Вторая книга стихов (1904-1908).

А. Блок.

«Вхожу я в темные храмы», «Ветер принес издалека…», «О доблестях, о подвигах, о славе…», «Фабрика», «Незнакомка», «Ты помнишь? В нашей бухте сонной…», «На железной дороге», «В ресторане», «Россия», «Русь», «Осенняя воля», «На поле Куликовом», «Коршун», «О, я хочу безумно жить…», «О, весна без конца и без краю…», «Двенадцать» (В даль идут державным шагом…).

 

Художественный мир Блока

Лирика Блока – явление универсальное, она представляет собою единое развёрнутое во времени произведение. Это отражение пройденного поэтом пути от личного к общему.

Всю свою лирику Блок разделил на три книги. Он писал об этом: «Каждая книга есть часть трилогии; всю трилогию я могу назвать «романом в стихах». Ещё он называл её «трилогией вочеловечения» («от яркого света к отчаянию, «возмездию», к рождению человека общественного»).

 

«Стихи о Прекрасной Даме».

Центральный цикл первого тома – «Стихи о Прекрасной Даме». В нём нашли отражение любовь поэта к своей будущей жене Л.Д. Менделеевой и увлечение философскими идеями В. Соловьёва, его учением о существовании Души мира, или Вечной Женственности, которая может примирить «землю» и «небо» и спасти мир через духовное обновление.

Блоку близка мысль философа о том, что сама любовь к миру открыта через любовь к женщине.

Центральная тема цикла – тема любви, служения Прекрасной Даме. Её мир – это мир высокого и чистого. Здесь уже появилась тема двоемирия. Героиня – это и реальная, «земная» женщина, и небесный, мистический образ: «Она стройна и высока», «Всегда надменна и сурова». Герой видит её «каждый день издалека». Она Дева, Заря, Святая, Непостижимая, Величавая Вечная Жена. История земной, вполне реальной любви преображается в символический миф, где «земное» противопоставлено «небесному». «Земным» предстаёт лирический герой, «небесной» - Прекрасная Дама. Для достижения гармонии должна произойти их встреча.

Особенности поэтики первой книги.
Недомолвки, недосказанность, загадочность достигались по-разному: отсутствие подлежащего, в лучшем случае его выражение неопределённым местоимением «кто-то»: «кто-то ходит, кто-то плачет», «кто-то крикнул…кто-то бьётся», «кто-то сильный», «кто-то белый». Поэт мыслил одними сказуемыми и ставил их в начале стиха: «Блеснуло в глазах», «Метнулось в мечте», «Прильнуло к дрожащему сердцу». Использование особых слов, придающих и выражающих затуманенность речи: «туманный», «таинственный», «туманные руки, «туманные песни».

Отсутствие отчётливых форм, всё в дымке, как во сне, поэтому всегда рядом слово «сон»: «звёздный сон», «жемчуговый сон», «снежный сон», «алый сон» и «сон голубой».

Сквозные слова-образы.
Два образа повторяются чуть ли не на каждой странице.

Свет. Прекрасная Дама для него не только женщина, но и световое явление. Единственным огнём в ночи была Она – Лучезарная. Всякое упоминание о ней связано с огнём: светильника, куста, зари, маяка, пожара, звезды, пламени. Он часто говорил о ней как о чём-то горящем («ты горишь над высокой горою») и называл её Ясная, Озарённая, Светлая, Заря, Золотая. Тьма. Себя самого поэт постоянно чувствовал во мраке:

Ступлю вперёд – навстречу мрак, Ступлю назад – слепая мгла. Всё разнообразие мира для него тонуло в этом мраке, всё вокруг казалось тёмным» тёмная ограда», «тёмные ворота», «тёмные ступени», «тёмный храм». Одно из слов-символов – «Святая»: «О, святая, как ласковы свечи», «В ризах целомудрия о, святая, где ты?». Её образ часто являлся ему в окружении церковных святынь и был связан с колокольным звоном, хорами ангелов, соборами.

Символика предметов и цвета.

Блоком создана целостная система символов. В её основе лежит простой мотив. Рыцарь (инок, юноша, поэт) стремится к Прекрасной Даме. За этим стремлением стоит многое: мистическое постижение Бога, поиски жизненного пути, порыв к идеалу.

Белый – значит посвятивший себя Вечной Женственности. Ветер – знак её приближения.

Утро. Весна – время, когда надежда на встречу с ней особенно реальна.

Болото – символ обыденной жизни, не освященной мистически.Заря, Звезда, солнце, белый свет –всё это синонимы Прекрасной Дамы.

