Позитивистская традиция в философии науки (классический позитивизм и эмпириокритицизм).

Общая идея позитивизма в неопозитивизме была сформулирована как программа «реконструкции философии». Справедливо критикуя натурфилософские по­строения, которые часто навязывали науке неадекватные умозритель­ные образы изучаемых ею объектов и процессов, позитивизм перенес эту критику на философию в целом. Так возникла идея очищения науки от метафизики (где под метафизикой понимались фундаментальные идеи и принципы философии). Но ускоряющееся развитие науки остро ставило проблемы своего философско-методологического обоснова­ния. Наука все чаще сталкивалась с необходимостью корректировать применительно к новым объектам исследования ранее сложившиеся в ней методологические принципы объяснения, описания, обоснования и доказательности знания. Изменение научной картины мира под влия­нием новых фундаментальных открытий меняло прежние мировоззрен­ческие образы.

Все эти проблемы учитывались позитивизмом. Он сохранил идею философии как методологии науки, но полагал, что развивать эту об­ласть знания следует без обращения к «философской метафизике», средствами самой науки. Эта программа была сформулирована в пер­вом позитивизме и затем с небольшими модификациями выдвигалась на всех его последующих этапах.

Родоначальником первого позитивизма был О. Конт. Важным условием прогресса науки О. Конт считал переход от ме­тафизики к позитивной философии. Термин «позитивный» О. Конт применял как характеристику научного знания. Позитивное в его трактовке — это реальное, достоверное, точное и полезное знание в противоположность смутным, сомнительным и бесполезным утвер­ждениям и представлениям, которые часто имеют хождение в обы­денном сознании и метафизических рассуждениях.

Употребляя термины «научный», «позитивный» как синонимы, О. Конт выражал то оценочное отношение к науке, которое склады­валось в индустриальную эпоху. Именно в этот исторический период наука окончательно обретает статус фундаментальной ценности куль­туры. К середине XIX в. революция в образовании утвердила в качес­тве его основы изучение фундаментальных наук. В этот же период на­мечается все более интенсивное применение научных знаний в производстве. Возникают технические науки как основа инженерной деятельности. Наука постепенно начинает обретать функции произ­водительной силы общества.

Первый позитивизм (первая половина 19 века):

Их концепция науки состояла: Они рассматривали науку с элитарной точки зрения. В то время наука во Франции быстро развивалась, к ней был сильный интерес.

Основные задачи науки (Конт): знать, чтобы предвидеть. Главная цель науки – предвидеть будущее. Предвидеть можно только с помощью математики (точных вычислений), тогда был акцент на математику.

Сансимон: в обществе могут управлять одни математики. В обществе будущего будут править только математики.

Миль: разрабатывал методологию наук. Он охватывал дедуктивную и индуктивную логики.

Три критерия разума: разум человека, прежде всего, должен быть математическим, эмпирическим (ориентация на опыт) и критическим. Это характеристики научного разума.

(Затем Нитше показал, что разум зависит от культуры (далее Маркс и Фрейд)).

Веровали, что разум решит все проблемы (появление поездов и пр.).

Термин эмпириокритицизм, введенный Р. Авенариусом, буквально означает критику опыта. Опыт — это данность мира познающему субъекту, зафиксированная в его сознании с помощью утверждений, высказываний. Понять особенности понимания опыта может так называемая принципиальная координация: нет объекта без субъекта, как нет и субъекта без объекта. Элементы опыта как единства Я и среды нейтральны, то есть в зависимости от точки зрения они могут рассматриваться и как физические, и как психические. Индивид с его нервной системой и окружающая среда образуют реальное единство опыта.

