Глава III . Социально-классовые отношения

Социально-классовые отношения в эллинистическом Египте характери­зуются большей сложностью, а его общество – расчлененностью на различные общественные группы, прослойки, сословия, опять-таки в большей степени, чем египетское общество предшествующего времени [54, С.302].

В составе господствующего класса птолемеевского Египта в целом можно говорить о двух больших социальных группах: греко-македонян и мест­ной знати.

Завоевание Египта греко-македонянами, создание огромной державы Птолемеев, раскинувшейся на трех материках, хозяйственный подъем Египта и его высокий международный престиж в III в. до н.э. привели к довольно большому притоку в долину Нила иноземцев, и прежде всего греков и македонян.

Греки и македоняне рассматривались династией Птолемеев как прямая социальная опора. Из них комплектовалась большая часть армии и государственного аппарата.

Развитие внешней торговли способствовало притоку в Египет, кроме греческих, торговцев со всего Восточного Сре­диземноморья, в частности евреев и финикийцев, многочисленные группы которых также входили в состав господствующего класса.

Кроме того, к господствующему классу следует отнести и достаточно многочисленную про­слойку местной знати, к которой относились египетские землевладельцы, торговцы, многочисленное жречество, верхушка египетских общин. Все вышеперечисленные категории населения представляли собой довольно значительную группу египетской знати. Однако преобладающее положение все-таки занимала более могущественная и влиятельная сила греков и македонян.

С течением времени происходило известное сближение обеих фракций господствующего класса: местная знать усваивала греческий язык, получала греческое воспитание, эллинизировалась и получала дос­туп к высшим постам в армии и государственном аппарате; в свою оче­редь, эллины и другие иностранцы египтинизировались, постоянно общаясь с местным населением, усваивали неко­торые обычаи египтян, заключали смешанные браки.

Однако деление на египетскую знать и эллинскую аристократию, на египтян и эллинов сохра­нялось до конца правления Птолемеев. Эллинизированные уроженцы Египта никогда не входили в элиту царства Птолемеев. Это было причиной известного соци­ального напряжения в среде господствующего класса, которое порой выливалось в серьезные социальные столкновения [54, С.302-303]. Так, влиятельный цар­ский чиновник, египтянин по происхождению, Дионисий Петосарапис под­нял восстание и вел вооруженную борьбу в 165-164 гг. до н.э. против правительства Птолемеев.

Говоря об обществе эллинистического Египта и, в частности, о слое господствующего класса, необходимо отметить, что в царстве Птолемеев основные средства производства – земля, богатства недр, ирригационная система, собственность на важнейшие предметы потребления, в значительной мере торговля продуктами труда населения – принадлежали государству. Применяя те или иные средства принуждения, оно определяло условия труда и распоряжалось его продуктами. Поэтому отношение к государству в основном и определяло положение человека в производстве. Это обстоятельство и заставляет, как считает К.К. Зельин, рассматривать как нечто единое перечисленные выше различные общественные элементы: все они были связаны в большей или меньшей степени, так или иначе с государственным хозяйством, все они использовали в своих интересах государственный аппарат, жили за счет труда населения, занятого в сельском хозяйстве или ремесле. Их интересы были теснейшим образом связаны с интересами правительства Птолемеев, которое опиралось в своей политике на них [47, С.112].

В обществе эллинистического Египта большую роль играла и многочисленная группировка воинов – так называемых клерухов, среди которых, учитывая их этническую принадлежность, следует выделить катэков (греко-македонян) и «махимой» (египтян).

Фактически «махимой» принадлежали к низшим разрядам армии Птолемеев. Они владели маленькими участками земли, обычно от 5 до 10 арур, и большей частью лично обрабатывали их. Иногда же, помимо своей земли, «махимой» арендовали еще и участки «царской земли». От греческих и македонских воинов – так называемых катэков1, владевших довольно крупными клерами, «махимой» отличались не только размерами земельных наделов, но и тем, что их землевладение было менее гарантированным [44, С.298-302].

В среде «махимой», т.е. клерухов, которые являлись уроженцами Египта, выделялось 2 группы:

1. «Избранные», которые владели земельными наделами в 10 арур;

2. Все остальные «махимой», имевшие во владении значительно меньшие по размерам участки земли, чем «избранные».

