Место детей из семей, где родитель страдал алкогольной за-

висимостью, в процессе образовании «алкогольных» браков

 

Коротко коснёмся вопроса вклада ВДА в формирование будущих

«алкогольных» браков. Многие исследователи отмечают, что данная

 

 

группа молодых людей и девушек служат основой образования семей,

где супруг или оба супруга будут страдать алкогольной зависимостью.

То есть, ряд молодых людей из этой группы в будущем приобре-

тёт алкогольную зависимость, а значительная часть этих девушек вый-

дет замуж за потенциального либо уже сформировавшегося аддикта (на-

пример, больного алкогольной зависимостью), что описывается как фе-

номен ассортативности формирования семей МСАЗ [95].

Риск развития алкоголизма у молодых людей, выросших в семь-

ях, где родитель страдал алкогольной зависимостью, согласно имею-

щимся литературным данных, весьма велик и достигает 70% [90]. Также

велик риск у девушек из этой группы (60-70%) выйти замуж за МСАЗ

[25, 257].

Отметим, что полученные в нашем исследовании данные в целом

согласуются с данными других авторов.

Графически эта динамика отражена на рисунке 4.1.

С учётом этих особенностей, полученные нами данные, касаю-

щиеся высоких показателей аутоагрессии в группах ВДА, приобретают и

иное значение. В совокупности полученные данные позволяют утвер-

ждать, что обнаруженные в нашем исследовании суицидальные и пара-

суицидальные феномены у МСАЗ и их супруг в определённой степени

начинают образовываться ещё в добрачный период (что подтверждает

существование описанного нами ранее феномена добрачной аутоагрес-

сивной почвы) и окончательно формируются уже в условиях функцио-

нирования зависимо-созависимой алкогольной диады.

Следовательно, аутоагрессивность группы МСАЗ и их жён (по

меньшей мере, в семьях с присутствием классических суицидальных фе-

номенов) не генерируется только в результате уже присутствующей ал-

когольной зависимости и созависимой реакции, а во многом формирует-

ся ещё добрачно, что еще раз подтверждает теорию брачной ассортатив-

ности.

Иными словами, молодые люди с изначально высокой суици-

дальной и иной аутоагрессивной активностью наиболее часто вступают

в деструктивные брачные отношения, которые, в свою очередь, являют-

ся системами, продуцирующими детей с высокими показателями анти-

витальности. В результате, создаётся некая цикличность, подразуме-

вающая ассортативность как механизм выбора психологически «понят-

ного» брачного партнёра, а семейные отношения в зависимо-

созависимой диаде являются во многом сценарно обусловленным ката-

лизатором добрачно имеющихся антивитальных тенденций (поколенче-

ская цикличность аутоагрессии в семьях МСАЗ).

 

 

130

 

Итак, рождение и воспитание в условиях семьи, где один из ро-

дителей или оба, страдают алкогольной зависимостью, накладывает

серьёзный отпечаток на развитие личности ребёнка, что описано как фе-

номен «ВДА». Полученные данные убедительно показывают, что рас-

сматриваемая стигматизация касается не только характерологических

черт или склонности к определённым коппинг-стратегиям, но и форми-

рует заметный антивитальный фон в группах.

Все это в совокупности диктует необходимость более серьёзного

отношения к инициативам, подразумевающим особое отношение к ВДА,

созданию соответствующих психотерапевтических программ и сооб-

ществ.

Кроме того, в работе врачей психиатров, психотерапевтов, иных

специалистов, касающихся проблем аутоагрессивного поведения, необ-

ходимо считаться с таким важным просуицидальным фактором, как

«рождения и воспитания в условиях семьи больного алкогольной зави-

симостью».

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Можно с уверенностью констатировать, что супругов в семьях

МСАЗ характеризуют высокие значения суицидальной и иной аутоаг-

рессивной активности. По представленности суицидологических показа-

телей кзависимая и созависимая группы неоднородны: количество и ак-

тивность аутоагрессивных проявлений зависит от динамических особен-

ностей формирования и развития семейной системы.