1) в узком смысле — совокупность философских воззрений австрийского физика и философа Э. Маха;

2) в широком смысле — субъективно-идеалистическое направление в философии и методологии науки, разработанное в начале 20 века в работах Э. Маха, Р. Авенариуса (Швейцария) и их учеников, а также в работах К. Пирсона (Великобритания) и П. Дюгема (Франция). В некоторых отношениях близки к махизму философские взгляды А. Пуанкаре (Франция) и В. Оствальда (Германия). Махизм — разновидность позитивизма. В России сторонниками махизма были В. Чернов, П. Юшкевич, В. Базаров, А. Богданов и другие, пытавшиеся «примирить» марксизм с махизмом. Всесторонняя критика махизма дана в классической работе В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм»

Отличия от классического позитивизма

В общем, эмпириокритики наследовали антиметафизическую установку позитивизма Конта, Спенсера и Милля (почему это философское учение часто называют также вторым позитивизмом), внеся в нее, однако, весьма существенные коррективы. Если первый позитивизм, расценивая традиционные философские онтологии, с их претензией на роль учения о глубинных основах мироздания, как досадную ошибку, предлагал просто-напросто отбросить всякую метафизику с пути научного познания и заменить ее совокупностью наиболее важных достижений конкретных, позитивных наук (физикой в широком смысле слова), то второй позитивизм попытался радикально и навсегда избавить науку от опасности любых метафизических болезней. Для этого, по их мнению, нужно было обнаружить источники метафизических заблуждений, содержащиеся в реальном познавательном процессе (гносеологические корни метафизики), а затем очистить научное знание от всего того, что этими источниками питается. В своей работе представители второго позитивизма стремились опереться на достижения тогда еще весьма молодой и столь же претенциозной положительной науки о человеческом сознании, психологии.

На стадии махизма позитивизм ставит в центр внимания такие проблемы, которые приверженцы и продолжатели контовского учения считали слишком«метафизическими»: природа познания, опыта, проблема субъекта и объекта, характер категорий «вещь», «субстанция», природа основных «элементов»действительности, взаимоотношение физического и психического и т. д.Заниматься анализом такого рода проблем заставляло само развитое науки, и позитивизм, претендуя на звание «философии науки», не мог этого избежать. Обращение к данной проблематике сопровождалось сближением позитивизма с теми направлениями, которые Конт и его последователи объявляли «слишком философскими», далекими от науки.

Если представители первой его формы не только ратовали за избавление науки от «метафизики», но и внесли положительный вклад в познание в виде обобщения результатов научного исследования, то махисты видели основное назначение философии как теории познания в элиминации из науки всех «метафизических фикций» (к числу таковых они относят не только причинность, но и молекулярно-кинетическую теорию строения материи).

https://www.ifilosofia.ru/konspekt-lektsij-po-teme-filosofiya-nauki/214-pozitivistskaja-tradicija-v-filosofii-nauki.html

 

4 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА НЕКЛАССИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ http://www.gumfak.ru/filos_html/lecture/lec08.shtml

Под неклассической философией принято понимать совокупность разрозненных философских течений, возникших в Западной Европе в 19 ст. вне пределов немецкой классической философии. Последняя, однако, имеет самое прямое отношение к возникновению этих течений, ибо она самим фактом своего присутствия и влияния на умы современников, стимулировала критическое отношение к себе и стремление ее преодоления.

Начиная с эпохи Возрождения и Нового времени и вплоть до середины 19 ст. в Западной Европе складывалась и упрочивалась традиция рациональной философии, нашедшая свое окончательное оформление в философских системах представителей немецкой классической философии, прежде всего И. Канта и Г. Гегеля.

Реальная история 18 и 19 ст., однако, не востребовала эту философию: вознесенный на вершину человеческих ценностей разум оказался бессильным как объяснить, так и предотвратить дисгармонию и хаос, которые стали содержанием общественной жизни. Вместе с крахом Наполеоновской Франции в начале 19 ст. были посрамлены высокие идеалы эпохи Просвещения (разума); в 30-40-е г. г. в Германии и Франции резко обострилась классовая борьба, обозначившая непримиримые позиции в обществе. Этот раскол усугубился к концу 19 ст. и вылился в попытку коренного переустройства самих основ экономической и общественной жизни (Парижская Коммуна в 1871 г.). Франко- Прусская война 1870- 1871г. г. вынесла свой приговор духовным ценностям эпохи разума. Прогрессистские иллюзии относительно будущего золотого века были развеяны.