«Стихи о Прекрасной Даме» имеют схожие композиционные схемы, единый лирический сюжет, единую систему персонажей, объединяются в цикл системой символических образов и деталей. Они построены на поэтике ассоциаций, идее двоемирия, системе полунамёков, символике цвета. Основной композиционный приём в них – пространственная и временная антитеза: Прекрасная Дама бессмертна, вечна – лирический герой – смертен, реален, «безвестный раб»; «он» – «внизу, в пыли» - «Она» - «там», «над высокой горою», «недоступна в своём терему». В основе лирического сюжета лежит мотив встречи -невстречи, свидания. Единая система персонажей различается по схеме местоимений «я» и «ты». Между ними возможны два типа отношений: разлука или свидание. Художественный мир «я» и «ты» выражен лексически. Микрословари строф помогают воссоздать отличительные черты персонажей, установить тип отношений между ними.

Цикл «Распутья».

Тема Прекрасной Дамы ещё звучит, но поэт уже начинает прозревать. Появляется интерес к жизни, необходимость выхода в реальность. Звучат в стихах социальные мотивы, появляется внимание к людскому горю: «Фабрика», «Из газет», «По берегу плёлся больной человек…». Так намечаются перемены в творчестве поэта.

«ФАБРИКА»

В соседнем доме окна жолты.

По вечерам - по вечерам

Скрипят задумчивые болты,

Подходят люди к воротам.

И глухо заперты ворота,

А на стене - а на стене

Недвижный кто-то, черный кто-то

Людей считает в тишине.

Я слышу всё с моей вершины:

Он медным голосом зовет

Согнуть измученные спины

Внизу собравшийся народ.

Они войдут и разбредутся,

Навалят на спины кули.

И в жолтых окнах засмеются,

Что этих нищих провели.

24 ноября 1903

 

Это стихотворение – яркое выражение символизма. Какие новые темы и образы появляются здесь? В стихотворении «Фабрика» изображён дисгармоничный мир: мир нищих и хозяев жизни. Возникает символический образ гибельной силы, выраженный неопределённым местоимением «кто-то». По-прежнему используется символика цвета («жолтые окна»). Жёлтый – цвет увядания, тления. В единичном образе жёлтых окон воплощается общая идея неблагополучия жизни, тления старого мира. Предметный образ становится многозначным, то есть символом.

Тема России.

В середине 1900-х гг. у Блока складывается замысел стихов о родине. События настоящего и будущего раскрываются, по его мнению, через сопоставление с событиями далекого прошлого. Одним из таких важнейших исторических событий Блок считает Куликовскую битву (1380). В 1908 г. Блок пишет цикл «На поле Куликовом», входящий в цикл «Родина» и состоящий из 5 стихотворений. Ощущение близкой катастрофы, неизбежности и необходимости битвы во имя спасения и сохранения России и своих идеалов сближает в поэтическом сознании Блока время начала XX века со временем Куликовской битвы, стирая грань между прошлым и настоящим:

Опять над полем Куликовым

Взошла и расточилась мгла,

И, словно облаком суровым,

Грядущий день заволокла...

Но узнаю тебя, начало

Высоких и мятежных дней!

Над вражьим станом, как бывало,

И плеск и трубы лебедей.

«Татарская» угроза, описываемая в стихах цикла «На поле Куликовом», с учетом контекста современной Блоку исторической эпохи, становится угрозой деспотизма, свойственного как Востоку, так и Западу.

Характерно, что осознание исторической важности современного момента вызывает размышления о пути России. Путь как символ и как реальность возникает в поэзии Блока еще в первом томе; в третьем томе в цикле «Родина» широкое развитие получает мотив реализации судьбы страны в частных путях - человеческих судьбах. Путь страны и путь отдельного человека оказываются неразрывно связаны:

О, Русь моя! Жена моя! До боли

Нам ясен долгий путь!

Наш путь — стрелой татарской древней воли

Пронзил нам грудь.

Наш путь — степной, наш путь - в тоске безбрежной,

В твоей тоске, о, Русь!

Слияние общего и единичного приводит к тому, что Россия предстает как женщина: «О, Русь моя! Жена моя!», а лирический герой - как один из множества воинов:

Я — не первый воин, не последний,

Долго будет родина больна.

Помни же за раннею обедней

Мила друга, светлая жена!

Теперь «Ты» - это «Родина», «Россия». Характерно объединение значений «Россия» и «жена». Помимо бытового значения, слово «жена» несет в себе мистические смыслы, идущие от первого тома: «Жена, облеченная в солнце». Лирический герой, человек - это воин России в вечном бою и воин Жены из Апокалипсиса, тот, кто должен победить «страшный мир». Лик возлюбленной героя, России, сближается с образом Богоматери:

Был в щите Твой лик нерукотворный

Светел навсегда.

