллы вооруженным путем. Однако, как выяснилось, моджахеды, прекрасно умевшие вести партизанскую войну, оказались не в силах вести обычную. Несмотря на постоянно декларируемую уверенность в быстрой победе, моджахеды, распылив силы, не имея единого плана, не только не сумели взять Кабул, но даже сразу не смогли захватить власть ни в одном из ключевых районов страны (Кабул, Кандагар, Герат) и перерезать связь столицы с северными районами, через которые осуществлялись советские поставки афганскому правительству. В общем, триумфа не получилось.

Первоначально мятежники сосредоточили усилия под Джелалабадом (городом, расположенным неподалеку от пакистанской границы), рассчитывая без труда захватить его, создав там так называемое переходное правительство, а затем, используя Джелалабад как плацдарм, развернуть наступление на Кабул. Вооруженные отряды Масуда в боях за Джелалабад не участвовали, хотя на момент вывода советских войск из Афганистана Ахмад Шах был одним из наиболее влиятельных лидеров исламской оппозиции. Под его контролем находились Панджшер и северные провинции страны, а группировка моджахедов, которой он командовал, насчитывала более 11 тысяч человек. Но стратегическое предвидение подсказывало Масуду, что еще не время для решительных действий, и он ждал своего часа, накапливая силы для решающего броска.

В какой-то момент моджахеды имели некоторые успехи — удалось окружить части 11-й пехотной дивизии под Джелалабадом, которые не оказали серьезного сопротивления. Большинство личного состава дивизии капитулировало. Командир армейского корпуса генерал Баракзай погиб в бою. Положение обороняющихся защитников города становилось критическим. Но в результате дополнительных мер, предпринятых президентом, советскими военными представителями, удалось перебросить в Джелалабад свежие резервы.

Правительственные войска сумели удержать позиции, защитили провинциальный центр. Но мятежники не отказались от своих планов, готовились к новому широкомасштабному наступлению на город: подтягивали дополнительные силы и средства. Им удалось собрать под Джелалабадом группировку в двадцать пять тысяч человек. А правительственных сил в этом районе было всего около восьми тысяч человек. Оборона города была организована разрозненными, перемешанными между собой частями армии, МГБ и МВД. В ряде случаев один и тот же участок обороны занимали группы по 20–30 человек от различных ведомств, которые не только не подчинялись друг другу, но и не были объединены в единые подразделения. Все это затрудняло управление, снижало эффективность боевого применения войск, использования вооружения.

Советские военные советники прилагали отчаянные усилия по обеспечению удержания Джелалабада, а огромный боевой опыт, спокойствие и мудрость военного советника при президенте Афганистана Наджибулле генерала армии М.А.Гареева при проведении заседаний Ставки ВГК РА вносили успокаивающую и уверенную струю в панические настроения афганских руководителей.

Инженерное оборудование оборонительных рубежей было примитивным. Войска, стремясь сорвать готовящееся наступление отрядов оппозиции, наносили по ним бомбо-штурмовые, артиллерийские, ракетные удары. Защитники провинциального центра испытывали нехватку боеприпасов, ГСМ и продовольствия — все доставлялось только по воздуху. В особенно тяжелом положении оказались семьи офицеров и солдат, которые никак не снабжались.

Все попытки восстановить контроль над захваченными мятежниками участками дороги Кабул – Джелалабад (восточнее Суруби) успеха не приносили. С учетом складывающейся обстановки президент Наджибулла обратился со специальным посланием к советскому руководству — просил оказать срочную помощь путем нанесения бомбо-штурмовых ударов с территории СССР по группировкам моджахедов в районе Джелалабада. В этом ему было отказано. Предложили предпринять другие меры по удержанию города.

Моджахеды не смогли в короткие сроки перестроить тактику ведения войны. Воевать в открытом бою оказалось не так просто, как представлялось. Одно дело — обстреливать реактивными снарядами беззащитные города, проводить засады, террористические акты, совсем другое — организовать наступательный бой с активными целями. К таким действиям мятежники оказались не готовы. Современный бой в городе чреват большими потерями. Поняв это, они с помощью иностранных советников и офицеров правительственных войск, перешедших к оппозиции, постепенно начали осваивать наступательную тактику ведения боя.

Нашла коса на камень

Активизировались мятежники и в других районах страны. Стали подвергать систематическим обстрелам из тяжелого оружия гражданские и военные объекты в провинциях Кандагар, Герат, Гильменд, Фарьяб, Лагман, Пактия, Газни, округе Хост. Совершали нападения на посты безопасности, автоколонны с грузами. Ахмад Шах Масуд снова заблокировал ряд участков дороги Хайратон – Кабул в районе Южного Саланга, препятствуя провозу в Кабул военных грузов. Правительственные войска, задействованные в боях под Джелалабадом, не могли в короткие сроки обеспечить безопасность функционирования магистрали, что затрудняло обеспечение войск необходимыми средствами для ведения успешных боевых действий.