Другим фактором, оттеснившим немецкую классическую философию, стала революция в естествознании и промышленная революция. Триумф химии, создание теории сохранения энергии, открытие Фарадеем электро-магнитной индукции, Ампером- теории магнетизма; к концу 19 в. открытие радиоактивности, рентгеновских лучей и др. не могли остаться незамеченными общественным сознанием. Все это происходило на фоне интенсивного применения знаний для модернизации производства и технических новаций. Мир менялся на глазах: первая железная дорога, первый автомобиль, первые опыты воздухоплавания, электрический телеграф и электрическая лампочка, затем- телефон, радиосвязь и многое другое. Техника агрессивно вторгалась в духовную жизнь, завоевывая в ней ведущие позиции. Европеец оказался вовлеченным в этот процесс; наука и техника становились более ценной “философией”, ибо их использование обещало новые блага.

Обращает на себя внимание и такое обстоятельство, как демографический взрыв, происшедший на Европейском континенте. Если в период с 6 в по 1800 г. население Европы не смогло превысить 180млн. человек, то начиная с 1800г. по 1914г. оно достигло 460 млн., то есть выросло более, чем в 2, 5 раза. Приход массы на арену истории ознаменовал одновременно и смещение акцентов в культуре. Классическая философия уже не могла пользоваться успехом за пределами университетских кафедр.

Динамичный 19 век, как видим, ломал многие привычные представления людей. Вместе с радужными надеждами были и тревожные предчувствия, и опасения, и страх перед неизвестным. Все это обостряло интерес к чисто человеческим формам жизни, о которых рациональная философия умалчивала. Течения, составившие содержание неклассической философии, а именно- экзистенциализм, идеи А. Шопенгауэра, “философия жизни”, прагматизм да и позитивизм, несмотря на его приверженность науке, опыту, полезности,. и т. д. в сущности являются иррационалистическими. Уход от разума, его отрицание как духовной ценности есть существенная черта неклассической философии.

Другая ее общая черта плюрализм (множественность) концепций, идей, подходов, течений, своеобразная “разноголосица” среди философов. Смысл того, что происходит можно уяснить только в том случае, если слышать всех разом, а не по отдельности каждого из них.

Неклассическая философия знаменовала собой большее внимание к человеку, попытку увидеть его во всей сложности его многогранной натуры. В этом состоит ее гуманистическое содержание.

http://poznayka.org/s48824t1.html

5 Истоки развития постнеклассической парадигмы. Синтез постнеклассической науки, эволюционного глобализма и постмодернизма. Новый тип рациональности.

Идея самоорганизации и саморазвития сложных природных и социальных систем. Синергетика как междисциплинарная методология И. Пригожина – Г. Хакена. Принцип нелинейности. Порядок и хаос.

1. Современное научно-философское понимание социокультурных, эконо­мических и биологических процессов находит своё выражение в постнекласси­ческой парадигме, которая является результатом синтеза постнеклассической науки, глобалистики и постмодернистского образа реальности, характерного для конца XX - начала XXI столетий.

Постнеклассическая наука тяготеет к принципам вероятности, стохастичности, поливариантности, нестабильности. Она является своеобразным «треть­им этапом» в исследовании мира. В сравнении с «классической» наукой ньюто-но-лапласовского типа, «постнеклассика» отказывается от жёсткой линейной детерминации всех процессов и принципа «классической рациональности» XVII - XVIII столетий. Понимание истины как процесса пассивного отражения характеристик объекта заменяется «неклассической рациональностью» Эйн­штейна-Бора, постулирующей динамический характер внешней реальности, за­висимой от системы отсчёта, позиции субъекта и его свойств. В постнеклассическом знании этот принцип усилен идеями самоорганизации и саморазвития в сложных системах различной природы - от биофизических до социально-экономических. Тем самым, «постнеклассика» - это качественно новое, интерактивное состояние человеческого знания, специфическая междисциплинарная методология которого основана на синергетическом фундаменте «нелинейно­сти», предложенном И. Пригожиным - Г. Хакеном.

