Теоретические основы корпоративной социальной ответственности

Эволюция концепции корпоративной социальной ответственности и ее основные интерпретации. Современные подходы к социальной

Ответственности бизнеса

Генезис концепции корпоративной социальной ответственности (далее – КСО) является процессом осмысления такой социально-философской категории как «ответственность». В Толковом словаре русского языка ответственность понимается как «необходимость, обязанность отдавать кому-нибудь отчет в своих действиях, поступках»^[1]. Под ответственностью в философии понимают «отношение зависимости человека от чего-то, воспринимаемого им в качестве определяющего основания для принятия решений и совершения действий»[2].

Понимание ответственности как социально-философской категории определилось сравнительно поздно, что, по мнению Г. Йонаса, было связано с ограниченностью власти и знания в доиндустриальную эпоху[3]. Вопрос о последствиях поступков разрешался «естественно» – по мере наступления этих последствий. С позиций классической философии ответственность исследовалась в основном опосредованно: через категории морали (нравственности), свободы и необходимости, добра и зла.

Проблема ответственности рассматривалась еще древнегреческими философами. Так, например, Аристотель не использует специальное понятие «ответственность», но, описывая отдельные аспекты произвольности и виновности, он достаточно полно раскрывает феноменологию ответственности. Человек, по Аристотелю, властен совершать как прекрасные, так и постыдные поступки, от него зависит, поступки какого характера он совершает, и в соответствии с этим ему оказывают почести или его наказывают по суду.

Иммануил Кант, родоначальник классической немецкой философии, уже в XVIII в. использует категории «ответственный» и «ответственность», значение которых он определяет как следование категорическому императиву и абсолютному нравственному закону. В философии Канта инстанцией ответственности является разум как основание абсолютного нравственного закона. «Совесть» есть внутренний судья над всеми свободными поступками…Совесть должна числиться как субъективный принцип ответственности перед Богом за свои поступки; понятие же ответственности хотя и туманно всегда содержится в сознании»[4]. Представители деонтологического подхода («деонтология» от греч. deon - долгжное и logos - учение, слово) вслед за Кантом предполагают, что существуют искусственно построенные разумом моральные правила - императивы, следуя которым субъект действует морально. Только максима, способная претендовать на всеобщность в перспективе всех, кого она касается, может считаться нормой, заслуживающей всеобщего принятия, т.е. морально обязательной. Императивный смысл этих норм позволяет интерпретировать долженствование как независящее ни от субъективных целей и предпочтений, ни от абсолютной для индивида цели (хорошей жизни). С точки зрения деонтологии, поступок считается моральным, если он предполагает полную свободу выбора, доступен для каждого, никому не причиняет вреда и некоторым приносит выгоду.

Принципиально иной подход к пониманию ответственности лежит в основе этики утилитаризма (от лат. utilitas - польза). Главным принципом в данном направлении считается выдвинутый Иеремией Бентамом принцип полезности, провозглашающий единственной целью моральной деятельности достижение наибольшего количества счастья для наибольшего числа людей. Если в центре деонтологической традиции стоит индивидуум, то утилитаризм фокусирует свое внимание на благе общества в целом.

Одним из первых исследователей проблемы ответственности среди представителей утилитаризма следует признать Джона Стюарта Милля. Милль расширяет понимание ответственности как наказания со стороны внешних по отношению к индивиду субъектов, указывая на то, что внешнее наказание еще не есть ответственность. Ответственность для него в первую очередь есть внутренняя характеристика субъекта, своего рода внутреннее наказание или самонаказание индивида, что соответствует осознанию им правомерности внешнего наказания.

С середины XIX в. термин «ответственность» начинает все чаще появляться в дискуссиях, где затрагиваются темы «христианской ответственности» бизнесменов. В дальнейшем расширение сферы управленческой практики, усиление мощности и увеличение масштабов последствий управленческих воздействий необходимо привело к тому, что религиозные философы и теологические моралисты обратились к теоретическим обоснованиям понятия «ответственность» в новых социально-исторических условиях. Наиболее значимыми здесь являются работы М. Бубера, К. Барта, Р. Нибура.