И если положение «избранных» в экономическом отношении было достаточно устойчивым, то положение всех прочих «махимой» было крайне бедственным [144, С.70].

Наряду с «махимой» сходное с ними положение в обществе эллинистического Египта занимали моряки, а также беднейшие греческие воины. В частности, моряки использовались в горном деле [47, С.70].

В птолемеевском Египте усложнилась и структура основных классов-про­изводителей.

В частности, возросло общее число рабов и их роль в производстве. Во вновь организованных поместьях, возникших на царственных землях и землях клерухов, рабский труд занимал довольно значительное место. Благодаря папирусам из архива Зенона известно, что рабовладельческие от­ношения развивались и в сельском хозяйстве эллинистического Египта. В частности, приводится пример поместья диойкета Аполлония, возникшего на дарственных землях Птолемея II Филадельфа (282-246 гг. до н.э.)2. В средних и круп­ных ремесленных мастерских рабы трудились совместно с юридически сво­бодными людьми [54, С.302-303]. Но К.К. Зельин указывает, что «рабы в сельском хозяйстве встречаются преимущественно в таком крупном имении, каким было поместье Аполлония… рабский труд в области сельского хозяйства применялся в Египте прежде всего крупными землевладельцами; для средних по величине и небольших участков, не говоря о землевладении крестьянского типа, на рабов, занятых на полях или виноградниках, указаний не встречается» [44, С.129-130]. Однако важно, что в птолемеевском Египте все-таки наблюдается (хотя и в ограниченных масштабах) становление рабовладельческих отношений античного типа, ранее мало из­вестных в этой стране.

И тем не менее вопрос о роли рабства в эллинистическом Египте до настоящего времени остается дискуссионным, и по существу можно говорить о двух точ­ках зрения, существующих в отечественной и зарубежной историографии. Одни, в той или иной мере, подчеркивают ведущую роль рабского труда во всех отраслях производства экономики эллинистического Египта. Так, исследователи А.Б. Ранович и В.В. Струве считают, что в эллинистическом Египте рабство играло значительную роль в системе про­изводственных отношений царства Птолемеев и являлось преобладающим фактором развития производительных сил [123; 124; 144].

Другие отстаивают значение традиционных форм эксплуатации населе­ния, признавая (отечественные историки) или не признавая (зарубежные историки, У. Уэстерман и другие) определяющее влияние рабовладельческих от­ношений.

К ним относится и исследователь К.К. Зельин, который, однако, более осто­рожен в оценке роли рабства в социально-экономической структуре элли­нистического Египта. Он утверждает, что рабство в его античной форме имело ограниченное распространение в эллинистическом Египте, но оно на­ложило весьма заметный отпечаток на традиционные формы эксплуатации на­селения Египта. Кроме того, он считает, что характерными особенностями рабовладельческих отношений в эллинистическом Египте были наличие форм рабства, унаследованных от глубокой древности, и значительная роль го­сударства в регулировании рабовладельческих отношений. Античные формы рабства и работорговля развивались главным образом в полисах, прежде всего в Александрии Египетской. Для выво­да о широком применении рабского труда в основной отрасли египетской экономики - сельском хозяйстве, по мнению К.К. Зельина, нет достаточных оснований, поскольку «рабы в эллинистическом Египте не представляли преобладающей силы» [44, С.104-160].

Кроме этого, исследователь А.И. Павловская в сборнике «Рабство в эллинистических государствах в III-I вв. до н.э.» дает несколько отлич­ную от вышеозначенных характеристику рабовладельческих отношений в эл­линистическом Египте. Она утверждает, что «папирусы дают весьма проти­воречивую картину социально-экономической значимости рабства в эллинис­тическом Египте... среди юридических памятников птолемеевской эпохи за­конодательство о рабах занимает сравнительно большое место. Это заставляет предполагать важную роль рабовладельческих отношений в социальной структуре государства Птолемеев. Но в то же время в необъятном количест­ве деловых документов этого времени папирусы, касающиеся рабства, со­ставляют очень скромную, можно даже сказать, мизерную роль. Из этого естественно вытекает вывод о том, что в экономической жизни страны раб­ство не имело существенного значения. Такое же двойственное представление складывается и при анализе содержания тех папирусов, где речь идет о рабах: данные о применении рабского труда в сельском хозяйстве и ремеслах очень скудны и неопределенны, а вместе с тем ясно вырисовы­вается тот факт, что рабы являются неотъемлемой частью повседневной жизни и быта средних и высших слоев населения Египта» [13, С.306].

