Хорошее отношение к партнеру.

 

В этот момент внимание Кабана отвлекло прибытие блюда с petit fours, и некто, видимо частенько подвергавшийся критике со стороны Противного Кабана, смог вставить в возникшей паузе пару слов: "Вы, Кабаны, может быть и думаете, что очень умны, но как же тогда вы не можете понять, что плохо обращаясь с партнером, понося и оскорбляя его, вы вряд ли дождетесь улучшения его игры, скорее, наоборот. Говорить бедному Грустному Кролику в лицо, а я сам при этом присутствовал, что он должен закрывать глаза и выбирать третью слева карту для атаки, и тогда есть шанс, что он не ошибется, это по меньшей мере недоброжелательно и нетактично..."

С petit fours было покончено и Кабан был готов отразить нападение.

"Доброжелательно? Тактично? Да знаете ли Вы, что сделал со мной этот Кролик, которого Вы так защищаете, не далее, как вчера? По крайней мере у меня осталось впечатление, что это было именно вчера.

Мы встретились на улице, и по дороге к клубу он настаивал, что нам нужно применять прыжок в четыре трефы на открытие в мажоре, эту новую Свисс-конвенцию, ну, знаете, показывающую хороший фит, пару тузов и синглет.

Я пытался его отговорить. Я терпеливо упрашивал. Я умолял. Я говорил, что незнаком с ней, что она слишком сложна для меня. Тщетно. Он потратил минут десять, если не больше, объясняя в деталях ее суть и преимущества. Так случилось, что я сдался.

Мы сели за этот самый столик, и некоторое время все шло нормально. Затем в шестой или седьмой раз за этот вечер нам выпало играть в паре. В первой сдаче я сделал гейм. Потом Кролик ухитрился не сесть в одной бубне. Я точно не помню, как это произошло, похоже противники согласились без игры."

 

 

Многообещающая ситуация.

 

"В конце концов, имея гейм и 20 под чертой, я поднял:

ªТКД7 ©КД8742 ¨108 §К

Я открыл одной червой, и после длительной паузы Кролик выдал на гора этот самый пресловутый Свисс. Звучало обнадеживающе. Разыгрывать мне, и если синглет Кролика в бубнах, шлем будет выкладной. Я повел обычное расследование, спросив заявкой четыре бубны, где синглет партнера.

Тут весьма охочий до информации Запад заинтересовался: "Вы играете это новшество - четыре трефы?"

Помню как сейчас: Кролик смутился и покраснел. Точнее даже, его начал заливать прогрессирующий румянец. По мере того, как кровь приливала к его мягким пушистым щекам, цвет румянца менялся от розового к алому, затем карминовому, и минуя оттенок кардинальской мантии - к малиновому. Румянец не успел достигнуть насыщенного бордового цвета, как Кролик тихо промямлил: "Пас."

Теперь уже все догадались, что произошло. Этот отвратительный Кролик напрочь забыл все договоренности. Восток ликующе спасовал и засиял от счастья, когда Запад атаковал в козыря.

Вот эта сдача:

ª В

© -              Торговля:  Восток       Юг Запад Север

¨ Д В 4 2                          пас 1©  пас 4§

§ Д В 10 8 7 6 5 2            пас 4¨  пас пас

ª 10 9 8 6 4           ª 5 3 2                   пас

© Т 10 9                © В 6 5 3       

¨ 6 5 3                              ¨ Т К 9 7               "Восток отыграл туза,

§ 9 3                     § Т 4         короля и семерку бубен. Что

ª Т К Д 7                          делать?"

© К Д 8 7 4 2                                Поспешно заглотив

¨ 10 8                    порцию коньяка, Кабан поведал нам:

§ К                        "Вряд ли стоит объяснять, что я

разыгрывал как на открытых картах. Восток должен иметь туза треф, иначе он не расстался бы так легко с

 

 

козырным контролем, а значит в его руке нет места для туза червей, иначе он не пасовал бы с открытия, имея трех тузов и короля. К этому моменту я оценил шансы на контракт, по крайней мере, как фифти-фифти. На третьем круге козырей я избавился от короля треф, локирующего масть стола. Затем вышел дамой треф, Восток пустил, а Запад сыграл девяткой, по-видимому сигнализируя четное количество.

Выиграв тузом валета треф, Восток встал перед выбором масти следующего хода. Он знал, что я не только называл черву, но и намеревался играть в ней шлем. Все указывало на пиковое переключение. Позже Восток клялся, что сыграл бы в черву, если б его не сбила с толку девятка партнера на первом ходу по трефам, которую он понял, как сигнал предпочтения старшей масти."

"Конечно, он вышел пикой. Но я хотел бы еще заметить," – продолжил Кабан, откусывая часть шоколадного торта, - "Что игра козырями в этой сдаче требовала предусмотрительного обращения. Стоило мне забрать последнего козыря перед ходом в трефу - все бы пропало, ибо это дало бы Западу шанс отсигналить ценность в черве, или на худой конец сбросить малую пику на четвертом круге бубен."

 

 

А виноват оказываюсь я!

"И как Вы думаете," - продолжал Кабан, - "Что этот Ваш бессовестный Кролик мне заявил? Да, дорогой мой, он еще меня во всем и обвинил! Хотите - верьте, хотите - нет, он говорил со всей возможной убежденностью. Он сказал, что четыре трефы был единственный выполнимый контракт; что я никогда еще не позволял ему разыгрывать с восьмикартной мастью, если сам имел хотя бы четырехкартную масть; и что только благодаря конвенции, его счастливому промаху и его трезвому уму, позволившему запасовать вопрос о синглете, мы спаслись от подсада в трех, четырех или более червах."