Хью – человек эпохи Возрождения.

Многие люди, любящие рассуждать об успехе, о том, как им удалось его достичь, значительную часть своих рассуждений посвящают проблеме верного выбора жизненного пути. Конечно, в истории полным‑полно примеров, как гении в одной области оказываются совершенно беспомощны и даже глупы в других (вспомним Эйнштейна с его вечно разномастными носками или Бобби Фишера с его дикими политическими взглядами).

Однако существует и противоположная точка зрения, последователи которой считают, что надо стремиться к освоению самых разных вещей, поддерживать между ними баланс и ни на чем особенно не специализироваться. Так, Хью Лори развивал спортивную часть своей натуры и развил до международного уровня. Уже одно это могло бы оправдать его характеристику как человека эпохи Возрождения, но он ведь потрудился и в других областях, добившись успеха и там. Никто не будет спорить, что он достиг гораздо больших высот на актерском поприще, нежели на ниве писательства, режиссуры или музыки, тем не менее, безусловно, впечатляет, что, будучи на вершине актерской славы, он является успешным романистом и востребованным музыкантом.

Конечно, тут некоторые циники могут возразить, что это успешное актерство поспособствовало успеху в других областях (вспомним аргументы издателя по поводу того, насколько тяжело продавать книги никому не известного автора), однако и роман Лори, и его музыкальные выступления однозначно свидетельствуют: мы имеем дело с настоящим талантом, упакованным в обычную человеческую оболочку, независимо от популярности этой оболочки.

В интервью 2002 года Лори расписал себя как мастера на все руки: «Я и вправду неплох в самых разных вещах, однако ни в одной из них не велик по‑настоящему. Я довольно‑таки неплохой писатель. Но я не могу писать, как Мартин Эмис, хотя и хотел бы. Возможно, я могу играть на сцене лучше, чем Мартин Эмис, однако я не могу играть так здорово, как Кеннет Брана, зато на фортепиано я играю лучше Кеннета. С другой стороны, мое музицирование и сравнить‑то нельзя с исполнением Доктора Джона, но, быть может, готовлю я лучше».[13]

Сейчас слишком рано говорить о том, как достижения Лори будут оценены по прошествии нескольких лет, когда его поклонники и люди, раздающие различные награды и снимающие документальные фильмы про знаменитостей, дадут окончательную оценку его талантам. Конечно, многое зависит от того, как долго продержится «Доктор Хаус» и насколько у актера получится избегнуть тиражирования этого удачного образа.

Тем не менее две вещи не вызывают сомнений уже сейчас.

Во‑первых, Лори удалось прорваться на американский телевизионный рынок, что большая редкость, и сделал он это, что немаловажно, через персонажа, абсолютно ни на кого не похожего за всю историю телевидения.

Во‑вторых, проделал он все это с юмором и самоиронией, по большей части предпочитая держаться в тени и завоевав тем самым целую армию поклонников. В этом – противоположность звездам, относящимся к себе с предельной серьезностью.

А заключительное слово всегда лучше оставить для самого героя. Когда Хью Лори попросили коротко описать его подход к жизни и карьере, он сказал следующее:

 

«Я все еще неспешно прогуливаюсь и не знаю ответов на многие вопросы. И никогда не знал. Кстати, это отлично подойдет для моей эпитафии: Я не знаю. Давайте посмотрим правде в глаза: а кто из нас знает? Или вот так: Здесь лежит Хью Лори. Он всегда убирал за собой».

 

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ЛИЗА ЭДЕЛЬШТЕЙН

 

Любой актер, задумавший создать образ с репутацией самого нудного, несносного и приставучего человека за всю историю кинематографа, должен быть готов к тому, чтобы ежедневно творить этот ужас в каждом кадре, собрав в кулак все свое мастерство, энтузиазм и волю. И создатели «Доктора Хауса» для раскрытия образа доктора Лизы Кадди, декана учебного госпиталя Принстон‑Плейнсборо, нашли такую актрису в лице Лизы Эдельштейн. Это с одной стороны. А с другой, Дэвид Шор и компания пригласили на роль докторши‑зануды актрису, на счету которой следующие роли: проститутка‑подружка в сериале «Западное крыло»; дружок‑транссексуал в сериале «Элли Мак‑Бил»; сестрица‑лесбиянка в сериале «Относительность»; страшненькая ортодоксальная еврейка в сериале «Семейный закон»…