Причину же ограниченного применения рабского труда в эллинистическом Египте А.И. Павловская раскрывает следующим образом: «Поскольку, по данным папирусов, эксплуатация царских земледельцев и ремесленников преобладала над другими видами эксплуатации, т.е. была экономически более эффективной, то, очевидно, степень эксплуатации (т.е. отношение прибавочного труда к необходимому) этих категорий работников была выше, чем наемного труда, и, по-видимому, ниже рабского на величину, не превышающую той части прибавочного труда, которая шла на погашение цены раба. В этом соотношении степени эксплуатации труда рабов, наемных работников и труда царских земледельцев и ремесленников, возможно, и следует искать причину ограниченного использования рабского труда в основных отраслях производства. При одинаковой выгодности для хозяйства обоих видов труда, использование труда зависимых земледельцев и ремесленников снимало с собственника земли и ремесленных орудий заботу о воспроизводстве рабочей силы, т.к. в условиях Египта даже столь высокая степень эксплуатации позволяла работникам содержать семью. Поэтому широкое применение рабской силы в земледелии и ремесле, видимо, было возможно в Египте лишь при значительно более низких, чем в эллинистическом мире, ценах на рабов. Но и в этом случае оно натолкнулось бы на традиционные сложившиеся формы экономических отношений, коренное изменение которых означало бы крушение всей социальной структуры египетского общества» [13, С.307-308].

Действительно, большую часть основных производителей материальных благ в эллинистическом Египте составляли не рабы, а мелкие земледельцы («царские земледельцы») и ремесленники. Поэтому следует говорить о том, что рабство в экономике эллинистического Египта не являлось преобладающим фактором развития производительных сил.

Это отмечает и исследователь Н.Н. Пикус, утверждая, что «характерной особенностью эллинистического Египта было широкое рас­пространение в сельском хозяйстве и в ремесленном производстве труда местного непривилегированного населения и сравнительно небольшого учас­тия в этих отраслях труда рабов» [121, С.5]. И далее Н.Н. Пикус конкретизирует дан­ное положение и отмечает, говоря о Египте, что «местные особенности выражались прежде всего в массовом применении труда юридически свобод­ных, но неполноправных подданных, многочисленных лаой3 – царских земледельцев и ремесленников» [121, С.79].

Отмечая доминирующее положение «царских земледельцев» и ремесленников в сфере производства Египетского государ­ства, Н.Н. Пикус объясняет, что «в условиях Нильской долины иначе не могло быть, так как большого количества рабов долгое время просто не­откуда было взять и негде было разместить без ущерба для плотной массы местного населения, которое само являлось удобным местным объектом экс­плуатации. В этом заключалось своеобразие социально-экономического про­цесса в Египте... в эллинистическое время. В условиях развития Средиземноморского рабовладельческого комплекса, важной составной частью которого был Египет, рабовладельческие методы эксплуатации сельскохозяйственных тружеников, непосредственно, физически работавших в ирригации, на полях и в других отраслях сельского хозяйства, затрудняли проникновение сюда юридически оформленных путем покупки, пленения или неуплаты долга рабочей рабской силы» [121, С.110]. И далее Н.Н. Пикус подчеркивает: «Географические условия Нильской долины создавали возможности для более систематической и более жесткой эксплуатации местных трудящихся масс, чем условия в соседних с Египтом эллинистических странах. Территория Египта однородна, с прекрасным водным путем, пересекающим всю узкую, вытянувшуюся вдоль него густозаселенную страну. Это облегчало сбор доходов в царскую казну и эксплуатацию труда местного населения, от общинной организации которого остались только внешние формы. Эти формы уже практически не защищали жителя комы (т.е. деревни. – Д.К.) от посягательств извне на его труд, имущество и на него самого как физическое лицо… но они использовались птолемеевской администрацией как низовые органы власти, отвечающие за исправное выполнение всех тягот всеми лаой данной деревни… Относитель­но небольшое количество рабов, которое действительно было в Египте, если сравнивать его с количеством рабов в других рабовладельческих странах Средиземноморья, особенно с Грецией и Римом, объясняется имен­но возможностями эксплуатации местного лаой в условиях существования рабовладельческого общества в целом... В эллинистическом Египте основ­ной массой непосредственных производителей действительно были не рабы» [121, С.216-217].