В стихотворении «Россия» (18 октября 1908; цикл «Родина») развивается тема патриархальной Руси как воплощения естественной нормы человеческой жизни, «золотых лет». В мифо­логическом плане Россия предстает как красавица, отданная замуж за чародея:

Какому хочешь чародею

Отдай разбойную красу!

Обращает на себя внимание связь образа России с идеей музыки, выступающей в •смысловой структуре третьего тома лирики Блока как синтезирующее начало:

Твои мне песни ветровые —

Как слезы первые любви!..

И невозможное возможно,

Дорога долгая легка...

Когда звенит тоской острожной

Глухая песня ямщика.

В «музыкальности» России Блок видит ее духовную силу и залог будущего возрождения.

 

 

«РУСЬ»

Ты и во сне необычайна.

Твоей одежды не коснусь.

Дремлю — и за дремотой тайна,

И в тайне — ты почиешь, Русь.

Русь, опоясана реками

И дебрями окружена,

С болотами и журавлями,

И с мутным взором колдуна,

Где разноликие народы

Из края в край, из дола в дол

Ведут ночные хороводы

Под заревом горящих сел.

Где ведуны с ворожеями

Чаруют злаки на полях

И ведьмы тешатся с чертями

В дорожных снеговых столбах.

Где буйно заметает вьюга

До крыши — утлое жилье,

И девушка на злого друга

Под снегом точит лезвее.

Где все пути и все распутья

Живой клюкой измождены,

И вихрь, свистящий в голых прутьях,

Поет преданья старины...

Так — я узнал в моей дремоте

Страны родимой нищету,

И в лоскутах ее лохмотий

Души скрываю наготу.

Тропу печальную, ночную

Я до погоста протоптал,

И там, на кладбище ночуя,

Подолгу песни распевал.

И сам не понял, не измерил,

Кому я песни посвятил,

В какого бога страстно верил,

Какую девушку любил.

Живую душу укачала,

Русь, на своих просторах ты,

И вот — она не запятнала

Первоначальной чистоты.

Дремлю — и за дремотой тайна,

И в тайне почивает Русь.

Она и в снах необычайна,

Ее одежды не коснусь.

24 сентября 1906

Идейное содержание стихотворения раскрывает два образа Руси:

трагически-колдовской, изображённый в первой композиционной части (“Русь, опоясана реками...” — “Поёт преданья старины...”),

и реальный, не показанный явно, но ощущаемый читателем через настроение лирического героя, созданный во второй композиционной части (“Так — я узнал в моей дремоте...” — “Первоначальной чистоты”). Герой стихотворения «Русь» предпочитает таинственную дремоту реальности.

Дрёма, сон, тайна, Русь... Русь, тайна, сон, дрёма...

Перед читателем возникает образ загадочной, колдовской страны “с болотами и журавлями, и с мутным взором колдуна”, страны. “Разноликие народы из края в край, из дола в дол ведут ночные хороводы”, “ведьмы тешатся с чертями в дорожных снеговых столбах”.Здесь, на блоковской Руси, всё в вихре, в движении: “ буйно заметает вьюга… утлое жильё”, вихрь свистит “в голых прутьях”.Сама страна взвихрена, она словно готова к полёту, суть которого невозможно разгадать непосвящённому, как невозможно прикоснуться к таинственному покрову “необычайной” Руси.

Стихотворение «Русь» - это лирико-философское размышление о пути России. Движение России по пути развития цивилизации, «машинной железной культуры», оценивается Блоком отрицательно, так как связывается с утратой духовности. Положительную оценку получает все связанное с народом, с патриархальной жизнью:

Живую душу укачала,

Русь, на своих просторах, ты,

И вот — она не запятнала

Первоначальной чистоты.

 

 

«ОСЕННЯЯ ВОЛЯ»

Выхожу я в путь, открытый взорам,

Ветер гнет упругие кусты,

Битый камень лег по косогорам,

Желтой глины скудные пласты.

Разгулялась осень в мокрых долах,

Обнажила кладбища земли,

Но густых рябин в проезжих селах

Красный цвет зареет издали.

Вот оно, мое веселье, пляшет

И звенит, звенит, в кустах пропав!

И вдали, вдали призывно машет

Твой узорный, твой цветной рукав.

Кто взманил меня на путь знакомый,

Усмехнулся мне в окно тюрьмы?

Или — каменным путем влекомый

Нищий, распевающий псалмы?

Нет, иду я в путь никем не званый,

И земля да будет мне легка!

