Ветхий Завет о душе человека

Святая Библия богодухновенна во всех своих канонических книгах. И если в Новом Завете мы находим прямое учение о посмертном личностном существовании человека (души), то на таковое непременно имеется указание и в Ветхом Завете. Часто и столь же недобросовестно ради своих толкований Ветхого Завета сектанты обращаются к тем его местам, где нет терминологической ясности или рассматривают частные проявления определенного события или действия. При этом намеренно замалчиваются очевидные доводы и высказывания, встречающиеся в других местах Библии, если они противоречат принятой схеме учения. Вот лишь некоторые характерные цитаты, к которым прибегают сектанты. Из пророка Исаии: "Я дам Ему часть между великими, и с сильными будет делить добычу, за то, что предал душу Свою на смерть" (Ис. 53, 12). Из книги Левит: "Душа тела в крови, и Я назначил ее вам для жертвенника, чтобы очищать души ваши, ибо кровь сия душу очищает" (Лев. 17, 11). "Душа всякого тела есть кровь его, она душа его; потому Я сказал сынам Израилевым: не ешьте крови ни из какого тела, потому что душа всякого тела есть кровь его; всякий, кто будет есть ее, истребится" (Лев. 17, 14). То же находим во Второзаконии: "Кровь есть душа; не ешь души вместе с мясом" (Втор. 12, 23). Схожий смысл усматривают сектанты и в таких словах Спасителя: "Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды?" (Мф. 6, 25).

Говоря о единстве тела и души и их одномоментной смертности, иеговисты ссылаются на Екклезиаста, у которого сказано: "Сказал я в сердце своем о сынах человеческих, чтобы испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе животные: потому что участь сынов человеческих и участь животных - участь одна; как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все - суета! Все идет в одно место; все произошло из праха, и все возвратится в прах. Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?" (Еккл. 3, 18-21). Далее он пишет: "Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению; и любовь их, и ненависть их, и ревность их уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чем, что делается под солнцем" (Еккл. 9, 5-6).

Прежде всего отметим (и это нетрудно заметить), что пророк Исаия (53, 12) разумеет душу как нравственное начало, из чего и следует, что человек жизнь свою "может умертвить" еще живя в теле.

Что же касается слов о пребывании души животных в их крови, то это никоим образом не следует соотносить с бытием человека, ибо мы знаем, что только после грехопадения Бог облек человека в "одежды кожаные" (Быт. 3, 21), т.е. по своей видимой телесной природе приравнял к "скоту"[96], дабы наглядней явилась нам духовная катастрофа человека, разразившаяся в результате преступления перволюдьми заповедей, данных им Богом.

Напомним, что говорит Библия о создании человека и животных. О первом сказано, что Бог создал его из земли, даже как бы не сам непосредственно, а повелел это сделать земле: "Да произведет земля душу живую по роду ее, скотов и гадов, и зверей земных по роду их. И стало так" (Быт. 1, 24). Потому-то животные и умирают всем своим существом, ибо и тело и "душа" их произведены одною и тою же землею. Душа же человека не землею произведена, ее вдохнул в него Сам Бог.

Известная общность анатомической и физиологической организации человека и животных ни в коей мере не может быть основанием для утверждения о сходстве их внутренней психической природы. Даже заядлые почитатели животных не станут утверждать, что у курицы или кабана есть ум, а у кошки или коровы обретается совесть.

Допустим, что душа животных пребывает в их крови, но разве следует отсюда, что и душа человека находится в плазме крови? Уместно заметить, что речь в книге Левит и Второзаконие идет исключительно о душе животных, а не человека и, что весьма существенно, вовсе не для доказательства ее смертности или бессмертия. Смысл этих библейских указаний в том, чтобы при употреблении в пищу мяса животных иудеи не ели крови ибо она приносится в жертву Богу. Вот, собственно, и все, иного смысла здесь не содержится.

