Вопрос: Развлекаем толпу со сцены.

- Как-то в полночь, в час угрюмый, полный тягостною думой, над старинными томами я склонялся в полусне, грезам странным отдавался, - вдруг неясный звук раздался, будто кто-то постучался - постучался в дверь ко мне.

Эдгар стоял на сцене. Его фигуру освещал свет, а множество глаз было устремлено именно на него.

- "Это, верно, - прошептал я, - гость в полночной тишине, гость стучится в дверь ко мне".

- Ясно помню... Ожиданье... Поздней осени рыданья... И в камине очертанья тускло тлеющих углей... О, как жаждал я рассвета, как я тщетно ждал ответа на страданье без привета, на вопрос о ней, о ней - О Леноре, что блистала ярче всех земных огней, - о светиле прежних дней.

- И завес пурпурных трепет издавал как будто лепет, трепет, лепет, наполнявший темным чувством сердце мне. Непонятный страх смиряя, встал я с места, повторяя: "Это только гость, блуждая, постучался в дверь ко мне, поздний гость приюта просит в полуночной тишине - гость стучится в дверь ко мне".

Как это все началось? Эдогава просто выпер его на сцену с шутливой фразой: «нам нужны таланты, По-кун!». Они расследовали дело о пропавшем во время антракта артистом, что играл достаточно важную роль в спектакле. Эдгару было не понятно, чем это дело привлекло детектива, но Ранпо с энтузиазмом взялся за него. 

- Подавив свои сомненья, победивши спасенья, я сказал: "Не осудите замедленья моего! Этой полночью ненастной я вздремнул, - и стук неясный слишком тих был, стук неясный, - и не слышал я его, я не слышал..." - Тут раскрыл я дверь жилища моего: Тьма - и больше ничего. Взор застыл, во тьме стесненный, и стоял я изумленный, снам отдавшись, недоступным на земле ни для кого; но как прежде ночь молчала, тьма душе не отвечала, лишь - "Ленора!" - прозвучало имя солнца моего, - это я шепнул, и эхо повторило вновь его, - эхо - больше ничего. Вновь я в комнату вернулся - обернулся - содрогнулся, стук раздался, но слышнее, чем звучал он до того. "Верно, что-нибудь сломилось, что-нибудь пошевелилось, там, за ставнями, забилось у окошка моего. Это - ветер, - усмирю я трепет сердца моего, - Ветер - больше ничего". Я толкнул окно с решеткой, - тотчас важною походкой из-за ставней вышел Ворон, гордый Ворон старых дней. Не склонился он учтиво, но, как лорд, вошел спесиво и, взмахнув крылом лениво, в пышной важности своей он взлетел на бюст Паллады, что над дверью был моей, он взлетел - и сел над ней. От печали я очнулся и невольно усмехнулся видя важность этой птицы, жившей долгие года. -"Твой хохол ощипан славно, и глядишь ты презабавно, - я промолвил, - но скажи мне: в царстве тьмы, где ночь всегда, как ты звался, гордый Ворон, там, где ночь царит всегда?" - Молвил Ворон: "Никогда".

На японском слова звучат не так, как было задумано, по-этому писатель произносит некоторые слова на родном английском.

- Птица ясно отвечала, и хоть смысла было мало. Подивился я всем сердцем на ответ ее тогда. Да и кто не подивится, кто с такой мечтой сроднится, кто поверить согласится, чтобы где-нибудь, когда - сел над дверью говорящий без запинки, без труда ворон с кличкой: "Никогда".

Слово "Nevermore" слетает с уст легко, четко. Эдгар краем глаза замечает суетящихся полицию и Эдогаву, но так же продолжает вещать.

- И взирая так сурово, лишь одно твердил он слово, точно всю он душу вылил в этом слове "Никогда", и крылами не взмахнул он, и пером не шевельнул он, - я шепнул: "Друзья сокрылись вот уж многие года, завтра он меня покинет, как надежды, навсегда". Ворон молвил: "Никогда". Услыхав ответ удачный, вздрогнул я в тревоге мрачной. "Верно, был он, - я подумал, - у того, чья жизнь - Беда, у страдальца, чьи мученья возрастали как теченье рек весной, чье отреченье от Надежды навсегда в песне вылилось о счастье, что, погибнув навсегда, вновь не вспыхнет никогда".

Кратко вздохнув, наполнив легкие воздухом, Эдгар сильнее сжимает страницы, мысленно проклиная Эдогаву и обещая написать такой детективный роман, из которого даже он, великий детектив Йокогамы не сможет выбраться.

