Формирование институтов рынка: энергетика

 

Одной из задач государства является создание инфраструктуры, в том числе энергетической – электростанций, ЛЭП, трубопроводов, хранилищ газа и т. д. Однако в энергетике и энергетической политике можно найти признаки осуществления не только инфраструктурной, но и других важнейших государственных функций, а именно: макроэкономического регулирования (определение тарифов), перераспределения доходов (различные тарифы для граждан и для компаний), устранения монополий (либерализация рынка) и регионального развития (территориальное распределение энергетических объектов). Кроме того, в области энергетики постоянно приходится сталкиваться с выбором между экономикой и экологией, государством и рынком, монополией и конкуренцией. Это еще более усложняет исследование энергетических проблем.

Энергетика имеет особое значение для Японии. Действительно, страна на 90 % зависит от импорта энергоносителей. После катастрофического цунами и атомной аварии в Фукусиме в марте 2011 г. Япония пережила настоящий энергетический шок. И наконец, в Японии существует зрелое гражданское общество, которое заставляет учитывать мнение меньшинства в принятии решений о повторном запуске атомных станций, строительстве хранилищ ядерных отходов, планировании выбросов СО₂ и т. д.

Все это говорит о том, что при анализе энергетики необходимо ограничить сферу исследования, широко применять международные сравнения и использовать практические примеры для иллюстрации теоретических положений. Именно так мы и собираемся поступить. Разделим наше рассмотрение энергетики Японии на три части: во‑первых, сравним Японию с другими странами; во‑вторых, расскажем о направлениях энергетической политики до 2030 г.; в‑третьих, проанализируем направления сотрудничества Японии с бывшими республиками СССР, сделав упор на Россию (подробнее см. раздел 7.3).

Результаты международных сравнений в области энергетики можно выразить одной фразой: для Японии характерен «европейский уровень» производства и потребления энергии, а также выбросов СО₂, но при этом страна значительно отстает от европейских и мировых лидеров по энергетической эффективности. Уровень производства и потребления энергии в Японии иллюстрируют данные таблицы 3.19.

Хорошо заметно, что по производству и использованию первичной энергии (т. е. энергии, используемой на все возможные цели – в качестве топлива для автомобилей и других видов транспорта, для отопления зданий, выработки электричества и т. д.) Япония находится в одной группе с Германией и Францией. Величина выбросов СО₂ на душу населения также примерно соответствует показателям этих стран (табл. 3.20). Цены на керосин для отопления домов и электроэнергию для частных потребителей находятся на уровне немецких и британских [IEA, 2015].

В то же время показатели энергетической эффективности в Японии существенно отстают от европейских. Казалось бы, высокотехнологичная страна, лишенная запасов энергоносителей и расположенная вдали от мировых центров их производства, должна быть чемпионом в деле сбережении энергии. Да и многие японские изделия, особенно электротовары и автомобили, известны своей экономичностью. Тем не менее когда речь заходит о комплексной оценке характеристик транспорта, зданий, промышленности, а также национальных усилий в области энергоэффективности, то оказывается, что Япония находится по этому показателю на шестом месте из 16 крупнейших стран, пропуская вперед Германию, Италию, Францию и даже Китай (табл. 3.21).

 

Таблица 3.19

Производство и использование первичной энергии (2011)

 

Источник: [World Development Indicators, The World Bank, 2014]

¹ ВНД /душу ≤ 1025 долл.;

² ВНД/душу – 1026–12 475 долл.;

³ ВНД/душу ≥ 12 476 долл.

 

Мало того, в 2012 г. Япония занимала в соответствующем рейтинге более высокое, четвертое, место, но несколько ухудшила свои позиции за два последующих года. Это объясняется резким ростом потребления ископаемых видов топлива для генерации электроэнергии после остановки ядерных реакторов. Более высокий ранг (3) Япония имеет в области транспорта, благодаря значительной экономичности используемых в стране автомобилей и поездов. Однако даже в этой области Японию опережают, например, Италия и Индия, население которых пользуется преимущественно энергосберегающим рельсовым транспортом и которые уделяют строительству железных дорог больше внимания, чем прокладке автомобильных шоссе.

 

Таблица 3.20

Энергоинтенсивность ВВП¹ и выбросы углекислого газа (2010)

 

Источник: [World Development Indicators, The World Bank, 2014]

¹ Показатель производства ВВП на единицу использованной энергии.

