Характеристические черты научного знания

Классификация наук

В настоящее время нет какой-либо общепринятой единой классификации, все имеющиеся очень уязвимы для критики.

Но тем не менее, с точки зрения философа науки, одна из главнейших целей построения классификации – посмотреть на получившуюся классификацию, в чем - то с ней согласиться, в чем-то не согласиться, и пытаться обосновать свое несогласие. То есть, начать рассуждать на тему различия и сходства наук. Таким образом, классификация является лишь правдоподобной отправной точкой к рассуждению.

В качестве такой правдоподобной классификации приводится схема, возникшая в 20-30ые годы XX века.

Науки:

1. Естественные. 2. Формальные. 3. Социальные и гуманитарные.

 

1. Естественные:

 

1.1. Физические, инженерные науки.

Примеры: физика, химия, астрономия, науки о материалах, технические науки.

 

1.2. Науки о живом.

Примеры: биология, биоинженерия, медицина.

 

1.3. Науки о земле.

Примеры: геология, география, почвоведение, экология, климатология, антропология, этнология.

 

2. Формальные.

Формальные науки описать сложно. Это науки «типа» математики. Дается такая попытка их описать: это науки, которые не связаны с каким-то особым предметом изучения. Они обладают формой рассуждения, которую можно обнаружить в самых различных областях (например, математические методы применяются в физике, биологии и т.д.).

Примеры: математика, логика, теория принятия решений, семиотика, кибернетика, теория игр.

 

3. Социальные и гуманитарные.

 

3.1. Гуманитарные

Различные области истории культуры и культуроведения.

Примеры: филология, искусствознание, страноведение, юриспруденция, история.

 

3.2. Социальные

Это нечто более близкое к естественным наукам, нежели гуманитарные науки.

Примеры: лингвистика (закономерность жизни языков), экономика, политология, социология, психология, педагогика, образование, экономическая география.

 

Были многочисленные попытки отнести математику к естественным наукам, но все приводимые аргументы не выдерживали критики. Поэтому под нее создали отдельную группу формальных наук.

Философия за науку не считается, она не занимается научным знанием.

Вопрос 2
Проблема возникновения науки. Характеристические черты научного знания. Наука периода древних царств.

Характеристические черты научного знания

Дан рабочий набор признаков, отличающих научное знание от ненаучного. Он не претендует на абсолютность и служит лишь отправной точкой к рассуждению.

Признаки:

1. Предметность и объективность или ориентация на истинность в классическом ее понимании.
Что такое классическое понимание? Формулировка принадлежит Аристотелю: «истинно то, что связывает, что на самом деле связано, и разделяет то, что на самом деле разделено». Возникает масса вопросов на счет статуса этого «на самом деле». Но, так или иначе, присутствует ориентация на объективность, а не на личные вкусы.

2. Систематичность.
Противопоставляется фрагментарным кусочным догадкам.

3. Обоснованность.
Научное знание стремится быть обоснованным.

4. Стремление постоянно расширять область знаний.

Термины и хронологические рамки.

Христианство появляется на культурной арене в 1 году по рождеству христову, а точнее, это 40-60е годы первого века и это связано с миссионерской деятельностью Апостола Павла и с теми общинами, которые он основывает в разных городах Римской империи. Тем не менее, когда говорят о средних веках, имеют в виду немного более поздний период, то есть 4 в н.э. Это связано с тем, что именно на протяжении 4 века христианство получает главенствующее место в культуре римской века. В начале 4ого века это только прекращение гонений на христиан, а конец века это уже запрещение всех остальных религиозных культур. То есть это век стремительного развертывания социальной роли в христианства в обществе того времени. Завершение эпохи средних веков это условно 15 век. В 15 веке произошло много значимых событий: падение Константинополя, изгнание арабов из Испании, открытие Америки,…. По целому ряду направлений в культур 15 век оказывается переломным.