Эдельштейн родилась в Бостоне 21 мая 1967 года и выросла в Нью‑Джерси, где хватает материала, чтобы отточить вышеуказанные роли во время учебы в театре‑студии при Нью‑Йоркском университете искусств. Но университетский диплом не поднял Эдельштейн выше ночной жизни Большого Яблока, где в образе «клубной малышки» под псевдонимом «Лиза Э.» она имела огромный успех у публики. Лиза была настолько известна в ночных клубах, что писатель Джеймс Ст. Джеймс (автор популярных романов «Кровавая дискотека» и «Паноптикум») использовал ее в качестве прототипа для героини в своей книге «Монстр вечеринок». А еженедельник Newsweek отметил ее примечательное положение в клубах, назвав Эдельштейн «селебутанткой», то есть безмозглой светской девицей, напропалую прожигающей жизнь.

Как актриса она состоялась, когда ей уже перевалило за сорок (и несомненная заслуга в этом становлении принадлежит «Доктору Хаусу»). Казалось бы, Эдельштейн будет чувствовать некоторую неловкость за позднюю славу, стыдиться бурной молодости. Но это не тот случай! Она вполне откровенно в прямом эфире, без намека на ложную скромность заявила: «Это было великолепно! Я была такой красоткой! Господи, как же прекрасно я провела то время! Я познакомилась с удивительными людьми! Это было действительно захватывающе и забавно! Наверное, это и называется приобретением жизненного опыта. У меня было именно то, чего я и хотела. А иначе я и не знаю, могла бы я назвать себя счастливым человеком».

Конечно, как говаривал Энди Уорхол, любой человек имеет право на свои 15 минут славы, но только время покажет, обернется ли эта мимолетная известность чем‑то большим. Эти слова в полной мере можно отнести к Лизе Эдельштейн. Доказательством того, что она была намного более содержательной личностью, нежели обыкновенная клубная тусовщица, служит хотя бы то, что она писала сценарии, музыку, сыграла главную роль в авангардном мюзикле в экспериментальном театре La Mama на Манхэттене, – театре, который одним из первых начал призывать к борьбе с распространением СПИДа.

«У меня была своя зрительская аудитория, – рассказывает она сегодня о своей тогдашней популярности, – люди удивлялись, почему я ничего не делаю, чтобы добиться известности. Но к счастью, я кое‑что делала! И это „кое‑что“ было для меня ценным… И социально значимым».

На MTV запустили экспериментальный проект «Пробуждение Дикого Запада», и продюсеры захотели привлечь к нему Лизу Эдельштейн. С ее артистическим талантом и специфической известностью она отлично подходила на роль ведущей причудливой утренней программы. Время, проведенное в том проекте, Лиза считает бездарно потраченным.

«Это было четыре часа ежедневного национального позора, – заявила она, – по‑настоящему тупое шоу!» Несмотря на тупость программы, «позор» стал для Эдельштейн вполне национальным. Именно потом последовали небольшие роли в популярных сериалах и даже крохотная роль у Оливера Стоуна в его фильме «The Doors» о культовой рок‑группе. Но это было только началом прорыва. Позже сериалы посыпались на Лизу как из рога изобилия: «Относительность» (1996), «Западное крыло» (1999–2000), «Элли Мак‑Бил» (2000–2001), «Семейный закон» (2001), «Счастье» (2001–2002), «Практика» (2003), «Преодоление» (2002). Отметилась Эдельштейн и в «Скорой помощи» (1997).

Что же касается большого экрана, то здесь Эдельштейн появилась в таких фильмах, как «Лучше не бывает» (1997), «Чего хотят женщины», «Сохраняя веру» (2000), а также «Дежурный папа» (2003). Наверное, в творческой карьере любого актера в наше время должен присутствовать опыт работы по озвучиванию в мультипликации. И Лиза не является исключением – она озвучивала мультсериалы «Супермен» (1996–1997), «Лига правосудия» (2003–2005), адаптацию видеоигры «Бегущий по лезвию» (1997).