- Но, от скорби отдыхая, улыбаясь и вздыхая, кресло я свое придвинул против Ворона тогда. И, склонясь на бархат нежный, я фантазии безбрежной отдался душой мятежной: "Это - Ворон, Ворон, да. Но о чем твердит зловещий этим черным "Никогда", страшным криком: "Никогда". Я сидел, догадок полный и задумчиво-безмолвный, взоры птицы жгли мне сердце, как огнистая звезда. И с печалью запоздалой головой своей усталой я прильнул к подушке алой, и подумал я тогда: я - один, на бархат алый - та, кого любил всегда, не прильнет уж никогда.

По боится поднять взгляд на зал, боится встретится им со взглядом зрителей что с неким непониманиям смотрят на него.

- Но постой: вокруг темнеет, и как будто кто-то веет, - то с кадильницей небесной серафим пришел сюда? В миг неясный упоенья я вскричал: "Прости, мученье, это Бог послал забвенье о Леноре навсегда, - пей, о, пей скорей забвенье о Леноре навсегда!" Каркнул Ворон: "Никогда".

- И вскричал я в скорби страстной: "Птица ты - иль дух ужасный, искусителем ли послан, иль грозой прибит сюда, - ты пророк неустрашимый! В край печальный, нелюдимый, в край, Тоскою одержимый, ты пришел ко мне сюда! О, скажи, найду ль забвенье, - я молю, скажи, когда?" Каркнул Ворон: "Никогда". "Ты пророк, - вскричал я, - вещий! "Птица ты - иль дух зловещий, этим небом, что над нами, - богом, скрытым навсегда, - Заклинаю, умоляя, мне сказать - в пределах Рая мне откроется ль святая, что средь ангелов всегда, та, которую Ленорой в небесах зовут всегда?" Каркнул Ворон: "Никогда".

- И воскликнул я, вставая: "Прочь отсюда, птица злая! Ты из царства тьмы и бури, - уходи опять туда, не хочу я лжи позорной, лжи, как эти перья, черной, удались же, дух упорный! Быть хочу - один всегда! Вынь свой жесткий клюв из сердца моего, где скорбь - всегда!" Каркнул Ворон: "Никогда".

- И сидит, сидит зловещий Ворон черный, Ворон вещий, с бюста бледного Паллады не умчится никуда. Он глядит, уединенный, точно Демон полусонный, свет струится, тень ложится, - на полу дрожит всегда. И душа моя из тени, что волнуется всегда. Не восстанет - никогда!

Поэ, ты пытал людей?

Пленник тихо простонал, открывая глаза и задаваясь вопросом о том, где он сейчас находится. Он был в темном помещении и привязан к стулу, который находился точно в центре комнаты. Прямо перед ним была прямоугольная рамка из света, скорее всего, это была дверь. Свет просачивался через зазор вокруг неё и был единственным источником света. Там не было ни окон, ни ламп и он мог видеть лишь очертания того, что окружало его. Запах, который напоминал ему железо или, возможно, кровь, казалось, давил ему на грудь.

 

— О? А ты и не спешил возвращаться в сознание.

 

Эдгар чувствовал глухое раздражение. И то возникло не из-за того, что он находиться в прохладном, сыром подвале, в котором витает неприятный запах, а от того, что человек, который мог предоставить ему нужную информацию, имел очень низкий болевой порог и терял сознание каждый раз, когда писатель слишком увлекался. Оскалившись, По крутит в руках большие плоскогубцы. Этот инструмент мало чем ему поможет, да и вообще физические пытки именно к этому человеку ему мало чем помогут. А в психологии мужчина был слаб.

 

— ..Давай не будем тянуть.

В стороне от происходящего находился и зачинщик - тот, кто дал команду своим ищейкам схватить неугодного и притащить в этот сырой, темный подвал. Переходить дорогу сильным мира сего – опасно, иногда настолько, что, казалось бы, смерть могла стать лучшим выходом из сложившейся ситуации.

 

В кресле перед ним находился мужчина крупной комплекции, явно выходец из Мексики. Оно и понятно, у эмигрантов из восточной Америки просто на крови написано травить белых людей наркотиками. Отвратительно. Отвратительно то, что эта ниша была занята самим заказчиком, а какой-то идиот, решивший поиграть в салки с Гильдией, решил, что его никогда не поймают. Неужели для них Фрэнсис Фицджеральд – пустой звук?

 

Ни к чему тянуть, перед тем, как жертва расколется, ее необходимо довести до нужной кондиции. Клин клином вышибают?..

 

Фрэнсис одобрительно кивнул и указал на операционный столик, на котором уже покоились ампулы самых разных размеров. Содержимое колебалось от обезболивающих, до химических смесей, медленно убивающих «пациента» изнутри.

 

Но сейчас им требовалось не это. Смесь из метамфетамина, опиума и пенициллина внутривенно – гарантированная боль и ужаснейшие галлюцинации, последующий психоз и в конечном итоге - анафилактический шок. Потрясающе. За это время его подчиненному всего-то и требуется, что заняться привычной работой. От демонов в твоей голове не спасет даже потеря сознания.