По поводу терминологии. Термин «средние века» явно оценочный. Он появляется в эпоху Возрождения, которая сменяет средние века и специфически их воспринимает. Люди в эпоху возрождения ощущали свою прямую преемственность с античным языческим миром и то, что отделяло их от этого античного мира воспринималось как промежуточная эпоха, лишенная каких-либо ценностей. О средних веках говорят «темные века». Первоначально это выражение пустил в ход Франческо Петрарка. Имеется ввиду эпоха с 4 по 15 век. Интересно, что в эпоху нового времени, в эпоху просвещения и отчасти 19 века сохранялся взгляд на средневековье как на «темное время», период застоя, упадка культуры и науки. Но в 20 веке, когда стали более внимательно исследовать историю культуры этого периода, довольно быстро обнаружилось, что если мы хотим сохранить имя «темных веков» за каким-то периодом, то временной размер этого периода стремительно уменьшается. Сейчас, говоря о «темных веках», говорят о двух веках: середина 6-середина 8ого века, причем исключительно о территориях запада (бывшая территория западной римской империи). На небольшом участке в маленький период можно говорить о «темных веках», и то нельзя думать, что бегали дикие орды и больше ничего не было. Во-первых, эти варварские государства были в определенной степени христианизированы, и появлялся ряд текстов высокой культуры (законы, хроники, поэзий, жития, и даже тексты по географии). Но в общем, все это сведено к минимуму в этом маленьком периоде.

 

Основные тенденции, связанные с восприятием средних веков в последние сто лет состоят в том, что они все меньше выглядят «темными». В них замечают все больше разных интересных черт.

Нужно обратить внимание на то, что развитие науки связано с христианством. Но требуются некоторые оговорки. Во-первых, наука продолжает развиваться в таких культурах, как Индия или Китай или Америки, с которой столкнулись европейцы, плывя в Индию. Кроме того, если говорить о христианстве, то приходится говорить о том, что примерно с 4ого века римская империя раскалывается на две части: западную и восточную, что соответствует разделению западного христианства (католицизма) и восточного (православия). Правда, западная римская империя пала под натиском варваров, которые начали почти сразу христианизироваться, а дальше стали постепенно восстанавливать свою культуру. Уже с конца 8ого - 9ом веке мы наблюдаем то, что называют каролингским возрождением. Дальше восстановление богатой сложной культуры идет по нарастающей.

 

Еще один момент: когда мы говорим о христианской культуре средних веков, нам нужно различать западную группу и Византию. Правда в восточном христианстве, в византийской империи не очень много ярких явлений, по крайней мере в отношении естествознания. Хотя, в 6 веке постройка храма святой Софии в Константинополе, который потрясал и архитектурно и в художественном отношении, и являл собой высокий уровень культуры и технических знаний. Можно назвать нескольких ученых, но очень серьезных прорывов не было. Больше было богословских споров, чем естествознания.

Антиматематизм евангелия

Если попробовать посмотреть, как занятия математикой должны выглядеть с точки зрения евангелия, мы увидим в нем антиматематический смысл. В самом деле, евангелие говорит об отношениях бога и человека в категориях любви, жертвы, и так далее, но все эти категории совершенно не подлежат расчету, и это подчеркивается. Основная из коллизий евангелия строится на том, что основным оппонентом Христа были фарисеи. Мы их привыкли воспринимать как лицемеров, как символ показной набожности, но они были совсем не такие. Фарисеи во времена Христа это лучшая часть иудейского общества, для которых исполнения закона очень было серьезно. Почему же они не устраивают Христа? Они строят и расчитывают свои отношения с богом. В притче о фарисее, который благодарит, господа за то, что он правиден.

два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь.

11 Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: 12 пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю.

13 Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику!

14 Сказываю вам, что сей пошёл оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится.

С точки зрения фарисеев, правидность была набором конкретных действий, выполнив которые человек мог считать себя правидным. В христианстве это невозможно. Ни один христианин не может сказать, что он выполнил то, к чему его призывают. «До скольких раз прощать брата моего? До семи ли?» «До семидежды семи» (то есть неограниченное количество). Образ фарисейского благочестия не совсем соответсвует реальному фарисейству, но тем не менее там было все расчитано. Этот момент здесь и отрицается. Бог дает человеку милость не по расчету. Бог не считается с человеком, и человек призван не считаться с другими людьми. Прощать сверх меры.