Но все эти ее работы в кино, на телевидении и в мультипликации были только прелюдией к взлету в роли доктора Кадди в «Докторе Хаусе».

«На пробах к „Хаусу“, – рассказала она на пресс‑конференции во время проведения Шекспировского фестиваля в начале 2006 года, – мне помогло то, что продюсер Брайан Сингер видел мою проститутку в сериале „Западное крыло“ и она ему понравилась. Я – сексапильная проститутка, и это – моя изюминка, – пошутила Лиза. – А если еще присовокупить сюда роль трансвестита из „Элли Мак‑Бил“, то, возможно, эти маргинальные роли и подтолкнули его выбрать меня на роль суперправильной Кадди».

«Самой большой проблемой, – перебил ее Сингер, – было то, чтобы люди из „Фокс“ увидели в ней просто женщину». «Именно поэтому вы никогда не увидите Кадди в брюках», – сказала, как выстрелила, Эдельштейн.

Героиня Эдельштейн появляется в каждой серии «Доктора Хауса», и актриса вдохновенно рассказывает, чем привлекает ее этот персонаж: «Я нахожу сценарий очень остроумным, и мне нравятся динамичные диалоги моей героини. Даже более того, я с нетерпением жду их. Мне нравятся такие взаимоотношения со своим персонажем».

Актерское мастерство Эдельштейн и яркие диалоги ее героини были оценены критиками и поклонниками сериала. В 2005 году она выиграла номинацию «Satellite Award» как актриса второго плана, ее имя замелькало в обсуждениях на многочисленных фанатских сайтах в Интернете.

И хотя роль Кадди является пока вершиной в актерской карьере Лизы Эдельштейн, но у нее «не снесло башню» от головокружительного успеха. «Я просто наслаждаюсь происходящим, – сказала она в интервью. – Люди постоянно спрашивают, был ли для меня неожиданным такой успех „Доктора Хауса“. Но в нашей профессии все неожиданно. В действительности вы никогда не можете сказать, какая судьба ждет фильм. И очень хорошо, если у вас есть опыт, чтобы понять и принять происходящее».

Этим спокойно‑философским подходом к своей карьере объясняется сегодняшняя жизнь актрисы. К удивлению тех, кто помнит Лизу Э. и ее вечеринки в Большом Яблоке, Эдельштейн живет сейчас в Лос‑Анджелесе, в старом доме, с кошкой и тремя собаками. И от съемок она отвлекается лишь на помощь «Обществу друзей животных». Эдельштейн проповедует вегетарианство, для нее это личный вклад в дело защиты животных. Хотя, как она признается, ее вегетарианство не отмечено печатью фанатичности.

«Я поддерживаю политику вегетарианства. Я понимаю, конечно, что никто не погибает при производстве молока, но в молочной промышленности используются некоторые жестокие методы, – говорит она. – Кто бы ты ни был, ты поступаешь здраво, если пытаешься хоть как‑то уменьшить жестокость в нашем мире. Это не значит, что тем самым ты прокладываешь путь к самосовершенству, но сама эта попытка меняет тебя».

Отвечая на вопросы некоторых скептиков на страницах своего интернет‑дневника, Лиза пишет, что не является ортодоксальной вегетарианкой. «Самая острая проблема для вегетарианца – это проблема обуви, – рассказывает она. – Очень трудно найти туфли, в производстве которых не использовалась бы кожа».

Эдельштейн всерьез увлечена йогой, той ее разновидностью, которая называется аштанга‑йога. Это направление йоги основано на синхронизации дыхания с последовательным комплексом поз, во время упражнений повышается температура тела и происходит обильное потоотделение, выводящее из мышечных тканей и внутренних органов ядовитые вещества и токсины. И как результат – улучшенное кровообращение, просветленный дух, невозмутимый разум и сильное тело.

Как написала Эдельштейн в своем онлайн‑дневнике, «йога – важная часть моих обязательных утренних процедур. По пробуждении я всегда пью много травяного чая, а после чая выполняю комплекс майсур аштанга‑йоги. До этого я буквально ничего не могу есть и действительно чувствую себя дискомфортно».