Новый тип знания отличен от неклассической науки по двум основным параметрам: объекту/предмету и типу рациональности. По первому постне­классическая наука отличается тем, что исследует не только сложноорганизо-ванные, но и сверхсложные системы, открытые и способные к самоорганиза­ции. Её объектом становятся и «человекоразмерные» природные комплексы, неотъемлемым компонентом которых выступает человек. По второму парамет­ру постнеклассическая наука отлична от предшествующей тем, что соотносит знания об объекте не только со средствами познания, как это было присуще не­классической науке, но и с ценностно-целевыми структурами деятельности [167].

Предметом изучения современной глобалистики является целостность мира. Исследуя проблемы человеческого рода и утверждения глобальной циви­лизации, она смыкается с созданием модели развития человеческого общества и перспектив постиндустриального мира. Образы будущего в глобалистических концепциях снимают все особенности современной культурной эпохи, опреде­ляемой как «постмодерн»: соединение рациональных и иррациональных спосо­бов познания истины; синтез западных и восточных мировоззрений; растущая интеграция научной, философской, художественной картин мира; обострённый интерес к индивидуальному сознанию.

Этот интерес обосновывается тем, что вместе со сменой общей научно-философской парадигмы назрела необходимость смены парадигмы или модели жизнедеятельности человека, его жизнетворчества и личностного роста в усло­виях российского общества. Прежняя, референтная модель, характеризующаяся соотнесённостью представлений субъекта о своей жизни с представлениями социальной группы, общества, с которыми он себя идентифицирует, уже не со­ответствует изменившимся требованиям жизни и потребностям самого субъек­та. Принципы, лежащие в основании этой модели, не соответствуют новым жизненным ситуациям, в которых человек уже не может, как прежде, опираться на социальную поддержку и защиту окружающих, получая от них разные блага, а «вынужден учитывать всю «жестокость» и изолирующую отчуждённость реального мира». Теперь уже нельзя планировать и организовывать свою жизнедеятельность в социальном пространстве, пользуясь лишь привыч­ными, устоявшимися жизненными стандартами, нормами и правилами, пригод­ными для регуляции однолинейных жизненных событий.

В этом случае необходимо больше акцентироваться на самореферентной модели жизнедеятельности, которая предоставляет человеку больше возможно­стей для самосозидания и самореализации. Это означает, что он соотносит свои представления о себе со своим реальным существованием, с теми событиями, которые составляют его реальную жизнь. И на основе результата соотнесённости актуализирует тот или иной потенциал, творит свою жизнь. Ведь идентич­ность человека не является навсегда установленной, её необходимо создавать. Поэтому процесс конструирования стратегии своей жизнедеятельности, подра­зумевающий долгосрочную стабильность и длительное постоянство среды, за­меняется постепенно процессом самосозидания, саморазвития.

2. Синергетика рассматривает самоорганизацию как процесс развития, который представляет собой бинарную оппозицию порядка и хаоса, организации и самоорганизации, интеграции и дифференциации. Их синтез рождает такое понятие, как диссипативная структура, которая в отличие от равновесной структуры, может существовать лишь при условии постоянного обмена со средой энергией, информацией и продуктами деятельности. Для сохранения внутреннего порядка такая система нарушает динамическое равновесие со средой, стремясь актуализировать себя. Согласно синергетике, при определён­ных условиях в такой системе обязательно возникнут процессы упорядочения и самоорганизации или, наоборот, дезорганизации.

Согласно закону возрастания энтропии, замыкание любой системы при­водит её к дезорганизации. Например, замыкание общественной системы неиз­бежно порождает процессы социальной напряженности, и системное качество общества распадается. Между степенью открытости системы и уровнем её ор­ганизации существует однозначное соответствие. Чтобы увеличить порядок в системе, необходимо увеличить степень её открытости, новому значению кото­рой будет соответствовать новый, более высокий уровень организации, в ре­зультате чего в системе станут преобладать процессы, упорядочивающие её до нового уровня. Чтобы дезорганизовать систему, необходимо уменьшить сте­пень её открытости, при этом понизится и уровень организации, что вызовет преобладание процессов, дезорганизующих систему до нового её значения.