С тяжелым, до ужаса наигранным вздохом Эдгар берет в руки ампулу с весьма странной смесью и набирает ее в небольшой шприц. Всего пять кубиков, но и этого должно хватить.

-- Вот же..

 

Мужчина брезгливо касается руки эмигранта и вводит тому внутривенно жидкость. У него не было какой-то особой практики в этом, поэтому По понимал, что что-то идет не так. Возможно, он проткнул вену, но кому какое дело для этого? Кидая на металлическую поверхность стола уже пустой шприц, писатель наблюдает за мужчиной. Первые пару минут он оглядывался, пытаясь понять, что происходит. Но потом..

 

Эдгар видит в темных маленьких глазах панику. Оскалившись, он придвигает обычный стул к креслу, к которому был привязан пленник, и садится на него верхом, положив руки на спинку. С этим практически отсутствующим освещением, пленник мог увидеть лишь один красный глаз, таращащийся на него из-под длинной челки.

 

-- Ты можешь быть честным или же нагло лгать мне. Меня это не волнует. Ты можешь даже вообще ничего не говорить, ведь каждый имеет право хранить молчание. В конце концов, мы будем копаться у тебя в башке, лишь исходя из твоей реакции на вопросы. Думай об этом, как о продвинутом детекторе лжи. Всё это скоро закончится.

 

Эдгар взглянул на Френсиса, намекая, что скоро ему надо будет задавать вопросы. Какова вероятность того, что этот способ подействует на наркоторговца? Эдгар точно не знал, но был на семьдесят процентов уверен в себе. Не может же он облажаться перед боссом? Эдгар заметил, как пленник демонстративно повернул голову в другую сторону от писателя, который в этот момент сдержал внезапно возникшее желание встать и сломать этому наглому эмигранту руку и пару пальцев. Но вместо этого По тыкает пальцем в лицо пленника и тот понимает, что указывают куда-то за него. Даже повернув голову, он не мог рассмотреть, что там было, так как он был привязан к креслу. Мужчина мог лишь поймать отблески чего-то, что было на краю его поля зрения. Затем он услышал что-то вроде скрипа. Было похоже на то, что это было связано какими-то тонкими верёвками, но это было опоясано чем-то более тяжёлым и устрашающим. Это была колючая проволока. Запах железа ещё раз закрался через нос в лёгкие пленника. В то же время, он понял, что за объект находился позади него. Множество нитей колючей проволоки свисало с металлических креплений на потолке. Большой кусок мяса был обмотан колючей проволокой и держался на острых металлических шипах. Он не мог сказать, что за мясо это было. Кусок этого мяса был тёмно-красный, так как кожа была содрана. Он мог видеть куски одежды, торчащие с него. Под действием препаратов, которые улучшали картину, это выглядело так, как будто голова человека, руки и ноги были отрублены, вся кожа содрана, а затем замотано в колючую проволоку. Наркоторговец почувствовал, что как будто не мог больше нормально дышать. Эдгар, увидев то, как со лба мужчины потек пот, оскалился.

 

-- Это твои люди. Сколько их было? Пять? Тут весит четыре их тела, а пятого, вроде как еще живого, допрашивают другие. Все они отказались со мной сотрудничать, даже зная о том, что это легче и безболезнее, чем их мучительная и долгая смерь. Это отчасти бесило меня, и я могу стать чуток жестоким, когда я расстроен.

Эдгар смотрит за тем, как в панике мужчина пытается освободится, дрожа всем телом. Секунда и стук ножек кресла прерывает заигравший телефон Эдгара. Писатель достает его из кармана и прижимает палец к своим губам, намекая на то, что заложнику стоит вести себя тише.

 

-- Оу? Как там?

 

По встает со своего стула и начинает ходить по подвалу, делая вид того, что с кем-то разговаривает, хотя на самом деле у него заиграл будильник, поставленный пока мужчина был без сознания.

 

-- Ах, не смогли допросить? Ну надо же, какая жалость. Что ж, можете.. Можете поступить как и с другими. Голова их боссу, руки и ноги подручным. Все просто, верно? Во-от и славно! До скорого.

Убрав телефон в карман, Эдгар поворачивает голову к наркоторговцу, имитируя что-то наподобие «улыбки», которая была больше похожа на оскал. Наклонившись, Эдгар в руку небрежно валяющуюся на полу пилу и подносит ту к лицу пленника так, что та касается острым краем носа.

-- У нас больше нет заложников, так что, пожалуйста, не расстраивай меня.

-- Я.. Я все расскажу!

Эдгар, оскалившись, отходит чуть в сторону, взглянув на Фицджеральда, которому потом надо будет объяснить, насколько писатель влетел с покупкой цельных кусков говядины и одежды весьма не плохого качества. Свои деньги в этом допросе он терять не хотел.

 

-- Задавайте вопросы, босс! А я прослежу за тем, чтобы на них были ответы.

