Строго соблюдает мусульманский образ жизни. Одевается скромно, не отличается от окружающих его людей. Поездки по ущелью совершает на автомобиле УАЗ-469 с охраной.

Используя зону прекращения огня в качестве основной базы подготовки мятежников, Ахмад Шах направляет подготовленные отряды в другие районы страны для ведения боевых действий против советских и правительственных войск. В Панджшере проводятся мероприятия по организации призывных пунктов в крупных кишлаках (Анава, Руха, Кинджоль).

Ахмад Шах активизировал деятельность по расширению зоны своего влияния в северных провинциях страны. С этой целью он провел ряд совещаний и встреч с главарями и представителями отрядов различной партийной принадлежности (ИПА, ИОА, ДИРА, ИП Халеса) в провинциях Баглан, Кундуз, Тахар, где решал вопросы примирения отдельных главарей, прекращения вооруженных столкновений между группами и отрядами за сферы влияния, объединения отрядов для ведения вооруженной борьбы против народной власти под его руководством.

24 декабря 1983 года в восточной части провинции Баглан под председательством Ахмад Шаха состоялось совещание главарей ИОА и ИПА провинции Баглан, на котором обсуждались вопросы объединения северных провинций и создания автономной республики во главе с Ахмад Шахом Масудом. При разделе зон влияния между главарями ИПА и Ахмад Шахом возникли разногласия, и соглашение не было подписано.

29 декабря 1983 года в провинции Тахар Ахмад Шах провел совещание с главарями отрядов ИОА, ИПА, ДИРА провинций Кундуз и Тахар, на котором обсуждались вопросы объединения партий в районе от перевала Саланг до северных границ ДРА под его руководством. Большинство главарей, принимавших участие в совещании, формально выступили за такое объединение, однако каждый из них считает себя единоличным руководителем в зоне своей ответственности.

В период 3–5 января 1984 года в провинцию Бадахшан Ахмад Шахом были отправлены его представители для ведения переговоров с главарем ИОА Басиром с целью объединения отрядов ИОА в провинции и подчинения их Ахмад Шаху.

В первой декаде января в провинции Тахар Ахмад Шах провел совещание с главарями отрядов ИОА провинций Кундуз и Тахар, на котором, кроме обсуждения вопросов объединения групп и отрядов под общим руководством Ахмад Шаха, изучались возможности создания новых складов и баз в провинции Тахар. Эти действия Ахмад Шаха не были одобрены всеми главарями.

Января Ахмад Шах направил своего представителя Фахима (заведующего организационным отделом) к лидеру исмаилитов Саиду Мансуру (Пир) с задачей выяснить позицию Саид Мансура по отношению к Ахмад Шаху, нейтрализовать возможные негативы и склонить его на сторону Ахмад Шаха. От его имени Пиру была предложена помощь оружием, если он признает Ахмад Шаха главнокомандующим ИОА на севере и вступит под его руководство. Саид Мансур от предложенной помощи отказался.

Января с. г. представитель Ахмад Шаха Гяда провел совещание с главарями отрядов ИПА, ИОА провинции Баглан по вопросу объединения отрядов. Все собравшиеся вновь отрицательно отнеслись к решению этого вопроса.

Января Ахмад Шах провел встречу с Саид Мансуром (ИПА), где также обсуждался вопрос объединения отрядов ИПА и ИОА. Конкретного решения принято не было.

Несмотря на то что в осенне-зимний период Ахмад Шах основные усилия направил на расширение своего влияния в северных провинциях Афганистана путем создания Союза всех исламских сил для борьбы против народной власти и советских войск, этой цели к настоящему времени не достиг.

Проведенная работа среди главарей ИПА и других партий, недовольство населения присутствием панджшерцев в их зонах ответственности, а также ощутимое поражение отрядов ИОА в ходе операции в Ишкашиме привели к переоценке возможностей Ахмад Шаха и его передислокации в Панджшер.

В настоящее время Ахмад Шах проводит работу по повышению боевой готовности своих отрядов. Так, на совещании 23 февраля Масуд заявил, что в связи с окончанием срока соглашения о прекращении огня и неопределенности дальнейших отношений с советским командованием необходимо обеспечить все отряды недостающими боеприпасами, оружием, продовольствием и снаряжением.

Февраля в кишлаке Даштак (6 км северо-восточнее Анавы) Ахмад Шах провел совещание с командирами отрядов и представителями населения Анавы, Таваха (3 км северо-восточнее Анавы). На совещании он призвал мятежников быть готовыми в любой момент отразить возможное нападение войск. Это вызвано тем, что Ахмад Шах не знает, пойдут ли государство и советское командование на продолжение соглашения о прекращении огня.