Конечно, это был долгий путь – от нью‑йоркской девчонки, клубной тусовщицы, до чинно пьющей по утрам травяной чай, занимающейся йогой звезды телевизионного прайм‑тайма. Но благодаря своей роли в «Докторе Хаусе» Эдельштейн смогла совершить это превращение, успешно войдя в свое сорокалетие на пике актерского успеха. Поклонники «Доктора Хауса» всего мира очень благодарны Лизе Эдельштейн за ее игру, за спокойствие и эмоциональность, которые она дарит им каждую неделю в образе доктора Кадди.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

НЕОХОТНЫЙ ДРУГ ХАУСА

РОБЕРТ ШОН ЛЕОНАРД

 

Если вы продюсер сверхуспешного вечернего сериала и перед вами стоит задача подыскать исполнителя роли персонажа, который должен быть единственным другом одного из самых недружелюбных героев в истории телевидения, какого актера вы выберете?

С таким вызовом столкнулась команда создателей «Доктора Хауса», размышляя, кого пригласить на роль доктора Джеймса Вилсона, главы онкологического отделения и единственного доверенного лица сварливого доктора Хауса.

Подобная роль требует от актера отличного комедийного чутья, он должен скромно держаться в тени и в то же время быть достаточно дерзок, чтобы на равных противостоять главному герою. Ко всему прочему, доктор Вилсон обладает манерами «нормального парня», а его поведение резко контрастирует с поступками изворотливого, вечно рискового и плюющего на правила Хауса. Поскольку у Вилсона, по сравнению с другими персонажами, экранного времени совсем немного, создатели «Хауса» понимали, что эго актера не должно требовать звездных появлений каждые две‑три минуты.

То есть на роль Вилсона требовался актер дисциплинированный и с солидной, классической выучкой, не просто владеющий мастерством, но виртуоз, чей багаж лицедейства изощрен и разнообразен. Все это в полной мере относится к Роберту Шону Леонарду, театральному актеру, имевшему за плечами массу самых разных ролей.

Перед тем как присоединиться к актерскому составу «Доктора Хауса», Леонард долгие годы оттачивал мастерство на театральных подмостках. Он родился в Вествуде, штат Нью‑Джерси, 28 февраля 1969 года, дебютировал на сцене в 1981‑м и два последующих десятилетия провел на Бродвее, сыграв множество самых разных ролей. В качестве признания его театральных талантов в 1993‑м Леонард был номинирован на премию «Тони» за роль в возрожденной постановке по пьесе Бернарда Шоу «Кандида», где он сыграл Юджина Марчбэнкса.

В 2001‑м Леонард – выпускник Нью‑Йоркского и Колумбийского университетов – снова номинировался на «Тони» и на этот раз получил премию – за исполнение главной роли в спектакле «Изобретение любви» по пьесе Тома Стоппарда о жизни А. И. Хаусмэна.

В 2003 году Леонарда вновь выдвинули на премию «Тони» за роль в «Однодневном путешествии в ночь» Артура Миллера, его партнерами по спектаклю были Брайан Деннехи, Филипп Сеймур Хоффман и Ванесса Редгрейв. И хотя в «Однодневном путешествии» его ждал успех, Леонард описывает ту постановку как «сущий ад». Вот что он поведал в интервью 2003 года:

«Пьеса слишком длинная, подбор актеров был странным, репетиции и спектакли я возненавидел. Каждый вечер в шесть, когда рядом с моим домом начинали звонить церковные колокола, я думал: „Ну вот, опять; четыре часа криков и рыданий“. Я понимаю, что с художественной и финансовой точек зрения это был настоящий успех, и сейчас ни на что не променял бы эту свою роль, но сказать, что было приятно и весело, я не могу».

И хотя Леонард был известен прежде всего как актер театральный, имелся у него и опыт работы в кино. Наверняка зрители постарше припомнили, увидев Леонарда в образе доктора Вилсона, что он сыграл в фильме «Общество мертвых поэтов» вместе с Робином Уильямсом и Итаном Хоуком, который является его близким другом. В этом фильме он исполнил роль школяра, который сводит счеты с жизнью. Затем Леонард сыграл в фильме «Мистер и миссис Бридж», где его партнерами были Джоан Вудворд и Пол Ньюмэн, дальше последовали «Свингеры», «И в горе и в радости» и «Много шума из ничего»; все эти ленты вышли в 1993 году.