Буду слушать голос Руси пьяной,

Отдыхать под крышей кабака.

Запою ли про свою удачу,

Как я молодость сгубил в хмелю...

Над печалью нив твоих заплачу,

Твой простор навеки полюблю...

Много нас — свободных, юных, статных

— Умирает, не любя...

Приюти ты в далях необъятных!

Как и жить и плакать без тебя!

Июль 1905

С3. В чем смысл отождествления Руси с образом женщины ("О русь моя! Жена моя!") в лирике А.А. Блока?

С4. Тема Родины. Ее эволюция в творчестве А. Блока. Какие еще поэты Серебряного века воспевали так же свою Родину?

 

В «Стихах о Прекрасной Даме между «я» и «ты»- непреодолимое расстояние, антитеза «небо» и «земля». Встреча так и не состоялась. Теперь же появляется «мы», что свидетельствует о состоявшейся встрече, достигнутой гармонии чувств («мы летим в миллионы бездн»).

Из мира страстей и метелей поэт выходит со своими обретениями и потерями. Он учится принимать жизнь во всех её проявлениях. Сам блок говорил, что «художник, мужественно глядящий в лицо миру», вглядывается в «контуры добра и зла ценою утраты части души»

Анализ стихотворения « О доблестях, о подвигах, о славе…».
Проследим движение лирического сюжета. Исходная точка — время, когда “лицо в простой оправе” заставляло забыть “о доблестях, о подвигах, о славе”. Сияющий, подобно иконе, портрет противостоит бытию на “горестной земле”.

Лирический герой погружается в “страшный мир”, противоположный миру “нежности”. Его попытка подняться, вернуть возлюбленную и с ней свою молодость — безрезультатна. “Заветное кольцо” безвозвратно брошено в ночь.

Бытие превращается в сон, в мучительное сновидение о прошлом (“сырая ночь” и “синий плащ”, завернувшись в который, героиня как бы растворяется в ночи, уходит в небытие). Особое значение приобретают три конкретные детали, повторённые дважды: «простая оправа», «синий плащ» и «сырая ночь». Синий цвет – цвет измены.

Последняя строфа говорит о прощании с молодостью и свойственными ей мечтами “о нежности, о славе”. Книга молодости закрыта, и служившее её символом “лицо в его простой оправе” убрано. Но это ещё не означает конца жизни, вступившей в фазу зрелости.

В этом стихотворении обнаруживаются характерные для лирики Блока подчёркнутая субъективность (лирическое “я”), мышление образами-символами (“лицо в простой оправе”, “сырая ночь”, “заветное кольцо”, “синий плащ”).

С4. В каких произведениях русских поэтов изображена драма неразделенной любви и в чем эти произведения можно сопоставить со стихотворением А. А. Блока?

А.А.Фет «Сияла ночь. Луной был полон сад», Ф.И.Тютчев «К.Б.» («Я встретил вас – и всё былое…»), А.С.Пушкин «Я помню чудное мгновенье…». Перед нами три стихотворения о любви. Они написаны разными авторами, в разное время и у каждого из них своя судьба. А тема одна – любовь к женщине. По жанру все три стихотворения – «лирические пьесы», имеющие композиционное сходство. Стихотворения Тютчева и Пушкина делятся на три части, а стихотворение Фета – на две, но при этом сохраняется главный принцип деления – две дорогие сердцу поэта встречи с возлюбленной, воспоминания о былом. Темы всех стихотворений тоже сходны: поэты переживают вновь вспыхнувшее чувство любви к конкретным женщинам. Образ любимой женщины через воспоминания «вырастает» в идеал возлюбленной. В идеал на века. Вдохновлённые реальным жизненным случаем, поэты не создали стихи – документы. В конечном счёте эти стихи не только о чувстве Фета к молодой Танечке Берс, не только о любви Пушкина к Анне Керн, а Тютчева - к Амалии Лерхенфельд, но более всего они о высокой человеческой любви. С точки зрения идеи в этих стихах можно найти отличия. У А.Фета мысль о любви в стихотворении сливается с мыслью об искусстве. Любовь для Фета – самое прекрасное в человеческой жизни. И искусство – самое прекрасное. Стихотворение о вдвойне прекрасном, о самой полной красоте. Любовная лирика Ф.Тютчева представляет собой единственное в своём роде явление русской поэзии. При всём умении поэта подниматься в своих художественных образах до общечеловеческих обобщений, его стихи о любви всё же в исключительной степени индивидуальны и субъективны.