Так как весь мир завязан на человкека, этот принцип распространяется для всего мира. Нет в нем места для расчетов.

 

В Ветхом завете более благоприятная картина.

В ветхом завете можно найти книгу примудрости Соломона, в которой написано: «Ты все расположил по меру, числу и весу». Здесь уже связь с тем богом, который имел место в античности. Эта триада есть у Платона в том же виде. Демиург организует мир посредством чисел и геометрических фигур. Так появляется образ бога-геометра. Спасительно для науки оказалось то, что христианство не осталось «благой вестью», а стала формироваться в знание и богословие. Тогда оно стало брать на вооружение то, что было в античности. Система христианской учености это компромисс между античными представлениями и христианской «благой вестью», попытка адаптировать одно к другому. Удается это не до конца, но, так или иначе, сложное переплетение разнородных идей в культуре средних веков сохранится на протяжении всего времени. Любой интеллектуал этой эпохи находится между двумя центрами притяжения: священным писанием и античными текстами.

 

Доводы в пользу того, что христианство способствовало развитию науки.

Христианство содержало в себе значительно более сильную монотеистическую тенденцию, чем в античности.

 

В самом деле, античный космос мыслится как единой целое, но тем не менее, в нем есть очень четко различимые уровни, этажи, и эти этажи оказываются очень разной ценности. (Это видно у Платона, Аристотеля). Есть уровни, которые заслуживают внимания, а есть те, которые нет. Например, для Платона истинным предметом познания явлеятся сфера подлинного бытия (эйдосов). Чувственно воспринимаемо дает нам лишь повод вспомнить о подлинном бытия. У него нет смысла, это грязь, о нем нет знания. Это предмет недостойный внимания. У Аристотеля знание касатеся только общего, а все единичного относится к случайному и о нем знания нет. Аристотеля занимает только типическое, повторяющееся. До некоторой степени эти черты наследуют современные науки.

Поскольку античный космос вечный, нет единого творца, который отвечал бы за все. Даже в диалоге «Тимей», говорящем о демиурге, видим, что демиург занят не столько созданием, сколько упорядочиванием мира посредством чисел и геометрии. Он это не создавал и за это не ответственен.

 

В христианской картине мира ничего подобного нет. Здесь бог сотворил мир из ничего. Бог является единственным источником всего, что есть в мире. А раз бог счел достойным это создать, то это заслуживает внимания. Наш мир искажен грехом, но как только мы попробуем указать на плохость этого мира, на то, что от греха, нам вряд ли это удастся. Зло это нетворческое начало. Оно лишь вносит тонкое искажение того, что создано богом.

 

Античный космос делился на этажи, здесь такого разделения нет. У всего здания есть единый создатель. Отсюда преподсылка о том, что мир подчинен единому универсальному закону. Кроме того, появляется интерес к единичному и индивидуальному, а не только к общему. В античном мире ничего не происходит, все уже произошло. Все, о чем стоит говорить есть повтор неких существующих форм. Остальное – случайное. В христианской картине мира появляется представление о непредсказуемом развитии, которое к чему-то приведет.

В античности главную роль играет разум. Свобода воспронимается как некое случайное отклонение вокруг устойчивых форм. Особой ценностью она не обладает. В христианстве свобода и категория воли получают очень серьезное развитие. Хотя у Аристотеля был термин «воля», но у него это некое инстинктивное стремление (например, питаться) и воля=разум. А в христианстве воля связана с выбором. Выбор совершенно необязательно рационально обснован, иначе зачем выбирать? В христианстве человек выбирает бога не потому, что бог это такая невероятная сила, и он просто не может его не выбрать. Еще как может не выбрать. Выбор этот связан с состояним сердца, выбор по любви. Подробные картины загробной жизни это нехристианская вещь. Еангелие не стремится дать четкие знания про иную жизнь.