Духоносные писатели Библии нередко сетуют на тленность телесной природы человека, поэтому для нас воздыхания Экклезиаста означают, что мертвые именно плотью не ведают ничего из того, "что делается под солнцем" (Еккл. 9, 6). Говоря же о посмертном воздаянии человекам и животным, он лишь отмечает, что никто не знает, "дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз в землю?" (Еккл. 3, 21). Соблазн буквального восприятия Экклезиаста, пожалуй, вынудит признать, что Бог имеет руки, ноги, глаза и прочие члены человеческого тела, что Он гневается, скрывается, забывает и т.п. (Пс. 12, 1-4). В таком случае буквально придется принять слова псалмопевца Давида: "Я же червь, а не человек" (Пс. 21, 7), а также выражения Писания о том, что люди по сути как и животные. Сказано же это вовсе не потому, что они на самом деле таковы, а с одной целью - привести людей к смирению.

По-разному называет Библия душу животных и человека. Чаще всего это "нефеш", "психэ", "анима" или "руах", "пневма", "спиритус". Слово "нефеш" (особенно в Ветхом Завете) употребляется для обозначения жизненного принципа, а в соединении с прилагательным "хайа" (живой) "нефеш хайа" - живое существо. Кроме того, слово "нефеш" служит для обозначения таких элементарных психических актов, как чувство: "прилепилась душа его к Дине, дочери Иакова" (Быт. 34, 3), "возвесели душу раба Твоего" (Пс. 85, 4); память - "только берегись и тщательно храни душу твою, чтобы тебе не забыть тех дел, которые видели глаза твои" (Втор. 4, 9); воля - "и сказал Авенир Давиду: я стану и пойду, и соберу к господину моему, царю, весь народ Израильский; и они вступят в завет с тобою, и будешь царствовать над всеми, как желает душа твоя" (2 Цар. 3, 21); знание - "не хорошо душе без знания, и торопливый ногами оступится" (Притч. 19, 2). "Нефеш" свойствен как животному, так и человеку, но преимущественно это название души животного. Для обозначения человеческой души используется слово "руах", причем особенно часто при сопоставлении души людей и животных: "в Его руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти" (Иов. 19, 10). Слово "руах" применимо только для обозначения духа человека и духа Божия. Единственное исключение встречается у Екклизиаста (3, 21), где, впрочем, слово "руах" употреблено в значении "дыхание".

Слово Божие называет душою не только духовную природу человека, но и Бога: "Он тверд, - говорит Иов о Боге, - и кто отклонит Его? Он делает, чего хочет душа Его" (Иов. 23, 13). Псалмопевец же отмечает: "Господь испытывает праведного; а нечестивого и любящего насилие ненавидит душа Его" (Пс. 10, 5). Нелепо и кощунственно было бы, ссылаясь на то, что духовная природа человека и Бога обозначена одним и тем же словом, говорить о равенстве и идентичности духовной природы творения и его Творца. Точно так же абсурдно сравнивать душу животного и душу человека или же уравнивать духовную организацию последнего с его плотью.

Поразительную слепоту духовную являют иеговисты, когда силятся отыскать в Писании доказательства смертности души.

"Разве над мертвыми сотворишь ты чудо? Разве мертвые встанут и будут славить Тебя?" - приводят они стих из 87-го псалма (ст. 11). Над грешными мертвыми нет, а праведными - да, ответим мы сектантам. В качестве доказательства напомним о воскрешении мертвеца, брошенного носильщиками в могилу пророка Елисея и воскресшего от соприкосновения к его святым останкам (4 Цар. 13, 20-21). Никак не подтверждают тезис о смертности души и такие слова Псалмопевца: "Или во гробе будет возвещена милость Твоя, и истина Твоя - в месте тления" (Пс. 87, 12). Действительно, мы, православные, так и веруем, что "во гробе" - в месте тления находится одно только бездушное мертвое тело, неспособное славить Бога. Исключение - нетленные тела и мощи святых. Подобный же смысл несет выражение: "Что пользы в крови моей, когда я сойду в могилу?" (Пс. 29, 10). И с этим приходится согласиться, ибо какая польза душе человека от тела, пребывающего в могиле. Потому-то православие призывает нас при жизни не слишком обременять себя заботой о теле в ущерб попечениям о душе. В самом деле, разве будет тело - "прах славить Тебя"? (Пс. 29, 10) и разве оно будет "возвещать истину Твою?" (Пс. 29, 10).