3 марта в населенном пункте Мала (район Базарак) Ахмад Шах провел совещание с командирами отрядов. На совещании он поднял вопрос о подготовке к возможным боевым действиям в Панджшере. С этой целью он потребовал от командиров отрядов письменно сообщить ему недостающее количество оружия, боеприпасов, продовольствия для ведения боевых действий. Каждому отряду поставлена задача по уточнению позиций тяжелого оружия и подготовке запасных позиций. Ахмад Шах дал указание до окончания срока соглашения и даже после него без его разрешения огонь не открывать, если не будут начаты боевые действия советскими и правительственными войсками. Нарушившие это указание будут подвержены наказанию вплоть до смертной казни. Совещание проведено лично Ахмад Шахом без участия его окружения.

Вся территория Панджшера от входа до Дашти Равата разделена на две зоны. В первую зону входят отряды, дислоцирующиеся по правому берегу реки Панджшер, общее руководство ими осуществляет Аман, главарь из Дашти Равата. Вторая — все отряды по левому берегу, руководитель — Азим сын Баши Эмира из Манджаура.

По приказу главаря первой зоны Амана в Заманкоре (4 км западне Анава) и Агаве организованы ударные группы мятежников. В Заманкоре ударная группа состоит из 30 человек, главарь - Кибабуддин, вооружение — стрелковое. В Анаве состав группы 8 мятежников, главарь - Саид Джамада, вооружение — стрелковое. Во время боевых действий штаб отряда из Анавы будет находиться в населенном пункте Чилак (5,5 км севернее Анавы). Штаб оборудован в пещере, здесь же имеются склад боеприпасов (патроны к ДШК, АК, противотанковые и противопехотные мины), запасы продовольствия.

В ущелье Панджшер выявлены 14 складов оружия и боеприпасов, 7 складов продовольствия (их координаты указаны в справке. — Прим. авт.) и три тюрьмы: в Базараке, Дашти Равате и Чахе Аху. Тюрьма в Базараке предназначена для содержания заключенных, по которым ведется следствие. В тюрьме Дашти Рават содержатся заключенные, осужденные судом мятежников на длительные сроки, а также бывшие военнослужащие ВС ДРА, попавшие в плен (около 40 человек). В тюрьме Чахе Аху содержатся советские военнослужащие (4–5 человек), а также разоблаченные агенты ХАД.

В систему связи мятежников входит радио-, телефонная и фельдъегерская связь. Управление подчиненными отрядами и группами осуществляется в основном при помощи связных. Выявлены две линии радиосвязи: Пуфдам — ущелье Фирадж — ущелье Хисарак — военный комитет; ущелье Шутуль — ущелье Пьявушт — военный комитет (координаты объектов указаны в справке. — Прим. авт.).

Для организации радиосвязи используются УКВ-радиостанции американского и японского производства типа «Уоки-Токи», а также советские — типа Р-105. Радиостанции устанавливаются на господствующих высотах с целью обеспечения устойчивой радиосвязи. Для связи между группами применяются радиостанции японского производства типа «Воки–Токи». Телефонная связь имеется в Базараке. Телефоны установлены в главном управлении, военном комитете и на посту при въезде в Базарак.

Связь с руководство ИОА в Пешаваре осуществляется через некоего Асадулло, а также доверенных лиц, следующих с караванами в Пакистан. Лидер ИОА Б.Раббани обеспечивает выход мятежников на зарубежных покровителей через журналиста Майкла Берри, кинооператора Сандигала, бывшего посла Великобритании в Афганистане Картера и представителя Раббани в Париже Хамаюма. Перечисленные лица принимают участие в непосредственно сборе денежных средств в качестве добровольных пожертвований на оказание помощи «борцам за веру».

 

На основе этих и других данных обстановки военным командованием была развернута организационная работа по подготовке к операции. Тем временем афганские спецслужбы вновь попытались выйти на Ахмад Шаха и физически уничтожить его. Так, в начале 1984 года начальник Пятого управления– заместитель председателя ХАД доктор Баха при помощи советских советников из спецгруппы КГБ СССР «Омега» провел операцию с целью физического устранения Ахмад Шаха. Но успеха операция не принесла. Один из агентов ХАД, засланный в Панджшер, был схвачен Масудом и расстрелян. Советский секретный бесшумный пистолет «Гроза» оказался у Ахмад Шаха, а от него попал к американцам.