Итак, свобода, воля вышли на первый план.

Появляется возможность другого отношения к миру и другого понимания статуса знания в этом миру.

 

Вопрос 7

Арабская наука

Так же как на западе языком образованных людей была латынь, в восточной греческий, в исламском мире – арабский. Арабская наука испытывает подъем как раз тогда, когда наука в западной европе переживает максимальный упадок. В 12-13 ом веке все вернулось на свои места, и научный центром снова стала западная Европа. Арабская наука не христианская, а связана с исламом. Хотя здесь много сходств, так как ислам принадлежит к тому же типу, что и иудаизм и христианство (авраамические религии, монотеистические), и имеют много общего, если не вдаваться в детали. Если в 4ом веке христианство завоевывает прочные позиции в римской империи, в 5ом веке западная римская империя прекращает существовать под натиском варваров, в 7ом веке возникает в результате деятельности пророка Мухамеда ислам и мусульманство. Сначала на аравийском полуострове. Но эта новая религия оказывается активной в культурном отношении и в 7-9 вв мусульмане ведут активную завоевательную политику, в результате чего возникает арабский или исламский халифат, охватывающий огромную территорию от Аравийского полуострова до Испании включительно. На период с конца 8ого и до 11 века приходится максимальный расцвет науки. Столица в этот период находилась в Багдаде, и здесь проводится активная культурная политика халифом, которая связана с добыванием и покупкой рукописей, с поддержкой и финансированием действительности ученых, переводческой деятельности на арабский язык, с проведением исследований. Все это приводит к потрясающему взлету. С одной стороны, арабские ученые предстают как развиватели, комментаторы того, что они получают от античности, причем наибольшим образом их интересует философия, и наибольшее влияние имеет Аристотель, Платон и неоплатоники, медицина, оптика, математика, астрономия, оккультные дисциплины, такие, как алхимия и магия. Интерес к алхими вообще очень характерен для эпохи средних веков. Алхимия является по ряду своих черт детищем александрийской эпохи, когда она была основным центром, и, начиная со 2ого века н.э. и дальше, все это вместе с научным материалом попадает в руки арабских ученых. Эти ученые не только переводят, но и пишут блестящие комментарии, продумывают и развивают в разных направлениях те идеи, которые содержались у греческих философов и ученых. Им удается получить целый ряд блестящих достижений в области оптики, в области астрономии и механики. Очень много удается сделать в области техники. Кроме того, арабский халифат распространялся не только на запад, но и на восток и взаимодействовал определенным образом с культурными достижениями Индии и Китая.

Но как ни парадоксально, не из арабского мира вырастает современная наука (наука, которая стала достоянием всех людей, а не отдельных стран и культур). За взлетом арабской науки в 12-13 вв, начинается ее постепенный упадок. Это происходит по разным причинам. Во- первых, все-таки в исламском мире не удается найти продуманной формы взаимоотношений между античной наукой и собственно исламом. В частности, исследования арабских ученых испытывают все большее давление со стороны радикально настроенных исламских кругов. Во-вторых, оказалось, что арабская наука была плохо социально интегрирована. То есть это были отдельные ученые, которые существовали за счет того, что их деятельности благоволил правитель, но как только он переставал это делать, их деятельность по понятным экономическим и социальным причинам просто прекратилась, поскольку других серьезных укорененностей наука в культуре не имела. Дело в том, что арабские ученые могли быть связаны системой преподавания, но это была система Медресе, соответственно преподавали они не ту науку, которую развивали, а традиционные предметы для исламского образования. Эти предметы никуда не делись. Существовавшая помимо этого преподавания античная деятельность, связанная с античными традициями, начала идти на спад. Сам арабский халифат к середине 13ого века пал под натиском монголов, что ускорило упадок арабской науки.

Вопрос 8

В эпоху Возрождения вновь занимает почетное место классическая античность, обычно противопоставляющаяся Темным Векам (которые так названы одним из первых гуманистов - Петраркой).