Фицджеральд нахмурился и подошел к дельцу, практически обезумевшему от поставленной По сценки. Неплохой ход с минимумом кровопролития, за подобную изобретательность Фрэнсис готов простить своему подчиненному даже излишнюю жестокость и наглую трату ресурсов на постановку.

 

— Поверьте, господин Коста, ваши муки не приносят мне ни грамма удовольствия, а заставлять страдать невинных людей мне не хочется и подавно. Но что поделать… Бизнес есть бизнес, не так ли? Будьте добры продиктовать номер вашего лицевого счета и всех оффшорных счетов в Королевском Банке Канады.

 

Фрэнсис осторожно коснулся подбородка жертвы и перевел его обезумевший взгляд обратно на медицинский столик, на втором ярусе которого были приготовлены пакеты с физраствором.

 

— Если разбавить вашу кровь этой жидкостью, то действие галлюциногенов снизится на сорок процентов. Только подумайте, три набора чисел в обмен на ваше здоровье. Выгодная сделка, не находите?

 

Теневой бизнес никогда не отличался своей «чистотой», да что там говорить, зачастую и «прозрачные» дела требовали криминального вмешательства, однако поручать подобные задания нанятым бездарям, способным исключительно крушить черепа и стрелять во все, что движется, было нельзя. Хочешь что-то сделать хорошо – сделай это сам. Одно из его ключевых правил.

 

— Мистер По, кажется, наш пациент согласен работать вместе с нами. Чувство самосохранения работает как часы.

 

Фрэнсис взял в руки блокнот и ручку, готовясь записывать необходимые данные. Эффективность подобных «процедур» была колоссальна, и это на своей шкуре доказали все предшественники нынешнего наркобарона.

Эдгар опустил пилу на пол, опираясь на ту будто на трость, вновь наигранно вздохнув. Все это медленно начинало надоедать ему. Писатель искренне надеялся на то, что этот человек проявит больше сопротивления. А все это оказалось проще, чем обычно. И скучно.

Прислонившись спиной к холодной стене, По, так же опираясь на пилу, достал свой телефон. Как и стоило ожидать, связь плохая, а значит и новости с интернета не посмотреть. Вновь тяжелый вздох и мужчина убирает телефон обратно в карман, из-под длинной челки взглянув сначала на Френсиса, а потом и на наркобарона.

-- Ну-у, можешь отвечать на вопросы. – Эдгар плохо их запомнил, поэтому не стал диктовать. – Да и не волнуйся ты так. И говори, пожалуйста, членораздельно. Не только тебе хочется побыстрее уйти отсюда. Мы тебя отпустим как только проверим, верны ли твои ответы..

 

«Ложь»

Эдгар прекрасно знал, что после того, как игрушка потеряет свою ценность, писатель может сделать с ней все, что ему угодно. Все же не каждый день он может развлечься в таком свете. Можно ли это считать плюсом пыток именно для Эдгара? Вполне. Мужчина уже в голове продумывал то, каким образом будет убит заложник. Стоит ли ему одну из сценок недавней постановки воплотить в жизнь? Конечно будет много крови, но это же того стоит?

Нуар-детектив.

Все как у обычных людей, все просто, такие же цели, как и большинства на земле. Повышение на работе, продвижение по карьерной лестнице интересует или, по крайней мере, заставляют задуматься каждого взрослого человека.

-- Так. Всё, все замолчали!

«Раздражает.»

Эдгар уже давно сидел за своим рабочим местом и молча наблюдал за всеми, анализируя каждого, мысленно просчитывая то, насколько из его так называемых «коллег» опасен для него. И все те уже молчали минут как пять, молча уставившись на своего босса, который решил поиграть и выставить себя за очень крутого босса лишь повысив голос, привлекая к себе внимание.

«-- Чертовски плохая игра», - мысленно подмечает Эдгар.

-- Сегодня ночью был найден труп, мужчина, азиат. Возраст от девятнадцати до двадцати одного. Смерть наступила от ножевого ранения в спину, так же многочисленные побои и прочее можете посмотреть в документах.

Раздражение, что с каждой минутой увеличивалось из-за сильного похмелья, никуда не уходило, наоборот, медленно капало в чашу, переполняя ту.

-- Ну и что расселись? Живо, живо за работу. 

«Умр..»

-- Эдгар Аллэн, зайди ко мне в кабинет. Сейчас.

Эдгар еще не успевает закончить мысль, как ему приходится подняться со своего места и медленно направиться к нужной двери, скоро оглядев всех коллег полным ненависти взглядом из-под длинной челки. Этот забег к повышению выиграет только одна лошадка, и мужчина ею окажется. По крайней мере он был в этом уверен на все сто процентов.

 

***

 

-- Знаешь, Эдгар.. – мужчина, в довольно уже преклонном возрасте, устало садиться в свое кресло, пытаясь как можно более пафосно закинуть ноги на стол. И, на удивление детектива, ему это удается, хотя По никак на это и не отреагировал, -- бери-ка это дело.