Когда все уже было готово к проведению операции в Панджшере, примерно за сутки до начала ее первого этапа Наджиб вновь пришел к Маршалу Советского Союза С.Л.Соколову. Ссылаясь на постигшую его агентов неудачу при проведении теракта, он попросил еще 8–10 дней для подготовки и проведения новой террористической акции. Маршал Соколов отметил, что, поскольку сроки операции согласованы с министром обороны СССР и Б.Кармалем, он должен доложить им о просьбе Наджиба. Сказал, что о результатах этого разговора он сообщит в ближайшее время. И начало операции вновь было перенесено. Председатель ХАД Мухаммад Наджиб проявлял особую активность в организации мероприятий по уничтожению Масуда. Накануне операции он провел несколько встреч с Маршалом Советского Союза С.Л.Соколовым.

 

Информация к размышлению

Апреля состоялась встреча Маршала Советского Союза С.Л.Соколова с председателем ХАД М.Наджибом. На встрече присутствовали: генерал-полковник В.А.Меримский, руководитель представительства КГБ СССР генерал-майор Б.Н.Воскобойников и заместитель Наджиба, доктор Баха.

Наджиб сообщил, что вечером 8 апреля ему стало известно содержание двух писем, которые Ахмад Шах направил в Пакистан Б.Раббани. В этих письмах Масуд сообщал, что получил 1 млн афгани, но этих денег явно недостает для организации отпора в предстоящей операции советских войск. Сообщил также, что привел свои формирования в боевую готовность № 1 и у него имеются достоверные сведения о намерении противника применить в широком масштабе газы. Просил прислать побольше взрывчатки.

По имеющимся в ХАД данным, в Панджшере сосредоточена вооруженная группировка численностью более 4 тыс. человек. Поступила информация, что Ахмад Шах запросил еще 4 тыс. человек из других провинций. Среди населения долины распространяются слухи о вероятности использования правительством газов и отравляющих веществ. В течение последних двух недель произошли изменения в режиме охраны районов, патрулирование ведется круглосуточно (раньше только в дневное время). Наиболее опасные направления заминированы. Наджиб сказал, что в рядах мятежников отмечается неуверенность в своих силах, их морально-боевой дух невысок, причем это характерно не только для рядовых моджахедов, но и для ближайшего окружения, и даже самого Ахмад Шаха.

По мнению доктора Баха, Ахмад Шах намерен в случае неудачи отойти в Андараб и затем в Хосто-о-Фаранг. Когда правительственные войска уйдут из Панджшера, он вернется снова. Если они останутся, то Масуд будет вести против них подрывную деятельность. Подчеркнул, что от Ахмад Шаха мятежники уже устали, и если до 21 апреля операция не начнется, то он будет уничтожен своими же соратниками. Предложил не начинать операцию раньше этого срока. Сказал, что в Панджшере имеются три основных главаря мятежников — Джумахан, Абдул Хай и Мансур, представляющие ИПА и ИОА. Причем только Мансур является ближайшим другом Ахмад Шаха, поэтому поставлена задача уничтожить его физически. В случае ее успешного выполнения Джумахан, с которым ХАД установил контакт, возмет на себя власть в ущелье Андараб и не допустит туда моджахедов Ахмад Шаха Масуда. Генерал Воскобойников возразил доктору Баха, сказав, что Джумахан не имеет реальной силы (всего 40 человек), поэтому рассчитывать на него не приходится.

Наджиб сказал, что с началом операции Ахмад Шах вероятнее всего покинет Панджшер, оставив за себя одного из трех командующих. В настоящее время Масуд находится в дневное время в одном из двух домов около деревни Паранде в Базараке, а на ночь переходит в пещеру, находящуюся в середине горы рядом с деревней. Пещера имеет вход размером с дверь и выход на другую сторону горы. При опасности вход заваливается камнями. В пещере имеется запас продовольствия. Ахмад Шах одет в европейский серый костюм, на голове нуристанская войлочная шапка. Он худощав и строен. При нем постоянно находятся шесть верных и преданных ему телохранителей.

Доктор Баха сказал, что встречался с руководителем секты исмаилитов Саидом Мансуром, рассказал ему о предательстве и зверствах Ахмад Шаха Масуда, попросил использовать имеющиеся у него возможности для физического уничтожения Ахмад Шаха. Мансур подчекрнул, что потери исмаилитов велики, и не страшно потерять еще одного члена секты, но дело в том, что все приходящие к Масуду люди не только тщательно обыскиваются, но и с пристрастием допрашиваются. Сообщил, что в секте подготовлен человек-смертник, которому в ботинки вмонтировали сильный заряд, он должен убить себя и убить Ахмад Шаха. Мансур написал письмо Масуду с согласием сотрудничать с ним, а о деталях просил поговорить со связником. Перед отъездом Мансур поблагодарил доктора Баха за оказанное доверие и пообещал выполнить поставленную задачу.