Одной из характерных черт эпохи стала секуляризация, т.е. процесс, в итоге которого наука и культура перестают быть прерогативой Церкви, формируется светская культура, независимая от монашества (бывшего основным носителем науки и культуры в Церкви), церковных школ. Человек в короткий срок, совершив грандиозный научно-технический рывок, увеличив свою мощь, стал менее зависеть от условий внешнего мира, почувствовал себя более свободным и уверенным. А потому старая христианская доктрина, по которой он вместе со всем миром - всего лишь творение Бога и целиком подчиняется ему, перестала соответствовать изменившимся историческим условиям. Необходимо было создать другое мировоззрение, которое удовлетворяло бы идейным запросам новой эпохи и в котором человек был бы более свободным и значительным существом, являлся бы не созданием потустороннего Творца, но частицей несотворенной, а потому вечной природы.В результате этого начинают появляться независимые школы и кружки, как, например, первые кружки гуманистов. Однако стоит отметить, что связь с религией как таковой не разрывалась, т.е. это была просто автономия, но не протест против неё.

Вторым важным аспектом стало появление движения гуманизма. Основное внимание гуманисты уделяли не Богу, как это обычно делалось, но человеку. Отношение гуманистов к человеку было религиозным, он стал сакральным предметом, на него перенеслись представления, сформированные в средние века по отношению к Богу. Гуманисты в первую очередь интересовались словесностью, многие их произведения считались в первую очередь литературной работой, которая обычно писалась в двух основных направлениях – морально-нравственной и политической философии. Один из ярких примеров образа человека у гуманистов – «Речь о достоинстве человека» Джованни Мирандола. Легко проследить сильное влияние античности, например, Бог-Творец создает мир, который похож на античный космос, являющийся иерархическим (мир делится на высшие и низшие сферы и каждая сфера населяется подобающими существами). Однако при этом античные взгляды смешиваются с христианскими. Например, у Мирандола одинаково важны Моисей и Тимей: «…завершив все дела, как свидетельствуют Моисей и Тимей…» (в контексте создания мира Творцом). Более того, гуманистическая позиция частично оказывается в согласии со многими другими, такими, как арабская, или с некоторыми мистическими течениями (Гермес Трисмегист, Каббала).

Иерархическое устройство мира, которое присуще как античности, так и концу Средневековья (яркий пример тому Данте Алигьери и «Божественная Комедия») начинает понемногу исчезать в произведениях гуманистов. Так, создав строго иерархичный мир, столь похожий на древнегреческий космос Бог-Творец затем создает Человека, основной смысл которого – не соблюдать иерархию космоса. Человек поставлен вне (и даже в каком-то смысле над) этой иерархии, он единственный, кто может разделить с Богом восхищение этим миром, тот, кто в первую очередь характеризуется собственной свободой: «…он не земной и не небесный, не смертный и не бессмертный, это все дано ему выбирать…». Это также подчеркивает уже упоминавшуюся секуляризацию, гуманисты предлагают восхититься Человеком и его свободой, а не Богом, который отступает на второй план. Качества Творца переносятся на Человека, постепенно появляется идеал Человека-Творца (художник эпохи Возрождения), который занимается и наукой, и искусством, который является и практиком и теоретиком.

Одним из важных событий середины-конца рассматриваемой эпохи была Реформация. Если попытаться кратко изложить её суть, то для реформации 16-17 века в центре внимания стояло отрицание иерархии. На протяжении всего Средневековья церковь играла значительную роль в жизни общества, идеально вписываясь в господствующий на Западе феодальный строй. Полагалось, что иерархическое устройство Церкви отражает иерархию небесную, по крайне мере в своем идеализированном варианте, то есть представления об иерархичности мира были своего рода узакониванием Церкви и её структуры. Однако набирала силу идея, что Бог делает все сам, без посредников, потому и каждый человек может сам связываться с ним, что служило серьёзной мотивацией для перемен.