Зависимые от алкоголя мужчины делятся на две клинико-

терапевтические подгруппы: имеющие суицидальную активность в

анамнезе и не имеющие таковую. Наличие суицидальных паттернов у

них ассоциировано с высокой вероятностью обнаружения иных аутоаг-

рессивных феноменов и факторов риска их возникновения, специфиче-

скими психологическими особенностями и неблагоприятными нарколо-

гическими и терапевтическими характеристиками. Пациенты этой груп-

пы достоверно чаще обнаруживают у себя несуицидальные аутоагрес-

сивные паттерны и личностно-психологические особенности, способст-

вующие реализации антивитальных тенденций.

Это позволяет говорить об их подавляющем вкладе в формиро-

вании общих показателей аутоагрессивности группы МСАЗ, вообще,

что, безусловно, не означает автоматического исключения оставшихся

«непарасуицидальных» зависимых от алкоголя мужчин из поля зрения

наркологической суицидологии., поскольку, как мы уже указывали, спе-

цифика суицидов при алкоголизме зачастую подразумевает единствен-

ную, но успешную попытку.

Кроме того, у МСАЗ ярко представлена тенденция скрывать

прошлую суицидальную активность. В этом свете крайне актуальной

задачей является создание «доманифестных» диагностических инстру-

ментов. Полученные нами данные позволили разработать и предложить

для использования в наркологической и суицидологической практике

коэффициент суицидальной опасности, параметрически оцениваю-

щий риск суицидального поведения МСАЗ. Коэффициент предназначен

для скрининговой оценки суицидального риска и выявления группы па-

циентов, нуждающихся в специфических превентологических мероприя-

тиях и/или терапии, учитывающей аутоагрессивный компонент заболе-

вания.

 

 

Сравнение женщин, состоящих в браке с МСАЗ и имеющими

или не имеющими суицидальные тенденции, показало, что проживание в

браке с первыми из них предполагает присутствие специфических суи-

цидологических и психологических особенностей у их жён. У жён из

семей парасуицидальных МСАЗ достоверно чаще обнаруживаются соб-

ственная суицидальная активность в мыслях и поведении (феномен суи-

цидальной супружеской коморбидности), отмечается высокий уровень

представленности несуицидальных аутоагрессивных паттернов и пре-

дикторов саморазрушающего поведения.

То есть, факт наличия суицидальной активности у МСАЗ являет-

ся значимым фактором риска аутоагрессивного, в том числе, суицидаль-

ного поведения у их жён и наоборот, что, безусловно, следует учитывать

в суицидологической практике. Обнаружено, что выявление суицидаль-

ных паттернов у жён МСАЗ в добрачный период является вероятным

признаком сохранения их и в период брачной жизни. Полученные дан-

ные способны помочь более дифференцированно строить терапевтиче-

ский процесс, как в рамках супружеской терапии наркологического за-

болевания у мужа, так и при коррекции созависимого состояния.

Обнаруженные суицидологические характеристики супругов в

браках МСАЗ часто начинают формироваться до вступления в семейные

отношения, где позже они получают дальнейшее развитие. Эти семьи

создают условия для формирования обнаруженных суицидологических и

личностно-психологических особенностей их детей, что обеспечивает

ассортативность и патологическую воспроизводимость подобной брач-

ной модели (трансгендерная или поколенческая цикличность ауто-

агрессии в семьях МСАЗ).

Используя полученные данные, представилась возможность раз-

работать и обосновать клиническую типологию семейной динамики в

браках МСАЗ, учитывающую наркологические, суицидологические и

личностно-психологические особенности супругов.