Если в стихах Фета и особенно Пушкина полностью преодолено эгоистическое чувство любви для себя, то Тютчев не мог от него окончательно освободиться. Биографические факты говорят о том, что подобная самоотверженность в любви не была ему свойственна. Стихотворение Пушкина стоит здесь несколько особняком, потому что назвать его интимным, любовным можно лишь отчасти. Оно выражает сложное чувство: восхищение красотой, возвышенной и одухотворяющей, преклонение пред красотой, благодарность не столько женщине, сколько красоте за душевное и творческое возрождение.

Каждый из поэтов, Фет, Тютчев, Пушкин, шли в поэзии своим путём. Но случилось так, что в зрелом возрасте пути Фета – лирика и Тютчева – лирика сомкнулись с Пушкиным. И Фет, и Тютчев «возвращаются» к Пушкину «на равных», не переставая быть самими собой. Возвращение к Пушкину всегда было в русской литературе возвращением к истинно прекрасному и вечному.

 

Сопоставление со стихотворением А.С. Пушкина «К***» («Я помню чудное мгновенье…»).

Композиция стихотворения Блока, определяющий её лирический сюжет заставляют вспомнить другое произведение — стихотворение А.С. Пушкина «К***» («Я помню чудное мгновенье…»).

Однако то, что “проснулось вновь” для лирического героя стихотворения Пушкина (циклическая композиция), не повторяется в жизни лирического героя стихотворения Блока, для которого “всё миновалось, молодость прошла” (доминирует линейная композиция, выражающая идею необратимости). Совпадает количество строф (по шесть), структура строфы (четырёхстишие) и способ рифмовки (перекрёстная).Оба стихотворения написаны ямбом, четырёхстопным у Пушкина и пятистопным у Блока.

Композиции стихотворений во многом похожи. Их можно разделить на три части. Первая и вторая части совпадают: первая – это воспоминание о «чудном мгновенье"» и «лице в простой оправе», заставляющее забывать «О доблестях, о подвигах, о славе…»;

вторая – вычеркнутые из жизни «без божества, без вдохновенья» годы и «дни», летящие и кружащие «проклятым роем». А вот третья часть несёт разную смысловую нагрузку: у Пушкина – это пробуждение души, воскресение «божества и вдохновения», у Блока итогом является вывод: «Все миновалось, молодость прошла!»
Самоощущение лирических героев Пушкина и Блока сильно отличаются. Пушкин – поэт гармоничный и ясный. Гармония в мире для него возможна, пока в нём живы любовь и красота. Их временное отсутствие не разрушает идеал. Блок пишет о человеке, мироощущение которого дисгармонично: либо – доблесть, подвиги, слава, либо – «ты милая, ты нежная». Поэт изображает драму перехода лирического героя на новый этап жизни и творчества.

С5. Тема любви в поэзии Серебряного века (на примере стихотворений В. Маяковского, А. Блока, В. Брюсова, М. Цветаевой)

Литература конца XIX и начала XX века, ставшая отражением противоречий и поисков эпохи, получи­ла название Серебряного века. Определение «Сереб­ряный век» относили к русскому искусству в целом. Однако в литературоведении термин «серебряный век» постепенно закрепился за той частью художест­венной культуры России, которая была связана с но­выми, модернистскими течениями — символизмом, акмеизмом, «неокрестьянской» и футуристической литературой. К этому периоду относится творчество Блока, Брюсова, Ахматовой, Мандельштама, Мая­ковского и других великих художников слова.

В раннюю пору жизни, как солнце утром, восходит в душе человека любовь. «Только влюбленный имеет право на звание человека»,— с гордой уверенностью говорил молоденькой девушке Лизе Пиленко Алек­сандр Блок в феврале 1908 года. На языке сегодняшнего дня это означает «бесконечную ценность челове­ческой личности». Вне чувства любви нет настоящего высокого человеческого существования. Устами раз­ных поэтов говорится и о могуществе, и о красоте люб­ви, о сопричастности любви всем другим человече­ским порывам и помыслам.

Первая половина XX века полна событиями, по­трясшими мир. Поэзия «никогда не стояла в стороне от бурь времени» Все социальные потрясения прохо­дили через сердце поэта. Стихи о любви, так же как и гражданская лирика, отражают время, судьбу стра­ны. Вот почему так много тревожных предчувствий, так много горести и боли в этих нежных, интимных стихах поэтов первой половины XX века.

Многие читатели полагают, что любовная лири­ка — это область частная, узкая, интимная. Какое за­блуждение! Один и тот же поэт может писать и боевые политические стихи, и переполненные любовью и разочарованием элегии.