Согласно модели Пригожина-Хакена согласованное взаимодействие элементов системы в своей совокупности составляет кооперативные процессы, которые играют решающую роль в обра­зовании новых динамических структур. Известно, что в основе эволюции соци­альных систем, как и природных, одним из главных процессов является процесс самоорганизации. Как показывает синергетика, самоорганизация может начаться лишь в открытых неравновесных системах, в которых имеют место случайные воздействия, флуктуации, но они не подавляются, а, напротив, усиливают­ся, создавая что-то новое. К таким системам относят системы, которые обмениваются со средой или окружением энергией или веществом. Для социальных систем важнейшую роль приобретает в этом плане обмен информацией, коммуникация и общение.

Известно, что социальная система тем устойчивее, чем выше её разнооб­разие, ибо в наличном разнообразии элементов потенциально содержатся фор­мы приспособления к различным вариантам будущего, это делает её устойчи­вой к многовариантному будущему. Синергетика показывает, что конструктив­ным механизмом самоорганизации сложных систем является хаос. Он необхо­дим для того, чтобы система, в том числе общество и личность, вышла на соб­ственную тенденцию развития, инициирующую процесс самореализации. Та­ким образом, общение создаёт необходимую творческую среду хаоса, которая инициирует тенденции актуализации личности, не подавляющие хаотичность и спонтанность актов общения, а усиливающие, кооперирующие их, в силу чего и происходит возникновение новых форм самореализации, новых форм общения. Такое понимание саморазвития нашло своё отражение ещё в философии Геге­ля, который показывал развитие человеческого духа, представляя его в виде аб­солютной идеи. Схема её развития, по Гегелю, как раз предполагала порожде­ние всех новых смыслов, понятий, когда нечто порождает «своё иное», вступает с ним в рефлексивную связь, и в результате синтеза образуется новое целое. Причём каждый раз возникающая целостность перестраивает свои основания.

Самоорганизация является процессом развития, сущность которого про­является в чередовании порядка и хаоса, их взаимопереходах. В качестве хаоса рассматривается множество отдельных актов деятельности и общения, которое становится необходимым условием упорядочивания и устойчивости субъек­тивности человека, его внутреннего «Я».

Динамическую устойчивость и целостность человека поддерживает его индивидуальность, которая, в отличие от его личностной системы, не имеет диссипативный характер - это особый нелинейный феномен, вносящий изме­нения в окружающий мир, одновременно самоизменяясь и самосовершенству ясь. Благодаря своей индивидуальности, человек в каждый момент своего су­ществования воссоздаёт свои основания, сохраняя свою идентичность.

Личность, в свою очередь, является открытой системой, нарушающей ди­намическое равновесие со средой и обмениваясь с ней информацией и продук­тами деятельности. Степень открытости личности определяет количество и ка­чество этого обмена, а также динамику своей внутренней устойчивости, что в совокупности влияет на раскрытие её возможностей, внутренних резервов, её самореализацию. Открытость подразумевает способность личности не только воспринимать многообразие социальных связей, но и преобразовывать их, рас­ширяя при этом границы своей субъективности, выводя её на новый, более вы­сокий уровень. Однако процесс жизнедеятельности и её самореализации подра­зумевает единство открытости и закрытости, синтез хаоса и порядка. В лично­стной системе такое единство должно осуществляться интеграцией экстравертивных и интровертивных черт индивидуальности, их аристотелевской «золотой серединой».

 

6 РОЛЬ И МЕСТО СИНЕРГЕТИКИ В СОВРЕМЕННОЙ НАУКЕ"

 

Данилов Ю.А.