Несомненно, что Египетское государство являлось по своему харак­теру рабовладельческим, но роль рабства в социально-экономической сфе­ре Египта оставалась незначительной в отличие от тех обществ, где ра­бовладение приобрело характер всеобъемлющего и процветающего явления (классическая Греция, Рим).

Действительно, рабство получило в эллинис­тическом Египте слабое распространение в экономической и социальной сферах египетского общества, хотя, как отмечает К.К. Зельин, рабы ис­пользовались в качестве рабочей силы в домашнем хозяйстве, в ремесле, в рудниках (горном деле), в торговле [44, С.104-160]. А.И. Павловская же указывает, что «архив Зенона достаточно наглядно показывает, как просачивается рабский труд в те виды хозяйственной деятельности, в которых он мог успешно конкурировать с трудом свободных:

1. Организацию и управление (рабы-«агенты», десятники и надсмотрщики).

2. Обслуживание (повара, кладовщики, привратники, конюхи и т.п.).

3. Охрану и связь (филакиты, посыльные).Подсобные работы» [13, С.308].

Как считает К.К. Зельин, «периодом притока рабов в Египет и особой заинтересованности в операциях с ними был, по-видимому, ранний период эллинизма… Но этот период длился недолго и во II-I вв. до н.э. уже почти нет указаний на использование рабской рабочей силы в сельском хозяйстве. В стране было достаточно людей зависимых, ограниченных в своей свободе, вынужденных подчиняться в силу экономических условий или в результате внеэкономического принуждения, чтобы возникла необходимость в массовом ввозе рабов…» [44, С.159].

В качестве источников рабства в эллинистическом Египте выступала прежде всего война. Но при этом в царстве Птолемеев по-разному обращались с военнопленными и населением завоеванных территорий, и участь людей, захваченных в войнах, которые вел Египет в III-II вв. до н.э., и в столкновениях внутри страны была не одинаковой. Одни из них попадали в рудники на границе Нубии. Другие, как часть добычи, были обращены в рабство и переданы воинам, причем в случае уплаты выкупа они могли получить свободу. Наконец, третьи оставались свободными и получали в Египте клеры, которые и должны были возделывать, но подобная участь постигла лишь самую малую часть военнопленных, и в то же время подобная практика была нередкой.

Порабощение свободных не было лишь следствием военных экспедиций и не ограничивалось пленением воинов. В число рабов можно было попасть различным способом. В Сирии и Палестине, которые оказались под властью Птолемеев, процесс порабощения населения происходил в широких масштабах. Подобный способ обогащения был возможен в широком масштабе на подвластной территории за пределами Египта, хотя и в Египте были отдельные случаи порабощения свободных. По-видимому, имели место случаи самопродажи. Несостоятельный должник также мог сделаться рабом. Наконец, в числе источников рабства в эллинистическом Египте следует отметить рождение рабов и торговлю [47, С.65-66, 115].

Отношение же государства к рабовладению в эллинистическом Египте, по мнению К.К. Зельина, выступает в следующих формах:

1. Оно извлекает доходы из сделок на рабов и с этой целью устанавливает порядок регистрации владения рабами.

2. Оно регулирует порядок ответственности рабов и их хозяев в случае правонарушений.

3. Оно использует (и в чрезвычайно жестоких формах) в особых случаях принудительный труд рабов.

4. Оно производит в некоторых, по-видимому, редких случаях массовую продажу военнопленных в рабство в фискальных целях [44, С.159-160].

