История становления нейропсихологии как науки.

Первые попытки решить проблему соотношения между душевными процессами и телом человека производились в рамках существующих до нашей эры философских и религиозных воззрений и на самом обобщённом уровне сводились к поиску органа, которому можно было бы приписать роль «вместилища» психики. В ранних взглядах в таком качестве выступало всё тело, позднее начало разрабатываться представление о кровообращении как главном факторе телесной и психической жизни. Особую роль сыграло древнегреческое учение о пневме как особом тончайшем веществе, циркулирующем по кровеносным сосудам и выполняющем функцию носителя психики.

В античной науке Востока и Греции в подобном контексте долгое время конкурировали между собой две теории – «сердцецентрическая» и «мозгоцентрическая».

Мысль о том, что мозг есть орган ощущения и мысли, принадлежит древнегреческому врачу Алкмеону, который пришёл к подобному выводу в результате хирургических операций и наблюдений за поведением больных. Мозг в качестве органа, поражение которого обуславливает душевную болезнь, ещё не рассматривался, и дифференцированный подход к его различным участкам не осмысливался.

Пифагор – философ и основатель «союза», признававшего бессмертие души и её переселения из тела в тело в конце физической жизни. В рамках системы своих представлений о мироздании как воплощённом свойстве чисел пифагорейцы помещали разум в мозгу, а душу в сердце. Процесс познания становился процессом числового выражения познаваемого.

Мозг как орган психики трактовался и Гиппократом, считавшим его большой губчатой железой. Чувства и страсти помещаются Гиппократом в сердце.

Как в античные времена, так и позднее решение вопроса о телесной локализации души непосредственно зависело не только от анатомических знаний, но и от философско-психологических, а также религиозных представлений. Платон – разделил бессмертную, божественную и невидимую душу на три части и определил для каждой из них свой орган. Умственную часть он располагал в голове, «гневливую», борющуюся за справедливость – в груди, а чувственную, общую с животными – в брюшной полости.

Два века спустя Аристотель вновь возвращается к идее неделимости души и начинает трактовать последнюю как способ организации живой материи, форму живого органического тела, а также состояние его активности. Аристотелю принадлежит учение об «общем чувствилище». Органом души у Аристотеля вновь становится сердце, а мозг рассматривается как железа, выделяющая слизь для охлаждения «теплоты сердца» и крови до нужной нормы.

Р. Декарт разрабатывает понятие о рефлексе (хотя сам термин ещё отсутствует). Результатом этого становится открытие клапанов, благоприятствующих перемещению «животных духов» от мозга к мышцам, и сокращение последних. Душа соединена со всем телом, и особенно – с небольшой шишковидной железой, находящейся в середине мозга.

В 17 веке экспериментальное изучение мышц и нервов, а также удаление отдельных участков мозга, равно как и вся неврологическая практика, значительно продвинули представления о связи психических процессов с их возможным материальным носителем. Но только в конце 18 – начале 19 вв., ознаменовавшихся развитием психологических представлений о разложимости психических процессов на некие изначальные психические «способности», клиницисты и анатомы того времени начали искать мозговой субстрат этих «способностей».

К числу наиболее известных относятся попытки крупнейшего австрийского анатома начала 19 века Ф. Галля локализовать моральные и интеллектуальные качества человека в различных частях головного мозга.

В первой половине 19 в. в публикациях Ж.-Б. Буйо и М. Дакса, выполненных по результатам медицинских наблюдений, впервые привлекается внимание специалистов к возможности потери речи в результате локальных поражений мозга. В 1861 г. французский анатом и хирург П. Брока, выступая в Парижском антропологическом обществе, представил материалы изучения двух больных с потерей речи, обратив внимание на её связь с поражением нижней лобной извилины левого полушария. В 1874 г. немецкий психиатр К. Вернике описывает 10 больных с нарушениями понимания обращённой речи, имеющих локализацию очага поражения в задних отделах верхней височной извилины также левого полушария. Было замечено, что поражения затылочных отделов мозга вызывают нарушения зрительного восприятия, а поражения теменной области – утерю способности правильно строить предметное действие. Позднее возникает мысль, что в коре головного мозга можно выделить «центр письма», «центр счёта» и др.

Одновременно в качестве контраргумента появляются исследования другого плана, указывающие на неполноту потери тех или иных психических функций при локальных поражениях мозга, обратимый характер их нарушений, на связь их масштабности с общей потерей массы мозга.