 

В последние годы наблюдается стремительный и бурный рост интереса к междисциплинарному направлению, получившему название "синергетика". Издаются солидные монографии, учебники, выходят сотни статей, проводятся национальные и международные конференции. Серия "Синергетика", выпускаемая известным издательством "Шпрингер", насчитывает без малого семь десятков выпусков и продолжает расширятся тематически. Экспансия синергетики, трактуемой весьма произвольно и расширительно, охватывает не только различные области науки, но и проникает в сферы человеческой деятельности, носящие сугубо прикладной, чтобы не сказать земной, характер. Как следствие этого процесса растет число словосочетаний, использующих ставший модным термин в самых неожиданных и парадоксальных контекстах: синергетическая парадигма, синергетический подход к проблемам национальной безопасности, синергетические начала образования и т.д.

 

Столь широкая популярность, "подхваченность", одного из направлений современного точного естествознания радует, но вместе с тем не может не настораживать, ибо употребление термина всуе, без должного понимания специфики направления, подчас в полном отрыве от первоначального значения термина "синергетика", а то и просто как дань модному увлечению, короче, чрезмерно экстенсивный рост синергетического направления таит в себе опасность скорой дискредитации и (как следствие) быстрого, хотя и незаслуженного, забвения.

 

Именно поэтому представляется важным вернуться к истокам синергетики и выяснить, какой смысл первоначально вкладывал (и продолжает вкладывать) создатель синергетического направления и изобретатель термина "синергетика" профессор Штугггартского университета и директор Института теоретической физики и синергетики Герман Хакен.

 

По Хакену, синергетика занимается изучением систем, состоящих из большого (очень большого, "огромного") числа частей, компонент или подсистем, одним словом, деталей, сложным образом взаимодействующих между собой. Слово "синергетика" и означает "совместное действие", подчеркивая согласованность функционирования частей, отражающуюся в поведении системы как целого. Подобно тому, как предложенный Норбертом Винером термин "кибернетика" имел предшественников в кибернетики Ампера, синергетика Хакена также имеет предшественников, например, в синергетике физиолога Шерринггона, означавшей согласованное действие сгибательных и разгибательных мышц (протагонист и антигонист) при работе конечностей, или синергии – слиянии человека и Бога в молитве. Подчеркнем, что во всех случаях речь идет о согласованном действии.

 

Разумеется, строгое определение синергетики потребовало бы уточнения того, что следовало бы считать большим числом частей и какие взаимодействия подпадают под категорию сложных. Однако сейчас строгое определение, даже если бы оно было возможным, оказалось бы явно преждевременным. Поэтому далее (как и в работах самого Хакена и его последователей) речь пойдет лишь об описании того, что включает в себя понятие "синергетика", и о ее отличительных особенностях. Строгое определение молодого направления было бы чрезмерно ограничительным, или, если воспользоваться сравнением Л.И. Мандельштама, напоминало бы колючую проволоку, в которую укутали младенца.

 

Системы, составляющие предмет изучения синергетики, могут быть самой различной природы и содержательно и специально изучаться различными науками, например, физикой, химией, биологией, математикой, нейрофизиологией, экономикой, социологией, лингвистикой (перечень наук легко можно было бы продолжить). Каждая из наук изучает "свои" системы своими, только ей присущими, методами и формулирует результаты на "своем" языке. При существующей далеко зашедшей дифференциации науки это приводит к тому, что достижения одной науки зачастую становятся недоступными вниманию и тем более пониманию представителей других наук.

 

В отличие от традиционных областей науки синергетику интересуют общие закономерности эволюции (развития во времени) систем любой природы. Отрешаясь от специфической природы систем, синергетика обретает способность описывать их эволюцию на интернациональном языке, устанавливая своего рода изоморфизм двух явлений, изучаемых специфическими средствами двух различных наук, но имеющих общую модель, или, точнее, приводимых к общей модели. Обнаружение единства модели позволяет синергетике делать достояние одной области науки доступным пониманию представителей совсем другой, быть может, весьма далекой от нее области науки и переносить результаты одной науки на, казалось бы, чужеродную почву.