Критический дух эпохи Возрождения позволил по-новому взглянуть на все явления культуры, в том числе и на религию. Упор Возрождения на индивидуальность и личную ответственность помог критически пересмотреть церковную структуру, а мода на древние рукописи и первоисточники обратила внимание людей на несоответствие первохристианства и современной церкви. Люди с пробуждённым рассудком и мирским мировоззрением становились критически настроенными к религиозной жизни их времени в лице католической церкви.

Представители данного направления – Мартин Лютер, Томас Монцер, Жан Кальвин, Джон Усенлиф, Эразм Роттердамский и др. – стремились коренным образом пересмотреть церковную идеологию и взаимоотношение между верующими и Церковью.

Именно разрушение иерархии считают зачастую ключевым элементом перемен, произошедших во время Возрождения, из-за неё описываемый мир претерпевает серьёзные изменения, что, разумеется, оказывает влияние и на науку.

Католический мир, который объединял все народы Западной Европы под духовным руководством папы римского, прекратил существование. Единая католическая церковь была заменена множеством национальных церквей, которые часто находились в зависимости от светских правителей, тогда как раньше клирики могли апеллировать к папе в качестве арбитра. С другой стороны, национальные церкви способствовали росту национального сознания народов Европы. При этом существенно повысился культурный и образовательный уровень жителей Северной Европы, которая до этого была как бы окраиной Христианского Мира — необходимость изучения Библии приводила к росту как начальных учебных заведений (в основном в форме церковно-приходских школ), так и высших, что выразилось в создании университетов для подготовки кадров национальных церквей. Для некоторых языков специально была разработана письменность, чтобы иметь возможность издавать на них Библию.

Контрреформация в Западной Европе – католическое движение, возникшее после выдвижения идей Лютера, Кальвина, Цвингли и других реформаторов, имевшее своей целью восстановить престиж католической церкви и веры.

В результате католической реформы Церковь претерпела административные изменения, которые укрепили ее положение. Централизация власти в руках папы, появление семинарий и учебных заведений нового типа и, как следствие, обновление состава духовенства, борьба с явными недостатками, на которые давно обращали внимание многие, все это помогло католической Церкви соответствовать эпохе.

Серьёзные изменения претерпевает представление о бесконечности. Для античности бесконечность была неопределенной, непознаваемой, связанной с хаосом, а космос – это наложение некоторых границ на этот хаос, таким образом, бесконечность была отрицательно окрашена. Однако даже у неоплатоников Благо и Единое приобретают черты бесконечности в смысле мощи, которой они обладают и которую порождают, христианские мыслители продолжают развивать эту концепцию – бесконечность начинает ассоциироваться с Богом, с бесконечной творческой волей, с бесконечным разумом. Гуманизм же, как и прочие идеи, проецирует эту идею с Бога на Человека и на мир. Человек становится чем-то неопределенным и непредсказуемым и мир, который создаётся бесконечным творцом для бесконечного человека, должен быть ему под стать. Так эта концепция заняла своё место, и мир лишился не только иерархичности, но и конечности. Однако, помимо бесконечности космоса, развивается и другой тип бесконечности. Если для исследования неба строится телескоп, то практически одновременно появляются первые микроскопы, сильно меняющие представления о микромире, открывая живой мир, невидимый невооруженному глазу.

Публикация книги Николая Коперника «Об обращении небесных сфер» в 1547 году явилась знаковым событием в науке 16 века. Коперник критикует теорию эпициклов, не согласующуюся с наблюдениями и не дающую целой картины мироздания: «авторы геоцентрических теорий не смогли определить форму мира и точную соразмерность его частей». Сравнивая систему мира с механизмом, Коперник хотел построить простую модель солнечной системы, ее кинематический механизм. Такой механизм он нашел, относя движения всех планет, в том числе и Земли, к Солнцу. Делая Землю рядовым членом семейства планет, он порывал с аристотелевской и церковной доктринами о противоположности земного и небесного.