Таким образом, именно в ограниченном применении рабского труда в сферах производства и заключалась одна из специфических черт социально-экономического положения птолемеевского Египта. Впрочем, эта черта была характерна и для предшествующих периодов истории Египетского государства (в частности, данный тезис может быть отнесен к эпохе Нового царства, около 1580 – около 1085 гг. до н.э.), и ее сохранение в эллинистическую эпоху явилось одним из признаков со­хранения патриархального египетского общества.

Говоря об обществе эллинистического Египта, следует упомянуть о ряде социальных категорий населения Египетского царства, которые по своему социальному положению стояли между рабами и юридически свобод­ными людьми, создавая, таким образом, социальную прослойку полусвободно­го населения.

Во-первых, это гиеродулы («священные рабы»), которые, однако, не были раба­ми в прямом смысле слова. Фактически зависимость гиеродулов представляла собой особую форму зависимости в эллинистическом Египте. Гиеродулы – это люди, связанные с храмом. Но эта связь выражается не только в том, что они арендуют участки храмовой земли или работают как ремесленники на храм. Побудительным мотивом для заявлений о посвящении себя божеству была надежда на могущественную защиту храма в случае нужды. Гиеродулы имели семью, имущество, об­ладали правоспособностью и считались как бы состоящими под покровитель­ством храма. Зависимость гиеродулов была наследственной, свободные лю­ди могли добровольно посвятить себя божеству и таким образом стать гиеродулами [52, С.555-557].

В целом же для гиеродулов характерны следующие черты:

1. Их отношение с храмом основывается на соглашении, вернее, на добровольном подчинении данному божеству.

2. Они берут на себя обязательство служить храму: обрабатывают землю, занимаются каким-либо ремеслом или обслуживают храм.

3. Гиеродулы отдают храму часть своего заработка или непосредственно работают на него.

4. Статус их наследственный, т.е. дети детей гиеродула также признавались зависимыми людьми Бога.

5. Они пользуются защитой (покровительством) храма [47, С.97-99].

Побудительные мотивы поступавших в гиеродулы могли быть различны: видимо, это делали преимущественно люди, находившиеся в тяжелом материальном положении или же исходившие из хозяйственного расчета, но, вероятно, также и люди, оказавшиеся в затруднительных или опасных обстоятельствах и дававшие при этом обет служения Богу. Однако все они признавали власть божества над собой и тем самым ограничивали свою свободу, причем делали это по собственной воле, а не по принуждению. Уже этот момент резко отличает их от рабов. Кроме того, гиеродулы сохраняли и правоспособность.

Все это заставляет рассматривать гиеродулию не как рабство, но как форму зависимости, которая возникла и развивалась там, где огромным влиянием среди населения пользовались храмовые организации в Междуречье, Сирии, Малой Азии, Египте. Но в Египте эти организации в конце IV – второй трети I вв. до н.э. находились под контролем государства. В связи с этим, как считает К.К. Зельин, гиеродулия – это форма зависимости, при которой человек, работая на храм, через посредство последнего находился в сущности в зависимости от царской администрации Птолемеев [47, С.102]

Во-вторых, это поденщики, являвшиеся наемными работниками, которые использовались на ирригационных работах, в сельском хозяйстве и ремес­ленном производстве. Поденщики были лишены средств производства, и вместе с тем по отношению к ним применя­лось внеэкономическое принуждение, т.к. раньше условленного срока они не имели права уйти с места работы [47, С.79-83; 144, С.74-80]. Во многих случаях поденной работы применялось временное принуждение со стороны государства: работников отправляли на работу обычно за скудную плату по спискам или целыми деревнями. В лучшем положении в отношении оплаты находились лица, заключавшие индивидуальные договоры на работу в сельском хозяйстве [44, С.101]. Вознаграждение поденщиков состояло из «ситометрии», т.е. натуральной платы, и «опсониона», т.е. денежной платы.