Дальнейшие годы характеризовались накоплением и детализацией клинико-анатомических наблюдений с выделением некоторых новых форм нарушений высших психических функций, критикой и пересмотром ранее полученных материалов. Заметным явлением в первой трети 20 в. становятся исследования американского психолога К. Лешли, проводившего опыты на крысах и обратившего внимание на работу мозга как целого. Итогом этих работ стала формулировка закона эквипотенциальности, провозглашавшего равноценность различных мозговых структур и коры больших полушарий во всех её отделах. Постепенно в неврологии и психологии формируется направление, получившее название «ноэтической школы», считавшее, что при мозговых поражениях в первую очередь нарушается «символическая функция» или «абстрактная установка», в частности выражающаяся и в речевых расстройствах. К. Гольдштейн попытался разделить кору на «центральную» и «периферическую», механически связав с этими отделами общий психический фон, живущий по эквипотенциальным законам, и «средства» психической деятельности, приуроченные к конкретным участкам мозга. В 1934 г. немецкий психиатр К. Клейст составляет локализационную карту мозга, которая приурочивает отдельные, в том числе и социально обусловленные функции к деятельности конкретных участков коры. Так или иначе, система взглядов на работу мозга того времени сводилась к представлению о нём как о собрании «органов», или «центров», в которых локализуются имеющие самостоятельный характер «способности».

Физиологическое направление в изучении локализации высших психических функций начало зарождаться с середины 19 в. и наибольшее развитие получило в России. И.М. Сеченов опубликовав «Рефлексы головного мозга», высказал предположение о роли чувствительного возбуждения при мышечных сокращениях в формировании двигательных актов, а также о роли слуховых, мимических и зрительных ощущений в речевой деятельности.

Среди зарубежных исследований 20 в., способствующих пониманию роли мозга в психических процессах, наибольшую известность получили работы английского физиолога Ч. Шеррингтона по анализу интегративных принципов деятельности нервной системы и его учение о нейронных контактах – синапсах. Свойства изучаемого поведения впервые были отнесены на счёт свойств соединения между нейронами, а не их проводниковой части.

Существенный вклад в психофизиологические исследования по проблеме локализации функций был внесён И. П. Павловым, разработавшим учение о динамической локализации функций, об образовании в коре головного мозга «динамических стереотипов», о мозговой изменчивости в пространственной приуроченности возбудительных и тормозных процессов. Не меньшее значение имеют и исследования морфологии мозга и его рефлекторного функционирования, проведённые в начале века организатором и первым директором двух крупнейших научных учреждений –Психоневрологического института и Института по изучению мозга В.М. Бехтеревым.

Первые нейропсихологические исследования в нашей стране начали проводиться в 20-х гг. Л.С. Выготским. На основании изучения различных форм психической деятельности он сформулировал основные положения о развитии высших психических функций и смысловом системном строении сознания.

Дальнейшее развитие представлений о системном строении высших психических функций в коре головного мозга получило развитие в трудах А.Р. Лурия и его учеников. Ими накоплен и систематизирован огромный фактический материал о роли лобных долей и других мозговых структур в организации психических процессов, обобщены многочисленные предшевствующие исследования и продолжено изучение нарушений отдельных психических функций – памяти, речи, интеллектуальных процессов, произвольных движений и действий при локальных поражениях мозга, проанализированы особенности их восстановления. А.Р. Лурия создал комплекс методов клинического исследования лиц с поражениями мозга. Многочисленные исследования в области нейропсихологии создали предпосылки для выделения этой науки в самостоятельную дисциплину.

Существенное влияние на понимание отношений между психическими функциями и мозгом оказали экспериментальные и теоретические работы Н.А. Берштейна, П.К. Анохина, Б.Г. Ананьева.

Н. П. Бехтеревой на протяжении многих лет предпринимались работы по изучению роли подкорковых образований в реализации различных психических процессов.

Значительный вклад в современные нейропсихологические представления внесён учениками А.Р. Лурия – Е.Д. Хомской, Т.В. Ахутиной, Л.С. Цветковой. Относительно самостоятельное научное направление – детская нейропсихология – начало складываться благодаря систематическим нейропсихологическим исследованиям детей Э.Г. Смирницкой.

Существенную роль в становлении отечественной нейропсихологии сыграли такие выдающиеся учёные как Н.Н. Трагоутт и И.М. Тонконогий. Совершенствование современного нейропсихологического методического арсенала связано с именами Л.И. Вассермана и Я.А. Меерсона. Благодаря сотрудничеству со специалистами в области сенсорных систем и математического моделирования, теории информации и распознавания образов понятийный аппарат нейропсихологии был обогащён новыми представлениями о мозге как о системе, воспринимающей, хранящей и перерабатывающей информацию. В его состав были введены новые понятия, такие как оперативная память, фильтрация сообщений, помехоустойчивость, статистическое кодирование информации, принятие решений и ряд других.

Неизменно велик научный интерес к нейропсихологической тематике и среди современных западных медиков, физиологов, психологов и педагогов, что подтверждается наличием специальных отделений, факультетов и обществ в различных исследовательских и учебных заведениях Европы и Америки. Среди зарубежных исследований популярностью пользуются работы Х. Дельгадо, Дж. Миллера, Ю. Галантера, К. Прибрама, Э. Голдберга и др.

К сегодняшнему дню благодаря усилиям отечественных и зарубежных учёных, сделавших предметом своих исследований столь сложную и неоднозначную проблему материальных основ психики, можно очертить область нейропсихологии как специальной теоретической и прикладной дисциплины /1/.