Из того, что движение Земли не отражается на видимой картине сферы неподвижных звезд, Коперник принял, что эта сфера чрезвычайно велика по сравнению с размерами орбиты Земли. Сама Вселенная бесконечно велика по сравнению с Землей: «Земля по отношению к небу, как точка к телу, а по величине, как конечное к бесконечному». Он сравнивает отношение Земли и Вселенной с отношением атома к телу. Новое учение о космосе обращает мысль к атомистике. Таким образом, геоцентрическая доктрина была вытеснена гелиоцентрической.

Книга Коперника поставила перед наукой ряд важных проблем. Перед астрономией она поставила задачу проверить соответствие новой теории фактам. Надо было уточнить наблюдения движения планет и выяснить, соответствуют ли эти наблюдения модели Коперника. В случае расхождения возникала задача выяснения его причин: происходят ли они от неправильности самой теории или от того, что теория, верная в своей основе, должна быть уточнена в деталях. И астрономическая наука, и навигационная практика нуждались в оптических приборах, в точных часах, в новых вычислительных средствах. Этим и определялись задачи науки на ближайшие десятилетия.

Теория Коперника нуждалась также и в физическом обосновании кинематической схемы. Естественно возникал вопрос: что связывает «машину мира» в единое целое, планеты с Солнцем, Землю с Луной? Каковы физические причины движения вообще и движения планет в частности? Астрономия нуждалась в механике, и не в той механике, которая была известна древним и по существу была статикой, а в новой механике, в механике движения — динамике. Для развития этой новой механики нужна была новая, динамичная математика.

Так из великого открытия Коперника возникла научная программа, осуществление которой привело к возникновению экспериментального и математического естествознания, в первую очередь механики и оптики.

Серьёзным препятствием для организации морских путешествий были основанные на учении греческого географа Птолемея географические представления, которые господствовали в средневековой Европе. Птолемей отвергал учение о движении Земли и считал, что Земля стоит неподвижно в центре вселенной; он допускал мысль о шарообразной форме Земли, но утверждал, что где-то на юге Юго-Восточная Азия соединяется с Восточной Африкой, Индийский океан замкнут со всех сторон сушей; таким образом, попасть из Атлантического океана в Индийский и морским путём достигнуть берегов Восточной Азии якобы невозможно. По господствовавшим в средние века воззрениям, заимствованным у античных авторов, Земля делилась на пять климатических поясов, причём считалось, что жизнь возможна только в двух умеренных поясах, у обоих полюсов находятся совершенно безжизненные области вечного холода, а у экватора — пояс страшной жары, где кипит море и сгорают корабли и люди на них.

Однако, с успехами науки и техники в Европе эти представления стали всё больше подвергаться сомнениям. Ещё в XIII в. Марко Поло и другие путешественники доказали, что в действительности восточный берег Азии не простирается бесконечно на восток, как думал Птолемей, а омывается морем. На некоторых картах XV в. Африка была изображена в виде отдельного, суживающегося к югу материка. Гипотеза о шарообразной форме Земли и едином океане, омывающем сушу, высказанная ящё античными учёными, находила в XV в. всё большее число сторонников. На основании этой гипотезы в Европе стали высказывать мысль о возможности достигнуть морским путём восточного побережья Азии, плывя из Европы на запад, через Атлантический океан. В 1410г. французский епископ Пьер д'Альи написал книгу «Картина мира», в которой он приводил высказывания античных и средневековых учёных о шарообразности земли и утверждал, что расстояние от берегов Испании до Индии через океан невелико и может быть пройдено при попутном ветре в несколько дней.

К 15 веку были созданы достаточно надежные для океанского плавания парусные суда (каравеллы), усовершенствованы компас и морские карты, приобретен опыт, необходимый для дальнего мореходства.

Великие географические открытия имели всемирно-историческое значение. Были установлены контуры обитаемых материков, исследована большая часть земной поверхности, было получено представление о размерах Земли. Великие географические открытия дали толчок к развитию не только самой географии, но многих других областей естествознания, предоставив новый обширный материал для ботаники, зоологии, этнографии. В результате Великих географических открытий европейцы впервые познакомились с рядом новых сельскогохозяйственных культур (картофель, маис, томаты, табак).

