Народный артист России Юрий Назаров в беседе с политическим обозревателем «правды» Виктором кожемяко

Народный артист России Юрий НАЗАРОВ в беседе с политическим обозревателем «Правды» Виктором КОЖЕМЯКО

Он не только талантливый актёр, сыгравший в кино более двухсот ролей. Он также человек беспокойной, ищущей мысли. Сколько знаю его, Юрий Владимирович Назаров постоянно в раздумьях. О непростых проблемах нашего прошлого и современности, о темах социальных, идеологических, философских, привлекающих своей актуальностью. Потому каждая встреча с ним для меня по-особому интересна и дорога.

А ещё дорог он мне своей верностью всему лучшему, что воспитывали в нём советская жизнь и советская школа, начиная с трудного военного детства в Сибири. Многие поспешили отречься от этого, едва провозглашена была предательская «перестройка». Тут же вперегонки начали проклинать «совковость» и «сталинизм», а заодно Родину, допустившую «октябрьский переворот».

Ничего подобного от Назарова я не слышал и не читал у него. Нет, он не уходил от самых острых вопросов, но избегал поверхностного и примитивного подхода к ним, стараясь в поиске ответов докапываться до глубины, до корней.

Наверное, именно поэтому, когда на переломе 1990-х большинство его коллег по искусству, основательно заражённые антисоветизмом, отшатнулись от коммунистов и от «Правды», он наоборот — с подчёркнутой демонстративностью шёл на наши праздники и встречи с читателями, чтобы выступать с любимыми стихами и прозой, делиться со слушателями самым заветным, побуждать их к размышлению и убеждать.

Большим другом нашей газеты Юрий Назаров остаётся до сих пор. Надеюсь, понятно моё желание ещё раз поговорить с ним в преддверии этапной даты — 100-летия Великой Октябрьской социалистической революции.

Разговор состоялся пространный, занявший несколько часов, так что здесь публикую лишь часть его.

К вопросу о счастье

— Юрий Владимирович, я заметил и в прошлых наших беседах, и в основной книге вашей, что вы постоянно обращаетесь к теме счастья человеческого. В книге «Только не о кино» есть у вас целая глава под названием «Потолкуем о счастье», да и в других главах по-разному то же самое звучит. Почему?

— Наверное, потому, что вопрос о счастье — это ведь о смысле жизни вопрос. К чему стремиться, от чего может быть у человека самая большая радость…

— По-моему, это имеет прямое отношение к теме Октября 1917-го, которую я предложил вам для обсуждения.

— А как же! Я прочитал в «Правде» вашу беседу с писателем Захаром Прилепиным, который назвал Октябрьскую революцию величайшим событием во вселенской истории (номер за 7—8 февраля с.г. — Ред.). Согласен с ним. И множество есть оснований для такой оценки. Но самое главное, в моём представлении, связано как раз со смыслом жизни.

Какую цель предлагало человеку прежнее жизнеустройство, к которому теперь мы фактически вернулись? Хапужничество, личное материальное обогащение за счёт других и любой ценой. Но разве в этом действительно высшая человеческая радость? Нет, извините, это радость животная. Вот свинья растолкала всех у кормушки, нажралась — и нет для неё большего удовольствия…

— Когда ныне обрушиваются на коммунистический, социалистический проект в нашей стране и твердят про его утопичность, то нажимают больше всего именно на низменную природу человека. То есть по сути получается, что при его врождённом индивидуализме он недалеко от той свиньи ушёл. И главные удовольствия у них одинаковые. Ничего, дескать, с этим не поделаешь, потому и не следует природе мешать.

— Неправда это во многих смыслах. Свинское от рождения внутри человека может, конечно, быть. Однако есть и другое. Так вопрос в том, ЧТО развивает общество в человеке — худшее или лучшее, на что его настраивает и ориентирует, для чего условия создаёт и что поощряет.

Недавно я узнал про результаты социологических исследований, проведённых в разных странах. Выявлялось, от чего люди различных профессий получают наибольшее удовлетворение.

— И от чего же?

— От творчества! А уж дальше идут секс, обжираловка и всё прочее. Да я и без каких-то специальных учёных исследований по себе знаю, что творчество способно совершать чудеса. Могу долго рассказывать об этом. Начиная с того, как перед ответственным экзаменационным показом в Щукинском училище я вдруг тяжко заболел. С утра в этот день всё было для меня, как в тумане. Однако, преодолевая себя, решил всё-таки не подводить товарищей.