Владимир Маяковский — поэт, «революционно мобилизованный и призванный», гневно и страстно взрывает представление о любовной лирике как о чем-то узком, частном. В автобиографии «Я сам» (1922 г.) он упоминает о замысле поэмы «Про это»: «Задумано: о любви. Громадная тема!»...

В этой теме, и личной

и мелкой,

перепетой не раз

и не пять,

я кружил поэтической белкой

и хочу кружиться опять.

«Эта тема», как и весь наш реальный мир, не может оставаться в своем развитии. Эта тема входит даже в космос, во вселенную. Она огромна, «эта тема».

Если Марс,

и на нем хоть один сердцелюдый,

то и он

сейчас

скрипит

про то ж.

У многих других русских поэтов любовная лирика не отгорожена от гражданской лирики какой-то глу­хой стеной. Напротив, лирика гражданская и лирика любовная у великих поэтов едина. Надо просто уметь прочитать поэта.

И у поэтов XIX века, и у поэтов XX века в стихотво­рениях присутствует своеобразная лирическая точка зрения. И чем она индивидуальнее, тем она интерес­нее.

Мне кажется, что среди лириков XX века, писав­ших о любви, А. Блок еще не превзойден. Его творче­ство составляет важнейшую главу во всей истории русской поэзии. Шедевром любовной лирики являет­ся цикл «Кармен». Он посвящен оперной певице пе­тербургского Театра Музыкальной драмы Л. А. Дельмас-Андреевой, замечательной исполнительнице роли Кармен. Любовь трактуется здесь поэтом как мо­гучая, прекрасная, освобождающая все духовные силы человека страсть. Она так велика, эта страсть, что поэт хочет приравнять ее к служению чему-то неземному, может быть, солнцу, может быть звездам. Возлюбленная — это ведь для поэта «кусочек солн­ца»:

Я буду петь тебя, я небу

Твой голос передам!

Как иерей, свершу я требу

За твой огонь — звездам!

Предметом любви в «Стихах о Прекрасной Даме» является Вечная Жена, Дева Радужных Ворот, вопло­щающая собой идеал женской души.

На следующем этапе творчества поэта — любовь трагическая, лишь воспоминание с чувством горькой утраты:

Приближается звук. И, покорна щемящему

звуку

Молодеет душа.

И во сне прижимаю к губам твою прежнюю

руку —

Не дыша.

Снится — снова я мальчик, И снова любовник,

И овраг, и бурьян...

С изменениями в миросозерцании поэта происхо­дят изменения и в его творчестве. Тема любви эволю­ционирует, отражая весь духовный путь, пройденный поэтом.

Рядом с Блоком жил и творил К. Брюсов. Но Брю­сов, писавший небольшие лирические стихотворе­ния, был все же эпическим поэтом. Поэтому и в сти­хах о любви он говорит не о себе и своей возлюблен­ной, а о других людях, как это бывает в романе или рассказе. Иногда его темы — это любовь вообще, но любовь, роднящая дух человека «с мировым нача­лом». Не случайно он написал единственное в своем роде стихотворение, которое переводится с латинско­го как «Она понесла во чреве», где воспето и опоэтизи­ровано то, что обычно считается «прозой» любви, скрываемой от всех.

Ее движенья непроворны,

Она ступает тяжело,

Неся сосуд нерукотворный,

В который небо снизошло.

Без темы любви невозможно представить поэзию Марины Цветаевой. Всю жизнь она писала о трагизме и величии женской любви в XX веке. То это трагедия «обманутой верности», то жертвенность и рок, то без­выходность драматических конфликтов.

Любовь (как и всякое большое чувство) Марина Цветаева понимала как действие.

Любовь! Любовь!

И в судорогах и в гробе

Насторожусь — прельщусь — смущусь —

рванусь...

Любить — для нее всегда значит мочь! И поэтому когда возлюбленный не отвечает этой бурной энергии души и сердца,— любовь становится поединком, спо­ром, конфликтом, смертью и почти всегда кончается разрывом. Однажды ее муж, Сергей Эфрон, сказал о ней: «Она — голая душа! Даже страшно».

Невероятная открытость, откровенность — непо­вторимые черты лирики Цветаевой. Героиня убежде­на, что чувствам подвластны и время, и расстояния: Нежней и бесповоротней Никто не глядел вам в след Целую вас — через сотни Разъединяющих лет. В драматическом стихотворении «Рас — стояние: версты, мили...» (1925) — не грусть разлуки, а гнев, ярость, противостояние стихии разрушению челове­ческих связей.