На встрече с Маршалом Советского Союза С.Л.Соколовым 16 апреля Наджиб сообщил, что Ахмад Шах направил 600 во-оруженных моджахедов под командованием Вали в ущелье Андараб с целью занятия района Бану, Баджагах (около Хиджана) и воспретятствования продвижения правительственных войск в Андараб в случае начала боевых действий против его вооруженных отрядов. Кроме того, он направил караван с боеприпасами из 400 лошадей в Хосто-о-Фаранг. Масуд заметно активизировал деятельность по укреплению позиций в Андарабе и Хосто-о-Фаранге. Саид Мансур (ИПА) намеревается захватить населенный пункт Ходжа-Зайд, находящийся под контролем лидера исмаилитов Саид Мансура Кайяна, сотрудничающего с правительством.

Ахмад Шах арестовал 20 человек из своего ближайшего окружения, включая Абдул Хая и его тестя. Ранее Масуд арестовал 13 человек из числа командного состава. Далее Наджиб доложил, что два варианта по устранению Масуда провалились, но для выполнения еще одного варианта 16 апреля в Панджшер через Саида Мансура Кайяна направляется сотрудник ХАД. С началом операции предполагается провести акцию по устранению Ахмад Шаха силами Боши Эмира. Выявлены почти все связи Масуда в Кабуле и Пешаваре. Выявлены также боевые группы Масуда в Кабуле, которым поставлена задача провоцировать беспорядки в случае начала боевых действий в Панджшере. ХАД планирует с началом боевых действий обрубить эти связи. Аресты отдельных людей Ахмад Шаха в Кабуле уже начались.

Источник информации: Оперативная группа МО СССР в ДРА,

апрель 1984 года

Террорист-смертник, о котором говорил Наджиб, не смог выполнить задачу по устранению Масуда. Ему заложили взрывчатку в левую кроссовку, он должен был подорвать заряд и погибнуть вместе с Масудом, но контрразведка и охрана Ахмад Шаха вовремя смогли его обезвредить. Таким образом, действия советских и афганских спецслужб по проведению террористического акта против Масуда закончились провалом. Поэтому крупномасштабная операция против вооруженных отрядов оппозиции в Пандшере состоялась.

10 апреля на сторону Ахмад Шаха перешел один из служащих МВД в Кабуле Камран, сообщивший Масуду о готовящейся операции в Панджшере. 11 апреля к Ахмад Шаху в Базарак прибыли 6 французских советников. К 15 апреля из Панджшера было выведено местное население. 15–16 апреля из отрядов были собраны все советские военнопленные и отправлены в район Хосто-о-Фаранга. 17 апреля в Базараке Ахмад Шах провел совещание с командирами отрядов, где отдал приказ о начале боевых действий.

Начало атаки советских и правительственных войск было назначено на 19 апреля 1984 года, а первый этап операции начинался 14 апреля. Руководителем был назначен командующий 40-й армией генерал-лейтенант Л.Е.Генералов.

18 апреля состоялась беседа Б.Кармаля с руководителем ОГ МО СССР в ДРА Маршалом Советского Союза С.Л.Соколовым. Последний рассказал о завершении подготовки к планируемой операции в Панджшере. Генсек ЦК НДПА дал высокую оценку плану операции и отметил значительное увеличение активности мятежников на трассе Хайратон – Кабул, особенно на участке Доши – Джабаль-ус-Сирадж. Сказал, что при проведении операции и нанесении ударов необходимо быть решительными и беспощадными. Надо сделать все, чтобы Панджшер как база мятежников перестал существовать навсегда. Уничтожение всех, кто там остался, должно носить тотальный характер. Никаких уступок мятежникам. Нельзя допустить, чтобы кому-либо из моджахедов удалось ускользнуть из Панджшера. В случае успешной реализации плана операции удар будет нанесен не только по Ахмад Шаху, но и по всем мятежникам, находящимся как в Афганистане, так и в Пакистане. Всю ответственность за это Кармаль брал на себя.

Когда группы спецназа вошли в ущелье, то они не обнаружили противника на огневых позициях. Получив такие сведения, генералы Л.Е.Генералов и В.А.Меримский были поставлены в затруднительное положение и не могли понять, почему противник оставил очень выгодные позиции, прикрывавшие вход в долину Панджшер. Запросили командира батальона, находящегося в населенном пункте Анава. Он ответил, что все отряды, размещавшиеся в Анаве, находятся на местах. Доложили об этом маршалу С.Л.Соколову. План решили не менять, да и изменить его не было возможности. Бомбардировщики были уже в воздухе. Ахмад Шах перехитрил военное командование. На позициях оставались только группы прикрытия, которые с появлением советских войск должны были оказать противодействие их продвижению, а затем уйти в горы.