Где же душа? Природа ее иная, нежели природа тленного праха и по смерти тела всей своей разумной сущностью она возвращается к Богу, о чем имеем множество свидетельств Писания. Трудно принять в качестве довода о смертности души и следующие слова пророка Исаии: "Не преисподняя славит Тебя, ни смерть восхваляет Тебя, ни нисходящие в могилу уповают на истину Твою" (Ис. 38, 18). В преисподней, разумеется, невозможно славить Творца, вероятно, там не было упования на Бога, которое могло быть обретено лишь при безусловном осознании истины воскресения. Что же до слов пророка Исаии, приводимых иеговистами: "Предал душу Свою на смерть" (Ис. 53, 12), - то отметим, что этот стих относится исключительно к Спасителю, Господу нашему Иисусу Христу, кому и посвящена 53-я глава книги пророка Исаии.

Душа человека бесконечно превосходит по своей организации его телесную субстанцию, вот почему, пока она пребывает с телом, все существеннейшие психические и духовные функциональные способности человека мы приписываем именно ей, а не телу. Память, мышление, творческая воля и другие принадлежат исключительно душе человека. Не потому ли так часто мы называем их душевными, когда говорим как бы от имени души: душа жаждет, душа требует насыщения, душа тоскует и т.д.

Спросим у иеговистов, какова сущность духа человека, идущего к Богу, - материальная или духовная? В ответ услышим: "духовная". Но если это так, зачем в Писании говорится, что "дух Божий в ноздрях" у человека (Иов. 27, 3) или что "дыхание духа жизни в ноздрях" у всех живущих (Быт. 7, 22). Не можем же мы буквально понимать эти слова Писания, которые значат лишь то, что пока человек жив телом, в нем жив и бессмертный личностный дух. Перед смертью царь Езекия так молился Богу: " Жилище мое (т.е. тело. - И.Е.) снимается с места и уносится от меня, как шалаш пастушеский; я должен отрезать подобно ткачу жизнь мою; Он отрежет меня от основы (т.е. от тела. - И.Е.); день и ночь я ждал, что Ты пошлешь мне кончину" (Ис. 38, 12). Итак, как шалаш для пастуха, так и тело для души - временное жилище, и душа распоряжается телом, как ткач своею материей[97].

Существует множество указаний Священного Писания на то, что по смерти душа оставляет тело. О праведном Исааке сказано: "И испустил Исаак дух и умер, и приложился к народу своему" (Быт. 35, 29). О Рахили в той же главе говорится: "Когда выходила из нее душа, ибо она (Рахиль. - И.Е.) умирала, то нарекли ему имя Бенони" (Быт. 35, 18). О горестном посмертном воздаянии сетовал и патриарх Иаков: "С печалью сойду к сыну моему в преисподнюю" (Быт. 37, 35). Если бы не существовало преисподней, в которой томилась душа сына Иакова, то как можно было бы сойти в нее? И к какому народу мог "приложиться" Исаак, если известно, что его близкие по плоти были захоронены в разных местах земли? Возможно ли помыслить о каком-то народе, да еще и "приложиться" к нему, если за гробом не существует иной жизни?

После падения во сне юноши Евтиха с "третьего жилья" (этажа. - И.Е.) апостол Павел свидетельствует: "Не тревожьтесь, ибо душа его в нем" (Деян. 20, 10).