Мы подготовили отрывок из «Тихого Дона», где я играл Степана Астахова. И вот, когда переодели меня в казачью форму, наклеили усы и вышел я на сцену, всё будто преобразилось. Ясно вижу и слышу, с невесть откуда взявшимся подъёмом играю…

— Отступила болезнь?

— Я сыграл весь наш отрывок (педагоги оценили хорошо), а затем, помню, в пустой аудитории свалился на какой-то кушетке и проспал крепчайшим сном до утра. Проснулся — совершенно здоровый!

— Характерный случай, показательный…

— Да что я. Вспомним академика Ивана Петровича Павлова. Он, находясь буквально на смертном одре, то есть умирая, до последнего вздоха диктовал свои наблюдения за собственным организмом. Для науки диктовал, продолжал своё многолетнее творчество, которое и составило счастье его жизни.

— А Николай Островский, когда писал «Как закалялась сталь» и «Рождённые бурей»?

— Вот на каких примерах воспитывал коммунизм, определивший главной целью людей созидание — коллективное созидание справедливого общества. Он делал человека человеком, выводя его из животного мира. Это, замечу, ещё с первобытного коммунизма началось, когда сообща приходилось людям охотиться на мамонта. Сообща, вместе, а не порознь, индивидуально. Общее гораздо сильнее и выше, нежели частное.

Ну а потребление — это легче всего. И делать из него цель, смысл жизни — это несчастье. Да, истинное счастье в творчестве, будь то академик, писатель или простой работяга, какого сыграл, например, Баталов в фильме «Москва слезам не верит». Я в жизни знал и знаю таких работяг. Сколько замечательного сотворили для страны и геологи, и сталевары, и конструкторы-инженеры, и сельские механизаторы, и медики!..

Вот всех их поднял Октябрь. Им открыл широкую дорогу и перспективу для счастья.

Живём, пока не замочили.

Сила знаний и правды

В просвещении

— Церковь, судя по всему, своими проповедями и другими деяниями не в силах это превозмочь?

— Думаю, да. Хотя усилия предпринимаются, на мой взгляд, даже чрезмерные. Ну, скажем, настойчиво предлагается ввести обязательное преподавание в школах чего-то вроде «Закона Божьего». Однако, если у нас свобода совести, то она должна быть и для верующего в ту или иную религию, и для атеиста.

Вопрос этот, конечно, тонкий и сложный. Особенно учитывая исторические конфликты между церковью и государством. Хотя тут изначально не Советское государство виновато: дело в том, что многие священники после Октября выступили против Советской власти и воевали с ней. Но именно при Ленине была провозглашена свобода совести, а Сталин в определённом смысле сотрудничал с церковью, особенно когда необходимо было сплотить верующих и неверующих на защиту страны в годы Великой Отечественной. Больше всех, по-моему, навредил отношениям церкви и Советской власти Хрущёв — вот это факт.

— Наверное, многим из тех, с кем вы общаетесь, вряд ли нравятся ваши размышления о церкви и религии.

— Это когда я откровенно высказываю то, что думаю по этому поводу. Но вот запомнился мне разговор со вдовой старого русского писателя в Подмосковье, где она работала агрономом. О вере тоже речь тогда у нас зашла. Так она со смущением великим призналась: «Не могу поверить в «непорочное зачатие» — ведь я же биолог».

— Дарвина из школьных и вузовских программ требуют изгнать...

— Значит, изгнать просвещение, которое только и может истинную силу правды и знаний дать человеку и которого нам сегодня остро не хватает. А коммунизм совершенно правильно ориентирует на него. Вспомните Ленина: «Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество».

Власть в России коммунисты приняли тогда, когда грамотными были значительно меньше половины населения страны. Но уже вскоре это изменилось. И вслед за ликвидацией безграмотности (знаменитый ликбез!) в стране началась настоящая культурная революция.

— Моя мать, тогда совсем молодая учительница, активно участвовала в ликбезе. Рассказывала, как пешком, иногда в непогоду, добирались учителя до самых отдалённых и глухих деревень, чтобы старых и малых учить грамоте.

— Не случайно же Советская страна стала самой читающей в мире, а книга реально была для нас лучшим подарком. Знаете, когда я в 1937-м, 5 мая, родился, дедушка и бабушка подарили мне однотомник Некрасова. Ещё имя новорождённому не успели дать! Так они надписали: «Нашему желанному, долгожданному внуку...»

— Великолепно. Думаю, Некрасова вы после этого особенно любили?