Операция началась в 4.00 19 апреля (до истечения срока договоренностей с Ахмад Шахом) нанесением по Панджшеру первого массированного авиационного удара с привлечением четырех тяжелых бомбардировочных полков с территории Советского Союза и всей авиации базирующейся в Афганистане, который продолжался около двух часов. В это время 108-я мотострелковая дивизия, 395-й и 191-й мотострелковые полки, 8-я и 20-я пехотные дивизии из исходного положения выдвинулись на рубеж перехода в атаку, развернулись в боевой порядок и спешились. 181-й мотострелковый полк подполковника В.И.Мичурина занял рубеж фронтом на юго-запад, обеспечивая главную группировку войск от возможного удара мятежников в тыл наступающей группировки войск — из зеленой зоны Чарикар. Подразделения, находившиеся на охране автомагистрали Термез – Кабул, были приведены в боевую готовность в связи с возможной активизацией действий мятежников на дорогах. 66-я отдельная мотострелковая бригада подполковника А.К.Посохова, составлявшая резерв, начала выдвигаться из Кабульского аэродрома в Джабаль-ус-Сирадж (у входа в долину Панджшер).

Затем в течение одного часа и двадцати минут по Панджшеру била артиллерия (39 батарей). Вскоре нанесли второй авиационный бомбо-штурмовой удар по переднему краю обороны и ближайшей глубине. Затем вновь открыла огонь артиллерия. И только после этого были высажены десанты, а войска ворвались в долину.

108-я мотострелковая дивизия наступала правее реки Панджшер. Наступавший вдоль долины ее 682-й мотострелковый полк подполковника П.Р.Сумана был остановлен огнем противника с высот, которыми должны были овладеть наступавшие левее реки Панджшер 20-я пехотная дивизия и 395-й мотострелковый полк, но ввиду их нерешительных действий они этого не сделали. Решением командира дивизии генерала В.Д.Логинова был нанесен удар одним мотострелковым батальоном полка по противнику с фланга, и совместными усилиями с 395-м полком высота было взята.

Нерешительность действий 395-го мотострелкового полка 201-й мотострелковой дивизии и 20-й пехотной дивизии задержала продвижение 108-й мсд в целом, и она не смогла к исходу дня соединиться с советско-афганским гарнизоном в населенном пункте Анава. Эта задача была решена ночным боем.

191-й отдельный мотострелковый полк подполковника Л.Я.Рохлина, наступавший на левом фланге, к исходу дня овладел господствующими высотами и отрезал пути отхода мятежников через ущелье Шутуль в направлении перевала Саланг. Первый же день боя показал слабую подготовку личного состава к ведению разведки и преодолению минных полей. Несмотря на то что каждому мотострелковому батальону был придан саперный взвод, за день боя подорвался 21 человек. Здесь сказались и те упущения, которые допускались в ходе боевой подготовки на тактических учениях, когда вопросы преодоления минных полей отрабатывались в весьма упрощенных условиях или не отрабатывались вообще.

В ночь с 19 на 20 апреля Масуд отдал приказ о выводе отрядов в Андараб и Хосто-о-Фаранг, оставляя группы прикрытия и часть тяжелого вооружения.

Утром следующего дня высадили воздушные десанты в составе 350-го парашютно-десантного полка подполковника А.В.Соловьева 103-й дивизии полковника Ю.В.Ярыгина, десантно-штурмового батальона 70-й мотострелковой дивизии, 345-го отдельного парашютно-десантного полка подполковника А.Н.Федотова, афганских 37-й бригады и 444-го полка «Командос» в район северо-восточнее населенного пункта Базарак. Они должны были содействовать частям, наступавшим с юго-запада. Общая численность десанта составляла около 2000 человек.

В самом начале операции командиры частей и подразделений столкнулись с большими трудностями. Многое было в этой операции для них непонятно. С одной стороны, радовало то, что не было упорного сопротивления противника, с другой — огорчали частые подрывы личного состава на минах, которых в Панджшере было установлено в изобилии и своих, и чужих. Из воспоминаний сержанта Юрия Алексеева: «Операция в Панджшере весной 1984 года началась для нас со многими неожиданностями и странностями. А один боевой эпизод остался в памяти на всю оставшуюяся жизнь. К тому времени я был уже опытным бойцом, так как прослужил в Афганистане почти два года и должен был в марте увольняться, но нас, старослужащих -”дембелей” оставили для участия в Панджшерской операции. Мы переслужили по три месяца и были уволены только в июне.