Душа может оставить лишь мертвое тело, а при ее возвращении тело оживает. В третьей книге Царств читаем, что пророк Илия, желая воскресить сына вдовы, молился: "Господи, Боже мой! Да возвратится душа отрока сего в него! И услышал Господь голос Илии, и возвратилась душа отрока сего в него" (3 Царств 17, 21-22). При воскресении Господом дочери Иаира также сказано: "И возвратился дух ее; она тот же час встала (Лук. 8, 55). Если же следовать суждениям иеговистов и признать, что душа как отдельная разумная сущность не существует, то о какой же душе тогда молился пророк Илия?

Надеемся, что приведенных свидетельств слова Божия достаточно, дабы утвердиться в том, что душа человека есть сущность нематериальная, духовная, бессмертная. Смерть же есть разлучение души с телом, но никак не уничтожение ее.

Безусловным подтверждением наличия веры у богоизбранного народа в загробную жизнь служит запрещение пророком Моисеем вызывания душ умерших (Лев. 19, 31; Втор. 18, 10-11). Это наглядно свидетельствует о господствовавшей среди иудеев вере в посмертное существование умерших и в их способность являться живым. Моисей строго воспрещает вызывание душ умерших ради ограждения иудеев от соблазна идолопоклонства и бесовских обольщений.

Очень показательно для нас в этом отношении повествование Ветхого Завета о царе Сауле. Известно, что Саул сам был ревностным противником тех, кто вызывал души умерших, считая их шарлатанами и обманщиками, при этом он имел твердую веру в посмертное существование душ, и когда возникла нужда узнать исход боя с филистимлянами, он обратился за помощью к аэндорейской волшебнице. Мы не будем здесь останавливаться на вопросе, насколько подлинным было это видение. Для нас важно другое - Саул не был идолопоклонником, и ему, как прочим древним иудеям, была присуща вера в загробную жизнь.

В Писании мы находим и другие безусловные указания на сознательное существование умерших. Так, у пророка Исаии есть описание оживления, которое произошло в преисподней по случаю низвержения туда вавилонского царя Навуходоносора: "ад преисподни пришел в движение ради тебя, чтобы встретить тебя при входе твоем; пробудил для тебя Рефаимов, всех вождей земли; поднял всех царей языческих с престолов их. Все они будут говорить тебе: и ты сделался бессильным, как мы, и ты стал подобен нам! В преисподнюю низвержена гордыня твоя... и черви - покров твой" (Ис. 14, 9-11). Сходное описание находим и у пророка Иезекииля, повествующего о низвержении в преисподнюю ассирийского царя Ассура (Иез. 31, 16-18).

 

Новый Завет о душе человека

Сам Господь Иисус Христос свидетельствует, что "Бог же не есть Бог мертвых, но живых. Ибо у Него все живы" (Лк. 20, 38), хотя бы душою после смерти. О том, что это так, свидетельствует нам явление пророков Моисея и Илии на горе Фаворской во время Преображения Господня. О том же свидетельство Иоанна Богослова, которому было дано узреть под жертвенником души, убиенные за слово Божие и за свидетельство, которое они имели (Откр. 6, 9; 20, 4). Моисей умер за много веков до славного Преображения Господня, однако он предстал пред Господом. Иеговисты считают, что на горе Фаворской была явлена не душа Моисея, а обычное видение. Кощунственно даже допустить саму мысль, что Господь обманул Апостолов, показав им только видение, а не истинную реальность потустороннего мира. Тогда вообще будет непостижимо, для чего Бог (по-иеговистски - Ангел) устроил это "видение" и зачем "обращался" к "каким-то несуществующим призракам"? Но иеговисты в этом случае настаивают на буквальном переводе слово "мираж", так как греческое слово orama переводится как "видение". Нам представляется более близким к истине буквальный смысл перевода - "то, что видел сам", а не обычное "видение", "мираж".