-- О?

Эдгар попытался сделать самое удивленное лицо, будто бы он не ожидал этих слов, хотя все было предрешено еще задолго до этого убийства. Все довольно просто, он, Эдгар, как сам мужчина думал, самый достойный кандидат на повышение и переход со звания сержанта до инспектора.

-- Думаю, ты лучше всех подойдёшь на эту роль!

-- Да, конечно. Можно?..

-- Нет-нет, документы ты получишь только после повышения. Кстати, как там твои родители поживают?

«Ты сам прекрасно знаешь о том, что они сгнили в могиле лет пять назад, старый кусок дерьма. »

Босс, судя по всему, недавно посмотрел фильм и сейчас пытался подражать понравившемуся персонажу, решив пройтись по болевым точкам своего сотрудника. Но, как жаль, Эдгара это никак не задело, наоборот он мягко улыбнулся уголками губ.

-- Ах, надеюсь, они улыбаются там, на Небесах..

«Или горят в Аду, корчась от боли. »

-- А невеста с ребенком?

-- Там же.

***

В маленькой машине душно, а погода за окном будто издевалась над мужчиной. Было жарко, невыносимо жарко. Приходится открыть окно.

 

-- А ты не боишься что тебя что тебя кинут с повышением пока ты шаришься по Балтимору?

Твен, молодой рыжий парень, сейчас неимоверно раздражал. Убирать претендентов на повышение стоит убирать с самого слабого, а Марк представлял наименьшую угрозу. Возможно, его стоило и оставить, ведь тот скорее заинтересован в филейной части секретарши босса, чем в повышении, но перестраховаться можно и нужно.

-- Пфф, повышение? – Эдгар делает вид, что ему до этого все равно.

-- Ну да.

-- А какие еще есть варианты, Твен? Ты думаешь я пожертвую своим отпуском ради какого-то студента азиата, который, возможно, мог и спастись от шайки бандитов, не будь он камикадзе? Еще чего.

Марк на это лишь пожимает плечами, мол мне все равно. Эдгар переводит взгляд в бок, и видит вдалеке знакомое лицо. То самое, которое было в документах как «подозреваемые».

-- А вот и наш мальчик из рабочего квартала.

-- Бо-ог ты мой, Твен, смотри, ну и страшила. – Заметив, как подозреваемый обнимая за плечи девушку, По добавил, -- Это здорово попахивает растлением малолетних. 

-- Авидок у нее ничего.

-- Марк, фу, брось, она же еще ребенок. Тебе что, нравятся маленькие девочки? Хотя потом это обсудим, наш юный педофил, а сейчас идем!

Эдгар усмехается и выходит из машины и, обходя ту, похлопал ладонью по капоту, намекая Марку, что пора выходить, а не находиться в ступоре. Преследовать молодую парочку, которая быстро ходит, не очень то и легко, но номер квартиры у Эдгара есть, а попасть в здание труда не составляет.

-- Какой план?

-- Возьмем с поличным.

Эдгар смотрит на свои часы и, когда секундная стрелка проходит два полных оборота, сильно стучит рукой по двери, чему помогает Марк, начав делать тоже самое. Две минуты спустя выходит нужный человек, весьма потрепанный, красный и..

 

Эдгар опускает взгляд вниз.

-- Оу.

-- Вы кто?

-- Свидетели Иеговы.

Марк сразу же врывается в дом и начинает грубый опрос, прижимая парня к одной из стен. Но Эдгар не обращает на это внимания, у него есть дела посерьезнее и более интереснее. Замечая открытую дверь, мужчина сразу заходит в комнату, где видит ту саму девушку, только в весьма непристойном виде.

-- Оу, дама.

-- Убирайт..

-- И сколько нашей несовершеннолетней даме лет?

Та на секунду замолкает, но продолжает более громко чем раньше:

 -- Мой отец так-то очень известный и уважаемый человек.

«Плевать.»

Эдгар достает из своего кармана свое удостоверение и показывает то девушке, склонив голову вбок и мягко улыбнувшись.

-- А я тогда кто?

Он смотрит из-под длинной челки за тем, как девушка начинает нервничать, кусать губы и, отводя взгляд в сторону, начинает думать о плане, который поможет ей выбраться из этой ситуации. Сам мужчина переводит взгляд ниже, про себя отмечая, что Марк был прав по части внешности. Но потом мужчина замечает средь этого бардака, раскиданных вещей и смятого старого одеяла маленькую черную кожаную сумочку. Девушка, судя по всему, тоже вспоминает про нее, но Эдгар быстрее берет, сразу же достав документы и взглянув на возраст.