 

Наихудший ранг энергоэффективности (10) в Японии имеют жилые и коммерческие здания. Большинство из них прекрасно защищены от землетрясений, дождей и тайфунов, но у них нет ни серьезной теплоизоляции, ни централизованного кондиционирования (отопления). В итоге большинству японцев приходится и дома, и на работе по 2–3 месяца в году страдать от жары и влажности, а по 5–6 месяцев – от холода. Скажем прямо, это совсем не соответствует имиджу Японии как страны с высоким уровнем развития экономики и жизни населения. Более того, затраты на обогрев или охлаждение таких зданий «съедают» не только значительную часть семейного или корпоративного бюджета, но и сводят на нет те плюсы, которые дают самые экономичные в мире японские автомобили или кондиционеры. В результате снижается национальная оценка энергоэффективности.

 

Таблица 3.21

Комплексная оценка энергоэффективности (рэнкинг из 16 стран, 2014)

 

Источник: [American Council for Energy Efficient Economy, 2015]

¹ International Energy Efficiency Scorecard.

 

На протяжении ряда лет, вплоть до катастрофы 2011 г., состояние энергетики Японии считалось образцовым. В стране были накоплены большие запасы топлива и генерирующих мощностей. Систематически велась работа по диверсификации источников импорта ископаемого топлива. Представители энергокомпаний с гордостью заявляли, что система электроснабжения Японии является самой устойчивой в мире по напряжению и частоте тока. Выработка электроэнергии велась с использованием нескольких видов генерации. Существовали планы резкого сокращения выбросов СО₂. Именно Япония выступала инициатором подписания Киотского протокола – первого в мире международного соглашения в этой области. Неудивительно, что страна долгое время считалась международным лидером в данной сфере.

На положительном фоне терялись периодические сообщения специалистов о крупных структурных проблемах в японской энергетике. Как это часто бывает во многих странах, о проблемах начали громко говорить лишь после ядерной аварии в Фукусиме, остановки ядерных реакторов и резкого подорожания углеводородов в 2011–2014 гг. В частности, оказалось, что энергосистема Японии искусственно разбита на две части (восточную и западную), в которых применяется ток разной частоты. Возможности преобразователей частоты составляют 1–2 % от мощности сети, что не позволяет перебрасывать электроэнергию между регионами в случае необходимости. Далее, большинство атомных станций Японии построены на активных сейсмических разломах (т. е. таких участках земной коры, которые передвигались и становились причиной землетрясений в последние 120 тысяч лет). Решение о строительстве принималось в те годы, когда для определения активности разлома применялись более мягкие критерии и не проводились независимые геологические экспертизы. И наконец, поставками электроэнергии в Японии традиционно занимались 10 региональных энергетических компаний‑монополистов, не проявлявших особой заинтересованности в развитии межрегионального сотрудничества, внедрении возобновляемых источников энергии и снижении тарифов. Подчеркнем, что эти проблемы были хорошо известны специалистам, однако в центр внимания общественности страны они попали только после резкого изменения ситуации.

Три года – с 2012 по 2014 г. – стали, пожалуй, самым болезненным периодом в развитии японской энергетики после эпохи нефтяных шоков. В 2012 г. по требованиям безопасности были остановлены все действовавшие ядерные реакторы. Япония потеряла более четверти (28,6 % в 2010 г.) генерации и вынуждена была резко увеличить выработку электроэнергии на тепловых станциях. Необходимо отметить, что это произошло без заметных последствий для рядового потребителя: отключений электроэнергии не было, меры по экономии носили ограниченный характер и применялись в отдельных регионах на протяжении короткого периода (в августе, на пике энергопотребления). В этом отношении энергосистема Японии продемонстрировала свои лучшие черты – стабильность, гибкость, быстроту реакции.

Однако затем начались не зависящие от Японии процессы. После повышения мировых цен расходы на закупку углеводородов выросли до 5,7 % ВВП в 2013 г., что всего на 0,3 % ниже уровня «шокового» 1980 г. Возник дефицит торгового баланса, которого Япония не знала с 1981 г. Началось неизбежное повышение стоимости электроэнергии. За 2010–2014 гг. тарифы для населения выросли на 25 %, а для промышленности – почти на 40 %. Увеличение тепловой генерации привело к резкому росту эмиссии парниковых газов. К 2012 г. выбросы СО₂ на 6,5 % превысили показатели 1990 г., хотя согласно Киотскому протоколу Япония должна была сократить их на 20 %.