В известной евангельской притче о богаче и Лазаре Господь дает зримое представление о состоянии душ человеческих по смерти (Лк. 16, 20-31). На что иеговисты привычно возражают, будто это не более чем притча, а не изображение реальности горнего мира. Если же это так, то придется допустить нечто невозможное, будто Господь для чего-то вводит народ в заблуждение. Оставим, однако, сектантские умозаключения, отметив попутно, что язык притч издревле был доступен и понятен народам и содержал, как правило, однозначное толкование.

Много веков тому назад от времени пришествия Спасителя в мир почил Авраам - родоначальник еврейского народа, но душою он был жив, о чем свидетельствует сам Господь: "Авраам, отец ваш, рад был видеть день мой, и увидел и возрадовался" (Ин. 8, 56). Но если Авраам был жив душою и возрадовался, то разве не возрадовались души и всех Патриархов и прочих, ожидавших его Пришествия?

Пребывая распятым на кресте, Господь провозвестил раскаявшемуся разбойнику: "Ныне будешь со Мною в раю" (Лк. 23, 43). Очевидно, что не телом вошел разбойник в рай, а душою, встав в ряд с праведниками в Небесном Иерусалиме в числе торжествующего собора и Церкви первенцев (Откр. 12, 22-23).

Как Ветхий, так и Новый Завет учит о том, что душа человека не есть его тело, не тождественна ему, она не кровь его и не дыхание, а совершенно особая, отличная от него сущность.

Апостол Павел в первом послании к Коринфянам назидает: "Прославляйте Бога и в телах ваших, и в душах ваших, которые суть Божии" (1 Кор. 6, 20). Здесь, как и далее, четко различаются душа и тело: "незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом и духом" (1 Кор. 7, 34). В следующем послании первоверховный Апостол призывает: "Очистим себя от всякой скверны плоти и духа" (2 Кор. 7, 1), ибо "одно тело и один дух" (Еф. 4, 4), который "Господь, распростерший небо, основавший землю и образовавший дух человека внутри него" (Зах. 12, 1).

Он же во втором послании к Коринфянам пишет: "Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется" (2 Кор. 4, 16) и "кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем" (1 Кор. 2, 11).

Возможно ли, имея здравый ум и неповрежденную душу, во всех приведенных выше стихах Святого Писания под духом разуметь лишь проявление плоти? "Знаем, - утверждает апостол Павел, - что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворный, вечный" (2 Кор. 5, 1). Тело есть только временное жилище души, о чем свидетельствует апостол Петр: "Справедливым же почитаю, доколе нахожусь в этой телесной храмине, возбуждать вас напоминанием" (2 Петр. 1, 13). В этой храмине, или хижине, т.е. в теле человека, пребывает душа при жизни, а по смерти выходит из него и отходит к Богу. "Мы всегда благодушествуем, - пишет святой Павел, - и как знаем, что, водворяясь в теле, мы устранены от Господа, - ибо мы ходим верою, а не видением, - то мы благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа. И потому ревностно стараемся, водворясь ли, выходя ли, быть Ему угодными" (2 Кор. 5, 6-9).

О том, что душе человека дано бытие вне тела, апостол Павел свидетельствует и в других посланиях: "Для меня жизнь - Христос, а смерть - приобретение. Если же жизнь во плоти доставляет плод моему делу, то не знаю, что избрать. Влечет меня и то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому, что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас" (Фил. 1, 21-24).

Утверждая свое учение о смертности души, иеговисты напоминают о трисоставной природе человека: духе, душе и теле, обращаясь к известным местам Писания, где о сем сказано (1 Фес. 5, 23; Евр. 4, 12). По смерти человека, считают они, дух идет к Богу, а душа и тело во тлен.

Но трисоставность природы человека признает и Православная Церковь. Известен богословский спор, случившийся в прошлом веке, между двумя великими святыми российскими: Феофаном Затворником и Игнатием Брянчаниновым. В сущности оба святых говорили одно и то же, но с разных терминологических позиций, поэтому вдаваться в их подробности мы не будем.

