Глава 3. Жанрово-композиционные особенности поэмы «Дон Жуан»

Можно рассматривать «Дон Жуана» на фоне эпической поэмы, на родство с которой все время обращает внимание сам автор. Правда, признаки родства — чисто внешние, формальные. Байрон делит поэму на песни; позволяет промелькнуть высокому эпическому тону, припоминает об обязательном обычае обратиться к Музе, как в начале III песни: «Oh, muse, you... et cetera». Обычай исполнен, однако сами слова кажутся лишними, ибо каждый прилежный читатель той эпохи легко припоминал, что прилично сказать в подобном случае. И Байрон отделывается небрежным: «...and so on» (и так далее).

Тем не менее, он не раз уверяет, что пишет не что-нибудь, а эпическую поэму (например: «My poem's epic, and is meant to be...» — I, 200), и тут же спешит растолковать тому, кто еще не понял, в чем же он существеннейшим образом отклонился от классического жанрового образца:

There's only one slight difference between

Me and my epic brethren gone before,

And here the advantage is my own, I ween

(Not that I have not several merits more,

But this will more peculiarly be seen);

They so embellish, that 't is quite a bore

Their labyrinth of fables to thread through,

Whereas this story's actually true.

[I, 202]

«Быть правдивым и в то же время найти героя — это кажется трудно сочетаемым, тем более что поиск предпринят не в великом прошлом, а в современном «бронзовом веке». Современность в качестве темы эпической поэмы — в этом есть внутреннее противоречие, которым и до Байрона не раз пользовались, чтобы спародировать жанр, в обязательном для него высоком стиле сказать о предметах сниженных, подчеркнуть их обыденность. Так поступал, например, Александр Поуп в «Похищении локона» [1714] — самой прославленной английской комической поэме; ее цели не были ограничены только пародией: как нередко случается в искусстве, новый материал утверждает себя, прикрывшись комической маской.

Тем более «Дон Жуана» невозможно считать лишь пародией на эпическую поэму; это один из моментов жанрового замысла и не самый существенный. Пародия только дает повод, делая вид, будто жанр не изменился, наполнить его новым жизненным материалом, неуместным в эпосе, а потому воспринимаемым с иронией. То, что начинается с пародийным снижением, с иронической усмешкой, перерастает в сатирическую картину нравов и определяет жанр — сатирический эпос, или, как его принято обозначать в Англии, — epic satire.

Термин тоже справедливый и тоже не единственно возможный. Он указывает на одну, хотя и важнейшую, из сторон созданной Байроном в «Дон Жуане» жанровой формы — на характер оценки действительности, восходящий к традиции эпоса. Однако, если мы примем во внимание тот факт, что и авторская позиция и смысл авторского присутствия в новом произведении Байрона по-прежнему иной, чем в традиционной эпической поэме, то мы в качестве жанровой формулы снова сможем повторить — лиро-эпическая поэма» [1].

Байрон не изменил однажды открытому принципу лиро-эпического повествования, которое, впрочем, не остается у него неизменным. В «Дон Жуане», даже сравнительно с «Паломничеством Чайлд-Гарольда», сюжетные рамки раздвинулись. И еще одно отличие: сколь бы важным ни было здесь авторское присутствие, герой не пропадает, он не заслонен, без него потеряла бы смысл поставленная цель — поиск героя.

Поэма написана пятистопной октавой. Этот размер, требующий обязательной так называемой третьей рифмы в пятой и шестой строках, давал автору полную свободу вести нить рассказа или обрывать ее, чтобы увлечься какой-либо мыслью, ассоциацией.

Но, несмотря на эти остановки, отступления, обрывы, повествование развертывается в последовательный сюжет, наполненный подробностями судьбы героя и изображением действительности, с которой герой сталкивается. Это все в совокупности отличает «Дон Жуана» от более ранних лиро-эпическиx поэм и подводит его под еще одно жанровое определение, родившееся в России благодаря пушкинскому «Евгению Онегину», — роман в стихах.

Замена слова «поэма» на слово «роман» была осознана как принципиально значимая особенно в ходе дальнейшего литературного развития, перехода к новому периоду, в пределах которого на смену ранее доминировавшей романтической поэме приходит реалистический роман. Смена термина, смена доминирующего жанра становится знаком общей эволюции художественного мышления. И в то же время у Байрона, как и Пушкина, не просто роман, а роман в стихах, «дьявольская разница» — согласно известному пушкинскому предупреждению.

