P.S.S. Почему бы вам не подстричься?

 

— Мне было девятнадцать, когда оно пришло в офис клуба. Это было мое третье письмо от фанатов, а два первых были с фотографиями топлесс, — сказал он своим низким, ровным голосом. — Это письмо оставалось в каждом шкафчике, которым я пользовался в течение следующих десяти лет. Это было первое, на что я смотрел перед игрой, и первое, что видел после. Я вставил его в рамку и повесил в своем доме в Майсене, как только оно начало изнашиваться. Оно все еще висит на стене моей спальни. Ты ведь не написала обратного адреса на конверте. На нем были только название вашей улицы и штат Техас. Я так и не смог ответить тебе, потому что письмо не пришло бы, но я бы ответил, Сал, — сказал он.

Глядя на фотографию, я так ясно вспомнила, как много лет назад писала письмо.

Он сохранил его.

— У меня есть еще три других, которые ты мне прислала.

Если бы я была той, кто падает в обморок или что там еще происходит с людьми, когда они в шоке, я бы это сделала. Это было... Нет никакого слова для того, что это было.

— Ты знал, что это я, когда занял должность? — спросила я, все еще глядя на фотографию.

— Нет. Я не понимал этого, пока ты не представилась в кабинете Гарднера. Я не мог в это поверить. Я знал твою фамилию по видеозаписям, но не знал твоего имени, — объяснил он. — Я запомнил только твое имя из твоих писем.

Боже мой.

— Значит, ты всегда знал? — Мой голос слегка дрогнул на последнем слове.

— Знал ли я, что когда-то ты была моим поклонником номер один? — спросил он, ткнув меня локтем в ребро, чтобы я подняла на него глаза. Мягкий взгляд сменил его суровое, обычно задумчивое выражение глаз. — Да, я знал. Если бы я обратил внимание на имя в первый день тренировки, то понял бы это раньше. А потом ты обругала меня…

— Я не ругала тебя.

—...и я понял, что ты выросла. — Култи погладил меня по пояснице. — Я так горжусь тем, что ты стала футболистом, потому что смотрела на меня снизу вверх, Сал. Это самый большой комплимент, который мне когда-либо делали.

Он продолжил говорить, не обращая внимания на мое сердце, стреляющее фейерверками.

— Я встречал достаточно людей в своей жизни, чтобы понять, кто хочет общаться со мной по правильной причине, и кто — нет. У меня проблемы с доверием, ты же знаешь. Мне потребовалось время, чтобы понять, что тебе я могу доверять, но это не заняло так уж много времени. Я знаю тебя. Я знаю, что ты девушка, которая будет защищать своего отца, рискуя испортить этим свою карьеру. Девушка, кому я могу доверять, кого могу уважать. Верность — одна из самых больших ценностей, с которыми я когда-либо сталкивался. Ты не знаешь, на что пойдут люди, чтобы преуспеть, и я готов поспорить на свою жизнь, что ты никогда не отвернешься от тех, кто в тебе нуждается. Все, что когда-либо происходило в моей жизни, привело меня сюда, Сал. Судьба — это лестница, ряд ступеней, которые ведут вас туда, куда вы должны прийти. Я такой, какой есть, и я сделал все, что сделал, чтобы добраться до тебя.

Мужчина, который полжизни хранил мое детское письмо, упоминал меня и судьбу в одном предложении? Я прикусила внутреннюю сторону щеки и посмотрела на него.

— Ты уверен, что тебе все равно? Я целовала твои плакаты. Теперь, когда думаю об этом, я действительно удивлена, что никто из моей семьи не проболтался и ничего не сказал.

Рей погладил меня по лицу.

— Мне все равно.

Глава 27

 

— Я был действительно расстроен вчера вечером, узнав, что вы, леди, проиграли, — сказал служащий за стойкой регистрации, протягивая мне пропуск посетителя.