В Священном же Писании в одних случаях говорится о двусоставной природе человека: душе и теле; в других - о трисоставной: духе, душе, теле. В последнем случае смысл бессмертной личностной субстанции человека вкладывается в понятие - дух. Душа человека здесь понимается как некое организующее начало, но не личностное и не бессмертное, которое осуществляет свою функцию при воздействии духа на тело и служит посредником при переходе нематериального духа[98] к материальному телу.

Возможно, верно и следующее: "Если и различаются в Священном Писании душа, и тело, и дух, то не как отдельные и самостоятельные начала в человеке, а как две стороны или две силы одной и той же духовной природы его, а именно: словом "душа" обозначается низшая сторона души, направленная к внешнему чувственному миру, а понятием "дух" обозначается сокровенная высшая сторона души, обращенная к познанию Бога, себя самого и мира духовного. На это же есть указание у апостола Павла: "Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно" (1 Кор. 2, 14).

Иеговисты, отыскивая опору своего лжеучения в сердцах людей, также прибегают к некоторым высказываниям апостола Павла, который в послании к Коринфянам пишет, что смертному человеку надлежит "облечься в бессмертие" (15, 53). В послании к Римлянам (2, 7) он же обещает от Бога ищущим славы и бессмертия жизнь вечную. А если ищут и еще не имеют, то обретут бессмертие, когда наступит воскресение мертвых. Ибо зачем его искать, если оно по природе принадлежит человеку.

Рассмотрим более внимательно эти высказывания святых Апостолов, превращаемые сектантами в твердыню заблуждения.

В греческом оригинале Священного Писания есть два слова, которые переводятся как "бессмертие". Первое - athanacia используется трижды и в каждом случае переводится в значении "бессмертие". Другое слово, aphthartos, дважды переводится как "бессмертие", четырежды как "нетление". Athasian употреблено в первом послании к Тимофею (6, 16) по отношению к Богу, который "единый, имеющий бессмертие".

В 15-й главе послания к Коринфянам мы дважды встречаемся как с термином athanosian, так и с термином aphthartos. Пятьдесят третий стих главы относит значение этого слова к Иисусу Христу, а пятьдесят четвертый - к человеку. Мы видим, что в двух случаях, когда athanasian адресовано к человеку, это есть бессмертие, относимое к будущему, и никто не обладает им в настоящее время[99].

В такой же степени, когда aphtharsian употребляется в значении "ищут бессмертия" (Рим. 2, 7), "к наследству нетленному... хранящемуся на небесах для вас" (1 Петра 1, 4), речь идет о нетлении, которое будет дано человеку, но которого у него сейчас нет. И только по отношению к Богу это слово в обоих своих значениях: "бессмертие" и "нетление" - указывает на всегда присущие Ему качества (1 Тим. 6, 16; Рим. 1, 23)[100].

Живущие, к коим и обращается святой Павел, по телу своему смертны, а бессмертное тело они обретут только во Второе Пришествие, т.е. в бессмертие всем нам еще предстоит облечься. Святой Павел призывает нас облечься во Христа (Рим. 13, 14; Гал. 3, 27), в оружие света (Рим. 13, 12), в нового человека (Еф. 4, 24), во всеоружие Божие (Еф. 6, 11).

В первом послании к Коринфянам (15, 53-54) убедительно сказано, что мы облечемся (endusetai) в нетление (aphtharsian) и в бессмертие (athanasia) "словно в одежды". Отсюда следует, что бессмертие и нетление предполагают некое "структурное" изменение, ибо в вечности мы не будем облачены в столь плотную вещественную материю.

Итак, в заключение отметим: человек - бессмертное существо, но этим качеством в абсолютном смысле он будет наделен после Страшного Суда, когда его душа соединится с воскресшим телом. Теперь же мы смертны телом, но при уклонении со стези спасения мы становимся смертными душой еще при жизни в теле. Только после Второго Славного Пришествия мы обретем и "душу и тело" в собственном смысле бессмертными, т.е. станем душой и телом, неспособными грешить.

