Имелись ли у Романовых наследственные заболевания

Естественно, имелись, поскольку в семье, правившей Россией более 300 лет, нередкими были близкородственные браки,[332] поэтому такие проблемы были отчасти неизбежны.

Наследственные заболевания проявились у Романовых довольно рано, уже в детях от первого брака царя Алексея Михайловича. Его дочери от брака с М. И. Милославской были умны и энергичны (царевна Софья), а мальчики – болезненны и даже слабоумны (соправитель Петра I – Иван V Алексеевич). Также в литературе встречается предположение, что первые Романовы – цари Михаил Федорович (1613–1645), Алексей Михайлович (1645–1676) и Федор Алексеевич (1676–1682) – страдали наследственной неусвояемостью витамина С. Только этим можно объяснить появление у них цинги.[333] Так, именно хронически протекавшая цинга стала одной из причин преждевременной смерти царя Михаила Федоровича (1613–1645). Позже, видимо, в силу возраста, у юного царя Федора Алексеевича (1676–1682) эта проблема проявилась гораздо острее, чем у его отца и деда.

Говоря о цинге среди Романовых в XVII в., следует иметь в виду, что в подмосковных имениях в оранжереях и зимой вызревали овощи, фрукты (в том числе лимоны) и ягоды, которые подавались к царскому столу. Также травники Аптекарского приказа прекрасно знали о том, что дефицит витамина С прекрасно восполняется зимой квашеной капустой. Все это в Московском Кремле было, но и цинга тоже была.

0 наследственном характере заболевания свидетельствуют материалы консилиума шести врачей, состоявшегося 14 февраля 1682 г., буквально за полтора месяца до кончины царя Федора Алексеевича. Врачи тогда констатировали, что «его государсткая болезнь не от внешнего случая и ни от какой порчи, но от его царского величества природы… та де цинга была отца его государева… в персоне». Врачи отмечали, что вылечить Федора можно «только исподволь, а не скорым временем», с помощью внутренних и внешних укрепляющих средств, «сухой ванны», мазей «на ножки».[334]

В XVIII в. наследственные патологии ярко проявились в детях так называемого Брауншвейгского семейства. Когда правительница Анна Леопольдовна была сослана с мужем принцем Антоном Ульрихом Брауншвейгским в Холмогоры, у супругов родилось четверо нездоровых детей[335] – с нарушениями слуха, зрения, обмена веществ, патологией костно‑суставной системы. Вероятная причина – близкородственный брак, поскольку супруги были троюродными братом и сестрой.

Видимо, наследственный характер имели периодические эпилептические припадки, отмечавшиеся у некоторых из Романовых. Имеются смутные указания на некие признаки эпилепсии у матери Петра I – Н. К. Нарышкиной. О «конвульсиях», периодически случавшихся у Елизаветы Петровны, упоминает в мемуарах Екатерина II.[336] По мнению доктора медицинских наук Ю. А. Молина, можно говорить о наличии у Елизаветы Петровны эпилепсии с редкими, но продолжительными судорожными припадками.[337]

С некоторой долей вероятности возможна родовая эпилепсия и у Павла I, который унаследовал «припадки» прадеда Петра I с его раскоординированными движениями, закатывающимися глазами и тиком. Русский Гамлет, по свидетельству современников, при малейших стрессах приходил в состояние неконтролируемого «царского гнева», бледнел, черты лица искажались, ему начинало давить грудь, он выпрямлялся, закидывая голову назад. Таким же приступам был подвержен и великий князь Константин Павлович, который вообще отличался большими поведенческими странностями.

Отмечу, что наследственные заболевания были разного уровня – от «пустяков» до серьезных заболеваний. К «пустякам» следует отнести наследственную «тягость желудка» (Павел I, Александр I, Николай I, Александр II) и близорукость (Мария Федоровна, Александр I, Константин Николаевич). Высказываются также предположения, что проблемы с ногами[338] у старшей дочери Николая I – великой княгини Марии Николаевны – имеют наследственный характер, унаследованный еще от Екатерины II, с 25 лет страдавшей тромбофлебитом.

Наследственной предрасположенностью объясняются частые в роду Романовых заболевания почек. По утверждению специалистов, стартовым моментом этой патологии стала четвертая беременность (1788 г.) императрицы Марии Федоровны, когда у нее в 18–20 недель возникла некая «лихорадка», которую можно идентифицировать как проявление тяжелого гестоза, развившегося на фоне почечного заболевания. В связи с этим вспоминаются патология почек у Николая I (одна почка), тяжелейшее поражение этого органа у Александра III.[339] К серьезным проблемам наследственного характера можно отнести и упомянутую гемофилию цесаревича Алексея.