Эззод-дин Махмуд Кашани о нищете

Странствующий к Истине достигает стадии нищеты (отсутствия средств к жизни, асбаб) лишь после достижения стадии подвижничества (зухд), поскольку лишь после того, как исчезает его любовь к миру, его необладание становится действительным отречением.

Нищета характеризуется именем, практикой и реальностью. Ее имя – необладание, хотя и с тяготением к обладанию. Ее практика – необладание, достигаемое посредством аскезы. Ее реальность – состояние, когда обладание чем бы то ни было невозможно.

Вот почему те, кто близок к реальности нищеты, воспринимают всё сущее как находящееся под всемогущим управительством Божьим.

Таким образом, никто и не может присвоить себе свойство владения чем-либо.

Следовательно, истоки нищеты таятся в самой сущности бытия продвигающегося; ни присутствие, ни отсутствие вещей не способно взволновать такого человека. Если бы так случилось, что весь мир оказался бы в его власти, он бы проигнорировал это.

Тот, кто имеет дело лишь с внешним соблюдением нищеты, – просто неимущий в буквальном смысле этого слова. Для такого человека реальность нищеты остается внутренне нереализованной, поскольку ее значение все еще скрыто в его сущности. И пока он смотрит на себя как на "обладателя", отсутствие вещей порождает в нем беспокойство. Такого рода факиры, полагая добродетелью духовной нищеты взыскание воздаяния в ином мире и внешне тяготея к отказу от богатства и обладания чем– либо, оказываются даже дальше от пространства нищеты, чем богатые люди.

В вопросе о том, что предпочтительнее – нищета или богатство, суфии занимали различные позиции. Правильная точка зрения состоит в следующем: если на первой половине Пути у новопосвященных и искателей нищета уступает место добродетели богатства, то для адептов, приближающихся к концу пути, они занимают равное положение. На этом уровне присутствие или отсутствие внешнего богатства и собственности не оказывает влияния на реальность и сущность нищеты, которая внутренне дарована адепту.

MX, с. 375– 376

Дервиш

Обитель вечности – вот приют дервишей.

Исток превознесенности — в служении дервишам.