Любовь может противостоять даже смерти:...Стан упругий

Единым взмахом из твоих пелен, Смертью выбью! — Верст на тысячу в округе Растоплены снега — и лес спален. Любовь остается в мире, умирает «лишь затем, что­бы, смеясь над тленом, стихом восстать — иль роза­ном расцвесть!» («Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе...», 1920).

Поэзия Серебряного века оставила нам счастливые и несчастливые человеческие судьбы. Но всегда это судьбы живых людей, сыновей и дочерей своего вре­мени. Произведения, созданные тем или иным по­этом, иногда перешагивают далеко за временные пределы его жизни, остаются в наследство новым поколе­ниям. И уже эти новые поколения перечитывают их строки с благодарностью и считают этих поэтов свои­ми современниками.

 

Лирика А.А. Блока

Одной из главных особенностей романтического ис­кусства, в том числе символизма, является устремленность к высоким духовно-нравственным, социальным и эстети­ческим идеалам и восприятие действительности, со всеми ее противоречиями, достоинствами и несовершенствами, в свете этих идеалов. Для Александра Блока с самого начала и до конца творческого пути многое значили романтичес­кие идеалы Вечной Женственности и Христа. Разумеется, со временем содержание этих идеалов в творчестве Блока не оставалось неизменным, как не оставалось неизменным отношение к ним поэта, особенно к Христу.

Говоря в письмах к Андрею Белому о Ней, Блок имел в виду Душу Мира, Вечную Женственность, которая в его стихах представала как Прекрасная Дама. Ее образ в лирике юного поэта символизировал неразрывность его любви к красоте земной женщины и красоте Вечной Женственнос­ти, знаменовал гармонию природы и культуры, чувствен­ного и духовного восприятия мира. Блок до конца своих дней оставался верен идеалу Прекрасной Дамы, ее отсветы и отзвуки чувствуются в образах Коломбины, Незнакомки, снежной Девы, Фаины, Кармен, Изоры, Катьки из «Две­надцати» и, конечно, Руси, России.

Ощущение исторических перемен, которых с таким нетерпением ждал Блок в революционный 1905 год, поро­дило в его творчестве новые темы. В его поэзии послышал­ся язык улицы, мелодии городских окраин, зашумела жизнь повседневная.

В лирическом предисловии к сборнику «Земля в снегу» Блок прочеркивает восходящий путь своей поэзии, неумо­лимую логику выпущенных своих трех книг: «Стихи о Прекрасной Даме» — ранняя утренняя заря... «Нечаянная радость» — первые жгучие и горестные восторги, первые страницы книги бытия... И вот «Земля в снегу». Плод горестных восторгов, чаша горького вина, когда безумец потеряет дорогу, — уж не вы ли укажете ему путь? Не принимаю — идите своими путями. Я сам знаю страны света, звуки сердца, лесные тропинки, глухие овраги, огни в избах моей родины, яркие очи моей спутницы. Но не победит и Судьба. Ибо в конце пути, исполненного паде­ний, противоречий, горестных восторгов и ненужной тоски, расстилается одна вечная и бескрайняя равнина — изначальная родина, может быть, сама Россия...»

Так в лирических образах блоковской прозы возникает основная тема его стихов — «тема о России».

Блок находится в центре перелома, общеевропейского политического кризиса, в конечном счете приведшего к первой мировой войне и межреволюционной реакции в России. Россия, «вырвавшись из одной революции, жадно смотрит в глаза другой...»

Испепеляющие годы!

Безумья ль в вас, надежды ль весть?

От дней войны, от дней свободы —

Кровавый отсвет в лицах есть.

Тема родины, России захватывает Блока всецело. Ощу­щение отчизны как живого существа сливается со сверх­чувством жгучей любви. Личная трагедия одиночества под­нимается до уровня трагедии народа. «В поэтическом ощущении мира нет разрыва между личным и общим», — говорит поэт.

От своих предшественников Блок отличается тем, что к судьбе России он подходит не как мыслитель, с отвле­ченной идеей, а как поэт — с интимной любовью. Напи­саны они в угарное время увлечений, но несут на себе печать объективизма, красивого спокойствия и эстетизма правды. Пропитаны они и современными ужасами, но остались в сфере и атмосфере идейного равновесия и умного такта.

Утонченное мастерство совпадает в стихах о России со всем богатством творческого опыта и достигает истинной классичности. Любовь, муки, мудрость, вся сложность чувств современного лирика соединены в них с величест­венной, в веках теряющейся духовной генеалогией.