Выделены следующие динамические варианты браков МСАЗ: с

ПЗСС, с ПОСС, ВОСС и с использованием эпискрипт-модели. Наглядно

показано, что в зависимости от того или иного варианта семейной дина-

мики,

наркологические,

суицидологические

и

личностно-

психологические характеристики супругов достаточно специфичны, соз-

давая тем самым полиморфизм алкогольного зависимого и созависимого

 

 

состояний в отношении представленности аутоагрессивных паттернов,

наркологической и терапевтической характеристик основного заболева-

ния. Показаны различные варианты системной реакции супруги на алко-

гольную зависимость мужа, отличные от «классического» созависимого

состояния, что значительно расширяет существующие представления о

феномене созависимости и позволяет говорить о вариантах активной

модели созависимого состояния супруг МСАЗ. И, соответственно, ис-

пользовать полученные данные в практической работе.

Действующая «алкогольная» семья часто представляет собой

систему, где оба супруга часто имеют аутоагрессивную направленность.

Динамика развития семейных отношений в таких случаях подразумевает

специфические механизмы реализации аутодеструктивных тенденций.

Образующийся семейный гомеостаз является до определенной степени

удовлетворяющим обоих супругов, несмотря на нередко декларируемое

недовольство подобной ситуацией в семье. Подобные отношения могут

служить способом наиболее приемлемого спонтанного отреагирования

собственной аутоагрессивности. Часто ответственность за собственное

самодеструктивное поведение делегируется другому супругу. Высокие

значения суицидологических параметров у МСАЗ, и их жён, часто начи-

нают формироваться ещё в добрачно-доалкогольный (у мужчин) и доб-

рачно-досозависимый (у женщин) периоды и достигают своего макси-

мального развития в условиях функционирующей зависимо-созависимой

алкогольной диады, то есть, не являются прямым следствием развития

алкогольной зависимости и созависимости.

Логичным в этом свете представляются результаты полученные

в отношении влияния развода на изучаемые показатели МСАЗ и их

бывших жен. В мужской алкогольной субпопуляции факт развода не яв-

ляется выраженным катализатором суицидальной активности и иного

аутоагрессивного поведения. Наоборот, отмечается определённая тен-

денция к снижению представленности ряда аутоагрессивных феноменов.

В свою очередь, у бывших жён МСАЗ после развода появляется опреде-

лённое снижения уровня аутодеструкции, к сожалению, не достигающее

средних нормативных возрастных показателей, что позволяют отнести

факт бывшего супружества с МСАЗ к диагностически значимым при-

знакам в суицидологической практике.

 

 

 

Воспитание в условиях семьи, где родитель страдает алкоголь-

ной зависимостью, подразумевает у детей обоего пола (достигших со-

вершеннолетия и готовых к вступлению в брачные отношения) досто-

верно высокие показатели аутоагрессивной (в том числе, суицидальной)

активности, что подтверждается данными синтетических методик

(КПСН). Это позволяет отнести факт наличия алкогольной зависимости

у родителя к важным просуицидальным факторам у их взрослых детей.

Что имеет принципиальное значение для суицидологической практики и

делает оправданными мероприятия направленные на коррекцию имею-

щихся нарушений.

Вероятно, только шаг в этом направлении способен создать пер-

вично-профилактический барьер, способный прервать потенциальные

наркологические и суицидологические «траектории» ВДА, разорвав та-

ким образом замкнутый круг трансгенерационной трансляции патологи-

ческих преддиспозиций.

Полученные данные, во-первых, представляют теоретический

научный интерес, расширяя знания о роли и месте феномена аутоагрес-

сии в клинике алкогольной болезни. Во-вторых, имеют непосредствен-

ное практическое значение, поскольку полученные данные позволили

выделить наиболее значимую для терапии структуру аутоагрессивного

поведения супругов в семьях МСАЗ, которую можно эффективно ис-

пользовать в наркологической и суицидологической практике как в рам-

ках семейной, так и любой другой терапевтической парадигмы.

 

 

Приложение 1