Отметим, что в 2015–2016 гг. ситуация серьезно изменилась: снизились мировые цены на энергоносители, улучшился торговый баланс, подорожала иена. Япония получила долгожданную передышку в решении неотложных энергетических проблем. Тем не менее страна усвоила полученный урок и нашла в себе силы принять решительные меры для восстановления стабильности энергоснабжения. В 2013–2014 гг. действия правительства были направлены на ликвидацию дефицита топлива и электроэнергии. Параллельно шла разработка нового, четвертого, стратегического плана в области энергетики. Данный документ вышел в апреле 2014 г. [Agency for Natural Resources and Energy, 2014], в мае 2015 г. был опубликован анализ стоимости производства различных видов энергии [METI‑1,2015], а в июле 2015 г. появился долгосрочный прогноз предложения и спроса энергии и воздействия на окружающую среду [METI‑2, 2015]. В итоге ко второй половине 2015 г. новая энергетическая политика Японии приобрела законченные очертания [Белов, 2016‑1]. Попытаемся проанализировать ее основные характеристики.

Ключевое слово, которое лучше всего передает особенности новой энергетической политики, – это «прагматизм». Прагматичный (т. е. ориентированный на практические результаты и национальные интересы) подход можно проследить во всех трех главных направлениях политики, к которым относятся, во‑первых, обеспечение стабильности энергоснабжения, во‑вторых, недопущение дальнейшего роста энергетических тарифов и, в‑третьих, принятие обязательств по сокращению выбросов СО₂ до уровня развитых стран. Рассмотрим три названных направления более подробно.

В обеспечении стабильности энергоснабжения главную роль играет диверсификация видов используемой энергии и источников импорта. Прагматизм проявляется в целом ряде элементов политики, из которых прежде всего следует отметить решение о перезапуске ядерных реакторов. После аварии в Фукусиме ядерная энергетика стала предметом суровой общественной критики, однако победил прагматичный подход. В результате было принято решение ввести самые жесткие в мире стандарты безопасности АЭС, а затем перезапустить примерно половину станций, отвечающих новым требованиям. К марту 2016 г. из 48 работоспособных реакторов 21 был представлен на сертификацию по современным стандартам безопасности, четыре реактора уже перезапущены, а два приступили к коммерческой выработке электроэнергии.

С перезапуском ядерных реакторов непосредственно связано и второе направление политики – ограничение стоимости энергии. Согласно представленным расчетам, даже с учетом расходов на новые меры безопасности, в обозримом будущем ядерная генерация останется самой дешевой, что к 2030 г. позволит производить электроэнергию по цене 10,8 иен за кВт‑ч против 11 иен при гидрогенерации, 12,9 иен при угольной и 13,4 иен при газовой генерации [METI‑1, 2015]. Неудивительно, что перспективы энергетической политики предусматривают расширение прежде всего самых дешевых видов генерации – ядерной и угольной. Кроме того, предусматривается некоторое увеличение использования дорогих, но важных с экологической точки зрения возобновляемых источников энергии (ВИЭ).

А вот бурный рост импорта СПГ и газовой генерации, происходивший в 2011–2014 гг., наверняка будет остановлен. Это произойдет за счет сокращения общего потребления энергии, повышения эффективности ее использования и структурных сдвигов в области электрогенерации. В целом структура источников производства электроэнергии (energy mix) к 2030 г. должна включать следующие элементы: газ – 27 % (43,2 % в 2013 г.), уголь – 26 % (30,3 %), атомные станции – 20–22 % (1 %), нефть – 3 % (14,9 %) и ВИЭ – 22–24 %, включая гидростанции (10 %). Легко заметить, что самое значительное расширение планируется для ядерной и угольной генерации, а также ВИЭ (в основном солнечная, ветряная и геотермальная энергия). Наибольшие сокращения предусмотрены для использования газа и нефти.