Мне уже доводилось воевать в Панджшере, когда я после “учебки” попал в инженерно-саперную роту 345-го отдельного парашютно-десантого полка. Командиром полка был Герой Советского Союза подполковник Юрий Викторович Кузнецов, но вскоре он убыл по замене в Советский Союз, и командиром полка назначили подполковника Павла Сергеевича Грачева, будущего министра обороны России. При нем я получил боевое крещение в Панджшере, в августе 1982 года. Тогда фактически весь год в ущелье шли боевые действия, которые начались еще в мае. Как известно, саперы всегда, особенно в горах, идут впереди, обнаруживают и уничтожают мины, прокладывают пути и обеспечивают продвижение мотострелков и танкистов. Причем каждая ошибка для сапера может стать последней. Многие мои боевые товарищи по роте или погибли, или были ранены (большая часть из них лишились ног). Помню, как буквально у меня на руках умирал мой товарищ по “учебке” Сергей Журавлев, сраженный автоматной очередью, когда мы напоролись на засаду “духов”.

Наш 345-й опдп дислоцировался в Баграме, а один батальон стоял в Анаве. В зону его ответственности входил Панджшер, но в связи с тем, что в 1983 году с Ашмад Шахом было заключено перемирие, мы в Панджшер в течение всего года не ходили, но нас “бросали” в другие районы, так что полк практически все время не выходил из боев. Причем парашютно-десантные батальоны менялись, а мы, саперы, привлекались постоянно. Чего только не пришлось повидать за это время.

В тот день, 20 апреля, батальон из Анавы должен был десантироваться в Панджшер. Вертолеты сели неподалеку от населенного пункта. Мы шли, проверяли маршрут, обезвреживали мины. А впереди на другом направлении шел командир разведроты капитан Белогрудов. Мы услышали, как там раздался мощный взрыв, и несколько десантников, пораженные осколками мины, стали падать на землю. Рядом со мной упал мой товарищ Коля Зубов, он был ранен. Я склонился над ним и спросил: “Как ты?” Он сказал: “Ничего, немного зацепило, но терпимо”. Мы увидели, как упал капитан Белогрудов. Раздался чей-то крик: “Где саперы? Давай вперед!” Мы вместе с командиром саперного взвода старшим лейтенантом Пахомовым выдвинулись вперед. Продвигались мы мимо лежавших и стонущих десантников к Белогрудову. Капитан лежал лицом вниз, не подавая признаков жизни. Когда мы с Пахомовым перевернули его, то не заметили нигде следов крови. Лишь пышные черные усы выделялись на его побелевшем лице. Мы подумали сначала, что он просто кантужен и потерял сознание. И только когда сняли с него кепку, увидели, что маленький осколок пробил капитану голову. Этого оказалось достаточно, чтобы его не стало. “Юра потащили его к вертолетам”, — сказал мне командир взвода. Мы взяли труп Белогрудова и понесли его к месту сбора. Туда же сносили других раненых и убитых. Принеся тело капитана, я побежал к Зубову и помог ему добраться до вертолетов. Раненым там оказывали первую помощь и переносили в вертолеты, чтобы эвакуировать их в Баграмский госпиталь.

Заместитель командира нашего полка подполковник Родионов тоже был ранен. Осколки мины пробили ему грудь и легкие, но он сам сумел добраться до вертолетов. Его перевязали и срочно отправили в госпиталь. Позже мы узнали, что в госпитале он скончался от ран. Тела убитых военнослужащих переносили к месту сбора и складывали в ряд. Первым лежал капитан Белогрудов, лицо его было спокойно и умиротворенно, как будто вмиг сбросившее с себя тяжкий груз забот и тревог. Мы, как автоматы бегали, оказывали помощь своим пострадавшим товарищам, совершенно не заботясь о своей безопасности, ведь там еще могли быть мины, но об этом тогда никто не думал.

При проведении расследования этого трагического случая установили, что произошел подрыв мины ОЗМ-72. Она была установлена на “растяжку”, которую и зацепил капитан Белогрудов. Мина подпрыгнула на 90 сантиметров и взорвалась, поразив осколками 27 человек, из которых 13 погибли. Особый трагизм придавало то обстоятельство, что это была наша мина, поставленная в прежние годы и не отмеченная на карте минных полей. На войне мелочей не бывает, и за каждую оплошность приходилось платить кровью.