Фактически поденщики не составляли какой-то однородной и преобладающей части сельского населения в эллинистическом Египте. В их состав входили как свободные, так и зависимые люди. И, как указывает К.К. Зельин, «разрозненные и в общем мало вразумительные данные не дают представления о значении батраков в сельском хозяйстве Египта того времени. …основу всего развития продолжали составлять отношения непосредственного господства и подчинения, рабство и другие формы зависимости, а не свободный наемный труд» [44, С.101-104]. Но в общем для эллинистического Египта можно наблюдать достаточно широкое, опять же по сравнению с предшествующим периодом его развития, распространение наемного труда в области сельского хозяйства и ремесла, что было связано с развитием элементов денежного хозяйства.

И, наконец, в-третьих, к категории полусвободного населения Египта относились так называемые «десмоты» (государственные узники). Они являлись еще одним типом фактически несвободных людей, вообще оторванных от средств производства, т.е. рабов по существу [144, С.91-92].

В рудниках на границе с Нубией, где добывалось золото, множество людей работало в самых тяжелых условиях. В их состав входили осужденные за преступления, военнопленные, те, кто явился жертвой несправедливых обвинений и был заключен под стражу вследствие личной вражды: иногда только сами обвиненные, а иногда и вместе со своими родственниками. Но наряду с ними на рудниках в Нубии трудились и квалифицированные рабочие, по-видимому, свободные. Не являясь рабами в юридическом смысле, работники в рудниках Нубии фактически находились в условиях, гораздо худших, чем те, в которых находились рабы в Египте. При этом жестокая форма принуждения обусловливалась не только политическим моментом - стремлением правительства к возмездию людям, которые, по его мнению, выступали так или иначе против него, - но и возможностью получить доходы. Таким образом, данная форма эксплуатации находилась в тесной связи с основными чертами экономической политики Птолемеев [47, С.57-61].

Однако тот способ эксплуатации, который применялся в рудниках на границе Нубии, не распространялся на все горное дело – добычу металлов и камня в эллинистическом Египте [47, С.68].

При организации производства в горном деле в эллинистическом Египте наблюдалось прежде всего смешение двух принципов, что было характерно в общем и для мероприятий по поддержанию в порядке ирригационной сети Египта и вообще для сельскохозяйственных работ:

1. Прямое принуждение со стороны царской администрации Птолемеев (центральной и местной).

2. Договор [47, С.73].

Различие же заключалось в особенностях работ и в связи с этим в характере социальных элементов, которые привлекались к ним. Если для горного дела (для рудников или каменоломен) наряду с чернорабочими требовались рабочие со специальными навыками, то при поддержании и расширении оросительной сети Египта наряду с руководителями работ и их подручным персоналом нельзя было обойтись без массового труда большей части населения деревень [47, С.73-74]. 

Важно отметить, что большую роль в официальной идеологии эллинистического Египта играла так называемая концепция «усердие», которая применялась Птолемеями прежде всего по отношению к «царским земледельцам» и вообще по отношению к классу непосредственных производителей в целом.

Так, концепция «усердие» предусматривала идею «усердного труда» без какого-либо принуждения со стороны государства, который должен был приносить пользу государству. «Усердие» рассматривалось как добродетель, приносящая радость своему обладателю, т.е. прежде всего «царскому земледельцу», который, «усердно» работая на общее благо, в то же время делает это с удовольствием. Вместе с тем он выполняет свой долг. Бегство же от труда расценивалось как прямое нарушение этого долга. Таким образом, это служение долгу – есть одновременно и радостное, и приносящее выгоду всему Египту и носителю добродетели, каковой считается «усердие» [67, С.178-185].

Фактически же концепция «усердие» представляла собой образец идеального (т.е. каким его хотели видеть Птолемеи) подданного Египетского царства и ее основой являлась забота об общей пользе, якобы совпадающей с личными интересами «царских земледельцев» и других представителей класса непосредственных производителей.

Исследователь К.К. Зельин пришел к выводу, что спе­цифические экономико-географические условия Египта – государства, рас­положенного в долине Нила, где издавна существовало ирригационное зем­леделие, не могли не сказаться и на формах зависимости вышеозначен­ных категорий населения Египетского царства, входивших в состав классов непосредственных производителей.

В связи с этим К.К Зельин отмечает следую­щие формы и типы зависимости, которые имели место в эллинистическом Египте:

1. Формы зависимости, основанные на принуждении:

- труд государственных узников (заключенных) в рудниках Нубии;

- рабство.