В качестве экологической составляющей новой энергетической политики выступает принятие Японией обязательств по сокращению выбросов СО₂ до уровня, «соответствующего статусу развитой страны» [METI‑2, 2015]. Прагматизм в экологической сфере состоит в том, что за новый ориентир приняты не прежние обязательства по Киотскому протоколу, а уровень выбросов, достигнутый в США. Известно, что США не подписали протокол и долгое время подвергались критике в той же Японии. В декабре 2015 г. на совещании по климатическим вопросам в Париже Япония заявила о сокращении эмиссии всего на 17 % к уровню 1990 г. Это примерно соответствует показателям США (14–17 %) и намного отстает от объявленных целей стран ЕС (40 %). Неудивительно, что такой «прагматический разворот» в деле ограничения выбросов СО₂ становится объектом серьезной критики и за рубежом, и внутри страны [Japan Times, 2016].

В качестве ответа на критику Япония работает над повышением эффективности сжигания угля и передачей этих технологий развивающимся странам. В частности, Япония остается единственным развитым государством, предоставляющим кредиты на строительство угольных электростанций за рубежом. Кроме того, ведутся работы по захвату и захоронению СО₂ (CCS – carbon capture and storage). По сообщениям японских газет, самый крупный в мире проект CCS, связанный с закачкой СО₂ в подземные пласты, стартовал в городе Томакомай (Хоккайдо, Япония) в апреле 2016 г. Однако главное состоит в том, что после восстановления стабильности энергетики Япония намерена продолжить работу по существенному сокращению эмиссии СО₂.

Важнейшую часть новой энергетической политики составляют структурные реформы, сосредоточенные в области производства электроэнергии, поставок газа и использования ВИЭ. Идея структурных реформ состоит в создании условий для появления новых производителей и продавцов электроэнергии и газа через дерегулирование рынков. Либерализация производства и поставок электроэнергии для крупных потребителей началась в 2000 г. и была завершена к 2010 г. К марту 2016 г. в стране появились около 200 новых производителей, обеспечивающих 5 % производства электроэнергии. Через месяц возникла возможность участия любых национальных или совместных компаний в поставках электроэнергии для мелких потребителей. К 2018 г. намечено разделение генерации и передаточных сетей, а с 2020 г. запланировано обеспечение полной свободы выбора производителя и поставщика электроэнергии для конечного потребителя.

В области поставок газа либерализация рынка для крупных пользователей была осуществлена в 1995–2005 гг. Это привело к появлению нескольких сотен новых поставщиков, на долю которых в 2014 г. приходилось 12 % предложения. Конкуренция на рынке крупных пользователей привела к понижению тарифов по сравнению с частными потребителями. Относительное снижение тарифов стало важнейшим аргументом в пользу дальнейшей либерализации розничного рынка газа с апреля 2017 г. Вслед за этим запланированы пересмотр системы пользования распределительными сетями, разработка новых подходов к бизнесу снабжения теплом для повышения его эффективности, развитие системы трубопроводов и хранилищ в 2018–2022 гг.

И наконец, использование вторичных и возобновляемых источников энергии планируется развивать по таким направлениям, как: продолжение политики «зеленых тарифов» (субсидируемых высоких закупочных цен) на электроэнергию солнечных панелей и ветряных установок; расширение совместной генерации и поставки на рынок произведенной электроэнергии; создание накопительных систем; доведение к 2030 г. доли автомобилей нового поколения в объемах продаж до 50–70 %; реализация идеи «водородного общества» (100 водородных заправок в 2015 г., 5,3 млн домашних топливных батарей к 2030 г.); расширение соответствующих исследований [Agency for Natural Resources and Energy, 2014].

В целом новая энергетическая политика Японии носит обоснованный, сбалансированный и прагматический характер. Предлагаемые меры наверняка позволят стране преодолеть последствия катастрофы 2011 г. и восстановить стабильность энергоснабжения. Очевидно, что вслед за этим неизбежно встанут еще более сложные задачи, связанные с необходимостью серьезного повышения энергоэффективности. В Японии имеются и потребности, и возможности для резкого скачка в данной области. Однако современная политика и финансирование направлены скорее на ликвидацию дефицита, чем на решение долгосрочных проблем и ограничение спроса. Причины этого, по мнению некоторых экспертов, кроются в недостатке координации со стороны правительства, вытекающей, в свою очередь, из необходимости максимизировать базу политической поддержки правящей либерально‑демократической партии [DeWit, 2013].