-- Дамы и господа, прошу учесть, фигурантка у нас несовершеннолетняя. И.. О? Твой отец случайно не адвокат Роулингс-Блейк? Как ты думаешь, что будет, если твой папочка узнает об этом довольно щепетильном случае?

Ему, Эдгару, конечно, все равно на эту девушку, даже если бы ту прямо сейчас грубо насиловали. Она не представляет никакой выгоды. Пока что. Положив руку на стол, мужчина замечает ингалятор, который используется астматиками. Взяв его, он использует тот по назначению, хоть больным и не являлся, и кладет в карман.

-- Пожалуйста..

-- А что ты можешь предложить мне взамен на мое молчание? Деньги? Секс? Не интересует, хотя ты можешь постараться и поработать язычком. 

Девушка сначала с недоумением посмотрела на Эдгара, но потом с одного конца кровати переползла на другой, и полуобнаженная села на колени перед мужчиной. А По понял всю двусмысленность своей фразы только после того, как она коснулась пальцами пряжки ремня. 

-- Вообще я говорил тебе не в этом смысле поработать. Но..

Достав телефон из кармана плаща, Эдгар сразу же сделал два фото девушки в таком странном виде; покрасневшую, встрепанную, сидящую на коленях и в одной рубашке. Нет, мужчина не наслаждался фотографиями маленьких девочек, но эта могла доставить ему выгоду.

-- Сделаешь для меня пару нужных штучек пока папочки не будет дома, хорошо? 

Девушка кивает головой, а Эдгар мягко улыбается, будто бы смотрит на провинившегося ребенка. Хотя, возможно, это было так, но не суть важна.

-- Вот и славно.

***

-- Я.. Я не стукач!

-- Ма-арк, Ма-а-арк, завязывай с этим делом.

И что они в итоге имеют? Парня-астматика с которого толку ноль. Конечно это лучше чем ничего, но было бы лучше, если бы тот не хранил гордое молчание.

-- И что будем с ним делать?

Эдгар задумчиво оглядывает того.

-- В тюрьму, конечно же. Растление малолетних, педофилия и так далее по списку. Марк, ты знаешь, что там делают с педофилами? – Твен кивнул головой и По продолжил, -- О, а представь что с ним будет, если два законопослушных копа нашепчут начальнику тюрьмы что той девушке было не пятнадцать, а, допустим, одиннадцать? Или даже восемь? Ох как твои сокамерники обрадуются. – мужчина достает из кармана пачку сигарет и, вынув одну, закуривает. – О, а ты знаешь о таком парне как.. М-м.. Томми Питкерн, кажется? Слышал в новостях?

Увидев отрицательное мотание головой, Эдгар усмехнулся и взглянул на Твена, который с непониманием глядел на Эдгара, осознавая, что тот несет откровенный бред и ложь, но вмешиваться не стал. Конечно, никакого Томми не существовало, а если бы тот и был, то содержался точно не в тюрьме.

-- Как жаль что не слышал. Он совсем недавно, кажется, полмесяца назад сбежал из психушки и так отодрал с местного пастбища одну буренку, бедняжке рога с корнем выдрал. Гора мускулов, под два метра ростом и злой как черт. Теперь его содержат в тюрьме в отдельной камере, но время от времени, чтобы тот не буянил, к нему закидывают модель.

-- Модель?..

«Марк, не лезь. »

-- Да, модель. Там так называют молоденьких неразработанных мальчиков. -- Усмехнувшись, детектив наблюдает за тем, как парень бледнеет от его слов и медленно сползает вниз по стене. Вытянув одну руку вперед, Эдгар стряхивает на того пепел с окурка и тушит сигарету об стену. -- Говорят целым от туда никто не выходил. Выйдешь с пятью дырками вместо одной.

-- Если вообще выйдешь.

Парень начинает тяжело дышать, потом слышится хрип. Эдгар присаживается рядом с ним накорточки и заботливо протягивает ингалятор, которым недавно пользовался. Способ запугивания работал лучше физического насилия, особенно по отношению к таким людям.

-- Кажется в тюрьме не появится новая модель, верно, малыш Джимми?

-- Я Нил..

-- Плевать, будешь Джимми. Расскажешь все, что знаешь о ноже в спине одного студента-азиата.

***

В наушниках, которые были незаметно «одолжены» у того парня которого звали Нил, в чем мужчина не был уверен, играла громкая музыка, отдаленно напоминающая хэви металл. А может быть это он и был, но Эдгар особо не разбирался в жанрах и слушал первое, что попадалось. Но вот наушники сдергивают и детектив открывает глаза, с недовольством глядя на своего коллегу. Тот подносит наушники к своим ушам и недовольно кривится.

-- Боже, что ты за говно слушаешь?

-- Единственное говно, которое я сейчас слушаю -- это ты, Джон. -- Эдгар пинает стул на колесиках под парнем и тот откатывается обратно к своему месту вместе с наушниками и плеером в руках.