2. Формы зависимости, связанные в известной мере как с договорным началом, так и с применением принуждения:

- работа в горном деле, на ирригационной сети, в сельском хозяй­стве на основе прямого принуждения со стороны царской админист­рации для договора;

- труд воинов низших категорий (воинов-египтян и др.);

- труд наемных рабочих-поденщиков;

- обязательства по так называемым «парамонэ» (обязательство, возлагаемое на свободного человека на основании соглашения /за долги и т.п./; договор рабовладельца с рабом, отпускаемым на свободу на определенных условиях);

- отношения, возникавшие в результате продажи частным лицам до­ходных статей государством;

- зависимость арендаторов царской земли («царских земледельцев») и ремесленников;

- обязательства, являющиеся следствием самопосвящения божеству (гиеродулия) [47, С.51-118].

Фактически население эллинистического Египта представляло собой совокупность многочисленных юридических категорий. И во всем многообразии их общественного положения можно подметить одну черту: существенным отличием отдельных групп населения была позиция, которую по отношению к той или иной из них занимало государство, – насколько и в каких формах оно применяло к ней принудительную силу, принадлежащую ему, какую роль играла эта группа в его экономической политике (в сфере налогового обложения, в обработке «царской земли», в функционировании государственных ремесленных предприятий, системе принудительных работ и т.д.)   [47, С.104].

Для большей части населения эллинистического Египта были характерны приниженное социальное положение, бедность и фактическая беззащитность крестьян от произвольных мероприятий начальства, с одной стороны, и злоупотребления и недостатки внутри самой администрации Птолемеев, с другой [47, С.124].

Бедный человек в эллинистическом Египте имел много шансов превратиться в раба, в т.ч. фактически быть рабом, а юридически сохранять функцию свободного человека, в частности, посредством самопродажи или самоотдачи в аренду сроком на 99 лет. Эту особенность социальных отношений в эллинистическом Египте наиболее обстоятельно отметил в своей монографии К.К. Зельин [44, С.104].

Наконец, характеризуя социально-классовые отношения в эллинистическом Египте, необходимо также установить и роль общинной организации в царстве Птолемеев. В связи с этим следует отметить, что, несмотря на то что в эллинистическом Египте не было ярко выраженной общинной организации, в коллективе земледельцев, возглавляемом несколькими старейшинами, все-таки чувствуются ее остатки. И несмотря на приниженное положение этой группы земледельцев, т.е. прежде всего «царских земледельцев», она обладала определенными правами юридического лица. С ней заключались договоры, которые могли быть расторгнуты только при личном и документально заверенном согласии обеих сторон. У крестьян в деревнях были старейшины или же временно избранные «старшие», но для их деятельности была характерна незначительная роль и несамостоятельность. Их, а также так называемых декатархов (десятников), как правило, использовали в качестве старших на различных работах, прежде всего в сельском хозяйстве. Таким образом, функции старейшин и «десятников»-декатархов прежде всего сводились к руководству небольшими группами работавших земледельцев [121, С.125-127].

В общем же социально-классовая структура эллинистического Египта отличалась смешанным характером: в ней сочетались наследие доэллинистических порядков и черты, обусловленные социально-политической обстановкой в Восточном Средиземноморье в конце IV в. до н.э. Как те, кто эксплуатировал, т.е. господствующий класс, так и эксплуатируемые, т.е. класс непосредственных производителей, не составляли какого-то однородного целого, но представляли соединение отдельных частей, каждая из которых имела определенный статус, занимала определенное место по отношению к государству [47, С.116].

Во второй трети I в. до н.э. застой в производстве, постепенное обеднение Египта прежде всего отразились на положении угнетенных классов египетского общества, а также усилили классовую на­пряженность. Это время характеризуется ростом социальной напряженности и проявлением недовольства в самых различных слоях египетского общест­ва. В сложившихся условиях правящие круги эллинистического Егип­та, не способные справиться с ростом социальной напряженности, начина­ют обращать взоры на Рим как на силу, могущую подавить сопротивление народных масс, обеспечить социальную стабильность и государственный порядок.