Следовательно, энергетическая политика Японии, так же как экономика и бизнес в целом, постепенно переходит в новое качество. Смысл этого перехода заключается во временном отказе от прежних приоритетов и курсе на стабилизацию энергетики после катастрофы 2011 г. Содержание подобной политики отражает традиционные для Японии принципы действий государства в экономической сфере, такие как постепенный характер реформ, забота о деятельности частных компаний и повышении уровня жизни населения. Кроме того, в экологической сфере прослеживается приоритет национальных интересов над международными обязательствами. Всё это позволяет считать политику государства в области энергетики ярким примером выполнения им своих важнейших макроэкономических функций. Отметим также, что изложенное выше понимание состояния и перспектив японской энергетики важно для исследования японо‑российского сотрудничества в энергетической сфере, к рассмотрению которого мы обратимся в разделе 7.3.

 

Итак, какие же уроки можно извлечь из анализа макроэкономики и государственной политики Японии?

Во‑первых, современная экономическая история Японии подтверждает теоретическую и практическую возможность «догоняющего развития» (catch up development). Быстрая индустриализация страны в конце XIX и первой половине XX в. показывает, что вполне реально стартовать с низкого уровня и на протяжении исторически короткого промежутка времени войти в число промышленно развитых мировых держав. Послевоенный период подтверждает возможность длительного роста с высокими темпами, быстрой структурной эволюции, создания конкурентоспособного экспортного сектора, а также относительно равного распределения доходов. Всё это и составляет «японское экономическое чудо», которое удалось осуществить без применения механизмов политической диктатуры и административного распределения ресурсов.

Во‑вторых, быстрый экономический рост Японии происходил в особых исторических условиях, среди которых выделяются передача США части государственного суверенитета и получение всесторонней помощи, экономия на военных расходах и доступ к американскому рынку, защита национального производства, занижение валютного курса и т. п. Эти условия являются уникальными для своего времени и для конкретной страны. Повторение их в будущем вряд ли возможно. Государства, вступающие на путь развития в эпоху глобализации, должны учесть необходимость анализа японского опыта и условий его применения.

В‑третьих, в опыте Японии есть важнейший элемент, который можно считать универсальным для любого периода, страны и условий развития. Имеется в виду восточноазиатская модель экономического роста, основанная на низких налогах, высоких инвестициях и дешевой национальной валюте. Три перечисленных механизма, а также система мер экономической политики и наличие общественных институтов, способствующих росту экономики и благосостояния, подтвердили свою эффективность не только в Японии, но и во многих других странах. По‑видимому, этот элемент японского опыта заслуживает самой высокой оценки и наиболее тщательного изучения.

В‑четвертых, важная роль в экономическом развитии страны принадлежит активной государственной политике по формированию институтов гражданского общества, созданию развитой инфраструктуры и элементов рынка. Японии удалось разработать и применить такую систему мер, которая направляла распределение экономических ресурсов, но не мешала развитию частного сектора. Анализ основных функций государства показывает, что, несмотря на наличие множества проблем, в стране осуществляется действенное макроэкономическое регулирование, предоставляются качественные общественные услуги и поддерживаются развитые социальные институты. При этом услуги нормального среднего качества, характерного для большинства развитых стран, предоставляются за счет сравнительно низких затрат и при очень малой занятости в общественном секторе. Это говорит об эффективности государственной деятельности и важности изучения соответствующего опыта.

В‑пятых, в начале 1990‑х годов Япония вступила в период низких темпов экономического развития. Причины этого связаны с исчерпанием естественных источников роста (население, капитал, совокупная производительность), с прекращением действия восточноазиатской модели (повышение налогов, снижение инвестиций и удорожание валюты), а также с проблемами макроэкономической политики («спекулятивный бум», «дефляционная спираль», «ловушка ликвидности»). По‑видимому, снижение темпов – это закономерное явление, к которому должна быть готова любая страна, достигшая определенного уровня и, подобно Японии, не имеющая значительного притока иностранных мигрантов, инвестиций и инноваций.

В‑шестых, снижение темпов роста привело к глубоким изменениям в экономике Японии, которые продолжаются до сих пор. В результате экономика страны приобрела переходный характер. В целом направление перехода определяют демографические и глобальные процессы. Конкретные проявления этого наблюдаются в различных сферах, в том числе в деятельности государства и выполнении основных государственных функций, таких как макроэкономическое регулирование, перераспределение, предоставление общественных услуг и создание институтов рынка. Переходный характер сохранится в экономике страны на протяжении ряда лет и завершится с появлением новой модели экономического развития.