Вопрос 9

С 16 по 17 век происходит революция в науке, которую можно охарактеризовать двумя знаковыми событиями, соответствующими началу и концу этого периода. Первым из них, является публикация книги Николая Коперника «Об обращении небесных сфер» в 1547 году, а вторым, в некотором смысле завершающим период научной революции – публикация «Математических начал натуральной философии» Исаака Ньютона в 1687 году. Если труд Коперника стал причиной к тому, чтобы гелиоцентрическая модель стала господствующей над геоцентрической, то выход труда Ньютона ознаменовал появление классической механики, ставшей впоследствии образцом научного исследования. Мир Ньютона изотропен, однороден, все его точки – равноправны, а покой перестает быть естественным состояниям (для Аристотеля движение возникает лишь тогда, когда тело стремится к своему естественному состоянию – состоянию покоя). В этом мире нет Бога в традиционном понимании, однако до определенной степени его место занимает абсолютное пространство, которое у Ньютона несет сакральный характер. Вообще говоря абсолютное пространство должно удивлять сегодняшних естественников, поскольку на самом деле в механику оно пришло из богословия. Тем не менее нельзя не отметить, что мир становится очень не похож на средневековый космос.

 

Есть ещё одна важная фигура того времени - Иоганн Кеплер. Он занимался не только астрономией, но и астрологией. Множество усилий он вложил в попытки рассчитать гармонию мира посредством платоновых тел – правильных многогранников, пытался вписывать сферы в многогранники и таким образом описать движение планет, таким образом, оставаясь скорее в классическом ключе. Но он сделал крайне важный ход, разрушавший привычную картину мира, отказавшись от круговых орбит. Это ознаменовало перелом в математике. Античная математика была математикой совершенных тел, они имела дело с правильными фигурами, круговыми орбитами и т.д. Конечно, уже в античности были известны и менее совершенные фигуры, однако было абсолютно невозможно представить, чтобы одна из них описывала совершенный Космос. Кеплер выбирал именно эти, менее совершенные кривые – конические сечения, для описания движения планет (что является первым законом Кеплера). Второй шаг, который он сделал – он отказался от равномерности движения по орбите (второй закон). Таким образом, он закладывает фундамент классического анализа, который получает более-менее оформленный вид у Ньютона. Этот анализ описывает неровные, кривые контуры, фигуры, хотя и описывает их приближением к некоторым совершенным. Тем не менее это явилось важный шаг для математики.

 

Можно сказать ещё две вещи об отношении к математике. Во-первых, для большинства ученых (на самом деле эта традиция доживет даже до 19 века) математика воспринимается не только как способ описания, но как отображение того как на самом деле устроен мир. Именно поэтому можно зачастую увидеть математиков 18-19 веков, работающих с некоторыми формулами и понятиями, не имеющими строгих определений. Это следствие эвристического принципа, заключающегося в том, что математика отражает наш мир, поэтому, например, кривая обязательно будет дифференцируемой (что, разумеется, не так). Помимо этого математика была инструментом мистическим. Мотивация также понятна – если математика отображает наш мир, то мы можем искать в нем некие математические шифры, и пытаться их разгадывать. Последняя особенность восприятия математики связана с сильным развитием алгебры в эти века. В основном это было связано с большим количеством математических состязаний, где участникам предлагались различные задачи для решения на скорость, именно в это время появляются формулы для решения кубических уравнений. Поэтому зачастую математика воспринимается ещё и как некая машина для решения задач, действующая автоматически.

Отличие новой математики от старой: возникают функции и бесконечно-малые.

 

Формируется последняя черта, важная для научной деятельности. Мир становится неограниченным, что важно, поскольку наука должна постоянно открывать новые знания, но и человек получает способность постигать его, изменять и подстраивать под себя. Возникает связь науки и технической деятельности, совершенно не присущая античности, во времена которой наука была скорее неким созерцанием, которое если и может дать какой-то результат, то в лучшем случае нечто вроде удовлетворения интеллектуальной потребности. Френс