Идея ответственности, провозглашаемая Мартином Бубером, основывается на различении им двух видов реальности: «оно-реальности» и «ты-реальности». С «оно-реальностью», отражающей субъект-объектные отношения, можно устанавливать взаимодействия с помощью технических средств, другими словами, к ней можно «относиться». К «ты-реальности», отражающей субъект-субъектные (интерсубъектные) отношения, человек должен не как-то «относиться», а должен «отвечать» ей, вступая с ней в диалог. Особое значение в понимании ответственности Бубер придает инстанции ответственности. «Ответственность фактически существует лишь в том случае, если есть инстанция, перед которой я ответственен, а «ответственность перед собой» реальна лишь в том случае, если «самость», перед которой я ответственен, будучи прозрачной, ведет в безусловное»[5].

Протестантский теолог Карл Барт проводит главное различие между мирскими и трансцендентальными отношениями, в отличие от Бубера, который различал два вида отношений в мире. Бог - сущность совершенно иного рода, и он принципиально не постижим для человеческого разума. Следовательно, имеется коренное различие между человеческими попытками постичь Бога, совокупность которых называется религией, и ответом человека на Божественное откровение, которое называется верой. Центральным пунктом диалектики отношений между ними является для Барта понятие ответственности: человек поступает хорошо постольку, поскольку он призван Богом быть ответственным.

Наиболее основательно христианская этика ответственности разработана Х.Ричардом Нибуром в книге «The Responsible Self» («Ответственная личность»). В этой работе противопоставляется антропология человека-как-существа-ответственного антропологии человека-творца и человека-как-горожанина. Под углом зрения образа человека-творца моральный поступок понимается по модели техники, т.е. как сознательный поиск и достижение той или иной цели. С точки зрения человека-как-горожанина моральный поступок, напротив, понимается как реализация по всем существующим правилам связи его с окружающим миром. С точки зрения человека-как-ответственного-лица напряжение между телеологией и деонтологией снимается путем обращения к чувственно воспринимаемой конкретной реальности, путем анализа природы этой реальности с намерением научится действовать в гармонии с тем, что уже стало реальностью.

В конце XIX – начале XX вв. ответственность начинает рассматриваться как проблема вменения. Здесь можно обратиться к концептуализациям ответственности М.Вебера и Ф.Ницше - именно эти мыслители сформулировали важнейшие идеи относительно происхождения ответственности и принципа ответственности. Их подходы к пониманию ответственности различаются по степени субъектности. Тема ответственности у Фридриха Ницше развивается в русле его концепции о «сверхчеловеке». Ответственность сверхчеловека состоит в том, чтобы возвысить свою частную волю над волей толпы, не дать раствориться ей в косной материи. Сверхчеловек Ницше выходит в новое измерение субъективности, чьи степени свободы определяют меру его ответственности за сотворяемый им мир. Высказывание Ницше «Падающего толкни!» есть призыв к ответственности: если чья-то воля дремлет, и в твоих силах пробудить ее к борьбе, ты должен это сделать. Ответственность сверхчеловека перед слабым – заметить его, дать ему шанс борьбы, отвратить его от безвольного скольжения в людском окружении и в исторической глобальности его судьбы. В отличие от Ницше, Макс Вебер не считал ответственность субъективным конструктом. Он подчеркивал историческую трансформацию ответственности человека перед Богом в светскую форму ответственности человека за свои собственные решения, оправданные лишь индивидуальной совестью.

В 60-70 гг. XX в. этика ответственности выдвигается как самостоятельная часть этики благодаря работам Х. Ленка, К. Байерца и Г. Йонаса. Ленк и Байерц отмечают реляционный характер ответственности и предлагают ее рассматривать как отношение:

«- некто: субъект ответственности,

- за: нечто (поступки, последствия поступков, состояния, задачи)

- по отношению к: некоторому адресату

- перед: определенной инстанцией

- в соответствии с: конкретным критерием

- в рамках: данной области ответственности и поступков людей»[6].