 

Вопросы и задания

 

1. В чем состоят особенности структуры ВВП Японии?

2. Какие показатели характеризуют международную конкурентоспособность Японии?

3. Какие функции выполняет государство в экономическом развитии страны?

4. Что такое «восточноазиатская модель» экономического роста?

5. Когда и почему прекратилось действие восточноазиатской модели? 6. Почему во второй половине 1980‑х годов в Японии развернулся спекулятивный экономический бум?

7. Какие процессы разворачивались в экономике Японии в период быстрого экономического роста?

8. Почему экономический рост в Японии считается «справедливым»?

9. Перечислите причины снижения темпов роста японской экономики в 1990‑х годах.

10. Зачем потребовалась «Абэномика»?

11. Назовите особенности современной экономической ситуации в Японии.

12. Каково положение дел в бюджетной сфере Японии?

13. Как изменяется японская система высшего образования?

14. Почему Япония не выполнила рекомендации Киотского протокола? 15. Какие виды источников энергии будут использоваться в Японии в 2020‑2030‑х годах?

 

Глава 4

Микроэкономика и фирмы

 

Важнейшую часть национальной модели бизнеса составляет деятельность фирм (компаний или предприятий). Под фирмой мы понимаем деловую организацию, занимающуюся продажей товаров и услуг с целью извлечения прибыли. В экономической науке разработано множество теорий фирмы, объясняющих причины их существования, принципы организации и механизмы деятельности [Spulber, 2009].

С практической точки зрения при разговоре о японских фирмах наибольшее внимание привлекают национальные особенности менеджмента, получившие широкую известность во всем мире. Понятие «менеджмент» объединяет комплекс наук об управлении предприятием. Эти науки включают в себя теории управления производством, персоналом, финансами, продажами, проектами, стратегией развития, инновациями, экологическими аспектами, а также маркетинг, контроллинг и многое другое. Поэтому национальную систему менеджмента можно рассматривать под различными углами зрения: с позиций раскрытого выше содержания менеджмента, с технологической, организационной или культурной стороны [Cole, 2004].

Так как же соединить теорию и практику? Как анализировать особенности фирм и менеджмента в Японии? Приступая к изложению такой обширной и сложной темы, прежде всего постараемся точно определить предмет, объект и метод нашего анализа.

Любую фирму характеризуют множество связей, из которых наибольшее значение имеют отношения собственника и управляющего, связи с компаниями‑партнерами, а также взаимодействия между работниками и работодателями. Поэтому предмет нашего дальнейшего обсуждения можно сформулировать следующим образом: это корпоративное управление, объединения предприятий и трудовые отношения, а также влияние всего этого на управление японскими фирмами.

В любой стране действуют малые, средние и крупные компании. Япония не является исключением. Более того, Японию часто называют «страной малых предприятий» (в дальнейшем мы поясним эту характеристику). Однако когда речь заходит о японском менеджменте, обязательно всплывают названия таких фирм‑гигантов, как Toyota, Sony, Panasonic, Honda, Hitachi, Canon и др. Это неудивительно, поскольку именно на крупнейших предприятиях появились японские системы управления, завоевавшие мировое признание. Следовательно, вполне логично разделить изложение материала на две части: сначала осветить особенности менеджмента в крупных японских фирмах, а затем перейти к анализу положения малых и средних предприятий (МСП). Соответственно, объектом исследования в первой части будут примерно 200 крупных компаний из отраслей материального производства, составляющих фундамент технологического и экспортного потенциала Японии и известных во многих странах.

Исходя из сказанного, мы можем выбрать метод исследования, который будет включать анализ поведения фирм и соответствующих национальных особенностей. Основное внимание уделим изменениям компаний и управления ими под влиянием обсужденных ранее переходных процессов в экономике страны. Отметим, что предприятия Японии изменяются во всех важнейших измерениях: меняются система корпоративного управления, связи с партнерами и трудовые отношения. Следовательно, положение японских фирм вслед за ситуацией в экономике всей страны также можно считать переходным. Ниже мы попытаемся раскрыть этот тезис.