"Искать бессмертия", "облечься в бессмертие" - все эти евангельские выражения напоминают верующим об их обязанности усердно искать спасения души. Да, душа бессмертна, но вечная ее участь может оказаться очень прискорбной - наполненной вечными мучениями из-за ее бессмертия. Облечься в бессмертие - для православного - это возродить свой дух для вечной блаженной жизни, иначе человека ждет вечная смерть при сознательной жизни.

Свидетели Иеговы не признают Воскресение мертвых. В Священном Писании мы находим такие слова: "Разве мертвые восстанут и будут славить Тебя?" (4 Цар. 23, 21). Буквально понимая некоторые места Библии, мы будем вынуждены отвергнуть христианское учение о Воскресении мертвых, свидетельства которых рассеяны во многих текстах Книги книг. Непредвзятое прочтение рассматриваемого нами стиха указывает лишь на состояние тел умерших, не могущих до всеобщего Воскресения быть причастными Небесной славе.

"Знаю человека во Христе, - пишет о себе апостол Павел, - который назад тому четырнадцать лет (в теле ли - не знаю, вне тела ли - не знаю: Бог знает) - восхищен был до третьего Неба. И знаю о таком человеке (только не знаю в теле или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал глаголы неизреченные, которых человеку нельзя пересказать" (2 Кор. 12, 2-4). Неведомо, телом ли апостол Павел восходил на третье Небо или вне его, но очевидно одно, что он считал возможным как первое, так и второе.

Апостол Петр пишет: знаю, "что скоро должен оставить храмину мою (т.е. тело. - И.Е.)... буду же стараться, чтобы вы и после моего отшествия (т.е. телесной смерти. - И.Е.) всегда приводили это на память" (2 Петр. 1, 14). Из этого следует - апостолы Павел и Петр верили в разумную, сознательную жизнь души после телесной смерти.

"Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших" (1 Кор. 15, 20). "Следовательно, - говорят иеговисты, - Христос первенец, воскресший из умерших, до Него никто не воскресал". Этого не отрицают и православные, подтверждающие, что телесным воскресением (т.е. телом преобразившимся) никто до Христа не воскресал, но это отнюдь не означает, что душе не будет дана разумная сознательная жизнь после смерти тела. Души умерших, как и мы, живые телом, чают воскресения мертвых, которое грядет в конце веков.

Нередко сектанты приводят слова Спасителя: "Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться" (Мф. 6, 25), полагая, что Господь этим указывает на смертность души (ест, пьет...). Разумеется, этого требует тело, а не душа. Толковать это указание Господа Иисуса Христа возможно единственным образом: заботься о спасении души, остальное приложится. В приведенном выше случае слово "душа" символизирует жизнь человека, для поддержания которой необходима пища. Слово "душа" в некоторых случаях означает невидимую сущность, вдохнутую в человека Богом" (Быт. 2, 7). Иногда это просто жизнь человека, ибо душа и дает жизнь (Ин. 15, 13; 37, 38; Мф. 10, 39; 16, 25). Нередко душою называется весь человек (Втор. 10, 22; Деян. 2, 41; 2 Петр. 2, 5).

Словом "дух" в Писании часто обозначаются совершенно разные понятия. Оно может означать и Дух Святой, и ангелов, и дуновение ветров, и сердечную веру, и т.п. (2 Кор. 5, 5; Откр. 14, 13; Откр. 1, 4; 2 Кор. 4, 13; 2 Кор. 3, 6; 2 Пар. 18, 20-21).

Спросим и мы в свой черед иеговистов, а как они понимают назидание Спасителя: "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?" (Мф. 16, 25).