 

Следует особо подчеркнуть, что синергетика отнюдь не является одной из пограничных наук типа физической химии или математической биологии, возникающих на стыке двух наук (наука, в чью предметную область происходит вторжение, в названии пограничной науки представлена существительным; наука, чьими средствами производится "вторжение", представлена прилагательным; например, математическая биология занимается изучением традиционных объектов биологии математическими методами). По замыслу своего создателя проф. Хакена, синергетика призвана играть роль своего рода метанауки, подмечающей и изучающей общий характер тех закономерностей и зависимостей, которые частные науки считали "своими". Поэтому синергетика возникает не на стыке наук в более или менее широкой или узкой пограничной области, а извлекает представляющие для нее интерес системы из самой сердцевины предметной области частных наук и исследует эти системы, не апеллируя к их природе, своими специфическими средствами, носящими общий ("интернациональный") характер по отношению к частным наукам.

 

Как и всякое научное направление, родившееся во второй половине ХХ века, синергетика возникла не на пустом месте. Ее можно рассматривать как преемницу и продолжательницу многих разделов точного естествознания, в первую очередь (но не только) теории колебаний и качественной теории дифференциальных уравнений. Именно теория колебаний с ее "интернациональным языком", а впоследствии и "нелинейным мышлением" (Л.И. Мандельштам) стала для синергетики прототипом науки, занимающейся построением моделей систем различной природы, обслуживающих различные области науки, а качественная теория дифференциальных уравнений, начало которой было положено в трудах Анри Пуанкаре, и выросшая из нее современная общая теория динамических систем вооружила синергетику значительной частью математического аппарата.

 

Нужно сказать, что изучением систем, состоящих из большого числа частей, взаимодействующих между собой тем или иным способом, занимались и продолжают заниматься многие науки. Одни из них предпочитают подразделять систему на части, чтобы затем, изучая разъятые детали, пытаться строить более или менее правдоподобные гипотезы о структуре или функционировании системы как целого. Другие изучают систему как единое целое, предавая забвению тонко настроенное взаимодействие частей. И тот, и другой подходы обладают своими преимуществами и недостатками.

 

Синергетика наводит мост через брешь, разделяющую первый, редукционистский, подход от второго, холистического. К тому же в синергетике, своего рода соединительном звене между этими двумя экстремистскими подходами, рассмотрение происходит на промежуточном, мезоскопическом уровне, и макроскопические проявления процессов, происходящих на микроскопическом уровне, возникают "сами собой", вследствие самоорганизации, без руководящей и направляющей "руки", действующей извне системы.

 

Это обстоятельство имеет настолько существенное значение, что синергетику можно было бы определить как науку о самоорганизации.

 

Редукционистский подход с его основным акцентом на деталях сопряжен с необходимостью обработки, зачастую непосильным для наблюдателя, даже вооруженного сверхсовременной вычислительной техникой, объема информации о подсистемах, их структуре, функционирования и взаимодействии. Сжатие информации до разумных пределов осуществляется различными способами. Один из них используется в статистической физике и заключается в отказе от излишней детализации описания и в переходе от индивидуальных характеристик отдельных частей к усредненным тем или иным способом характеристикам системы. Импульс, получаемый стенкой сосуда при ударе о нее отдельной частицы газа, заменяется усредненным эффектом от ударов большого числа частиц – давлением. Вместо отдельных составляющих системы статистическая физика рассматривает множества (ансамбли) составляющих, вместо действия, производимого индивидуальной подсистемой, – коллективные эффекты, производимые ансамблем подсистем.

 

Синергетика подходит к решению проблемы сжатия информации с другой стороны. Вместо большого числа факторов, от которых зависит состояние системы (так называемых компонент вектора состояния) синергетика рассматривает немногочисленные параметры порядка, от которых зависят компоненты вектора состояния системы и которые, в свою очередь, влияют на параметры порядка.

 

В переходе от компонент вектора состояния к немногочисленным параметрам порядка заключен смысл одного из основополагающих принципов синергетики – так называемого принципа подчинения (компонент вектора состояния параметрам порядка). Обратная зависимость параметров порядка от компонент вектора состояния приводит к возникновению того, что принято называть круговой причинностью.