У них были не особо теплые отношения по некоторым причинам. Во-первых, Эдгар, находясь в гостях у Джона, научил его домашнего попугая говорить «Джон -- латентный гей». Первые пару недель попугая только кряхтел, издавая непонятные звуки, отдаленно похожие на старые, неправильно сделанные инструменты коренных жителей Америки, но потом не переставая это говорил. Попугая пришлось продать. Во-вторых, Эдгар считал Джона основным соперником на работе и всяко пытался тому помешать. Ну а в-третьих..

Эдгар один раз застукал Джона со своей женой и с тех пор обижен на него.

-- Тебе что-то от меня надо или Говард опять не пришел на работу, а тебе нечем заняться?

-- Можешь убрать ноги со стола?.. Это не культурно.

По спокойно смотрит на Джона, мысленно убив того раз пять, если не больше. У него сейчас жуткое похмелье после очередной попойки и желания общаться совсем не было.

-- Мне плевать.  

-- Ну-у..Дело твое. – парень кидает наушники и плеер детективу на стол, до этого еще немного полистав музыкальные композиции и полностью разочаровавшись во вкусе Эдгара. – Пришли материалы по поводу убийства того студента, над которым ты трудишься в поте лица. 

-- Что.

Заметив удивленный взгляд из-под длинной челки, Джон продолжает:

-- Говорят, его убили за огромные долги его семьи, члены которой были знаменитыми якудза..

Эдгар был бы удивлен, будь это правда. Но увы.

-- Что за бред? Пусть сначала все до конца разнюхают, а потом уже плюют мне и публике в мозг.

-- Это пресса.

-- Тогда перестань читать корреспонденцию, а потом давать это мне под видом важного материала.

 Джон лишь пожимает плечами и возвращается к своим делам, поняв, что завязать разговор не получится, а Эдгар наконец таки убирает ноги со стола и встает, прихватив нужные документы. Обеденный перерыв окончен, а это значило, что пора вновь приниматься за работу. Надо было посетить всего лишь пару баров и борделей в котором мог бы развлекается нужный человек, а сделать это проще простого. По крайне мере Эдгар так думал.

-- Кстати.. – Он остановился у самого выхода и повернулся к Джону. Надо было взять с собой кого-нибуть. Не просто так, конечно, ведь развлечение – дело не простое. – Джонни, ты видел Марка?

-- Не-а. Передать ему, если появится, чтобы позвонил тебе?

-- Передай ему что Томми все же существует и скажи сколько там сидят за педофилию.

-- М-м, восемь лет?

Тяжелый вздох.

-- Не мне скажи, а Марку.

-- ..А. Ладно.

Вопрос: Вас ведут на эшафот. Ваши последние мечты, слова и действия? Ваши мысли и банальное желание (или отсутствие) жить?

Вопрос: средневековое ау

_____________________________

Идти было больно, мелкие камни при каждом не удобном шаге впивались в израненную кожу ступней. Что его ждет? Повешенье, гильотина или костер? А может быть люди придумают что-то более оригинальное. Обязательно придумают, ведь им впервые попалось что-то более необычное, чем просто оклеветанный ложью человек. Эдгар хочет взглянуть по сторонам, последний раз взглянуть на бескрайнее небо, но он слеп. Мужчина может только чувствовать и слышать, но лучше бы уж все было наоборот, ведь видеть всяко лучше, чем слышать, как шепчутся люди, которые осуждают его, бросают взгляды, полные призрения, а некоторые выкрикивают различные оскорбления, на которые Эдгару плевать. Да и что бы он мог сделать, будь это не так? Он не может взглянуть на них, ведь глаза застелила белая пелена, не дающая увидеть ничего, кроме тьмы, не может замахнуться или ударить, ведь руки его связаны за спиной настолько сильно, что кисти приобрели синеватый оттенок. Мужчина не может даже закричать, приказать им чтобы те замолчали, ведь он сорвал голос во время очередной пытки, которые были изощреннееприведущих. Смерть никак не пугала, ведь она могла даровать освобождение от боли, но..

 

А что потом? Что приходит после смерти? Ад, Рай? Или же что-то другое, что-то еще не описанное нигде. Или, быть может, ничего не придет? Будет лишь пустота, мрак и спокойствие, стоячий воздух, книжная пыль с дневника воспоминаний да невесомость? Это всяко лучше Рая или Ада, ведь этого, как был уверен Эдгар, не существовало.

 

«Бог любит каждое свое творение» -- утверждали в недавно построенной церкви люди, которые явились нести мир и проповедовать свою веру. Но раз он любит каждое свое творения, тогда почему Эдгар так страдает? Или это такая любовь у Него, Творца всего сущего? Если это не так, то.. Зачем все это? Он не понимал, не хотел понимать, боясь, что это утянет его на дно мыслей и он не сможет уже насладится последними минутами.. Чего? Жизни? Разве ее можно назвать таковой? Так, жалкое существование, которое могло оборваться в любую секунду.