Потом нашу роту перебросили в район Базарака, где мы обеспечивали боевые действия полка. Там тоже были подрывы на минах. А в июне месяце пришел приказ о моем “дембеле”. 17 июня я в составе команды демобилизованных военнослужащих покинул Афганистан. Чуть позже я узнал, что мой командир взвода старший лейтенант Пахомов через месяц после моего отъезда подорвался на мине и лишился ноги.

С тех пор прошло много лет, но каждый год 9 мая и 2 августа солдаты и офицеры нашей инженерно-саперной роты собираются в Москве. В эти дни мы посещаем могилы наших боевых товарищей, которых с каждым годом становится все больше и больше».

Сложность высадки десантов заключалась также в том, что удобные площадки высадки, находившиеся на высотах от 2500 до 3200 метров, были заминированы противником (исходя из опыта проведения предыдущих операций) и находились в зоне досягаемости огня крупнокалиберных пулеметов и горных зенитных установок мятежников. Количество имевшихся вертолетов позволяло одновременно высадить 700 человек. Десантники показали хорошую профессиональную подготовку. Например, рота 345-го парашютно-десантного полка под командованием капитана Н.В.Кравченко при десантировании составляла группу захвата. Высадившись на площадку, десантники были атакованы группой мятежников. Сковав противника огнем одного взвода, командир роты двумя другими ударил во фланг и вынудил противника прекратить сопротивление, обеспечив высадку полка.

В ходе боев в панджшерской долине рота, действуя в составе батальона, должна была овладеть высотой 4631, обеспечивая фланг полка. Штурмуя высоту, она встретила сильный ружейно-пулеметный огонь и залегла. Командир роты возглавил группу добровольцев, которая, преодолев отвесную скалу высотой 150 м, вышла в тыл к мятежникам и в рукопашном бою уничтожила их.

Действуя в районе на высотах свыше 4000 метров, рота захватила штаб и несколько складов боеприпасов. В одном из боев погиб командир батальона. Капитан Н.В.Кравченко принял командование батальоном на себя, возглавил атаку и уничтожил сопротивляющегося противника.

Информация к размышлению

20 апреля состоялась встреча Маршала Советского Союза С.Л.Соколова с председателем ХАД М.Наджибом,на ней были обсудены детали выброски и обеспечения четырех оперативных групп ХАД в тыл противника. Согласовали в рамках начавшейся операции вопросы проведения специальных мероприятий и обеспечения работы фильтрационных пунктов.

Источник информации: Оперативная группа МО СССР в ДРА,

апрель 1984 года

 

С утра 21 апреля после артиллерийской и авиационной подготовки войска перешли в наступление. 108-я мотострелковая дивизия вместе с афганской 8-й пехотной дивизией, преодолевая упорное сопротивление противника, вели бои за овладение господствующими высотами и ущельями, прилегающими к долине. Встречая на своем пути сплошные минные поля, завалы из камней, разрушенные карнизы и подпорные стенки на единственной, прижатой к горам дороге, медленно продвигались вперед. Тактический воздушный десант после высадки атаковал противника с трех сторон и после его уничтожения продвинулся на 5–7 км в направлении Базарака.

В поступивших разведывательных данных сообщалось, что противник сумел частью своих сил выйти в долину Андараб и к перевалу Саланг с целью овладения перевалом.

В создавшейся обстановке 66-я мотострелковая бригада подполковника А.К.Посохова, находившаяся в резерве, решением командарма Л.Е.Генералова была направлена к перевалу Саланг с задачей во взаимодействии с 209-й пехотной дивизией афганской армии разгромить отряды мятежников и обеспечить нормальное функционирование автомагистрали.

Командиру 201-й дивизии А.А.Шаповалову было приказано начать выдвижение из Кундуза в район Чаугани (120 км) в готовности к действиям по разгрому мятежников, отошедших в долину Андараб. 395-й мотострелковый полк выводился из боя и тоже направлялся в район Чаугани, где должен был войти в состав своей 201-й дивизии.

Командующий армией уточнил задачи, а войска приступили к их выполнению и, наступая навстречу друг другу, после непродолжительного, но упорного боя овладели крупным узлом сопротивления противника — населенным пунктом Базарак и прилегающими к нему высотами, тем самым нанеся поражение основной группировке моджахедов в юго-западной и центральной части долины Панджшер.

С подходом бронегрупп 108-я мотострелковая дивизия во взаимодействии со 191-м отдельным мотострелковым полком, полком 103-й воздушно-десантной дивизии, 8-й пехотной дивизией и 37-й бригадой «Командос» афганской армии продолжили боевые действия по очистке ущелий, высот и пещер в Панджшере в своих зонах ответственности, которые им были определены.