По мнению Йонаса, в связи с возможностью грядущих техногенных катастроф традиционная этика исчерпала себя и необходима новая этика, в основании которой будет лежать принцип ответственности[7]. На смену всем этическим концепциям должна прийти этика ответственности. В трактовке Г.Йонаса этика ответственности включает в себя долг в отношении будущего, заключающийся в выработке и генерировании представлений о возможных отдаленных последствиях коллективной практики. Йонас выделяет и уровни ответственности: к первому он относит ответственность за само существование природы и ее целостность, ко второму – за неизменность собственной природы и к третьему – за само существование человечества.

В XX в. осмысление ответственности приводит к пониманию того, что быть ответственным может не только индивид, но и социальная группа, общность, класс. Возникает новая категория – «социальная ответственность», реализуемая как через формы социального контроля, так и через понимание своей общественной роли субъектами ответственности. Социальная ответственность приписывается не отдельно взятому индивиду, а индивиду как представителю социальной общности. Данный подход находит отражение в концепции корпоративной социальной ответственности (далее - КСО). Она основывается на том, что противоречие между частным интересом бизнеса (прибыль) и интересами общества (стабильность, успешное развитие для большинства) должно разрешаться бизнесом в пользу общества как той системы, частью которой является сам бизнес.

Идеи социальной ответственности впервые отчетливо прозвучали в рамках профсоюзного движения, активно развернувшегося в Европе и США в XIX в. Движение за права трудящихся явилось результатом общественных размышлений относительно человеческих издержек промышленной революции. Одним из основоположников данного воззрения был английский промышленник, социалист-утопист Роберт Оуэн, разработавший план по улучшению условий жизни рабочих и попытавшийся его осуществить на одной из прядильных фабрик Шотландии. Оуэн не только пытался реализовать на практике свои идеи, но и предлагал радикальные теоретические программы перестройки капиталистического общества в целом. Но если его практические начинания (организация опытных коммунистических колоний в США и Великобритании) потерпели неудачу, то предложенные им идеи и проекты переориентации работодателей на социальную ответственность перед трудящимися сыграли положительную роль как в осознании рабочими своих прав, так и в осознании необходимости государственного и международного регулирования социально-трудовых отношений.

Идеи Оуэна о необходимости государственного регламентирования социальной ответственности предпринимателя позднее были поддержаны и развиты французским промышленником Даниэлем Леграном. Совместно с рядом видных бизнесменов, политиков и экономистов он неоднократно обращался к правительствам европейских стран с предложениями принять международные законы об условиях труда на заводах и фабриках.

В начале XX в. некоторые из представителей крупного американского бизнеса публично заявили об обязанности корпораций использовать свои ресурсы на благо общества. Эндрю Карнеги, к примеру, вложил 350 млн. долларов в социальные программы и построил более 200 публичных библиотек. Д. Рокфеллер пожертвовал 550 млн. долларов и основал фонд Рокфеллера. Примерно в это же время в США зародилось движение «Ротари», суть которого заключалась в том, что материально преуспевающие люди должны вносить свою лепту в улучшение социальной ситуации не только в профессиональной сфере, но и в ареале своего проживания. Одной из первых попыток реализации принципов социальной ответственности была социальная программа Г. Форда 1914-1920 гг., основной идеей которой явилось установление самой высокой в то время оплаты труда промышленных рабочих при соблюдении ими определенных условий.

В середине XX века интенсивное развитие корпоративной социальной ответственности было определено появлением новых вызовов для бизнеса, а также реакцией общества на эти вызовы:

1. Глобализация.

Процесс глобализации, в котором происходит размывание фактических границ государств, несет серьезные социальные, политические, экологические и культурные последствия. В этом качестве глобализация особенно заметно влияет на распространение принципов ответственного делового поведения и практики КСО. С одной стороны, возрастающая взаимозависимость субъектов мирового сообщества определяет необходимость играть по одним конкурентным правилам, и как самые перспективные, принимаются стандарты наиболее успешных и развитых в экономическом отношении стран. С другой стороны, глобализация в плане изменения традиционного социально-экономического уклада несет для компаний новые вызовы взаимодействия с местными сообществами.