В целом развитие ситуации в Афганистане шло не по сценарию оппозиции, которая обещала «свалить» режим НДПА через пару недель. Однако все вышло иначе. И не имея прямой военной поддержки СССР, правительственные войска выстояли против натиска моджахедов. Последним не удалось даже захватить какой-либо значительный город, а их переходное правительство пребывало, как и прежде, в Пакистане.

В течение 1989 года правительственные силы отбили все атаки отрядов «непримиримых», успешно сдерживали их в различных районах страны. У оппозиции не хватало сил, умения, чтобы выполнить перед спонсорами свои обязательства по захвату власти в стране. Создалась своеобразная патовая ситуация. Она делала реальностью политическое урегулирование афганской проблемы. Но ни посредники, ни сами вовлеченные в конфликт стороны не нашли путей и методов, чтобы остановить боевые действия, добиться конструктивных договоренностей. Поэтому и позитивных результатов по прекращению братоубийственной войны достичь не удалось.

Моджахеды постепенно вновь активизировали военные действия в районах Джелалабада, Хоста, Кандагара, Герата, усилили давление на транспортных коммуникациях. Стоит сказать, что главной причиной нежелания оппозиции пойти на переговоры по урегулированию вопроса о власти — настойчивая и всесторонняя поддержка ее позиции со стороны США и других государств.

Объектами первостепенной важности оппозиция считала аэродромы и авиабазы. Мятежники стремились перекрыть «воздушный мост» на Кабул, максимально затруднить или сорвать наземный подвоз материальных средств по магистралям Торгунди – Кандагар и Термез – Кабул в районе Саланга, а также блокировать провинциальные центры Хост, Калат, Таринкот, Кандагар, Джелалабад, осадой вынудить их население сдаться. Однако боевые действия шли с переменным успехом. В сентябре правительственные войска самостоятельно осуществили проводку колонны с боеприпасами из Торгунди в Кандагар, что свидетельствовало об их возросших возможностях, прежде такие операции самостоятельно ими никогда не проводились.

Усилия президента, правительственных органов по перетягиванию на свою сторону полевых командиров, как правило, заканчивались ничем, последние не хотели связывать себя длительными обязательствами с нестабильным режимом. Заключив договор с правительством, получив крупные суммы денег, оружие и боеприпасы, по истечении какого-то времени они снова переходили в лагерь оппозиции.

Советские представители в Кабуле тоже выступали посредниками в налаживании контактов с крупными полевыми командирами. Организовывались личные встречи в Пешаваре, Кабуле, других районах. В июле Ахмад Шаху советским послом Ю.М.Воронцовым было направлено письмо с предложением о возобновлении переговоров. На что Ахмад Шах передал через посредников свое послание⁴⁰:

«Господин Воронцов! В ответ на Ваше письмо от 31 июля 1989 года хочу сказать, что поддержка в прошлом вашим правительством НДПА стала причиной гибели более полутора миллионов граждан нашей страны. Примерно пять миллионов человек покинули свои дома, стали беженцами в соседних и других странах, Афганистан превратился в развалины. Взамен этой поддержки вы получили лишь позор, тысячи русских парней были убиты в горах и пустынях. В результате вы потерпели военное поражение, понесли большой экономический ущерб.

С приходом в Советском Союзе нового руководства и признанием допущенных в прошлом ошибок ожидалось, что СССР обратит внимание на неправильный курс, откажется от продолжения подобной политики в отношении Афганистана, в результате чего в стране, измученной войной, воцарятся мир и спокойствие.

Однако анализ действий Советского Союза в течение последних шести месяцев заставляет с сожалением сделать вывод, что он не изменил своей позиции в отношении афганского конфликта, намерен добиваться своих целей лишь другим путем, то есть посредством убийства афганцев афганцами.

Признавая советское руководство главным виновником продолжения войны, кровопролития в Афганистане, мы хотели бы подчеркнуть еще и то обстоятельство, что на первом этапе революции большинство считало, будто афганский народ не в состоянии сопротивляться перед лицом танков и самолетов советской сверхдержавы, а Красная армия решит все вопросы за несколько дней. Однако с течением времени оказалось, что волю народа невозможно сломить силой оружия. И прежде чем прольется еще больше крови, прежде чем еще больше возрастет груз ответственности советских руководителей перед Богом и историей, а трещина, возникшая между мусульманским народом Афганистана и советским народом, станет еще шире, мы хотели бы еще раз напомнить Вам, что война в Афганистане не затухнет до тех пор, пока полностью не прекратится советское вмешательство в афганские дела, пока с политической арены не уйдет НДПА, препятствующая осуществлению справедливых чаяний нашего мусульманского народа. Как я полагаю, вы и все народы мира еще раз явитесь очевидцами усиления огня войны на этой земле, что не будет отвечать интересам ни свободолюбивого мусульманского народа Афганистана, ни советского народа.

С уважением Ахмад Шах Масуд

Сентября 1989 года»

 

Как видно из письма, Ахмад Шах оставался непримиримым противником режима НДПА. Он наивно полагал — стоит моджахедам добиться власти в РА, как сразу же восстановятся мир, спокойствие. Дальнейшие события опровергли эти иллюзии.