Пиноккио охотно ест сахар, но не желает принять слабительное. Однако позднее, увидев пришедших за ним гробовщиков, он глотает слабительное. Он врет, и его нос в наказание становится длиннее

 

Когда врачи ушли, Фея приблизилась к Пиноккио, положила ему руку на лоб и почувствовала, что у больного сильный жар.

Она высыпала белый порошочек в стакан воды, подала Деревянному Человечку и нежно сказала:

— Выпей это, и через несколько дней ты будешь здоров.

Пиноккио взглянул на стакан, скривился и жалобно спросил:

— Оно сладкое или горькое?

— Горькое, но для тебя оно полезно.

— Раз оно горькое, я не буду пить.

— Сделай то, что я говорю, выпей.

— Но горькое я не выношу!

— Выпей. И, когда выпьешь, получишь кусочек сахару, чтобы снова стало вкусно во рту.

— Где этот кусочек сахару?

— Вот, — ответила Фея и достала кусочек сахару из золотой сахарницы.

— Сначала дайте мне кусочек сахару, а потом я выпью горькое.

— Ты мне обещаешь?

— Да.

Фея дала ему сахар. Пиноккио в одно мгновение раскусил и проглотил его, облизал языком губы и сказал:

— Ну и вкусно же! Если бы сахар был еще и лекарством!.. Я бы каждый день принимал слабительное!

— Теперь исполни свое обещание и выпей маленький глоток, который тебя вылечит.

Пиноккио неохотно взял стакан, сунул туда кончик носа, потом подержал стакан возле рта, снова сунул туда нос и наконец сказал:

— Это для меня слишком горько, чересчур горько. Я не могу это выпить.

— Как ты можешь так говорить, если даже не попробовал?

— Я могу себе вообразить. Я же нюхал. Сначала я хотел бы еще кусочек сахару... тогда я выпью.

Фея с терпением хорошей матери сунула ему в рот еще кусочек сахару. И затем снова подала стакан.

— Я не могу это выпить, — сказал Деревянный Человечек, корча тысячу гримас.

— Почему?

— Потому что подушка на ногах мешает мне.

Фея убрала подушку.

— Это не помогает. Я все еще не могу пить.

— Что тебе еще мешает?

— Дверь, которая наполовину открыта.

Фея подошла к двери и затворила ее.

— Нет, — вскричал Пиноккио и зарыдал, — я не хочу глотать горькое лекарство, нет, нет, нет!

— Мой мальчик, ты пожалеешь об этом.

— Мне все равно!

— Ты болен очень серьезно.

— Мне все равно!

— С такой лихорадкой ты не проживешь более двух часов.

— Мне все равно!

— Ты разве не боишься смерти?

— Чтоб я чего‑нибудь боялся!.. Лучше умереть, чем глотать такое ужасное лекарство!

В это мгновение дверь в комнату широко распахнулась, и в комнату вошли четыре кролика, черные, как чернила. На плечах они несли маленький гробик.

— Чего вы от меня хотите?! — вскричал Пиноккио и от страха подскочил на кровати.

— Мы пришли за тобой, — ответил самый рослый кролик.

— За мной?.. Но ведь я совсем не мертвый!

— Еще не мертвый. Но ты будешь мертв через несколько минут, потому что не хочешь выпить лекарство, которое излечит тебя от лихорадки.

— Ах, Фея, милая Фея! — возопил Деревянный Человечек. — Дайте мне скорее стакан! Но только скорее, пожалуйста, потому что я не хочу умирать. Нет, я не хочу умирать!

И он схватил обеими руками стакан и опорожнил его единым духом.

— Что ж, — проговорили кролики, — на сей раз мы зря прогулялись.

И они снова подняли на плечи маленький гроб и, сердито ворча, покинули комнату.

А Пиноккио через несколько минут спрыгнул с кровати здоровый и бодрый. Видите ли. Деревянные Человечки имеют то преимущество, что они очень редко болеют и очень быстро выздоравливают.

И, когда Фея увидела, что он бегает и прыгает по комнате, словно петушок, она сказала:

— Значит, лекарство тебе помогло?

— Еще как! Оно спасло мне жизнь.

— Почему же ты так долго заставлял себя упрашивать?

— Потому что мы, дети, всегда такие. Мы больше боимся лекарства, чем болезни.

— Стыдитесь! Дети должны знать, что хорошее лекарство, принятое вовремя, может их спасти от тяжелой болезни и даже от смерти.

— О да! В другой раз я не буду упрямиться так долго. Я буду всегда вспоминать черных кроликов с гробом на плечах... и тогда я сразу схвачу стакан — раз, два, — и готово!

— Теперь подойди ко мне и расскажи, каким образом ты попал в руки грабителей.

— Случилось так, что хозяин кукольного театра Манджафоко дал мне несколько золотых монет и сказал при этом: «Вот, отнеси своему папаше», а вместо этого я встретил на улице Лису и Кота, двух достопочтенных господ, и они мне сказали: «Хочешь, чтобы из этих пяти золотых монет стало две тысячи? В таком случае, иди с нами, мы приведем тебя на Волшебное Поле», и я сказал: «Пошли», и они сказали: «Остановимся в таверне „Красного Рака“, а после полуночи пойдем дальше». И, когда я проснулся, их уже не было, потому что они ушли. И я пошел один, ночью, и было так темно, что нельзя описать, и поэтому я встретил на дороге двух грабителей в угольных мешках, и они мне сказали: «Давай деньги», а я сказал: «У меня нет денег», потому что я эти четыре золотые монеты сунул себе в рот, и потом один из грабителей попробовал сунуть мне руку в рот, и я одним махом откусил ему руку и выплюнул ее, но я выплюнул не руку, а кошачью лапу, и грабители побежали за мной, и я побежал, пока они меня не поймали и не повесили за шею на дерево в лесу со словами: «Завтра мы вернемся, и тогда ты будешь мертвый, и у тебя будет открыт рот, и мы заберем четыре монеты, которые ты спрятал под языком».

— А где у тебя теперь эти золотые монеты?

— Я их потерял, — ответил Пиноккио.

Но это была ложь, так как они лежали у него в кармане.

Не успел он соврать, как его нос, и без того длинный, стал еще на два пальца длиннее.

— А где ты их потерял?

— Где‑то в лесу.

После этой второй лжи нос еще немного удлинился.

— Если ты потерял их в лесу, — сказала Фея, — то мы их поищем и найдем, потому что все, что теряют у нас в лесу, обязательно находится.

— Ага, теперь я все вспоминаю точно, — произнес Деревянный Человечек сконфуженно, — монеты я не потерял, я их нечаянно проглотил, когда принимал ваше лекарство.

После этой третьей лжи его нос стал до того длинный, что бедный Пиноккио уже не мог повернуть головы. Стоило ему повернуться в одну сторону, как он упирался носом в кровать или в окно, в другую — натыкался на стены или на дверь; стоило ему поднять голову, как он чуть не попал носом Фее в глаз.

А Фея смотрела на него и смеялась.

— Почему вы смеетесь? — спросил Деревянный Человечек, страшно расстроенный и напуганный непомерным ростом своего носа.

— Я смеюсь потому, что ты соврал.

— Откуда вы знаете, что я соврал?

— Мой милый мальчик, вранье узнают сразу. Собственно говоря, бывает два вранья: у одного короткие ноги, у другого — длинный нос. Твое вранье — с длинным носом.

Пиноккио не знал, куда ему деваться от стыда, и попытался убежать из комнаты. Но это ему не удалось. Его нос стал таким длинным, что не мог пролезть в дверь.