 

Появление нового междисциплинарного направления встретило, как принято теперь говорить, неоднозначный прием со стороны научного сообщества. Дебаты между приверженцами синергетики и ее противниками по накалу страстей напоминали печально знаменитую сессию ВАСХНИЛ или собрания, на которых разоблачали и осуждали буржуазную лженауку кибернетику. Хакена обвиняли в честолюбивых замыслах, в умышленном введении легковерных в заблуждение. Утверждалось, будто кроме названия (у которого, как было сказано выше, таюке имелись предшественники), синергетика напрочь лишена элементов Новизны. (Даже если бы новацией было только название, появление синергетики было бы оправдано. Предложенном Хакеном название нового междисциплинарного направления, лапидарное и выразительное, привлекало к новому направлению гораздо больше внимания, чем любое "правильное", но "скучное" и понятное лишь узкому кругу специалистов, название. В этой связи нельзя не вспомнить аналогичные обвинения в адрес еще одной теории, внесшей свою лепту в развитие синергетического направления, – теории катастроф французского математика Рене Тома. Предложенное им название, сочтенное пуристами чрезмерно зазывным и рекламным, оказалось, особенно для нематематиков, намного более привлекательным, чем существовавший до Тома вариант – теория особенностей дифференцируемых отображений).

 

Нет необходимости доказывать полезность синергетического подхода или настаивать на непременном использовании названия "синергетика" всеми, чьи достижения, текущие результаты или методы сторонники синергетики склонны считать синергетическими. Явления самоорганизации, излучение сложности, богатство режимов, порождаемых необязательно сложными системами, оставляют простор для всех желающих. Каждый может найти свою рабочую площадку и спокойно трудиться в меру желания, сил и возможностей. Однако нельзя не отметить, что перенос синергетических методов из области точного естествознания в области, традиционно считавшиеся безраздельными владениями далеких от математики гуманитариев, вскрыли один из наиболее плодотворных аспектов синергетики и существенно углубили наше понимание ее.

 

Синергетика с ее статусом метанауки изначально была призвана сыграть роль коммуникатора, позволяющего оценить степень общности результатов, моделей и методов отдельных наук, их полезность для других наук и перевести диалект конкретной науки на высокую латынь междисциплинарного общения. Положение междисциплинарного направления обусловило еще одну важную особенность синергетики – ее открытость, готовность к диалогу на правах непосредственного участника или непритязательного посредника, видящего свою зщачу во всемирном обеспечении взаимопонимания между участниками диалога. Диалогичность синергетики находит свое отражение и в характере вопрошания природы: процесс исследования закономерностей окружающего мира в синергетике превратился (или находится в стадии превращения) из добывания безликой объективной информации в живой диалог исследователя с природой, при котором роль наблюдателя становится ощутимой, осязаемой и зримой.

 

Из множества примеров, наглядно иллюстрирующих опасность неправомерного распространения синергетического подхода на области, достаточно далекие от идеологии точного естествознания, и плодотворность переноса синергетических идей по существу, упомянем науки о языке.

 

Появилось довольно много работ, в которых авторы бойкой скороговоркой открывали глаза ничего не подозревавшему человечеству на то, что "обработка лингвистической информации на синтаксическом и лингвистическом уровнях определяют фазовые переходы на мультифрактальных множествах", что "число возможных паттернов в словообразовании резко ограничено неоднородными диссипативными хаотическими потоками, обусловленными мультифрактальностью как на одном аттракторе, так и в перемежающихся перескоках с одного из сосуществующих аттракторов на другой" и т.п.

 

В работах подобного толка нет даже "торжества науки над здравым смыслом" (А.Н. Крылов). За терминологической трескотней в них скрывается "абсолютная пустота" (С. Лем). Между тем синергетический подход к проблемам языка и его философскому осмыслению возможен и плодотворен.

 

Общие закономерности поведения систем, порождающих сложные режимы, позволяют рассматривать на содержательном, а иногда и на количественно