Правда, после этого насыщенного киногода Леонард вернулся в театр. Исключением стал лишь фильм «Кассета», где он снялся со своим другом Хоуком и Умой Турман, разыграв историю о воссоединении троих друзей, которые заново переживают славные – и не столь славные – школьные дни.

Хотя благодаря Леонарду и удалось сделать Вилсона одним из знаковых персонажей «Доктора Хауса», актер по‑прежнему считает, что его единственная настоящая страсть – это театр. По его словам, он все так же далек от мира телевидения, как и прежде, мало что смыслит в его интригах и практически ничего не смотрит.

«Я смотрел его в первый год», – поведал он корреспонденту из Chicago Tribune. Вместе со своей невестой Габриэллой Салик, специалистом по классической литературе, они на время перебрались из родного Нью‑Йорка в Калифорнию. «Но затем Габриэлле пришлось вернуться в Нью‑Йорк, и что мне оставалось? Лицезреть самого себя по телевизору? От одной только мысли об этом хотелось немедля выхлебать бутылку виски и пустить себе пулю в лоб. В общем, смотреть я не стал. Я и так знал, что я там вечно пристыженный, а Хью вечно бурчит».

Он очень тоскует по театру. «Мне не нужны премии, все эти „Эмми“. Карьерные успехи никогда не делали меня счастливее. Деньги – это здорово, и я рад им, откладываю на будущее, когда наконец займусь пьесами Тома Стоппарда,[14] которые денег не приносят. Но, правда, у меня все отлично. Ничего не имею против того, чтобы работать два раза в неделю».

В 1997 году, когда Дэвид Шор еще даже не замышлял «Доктора Хауса», Роберт дал интервью одному из театральных журналов, в котором описал, почему так любит театр, в отличие от кино. «У меня был прекрасный опыт и там, и там, и у меня был ужасный опыт и там, и там. У театра, по‑моему, более удобная рабочая организация. Мне нравится приходить на репетицию в десять утра, корпеть над пьесой, находить в ней что‑то новое, работать часов до шести, а потом возвращаться домой, ужинать, смотреть игру „Никс“ и заваливаться на боковую. Кино куда как безумнее, хаотичнее. Ты, как правило, вкалываешь по шестнадцать часов в день, откладывая собственно жизнь на потом».

Так чем же привлекает актера работа над «Доктором Хаусом», особенно если она сводится к двум дням в неделю и малому экранному времени? Прежде всего, делится Леонард, удивительным сочетанием характеров его персонажа и героя Хью Лори. Этот конфликт держит в напряжении не только поклонников, но и самого актера.

«Я нашел лишь единственное описание этих отношений, но оно столь претенциозно, что впору выпрыгивать из окна. Доктор Вилсон при Хаусе – это шут при короле Лире. Я единственный, кто говорит Хаусу правду. И мне, то есть Вилсону, нечего терять. Я не работаю на Хауса, а он не работает на меня. Я единственный персонаж, кто общается с ним по собственному выбору, а не из‑за работы. И поэтому Вилсон волен говорить ему все, что он думает».

Отвечая на вопрос, чем же еще привлекает «Доктор Хаус» его, сугубо театрального актера, Леонард был прямолинеен: «Это будет скучный ответ. Прежде всего отличным, точно прописанным сценарием». И добавил, что еще его привлек шанс повторить в паре с Хью Лори один из лучших кинодуэтов, знаменитой «Странной парочки».[15] «Мне нравится быть героем, который не герой, но на которого герой рассчитывает, – сказал Леонард. – Плюс я хотел побыть Тони Рэнделлом всю мою жизнь».