После трудных боев по разгрому основной группировки противника действия по очистке ущелий, высот и пещер не вызывали особого напряжения у личного состава, что приводило к ослаблению бдительности, собранности и ответственности. В частности, в ходе боев в ущелье Панджшер командир полка подполковник П.В.Суман изменил свое, утвержденное командиром дивизии, решение, что не было вызвано условиями обстановки, и не доложил ему об этом. Он приказал командиру первого мотострелкового батальона наступать вдоль ущелья Хазара по его дну без предварительного овладения прилегающими к нему господствующими высотами. Командир батальона, получив такой приказ, сказал командиру полка, что господствующие высоты не заняты и делать этого не предполагается, поэтому такие действия представляют крайнюю опасность. Однако подполковник Суман настоял на своем. Командир батальона сам никаких мер по обеспечению безопасного продвижения подразделений в горах не принял. В результате военнослужащие батальона (без одной роты), выдвигаясь вдоль ущелья и не встречая довольно продолжительное время противника, устали и потеряли бдительность. В этот момент батальон попал в засаду и подвергся огневому нападению мятежников с трех сторон. Связь батальона с командным пунктом полка была потеряна, и он не мог рассчитывать на помощь и поддержку со стороны старшего начальника. Но отсутствие в бою связи с подчиненными подразделениями не вызывали у командира полка беспокойства, и, не зная, что батальон попал в крайне тяжелое положение и истекает кровью, Суман продолжал докладывать командиру дивизии ложную спокойную обстановку и, естественно, никакой помощи батальону не оказывал.

И если бы на тактических учениях подобные его действия заслужили лишь неудовлетворительную оценку, то в бою батальон понес тяжелые потери: 53 человека были убиты, в том числе 12 офицеров, и 58 — ранены. И только после получения информации об истинном положении батальона были приняты соответствующие меры по разгрому противника и выводу батальона из боя. Ничем иным, как преступной халатностью и беспечностью, эту неудачу объяснить невозможно. Ведь и командиру полка, и командиру батальона были хорошо известны требования боевых уставов и наставлений, что нельзя входить в ущелье без предварительного занятия господствующих высот, но они пренебрегли предыдущим боевым опытом, а в Афганистане моджахеды подобных вольностей никогда не прощали.

Рядовой Николай Князев, находившийся в то время в Панджшере, был участником ликвидации последствий этой трагедии: «Наш 682-й мотострелковый полк был введен в ДРА в марте 1984 года. Формировался он в Термезе с начала года. Кого там только не было, и мы, молодые солдаты, прибывшие из учебного центра в Иолотани, и десантники, и даже “дембеля”, так как весенний приказ министра обороны выходил только в конце марта. То есть до начала операции в нашем полку почти все служили в Афгане чуть больше месяца. Никто до того в боях не участвовал. Сразу же разместили нас в Панджшере, где мы стали готовиться к проведению операции против местных “духов”.

30 апреля первый взвод второй роты первого батальона, в котором я тогда служил, нес службу по охране командного пункта полка в Бараке, в долине Панджшер. В это время остальные силы батальона проводили рейдовые действия в ущелье Хазара. Утром на КП вдруг началось непонятное движение, тревожно забегали офицеры, а проходивший мимо нас командир полка подполковник Суман сказал, что наш батальон в ущелье зажали “духи”, есть раненые и убитые.

Когда мы спустились к реке, чтобы умыться, я услышал какой-то гул, который постепенно стал усиливаться. Я поднял голову и увидел, что со стороны Рухи к нам летела армада вертушек. Там были и “крокодилы” (Ми-24 — Прим. авт.), и восьмерки (Ми-8 — Прим. авт.). Я насчитал их около пятидесяти штук. Такого количества вертолетов я не видел ни до, ни после этого дня. Они прошли над нами в направлении Хазары.

Вскоре наш командир взвода лейтенант Гарник Арутюнов приказал грузить на “броню” носилки. Мы выполнили его команду, сели на бронетранспортер и двинулись вверх по ущелью. Переправившись по железобетонному мосту через Панджшер, мы вышли к речке Хазара. Это левый приток Панджшера, неширокая, но бурная речка, текущая по дну довольно узкого ущелья. Пройдя немного против течения по правому берегу, мы встретили бронегруппу разведроты полка. Затем, дождавшись сумерек, пешком отправились дальше. Во главе со взводным нас было человек десять солдат. Пробирались по горным тропам доволь<