Позже я похлопаю себя по спине за то, что даже не поморщилась при напоминании о поражении. Каким-то образом мне удалось пожать плечами. Этот проклятый коллаж «Пайперс» и «Рикерс» над столом будто издевался надо мной.

— Я тоже.

— Уверен, в следующем году вы победите, не переживайте, — продолжил приятный мужчина, когда я повесила сумку на плечо, чтобы пройти через охрану и подняться на лифте.

— Надеюсь. Спасибо, — ответила я ему, снова улыбнулась и продолжила подниматься по лестнице.

На самом деле я очень надеялась, что «Пайперс» выиграют в следующем сезоне. Это было бы здорово для них.

Ладно, я не буду переживать, если они этого не сделают, но и не буду злиться, если у них все получится.

После разговора с Реем прошлой ночью я много размышляла, и хотя меня тошнило от того, что не была уверена в своем будущем, я поняла, что действительно делаю себе только лучше, уходя из Лиги. Если это будет зависеть только от Кордеро и остальных тренеров, которые не подумают обо мне дважды, то я никогда не сыграю на следующем Кубке Мира.

Да пошло оно, даже выиграю золотую медаль Кубка. Почему нет?

Если бы я переехала, играла где-нибудь в другом месте и сменила гражданство…

Почему нет?

Если я перееду. Но я не собиралась слишком сильно волноваться или психовать. Все, чему суждено произойти, — произойдет, а если нет, я придумаю что-нибудь еще.

То, что я делала сейчас — оставляла позади этот этап моей жизни, и на удивление меня это более чем устраивало.

В середине коридора на этаже «Пайперс» я нашла кабинет менеджера по снабжению. Она была внутри и выглядела немного удивленной, увидев меня, но взяла мои вещи и сказала, что увидится со мной позже. Так что, судя по всему, новость о том, что меня продали, еще не распространилась.

Все это было совершенно нормально. Был только один человек, которого я хотела увидеть перед отъездом, и его кабинет был через две двери. И уж точно это не Кордеро. Мне не хотелось больше видеть этого несчастного ублюдка. Кроме того, я не была уверена, знал ли он о том, что Рей солгал ему о возвращении в команду, и не хотела это обсуждать. Его роль в моей карьере была закончена. Немец уже в который раз заверил меня, что о нем можно не беспокоиться. И добавил, что его деньги позволяли нанять отличную команду юристов.

Команда юристов. Господи. Вот во что я ввязалась. У него был не просто адвокат, а целая команда. Боже.

Мы ведь живем только один раз, верно?

Когда я подошла, Гарднер сидел в своем кабинете, дверь была открыта. Я постучала дважды. Он выглядел слегка измотанным, печатая на клавиатуре, и нахмурился, увидев, что это я.

— Сал. Входи. — Он махнул мне рукой. — Закрой дверь.

Сделав, как он сказал, я села напротив него, положив руки на колени.

— Где ты была прошлым вечером? — спросил он первым делом.

— Я ушла сразу после игры. Извини. Я просто была не в настроении, — честно объяснила я, глядя на усталое выражение его лица. — С тобой все в порядке?

Он закатил глаза.

— Все тот же старый ад от Кордеро, что и обычно, ничего другого я и не ожидал. Ты? Подожди, что ты здесь делаешь?

Я улыбнулась ему одними губами.

— Я пришла, чтобы оставить свои вещи у менеджера и попрощаться с тобой.

Гарднер наклонился вперед.

— Куда ты собралась?

Это была единственная причина, по которой я была здесь. Мне действительно нравился Гарднер, но я не хотела разрыдаться перед ним.

— Я ухожу из команды. Несколько дней назад мой контракт был выкуплен. С полуночи я свободный игрок.

Человек, который тренировал меня последние четыре года и девяносто восемь процентов времени был справедливым и понимающим, выглядел так, будто я ударила его в живот. Конечно, он пытался посадить меня на скамейку запасных в полуфинале, но я знала, что это дело рук Кордеро. Я ни на минуту не забуду четырех лет дружбы с Гарднером.