Но, несмотря на оглушительный успех «Доктора Хауса», Леонард мечтает о том времени, когда вернется в театр. «Я достиг всего, чего когда‑либо желал. Я сыграл в четырнадцати бродвейских шоу и получил премию „Тони“, а теперь я зарабатываю деньги, и никто по‑настоящему не знает, что со мной тут происходит. Но если я вернусь в Нью‑Йорк через два года и обнаружу, что ничего не изменилось, я буду абсолютно счастлив. Я хочу немногого: лицедействовать на сцене, играть с моей собакой, завести детей. Мои желания незатейливы. И я не хочу больше сниматься. Я порядком устал от камеры и экрана».

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ИЗ БРУКЛИНА К ФОРМАНУ

ОМАР ЭППС

 

С первого появления сериала в эфире, в конце 2004 года, поклонники «Доктора Хауса» отметили, что только один персонаж способен последовательно противостоять тяжелому характеру Хауса. Это невропатолог Эрик Форман, которого играет Омар Эппс.

Наблюдая за игрой актеров, можно заметить, что порой своих персонажей они в немалой степени наделяют своими собственными качествами. Это в полной мере можно сказать и об Эппсе. Его доктор Форман деловой, целеустремленный и обладает твердым характером. Все это свойственно и самому Эппсу.

Родился он в нью‑йоркском Бруклине 23 июля 1973 года и уже в юности играл людей жестких, дерзких, неуправляемых, с ярко выраженной индивидуальностью, а с десяти лет он писал стихи и пьесы для школьного театра. В одном из интервью, еще до своего появления в «Докторе Хаусе», он говорил: «Я буду первым чернокожим президентом США! Если это смог сделать Рейган, тс и я смогу!»

Эппс – чье полное имя Омар Хашим Эппс – закончил Школу музыки и искусства имени Фиорелла Ла Гардиа, на что его подвигла мать. «Вдохновителем всех моих успехов и начинаний была моя мама, школьная учительница, – сказал он в интервью журналу „Телегид“ по окончании третьего сезона „Хауса“ в конце мая 2007 года, – именно она первой поверила в меня и мой талант».

Его талант и в самом деле очевиден и многогранен. Еще в 1991 году он со своим братом создал рэп‑группу Wolfpak, дебютировавшую на подтанцовке у поп‑звезды Куин Латифа, написал сценарий романтической комедии, в которой, как он откровенно признавался в интервью «Телегиду», планировал и сам сыграть в паре с Тресси Эллис Росс (дочерью певицы Дайаны Росс). На вопрос журналиста: «Как в одном человеке может умещаться столько талантов?» – Эппс скромно ответил: «Жизнь дается однажды, и я принадлежу к тем людям, которые хотят раскрыть весь свой потенциал во всех областях».

Впервые на экране Эппс появился в фильме «Сок» режиссера Эместа Дикерсона в 1992 году. Он сыграл одну из главных ролей, вторую роль героя исполнил не кто‑нибудь, а Тупак Шакур.[16] Это фильм о жизни четырех подростков, выросших на бедных улочках Гарлема. Затем последовала роль игрока в американский футбол в фильме «Программа» (1993), еще один спортивный фильм, на сей раз про бейсбол, «Высшая Лига‑2». В 1995‑м Эппс продолжил развивать спортивную тему в фильме Джона Синглетона «Высшее образование», где предстал в образе тяжелоатлета. И уже к неполным двадцати годам за плечами у него был весьма солидный кинобагаж. А заодно стойкое реноме актера, специализирующегося на ролях в фильмах, посвященных проблеме расового неравенства.

Но это был лишь первый шажок на пути к голливудскому Олимпу. В актерской профессии «большой прорыв», собственно, и состоит из мелких шажков, которые длятся годы и годы. Эппс достойно преодолел первый этап, а сам прорыв случился уже в «Докторе Хаусе». Но сначала была «Скорая помощь» – сериал, пользовавшийся невероятной популярностью и во второй половине 90‑х вернувшийся на телеэкран. Эппс играл там роль молодого хирурга Дэнниса Гранта, и появление в новом для себя образе дало основание заговорить о нем как о разноплановом актере, способном сыграть любые характеры. Кроме того, Эппс снялся еще и в 10‑серийном фильме «Ночная смена», где в центре сюжета также были врачи.