Образ родины в русской литературе обычно ассоции­ровался с образом матери. Блок связывает его с образом молодой красавицы, невесты, жены, тем самым придавая ему глубоко интимный, любовный характер («Твои мне слезы ветровые — как слезы первые любви!»), и в то же время — с вечной и нетленной красотой Прекрасной Дамы, Мировой Души, мировой гармонии. В блоковском образе родины — полной сил и страсти женщины, наделенной «разбойной красой», — интимно-личное неотделимо от вселенского, чувственное — от духовного, национальное — от общечеловеческого, природное — от культурных тради­ций, высокое — от будничного. В свете романтического идеала родина предстает не только поэтической, одухотво­ренной, прекрасной, нетленной, но и нищей — с серыми избами, расхлябанными дорогами, острожной тоской, глу­хой песней ямщика. Чувство живой нетленной красоты родины помогает Блоку верить в ее будущее, в то, что она преодолеет все тяготы и препятствия на своем трудном пути.

В небольшом цикле «На поле Куликовом» (1908 г.), состоящем из пяти стихотворений, Блок достигает вершин русской классики. Поднимаясь над условностями школ и направлений, гений Блока достигает своего апогея.

Река раскинулась. Тенет, грустит лениво

И моет берега.

Над скудной глиной желтого обрыва

В степи грустят стога.

Спокойное любование широтой родной природы ме­няется порывом выражения кровного единения с Россией в острый драматический момент:

О, Русь моя! Жена моя!

До болиНам ясен долгий путь!

Я не первый воин, не последний,

Долго будет родина больна.

Помяни ж за раннею обедней

Мила друга, светлая жена!

Блок проводит аналогии между двумя важнейшими моментами русской истории: событиями на Куликовом поле и сложной социально-политической и революцион­ной ситуацией начала XX века.

Опять над полем Куликовым

Взошла и расточилась мгла,

И, словно облаком суровым,

Грядущий день заволокла.

Он надеется, что тяжелый путь во мгле, «в тоске безбрежной», бесстрашно будет пройден: «Домчимся. Оза­рим кострами степную даль». Разум и духовность сразятся со всем, что делает жизнь грязной, пошлой, беспросветной. «Но узнаю тебя, начало высоких и мятежных дней!» Только в неуспокоенности и движении к добру видит автор смысл существования: «Не может сердце жить покоем...» Блок часто подчеркивает, что цена победы — кровь. Кровь сопутствует свету. «Закат в крови!» Звучит призыв к дейст­вию:

И вечный бой! Покой нам только снится

Сквозь кровь и пыль...

Летит, летит степная кобылица

И мнет ковыль...

У Гоголя Россия — тройка, несущаяся вдаль, у Блока она «степная кобылица» и та же тройка. В записях к стихотворению «Я пригвожден к трактирной стойке...» Блок пишет об этом образе: «Слышите ли вы задыхающий­ся гон тройки? Это Россия летит неведомо куда — в сине-голубую пропасть... Видите ли вы ее звездные очи — с мольбой, обращенной к нам: «Полюби меня, полюби красоту мою!..» Кто же проберется навстречу летящей тройке тропами тайными и мудрыми, кротким словом остановит взмыленных коней, смелой рукой опрокинет демонского ямщика...»

Стихотворение «Россия» (1908 г.) звучит как признание в любви нищей, но прекрасной Родине. Чистота и непод­дельность народной силы питают надеждой:

И невозможное возможно,

Дорога долгая легка...

Все стихи зрелого Блока написаны от лица сына «страшных лет России», обладающего отчетливой истори­ческой памятью и обостренным предчувствием будущего.

Из низких нищих деревень

Не счесть, не смерить оком,

И светит в потемневший день

Костер в лугу далеком.

Поэт писал, что «перед русским художником вновь стоит неотступно вопрос пользы. Поставлен он не нами, а русской общественностью, в ряды которой возвращаются постепенно художники всех лагерей. К вечной заботе ху­дожника о форме и содержании присоединяется новая забота о долге, о должном и не должном в искусстве». К проблеме искусства и жизни обращается Блок и в поэти­ческой практике, полемически утверждая, что жизнь выше искусства:

...Я хотел бы,

Чтобы вы влюбились в простого человека,

Который любит землю и небо

Больше, чем рифмованные и нерифмованные

Речи о земле и небе.

Решение этого сложнейшего вопроса неотделимо для Блока от проблемы народности искусства, потому что именно в народном творчестве совпали польза и красота (например, в рабочих песнях, неразрывно связанных с ритмом труда). Таким образом, ставя вопросы о пользе искусства, о долге художника, Блок в конечном счете приходит к выводу, что долг современного художника — стремиться к той вершине, «на которой чудесным образом подают друг другу руки заклятые враги: красота и польза».

В Блоке как бы истекают силы великой русской лите­ратуры. За спиною Блока — путь ее страдани