Смерть - разлучение души и тела - есть наказание за грех, но не все из живших на земле испытали смерть. "Верою, - пишет апостол Павел, - Енох перенесен был так, что не видел смерти; и не стало его, потому что Бог переселил его" (Евр. 11, 5).

Илия и Енох исключительны только тем, что не познали смерти, в том же, что они живут сознательной посмертной жизнью, и то, что один из них - Илия - является вместе с Моисеем в момент Преображения Господня, для православного верующего не представляется невероятным. Правда, и иеговисты говорят, что в явлении Еноха и Илии (если бы они явились только вдвоем) нет ничего удивительного, ибо они представляют исключение из общего правила. Но вспомним, что было еще и явление Моисея, познавшего смерть.

Спаситель наш, истинный Бог и человек (Богочеловек), умер на кресте только телом, душу же свою он предал в руки Бога Отца, о чем сообщает нам евангелист Лука: "Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! В руки Твои предаю дух Мой. И сие сказав, испустил дух" (Лк. 23, 46).

Священное Писание гласит: "Дух возвращается к Богу, Который дал его" (Екл. 12, 7), но то ведь дух, а не душа человека, - делают лукавую подмену сектанты. На лукавое мудрствование следует отвечать неодолимою правдою Священного Писания, свидетельствующего, что вдохнул Бог в человека дыхание жизни (дух), и стал человек душою живою (Быт. 2, 7). Слово Божие дает нам полное право называть дух человека душою, а душу человека его духом. В 35-й главе книги Бытия сказывается о смерти Исаака и Рахили. Но если о смерти Исаака сказано: "Испустил Исаак дух" (29 ст.), то о смерти Рахили говорится: "Выходила из нее душа" (ст. 18).

Вот и в Новом Завете о смерти богача в своей притче Господь говорит: "Душу твою возьму у тебя" (Лк. 12, 20). О Своей же смерти говорит: "Отче! В руки Твои предаю дух Мой" (Лк. 23, 46). Примеры можно множить и далее. Сам Господь сказал: "Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь (в славянском переводе - душу. - И.Е.). Мою, чтобы опять принять ее. Никто не отнимает ее у Меня; но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее" (Ин. 10, 17-18). Итак, Господь, предавая на смерть Свою жизнь во спасение людей, не предал смерти собственную душу, которую Он предал в руки Бога Отца, а смерти предал одно лишь тело, которое оставил дух, или душа.

Свидетели Иеговы в надежде богословского подтверждения своих заблуждений, подобно прочим сектантам, нередко прибегают к цитированию трудов христианских писателей II-III вв. Немногие из них отрицали посмертное бытие души, оставаясь исключением из общего правила. Крупнейшие богословы первых веков христианства безусловно держались мнения о бессмертии души.

Так, святой Иустин Философ делает на сей счет следующее замечание: "Если бы смерть ввела в состояние бесчувствия, то это было бы выгодно для всех злодеев"[101]. Святой Иереней Лионский также отмечает: "Тело подобно орудию, а душа занимает место художника"[102].

Тертулиан, Ориген, Лактанций и другие говорят о душе как о совершенно ином, отличном от тела начале, о ее духовной, а не телесной природе[103].

"Бог не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы" (Мф. 20, 38). Апостол Петр писал: "Христос, был умерщвлен по плоти, но, ожив духом, находящимся в темнице (т.е. в аду. - И.Е.), духом сошед проповедовал" (Петр, 3, 18-21). Господь проповедовал веру в Себя как в Спасителя мира. "Но как веровать в того, о Ком не слыхали?" (Рим. 10, 14). Совершенно очевидно, что находящиеся в темнице (т.е. в аду) жили сознательной, разумной жизнью, иначе они не услышали бы проповеди Христовой. А то, что святые на Небе живут сознательно-разумной жизнью, знаем из книги Откровения, говорящей: "Они окружают престол Божий, поклоняются Господу, воспевают и прославляют Его" (Откр. 4, 10-11; 5, 8-9).