«Мое имя и до „Скорой помощи“ было знакомо многим, меня даже узнавали на улице, – вспоминает Эппс, – но только после „Скорой помощи“ я понял, что такое настоящая известность, и осознал, какова же реальная сила телевидения».

Однако должно было пройти еще несколько лет, прежде чем Эппс в полной мере ощутил «реальную силу» телевидения. Это случилось после выхода на экраны «Доктора Хауса».

Вслед за «Скорой помощью» Эппс снялся в фильмах «Мотив измены» (1997), «Крик‑2» (1997), а также в киноверсии телеклассики конца 60‑х годов «Стиляга» (1999). И по сей день Эппс с улыбкой вспоминает, как же тяжко ему пришлось в брюках‑дудочках. И если «Стиляга» не был сколь‑нибудь особенно отмечен критиками или кассовыми сборами, то роль в фильме сценариста и режиссера Рика Фумуима «Лес» (1999) о компании чернокожих подростков, живущих по соседству с так называемым «средним классом», вызвала широкий резонанс. В 1999 году Эппс появился в триллере «В пропасти», в следующем году он вернулся к спортивной теме и снялся в роли баскетболиста, мечтающего сыграть в НБА, фильм назывался «Любовь и баскетбол», а также в искрометной комедии «Большой переполох». За «Любовь и баскетбол» Эппс удостоился нескольких престижных наград.

В 2004 году Омар Эппс сыграл главную роль еще в одном фильме спортивной направленности – «Наперекор судьбе». По мнению критиков, эта роль Эппса является самой зрелой до его появления в «Докторе Хаусе». Лента рассказывает о бывшем торговце наркотиками, который под руководством боксерского промоутера (его прототипом явился реальный промоутер Джекки Кейллен) становится профессиональным боксером. В этом же году Эппса увидели в «Альфи» – ремейке на классический сюжет 1966 года, – он исполнил главную роль.

Но все эти работы были лишь прелюдией к «Доктору Хаусу». При получении роли Эппс находился в несколько привилегированном положении по сравнению с другими претендентами, поскольку еще в начале 2006 года на фестивале Гильдии режиссеров в Лос‑Анджелесе обсуждал идею «Доктора Хауса» с продюсером Брайаном Сингером, режиссером Дэвидом Шором и уже приглашенными актерами.

«Я был единственным актером из выбранных на ведущие роли, – рассказал Эппс в интервью, – кто полностью прочитал пилотный вариант сценария. Лори сказал, что прочитал три страницы, а Джесси Спенсер утверждал, что ознакомился аж с шестью страницами! Но что удивительно – когда я пришел на пробы к Сингеру, мы с ним говорили обо всем, кроме сценария».

Авторы сериала искали человека, способного сыграть персонажа, который не только в состоянии противостоять гениальной изворотливости Хауса и его дикому чувству юмора, но и более того – сможет переигрывать наставника и даже превосходить его в профессиональном мастерстве. И Омар Эппс создал такого героя, доктора Формана, который после отстранения Хауса от врачебной практики возглавляет команду диагностов. Но поскольку Хаус «держит удар», то в финале третьего сезона доктор Форман находит в себе силы оставить клинику и делает это в заключительной серии с огромным достоинством.

Когда после вручения премии NAACP репортер спросил Эппса: «Почему ваш герой совершил такой драматический шаг? Ведь остаться твердым в своих убеждениях и отстаивать свою правоту – это одно, а уйти – совсем другое!» – тот сказал: «Ответ краток и очевиден! Форман не хочет быть „доктором Хаусом“! Хаус циничен и черств, он все видит в черном свете. Форман же – оптимист, хотя и не закрывает глаза на темные стороны человеческой души, о которых постоянно говорит Хаус. И, чтобы не превратиться в Хауса, он должен уйти».

Эппс, имеющий двух детей и женатый на певице Кейши Спивей, говорит, что Форман обязательно вернется в четвертом сезоне, но о подробностях, хотя он точно знает, как это произойдет, помалкивает. На «Докторе Хаусе» Омар Эппс останавливаться не собирается, у него полно разнообразных планов, и он не хочет ограничивать себя в чем‑либо. «Для меня существуют только те границы, – говорит он, – которые я сам себе установлю!»

 

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