Те же, г-жа Простакова, Простаков, Митрофан и Еремеевна.

 

Г-жа Простакова   (входя).  Всё ль с тобою, друг мой?

Простаков. Ну, да уж не заботься.

Г-жа Простакова   (Стародуму).  Хорошо ли отдохнуть изволил, батюшка? Мы все в четвертой комнате на цыпочках ходили, чтоб тебя не обеспокоить; не смели в дверь заглянуть; послышим, ан уж ты давно и сюда вытти изволил. Не взыщи, батюшка…

Стародум. О сударыня, мне очень было бы досадно, ежели б вы сюда пожаловали ране.

Скотинин.  Ты, сестра, как на смех, все за мною по пятам. Я пришел сюда за своею нуждою.

Г-жа Простакова.  А я так за своею. (Стародуму.)  Позволь же, мой батюшка, потрудить вас теперь общею нашею просьбою. (Мужу и сыну.)  Кланяйтесь.

Стародум.  Какою, сударыня?

Г-жа Простакова.  Во-первых, прошу милости всех садиться.

Все садятся, кроме Митрофана и Еремеевны.

Г-жа Простакова.  Вот в чем дело, батюшка. За молитвы родителей наших, – нам, грешным, где б и умолить, – даровал нам господь Митрофанушку. Мы все делали, чтоб он у нас стал таков, как изволишь его видеть. Не угодно ль, мой батюшка, взять на себя труд и посмотреть, как он у нас выучен?

Стародум.  О сударыня! До моих ушей уже дошло, что он теперь только и отучиться изволил. Я слышал об его учителях и вижу наперед, какому грамотею ему быть надобно, учася у Кутейкина, и какому математику, учася у Цыфиркина. (К Правдину.)  Любопытен бы я был послушать, чему немец-то его выучил.

Г-жа Простакова, Простаков   (вместе):

– Всем наукам, батюшка.

– Всему, мой отец. Митрофан. Всему, чему изволишь.

Правдин (Митрофану).  Чему ж бы, например?

Митрофан   (подает ему книгу).  Вот, грамматике.

Правдин (взяв книгу).  Вижу. Это грамматика. Что ж вы в ней знаете?

Митрофан. Много. Существительна да прилагательна…

Правдин.  Дверь, например, какое имя: существительное или прилагательное?

Митрофан.  Дверь, котора дверь?

Правдин.  Котора дверь! Вот эта.

Митрофан.  Эта? Прилагательна.

Правдин. Почему же?

Митрофан. Потому что она приложена к своему месту. Вон у чулана шеста неделя дверь стоит еще не навешена: так та покамест существительна.

Стародум. Так поэтому у тебя слово дурак прилагательное, потому что оно прилагается к глупому человеку?

Митрофан. И ведомо.

Г-жа Простакова. Что, каково, мой батюшка?

Митрофан.  Каково, мой отец?

Правдин.  Нельзя лучше. В грамматике он силен.

Милон.  Я думаю, не меньше и в истории.

Г-жа Простакова.  То, мой батюшка, он еще сызмала к историям охотник.

Скотинин.  Митрофан по мне. Я сам без того глаз не сведу, чтоб выборный не рассказывал мне историй. Мастер, собачий сын, откуда что берется!

Г-жа Простакова. Однако все-таки не придет против Адама Адамыча.

Правдин   (Митрофану).  А далеко ли вы в истории?

Митрофан.  Далеко ль? Какова история. В иной залетишь за тридевять земель, за тридесято царство.

Правдин.  А! так этой-то истории учит вас Вральман?

Стародум. Вральман? Имя что-то знакомое.

Митрофан.  Нет, наш Адам Адамыч истории не рассказывает; он, что я же, сам охотник слушать.

Г-жа Простакова.  Они оба заставляют себе рассказывать истории скотницу Хавронью.

Правдин.  Да не у ней ли оба вы учились и географии?

Г-жа Простакова   (сыну).  Слышишь, друг мой сердечный? Это что за наука?

Простаков   (тихо матери).  А я почем знаю.

Г-жа Простакова   (тихо Митрофану).  Не упрямься, душенька. Теперь-то себя и показать.

Митрофан (тихо матери).  Да я не возьму в толк, о чем спрашивают.

Г-жа Простакова   (Правдину).  Как, батюшка, назвал ты науку-то?

Правдин.  География.

Г-жа Простакова   (Митрофану).  Слышишь, еоргафия.

Митрофан. Да что такое! Господи боже мой! Пристали с ножом к горлу.

Г-жа Простакова   (Правдину).  И ведомо, батюшка. Да скажи ему, сделай милость, какая это наука-то, он ее и расскажет.

Правдин. Описание земли.

Г-жа Простакова   (Стародуму).  А к чему бы это служило на первый случай?

Стародум.  На первый случай сгодилось бы и к тому, что ежели б случилось ехать, так знаешь, куда едешь.

Г-жа Простакова. Ах, мой батюшка! Да извозчики-то на что ж? Это их дело. Это таки и наука-то не дворянская. Дворянин только скажи: повези меня туда, – свезут, куда изволишь. Мне поверь, батюшка, что, конечно, то вздор, чего не знает Митрофанушка.

Стародум.  О, конечно, сударыня. В человеческом невежестве весьма утешительно считать все то за вздор, чего не знаешь.

Г-жа Простакова.  Без наук люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда, бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?

Стародум.  Препохвально. Надобно быть Скотинину, чтоб вкусить такую блаженную кончину.

Скотинин.  Да коль доказывать, что ученье вздор, так возьмем дядю Вавилу Фалелеича. О грамоте никто от него и не слыхивал, ни он ни от кого слышать не хотел: а какова была голоушка!

Правдин.  Что ж такое?

Скотинин.  Да с ним на роду вот что случилось. Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы знать, есть ли на свете ученый лоб, который бы от такого тумака не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвись, спросил только, целы ли ворота?

Милон. Вы, господин Скотинин, сами признаете себя неученым человеком; однако, я думаю, в этом случае и ваш лоб был бы не крепче ученого.

Стародум (Милону).  Об заклад не бейся. Я думаю, что Скотинины все родом крепколобы.

Г-жа Простакова. Батюшка мой! Да что за радость и выучиться? Мы это видим своими глазами и в нашем краю. Кто посмышленее, того свои же братья тотчас выберут еще в какую-нибудь должность.

Стародум. А кто посмышленее, тот и не откажет быть полезным своим согражданам.

Г-жа Простакова. Бог вас знает, как вы нынче судите. У нас, бывало, всякий того и смотрит, что на покой. (Правдину.)  Ты сам, батюшка, других посмышленее, так сколько трудисся! Вот и теперь, сюда шедши, я видела, что к тебе несут какой-то пакет.

Правдин.  Ко мне пакет? И мне никто этого не скажет! (Вставая.)  Я прошу извинить меня, что вас оставлю. Может быть, есть ко мне какие-нибудь повеления от наместника.

Стародум   (встает и все встают).  Поди, мой друг; однако я с тобою не прощаюсь.

Правдин. Я еще увижусь с вами. Вы завтре едете поутру?

Стародум. Часов в семь.

Правдин отходит.

Милон.  А я завтре же, проводя вас, поведу мою команду. Теперь пойду сделать к тому распоряжение.

Милон отходит, прощаясь с Софьею взорами.

 

ЯВЛЕНИЕ IX