— Я не понимаю. У тебя остался год с нами. Ты так злишься из-за полуфинала, что выкупила свой контракт?

Он прекрасно знал, что я не могу позволить себе выкупить свой контракт.

— Я уезжаю не из-за тебя, Джи, клянусь. — Я уже решила не говорить ему о том, что Кордеро пытался меня продать, потому что, в самом деле, какой в этом смысл? Это не имело значения. — Просто пришло время сменить обстановку. Кордеро ненавидит меня больше, чем когда либо, да и половина девушек в команде… — Слово «робот» промелькнуло у меня в голове за секунду до того, как я подумала об этой новой возможности в моей жизни с зеленовато-карими глазами. — Какое-то время это было нелегко. Я не могу остаться там, где меня не уважают.

— Черт, Сал. — Он опустил руки на стол. — Ты не шутишь?

— Нет.

Ему потребовалось много времени, чтобы, наконец, сказать что-то еще.

— Ты уже знаешь, что будешь делать?

Я бы с удовольствием сказала ему, что уже подписала контракт с другой командой. Я бы действительно сказала. Но дело в том, что я не подписала. Я понятия не имела, что делаю.

— Я не уверена, но это еще не конец. Я просто хотела заскочить и сказать тебе спасибо за все. Будем на связи. Удачи. Мне нравилось работать с тобой, и я думаю, что ты великолепен. — Я подняла плечи и позволила им опуститься. — Обещай писать мне, даже просто чтобы пожаловаться на девочек?

Позже я поняла, что Гарднер воспринял это примерно так же, как и Марк — очень хреново. Вот как хорошо он воспринял эту новость. Он воспринял это очень хреново.

Он обещал поддерживать со мной связь и, как всегда, пожелал мне всего наилучшего. Это было последнее, что мы сказали друг другу перед тем, как я покинула его кабинет.

Я сделала десять шагов, прежде чем женский голос позвал меня:

— Сал! — Сиена выскочила из кабинета помощника тренера, в котором была секунду назад.

— Привет, Сиена, — поздоровалась я.

— Привет, привет. Извини, что выбежала, но я хотела поговорить с тобой, прежде чем ты уйдешь. Ты ведь уезжаешь, правда? — Я кивнула, не зная, говорит ли она о том, что я ухожу из команды или покидаю офис. — Тогда я не буду отнимать у тебя время, но вчера вечером появились фотографии вас с мистером Култи после игры. Они не очень хороши…

— Мне очень жаль, Сиена. Я не хочу прерывать тебя, но, — я натянуто улыбнулась, — это не имеет значения. Фотографии не имеют значения.

— Они плохо выглядят, Сал. Я знаю Лигу, и они очень скоро позвонят Кордеро, чтобы пожаловаться, если уже не сделали этого, — объяснила она. — Они, скорее всего, потребуют от вас заявления с извинениями…

Извиняться? Я покачала головой.

— Нет. Я этого не сделаю, и они не могут меня заставить.

— Но…

— Нет.

Боже, я говорила, как Рей.

— Я не буду извиняться. — Довольно скоро она поймет почему. Тем временем… — У меня есть к тебе очень быстрый вопрос. А что случилось с той видеозаписью пресс-конференции, которую ты собиралась выпустить? Ты никогда больше не говорила мне об этом.

Судя по выражению ее лица, она хотела продолжить разговор о наших с Реем фотографиях, но вместо этого решила ответить на мой вопрос.

— Мистер Култи должен был дать окончательное одобрение и потребовал, чтобы мы отложили видео в долгий ящик. Он сказал, что мы унизим тебя этим, а он не хотел этого делать. Я думала, ты знаешь? Он выкупил записи у новостных станций, чтобы никто ничего не мог с ними сделать.

Глава 28