Стихотворная форма, избираемая для повествования, в данном случае обеспечивает богатую ассоциативную о связь внутри жанровой традиции: с одной стороны, предоставляя возможность определиться (пародийно, иронически) по отношению к эпической поэме, а с другой — еще свободнее использовать открытия романтической поэмы с ее лиризмом, с ее свободой авторского присутствия и обращения к читателю. Роман в стихах под пером Байрона и Пушкина есть форма открытая, становящаяся; форма, которая всякий раз создается заново и предполагает, что на глазах у читателя автор определяет отношение к действительности, ощущаемой во всей своей современной новизне, не поддающейся уже готовым художественным решениям. Об их возможности автор все время напоминает читателю, подчеркивает — от чего уводит его, обостряя, тем самым, ощущение новизны собственного выбора.

Наум Берковский отмечал: «Дон Жуан» Байрона является предвестием наступающего века прозаиков. Он еще написан стихами, блестящими стихами, но по духу и по складу он уже как-то прозаичен, его «Дон Жуан». По обличью своему он поэма, а по внутреннему строю, по духу своему «Дон Жуан» Байрона — тот самый роман, который идет в жизнь.

Байрон в «Дон Жуане» завершил романтизм и предуведомил нас, что идет совсем другая эпоха: эпоха прозы и романа. Эпоха реализма. Это преобладание прозы и романа, конечно, признак реалистической литературы, которая заполнила XIX век и в той же Англии, и повсюду в Европе» [3].

 

 

Заключение

Таким образом, в результате проведенного нами в данной работе анализа поэмы Байрона, мы пришли к следующим выводам:

1. Поэма Байрона была в известной степени новаторской для своего времени. Сочетание революционного пафоса, лирической задушевности и едкого Байроновского сарказма определяет неповторимое своеобразие произведения. Байрон обрушивает свой гнев не только на отвратительные моральные черты господствующих классов, но и на религиозные, поэтические, этические, эстетические и политические нормы.

2. Язык поэмы «Дон Жуан», по сути, свободен и выразителен. Поэму отличает богатство выразительных средств, решительность стилистического и языкового новаторства. Широко используя разговорные обороты, богатую идиоматику английского языка, многочисленные языковые метафоры, народные пословицы и поговорки, Байрон расширяет рамки принятой поэтической речи обильным включением бытовой лексики – в неожиданном и оригинальном сочетании со словами, заимствованными из области философии, политики, экономики, финансов, психологии, мифологии и даже физики [X,1].

3. Несмотря на новое для того времени восприятие действительности, «Дон Жуан» Байрона остается произведением романтическим. Романтичны и максималистическая требовательность к действительности, и всеобщность отрицания, и ощущение катастрофичности исторического развития, и гневное отчаяние, и скептическая насмешка над крушением высоких просветительских идеалов. О романтизме говорит универсализм поэмы – то есть необозримость масштабов, соотнесение частных жизней с судьбами вселенной, а того и другого вместе – с собственным негармоничным внутренним миром. Но, соединяя традиции просветительского романа и сатиры, обогащенные восприятием комического эпоса Возрождения с новыми, реалистическими устремлениями, автор выходит за рамки романтизма. И все же реализм, как было уже отмечено, проявляется в его поэме лишь как тенденция.

4. Труд Байрона был направлен на создание произведения широчайшего масштаба и значения. Играя понятиями и идеями, философскими и художественными ценностями прошлого и настоящего, Байрон вводит их в обиход читающей публики и в то же время учит скептическому отношению к авторитету традиций, воспитывает полнейшую независимость мысли. Шелли писал: «Ничего подобного еще не написано на английском языке».

 

 

Список использованной литературы:

 

1. Аникин, Г.В., Михальская, Н.П. История английской литературы. – М.: Высшая школа, 1975. – 542с.

2. Байрон, Дж. Г. Дон-Жуан /перевод с английского Гнедич Т. – М.: Эксмо, 2006. – 324с.

 

3. Берковский, Н.Я. Статьи и лекции по зарубежной литературе. – СПб.: Азбука-классика, 2002. – 480 с.

4. Дьяконова, Н.А. Байрон в годы изгнания. – Л.: Художественная литература, 1974. – С.108-109.

Интернет-источники:

5. Верник, О.Н. «Моя мечта – надменна и проста»: традиции и новаторство в «Дон Жуане» Н.С.Гумилева. http://gumilev.ru/about/99/

6. Byron George Gordon Noel. Don-Juan. http://www.photoaspects.com