«Он наблюдает за нами, видит каждого из нас»

Эдгар чувствует, как его что-то сильно толкает, от чего он спотыкается и чуть ли не падает наземь, но все же удерживается на ногах.

Вопрос: Кроссовер с любым фильмом

_______________________________________________________

Фильм – «Зеркальная Маска»

Очень интересный и всем советую. Я бы проспойлерил вам весь сюжет как последний мудак, но мне лень и скажу лишь только то, что в тексте описано от силы минут пятнадцать (а то и меньше) из всего полуторачасового фильма.

_______________________________________________________

-- О?..

Все стены увешаны листами бумаги, разными клочками, цельными и мятыми. На них написаны слова, которые сплетались в образы и со стороны казалось, если отойти чуть дальше, что это не стихи – а карта. Карта придуманного мира, которого нет нигде на земле. И, о счастье, он смог, смог покинуть этот мир, поменявшись местами с человеком, который внешне выглядел точно так же как он. Это победа? Определенно.

-- «Однажды в ночь, свободную от грёз и слов, несущую свет дня, к творцу, согретому лучом огня, влюбленному по-детски в мир по имени Земля» * ?.. Надо же, какой бред.

Эдгар срывает со стены лист, а вместе с ним пропадает и часть мира, в котором в данный момент находится _настоящий_ Эдгар. Его альтер-эго освоилось в реальном мире очень быстро, хотя и не понимал, как происходят некоторые вещи, ведь в Его Мире ничего не было тем, что есть на самом деле, потому что все было тем, чем оно не является. Тяжелый вздох. 

-- Хм? «И словно маринист изобразил он берег: простой и сложный, как снежинка на ладони - нескованный и беспредельный, как мечта, но плотный и тягучий, словно страх»? Похоже на Роковое Болото. Ах, ненавижу это место.

Вновь слышится шорох бумаги. Писатель срывает со стены еще один лист бумаги и, смяв тот, кидает в урну. Лучше уж уничтожить придуманный мир, нежели возвратится обратно в тот и опять мучится, глядя в зеркала или окно и видя в немдаже не собственное отражение, а комнату, в котором царит настоящая жизнь. Обычный черный кот всяко лучше сфинкса с человеческим лицом, облезлой шерстью, крыльями нескольких цветов, которые могли показаться радужными, да и еще скверным нравом, верно? Да и тут кот не ест книги в прямом значении этого выражения. И это.. Это все обыкновенное казалось Эдгару необычным, совсем другим. Тут нет плавающих в толще воздухачернильных рыб, нет чудес «Города Света» и «Страны Теней», а только лишь спокойствие. Сейчас можно отдохнуть от всего, что было: и от побега из страны теней – его родного мира, и обмана королевы светлой стороны того мира, и кражи драгоценного артефакта, хотя со стороны это выглядит как обычная маска с зеркальной поверхностью.

-- Как тут.. Хорошо. Не вернусь обратно.

Раскинув руки в стороны, парень падает на кровать. Чуть жестковатую, скрипящую, маленькую, но в то же время удобную, хотя с огромной периной, которая, казалось, не имела края, это не сравнится. Тяжелый вздох. Он чувствует на себе чужой взгляд со стороны стены со множеством стихов, плохо связанных между собой. Интересно, настоящий Эдгар догадался о том, что через окна домов можно увидеть Его? Если да, то скоро и узнает о том, как вернуться в свой мир. Хотя..Он уже заперт в нем, что ему еще нужно? Ему же так хотелось покинуть этот мир, хотелось освободится! Его тут ничто не держит, ни умирающая мать, ни отец, который весь в делах по поводу того, что делать с его цирком, ведь уехать они никуда не могут пока мать Эдгара лежит в больнице. И все благодаря ему, писателю-творцу, изобразившемусвой мир на белоснежном полотне и, когда-то закончилось, перевернул мир и нарисовал на черной его стороне продолжение. Парень прикрывает глаза и уже собирается отдохнуть, задремав, но.. тихий стук в дверь.

-- Эдгар. Выйди на минуточку, надо поговорить о..

«Псевдо-Отец?»

-- Мне плевать. Оставь меня, я устал.

С этих слов и завязывается ссора, которую По раздувает до такой величины, что вечно спокойный отец уходит из комнаты, громко хлопнув дверью. Если это начало новой жизни, то Эдгар доволен. Почти что. Он опять чувствует взгляд на себе и подходит к стене, приглядывается к маленькому домику, составленному из всего лишь двух слов «магазин масок». Весьма умело сделано, но толку от этого мало. 

- Надо бы сорвать тут все. Но.. Это потом. Подождет.

« А сейчас время жить. »

..а для кого-то время разрушаться**, верно, Настоящий Я? 

***

Алкоголь, девушки и сигареты. Ка