— Да как же не любить-то его! От них, от классиков наших, впитывали мы и красоту слова русского, и настоящую духовность, и тягу к справедливости. А каков был авторитет писателей и учёных в Советской стране!

— В книге вашей на меня произвёл впечатление эпизод, как вы, начинающий студент театрального училища, в дни душевной смуты и жизненных сомнений за советом пошли не к кому-нибудь, а к Михаилу Александровичу Шолохову. Почему именно к нему?

— Необыкновенное доверие к этому писателю было.

— И ведь вы нашли адрес, где он в Москве останавливался, и живой классик не оттолкнул, не выгнал заявившегося с улицы мальца.

— Сказал: «Учись!» Это я крепко запомнил...

Но, возвращаясь к религиозной и церковной теме, должен сказать следующее. Веровать или не веровать в легенду о Христе либо Мохаммеде — это в конце концов личное дело каждого. Тут логические доказательства действуют далеко не на всех. Однако мы же знаем, к чему многие столетия вера в Бога реально ведёт на земле.

Наверное, все религии, дошедшие до наших дней, именем Господа к добру, справедливости и миру зовут. Ни Христос, ни Мохаммед, ни Иегова, ни Будда вроде бы не призывают к войне. Но люди, верующие в Бога, тысячелетия режут друг друга и никак не нарежутся. Вплоть до нынешнего ИГИЛ.

От имени Христа провозглашено: «Не можете служить Богу и мамоне». Однако служат вовсю этому самому золотому тельцу. Ставят в церкви свечки олигархи, чиновники — и продолжают всяческие гадости творить ради наживы.

— Кричащее лицемерие и фарисейство процветают, фиговым листком прикрывая сущий бандитизм. А миллионы так называемых простых людей словно и не замечают этого.

— Недостаток просвещённости! Но приведёт ли к счастью человечество такая слепая вера? Может ли привести? Нет, подлинное стремление к справедливости и миру было в Советском Союзе. У нас и герб был не какой-то двуглавый мутант, а земной шар в обрамлении колосьев, и символ наш — это серп и молот, символ труда. «Люди, давайте жить по-людски, а не по-волчьи, не по-скотски!» — призывала весь мир наша страна, которой мы по праву гордились, и сама являла достойный пример во многом.

Да, были издержки, ошибки, потери, но в целом-то мы шли единственно правильным курсом. Научно выверенным и служащим интересам всех, а не кучки «избранных». И дружба народов была не показная, а настоящая. Помню, как на излёте «перестройки» криком кричал мой друг-таджик, замечательный солист балета Курбан Холов: «Юра, куда же вы от нас?» А недавно с украинцами-ветеранами встречался на Поклонной горе, и с какой болью они говорили: «Не верьте, что все мы против вас, не верьте!»

Народный артист России Юрий НАЗАРОВ в беседе с политическим обозревателем «Правды» Виктором КОЖЕМЯКО

Он не только талантливый актёр, сыгравший в кино более двухсот ролей. Он также человек беспокойной, ищущей мысли. Сколько знаю его, Юрий Владимирович Назаров постоянно в раздумьях. О непростых проблемах нашего прошлого и современности, о темах социальных, идеологических, философских, привлекающих своей актуальностью. Потому каждая встреча с ним для меня по-особому интересна и дорога.

А ещё дорог он мне своей верностью всему лучшему, что воспитывали в нём советская жизнь и советская школа, начиная с трудного военного детства в Сибири. Многие поспешили отречься от этого, едва провозглашена была предательская «перестройка». Тут же вперегонки начали проклинать «совковость» и «сталинизм», а заодно Родину, допустившую «октябрьский переворот».

Ничего подобного от Назарова я не слышал и не читал у него. Нет, он не уходил от самых острых вопросов, но избегал поверхностного и примитивного подхода к ним, стараясь в поиске ответов докапываться до глубины, до корней.

Наверное, именно поэтому, когда на переломе 1990-х большинство его коллег по искусству, основательно заражённые антисоветизмом, отшатнулись от коммунистов и от «Правды», он наоборот — с подчёркнутой демонстративностью шёл на наши праздники и встречи с читателями, чтобы выступать с любимыми стихами и прозой, делиться со слушателями самым заветным, побуждать их к размышлению и убеждать.

Большим другом нашей газеты Юрий Назаров остаётся до сих пор. Надеюсь, понятно моё желание ещё раз поговорить с ним в преддверии этапной даты — 100-летия Великой Октябрьской социалистической революции.