Он дает мне деловые советы. Я случайно узнала, что в силу обстоятельств вы

Продаете свой фургон. Я бы, пожалуй, подумала о вашем предложении.

Мамаша Кураж. Не продаю, а хочу отдать в залог, нельзя действовать

Опрометчиво, не так-то просто снова купить такой фургон в военное время.

Иветта (разочарованно). Ах, только в залог, а я думала -- продаете. Не

знаю, представит ли это для меня интерес. (Полковнику.) Как ты думаешь?

Полковник. Я полностью разделяю твое мнение, милая.

Мамаша Кураж. Да, только в залог.

Иветта. Я думала, вам нужны деньги.

Мамаша Кураж (твердо). Да, мне нужны деньги, но лучше я себе напрочь

Ноги стопчу в поисках человека, который даст мне под заклад денег, чем так

Сразу и продам фургон. Как можно, он ведь нас кормит. Не упускай случая,

Иветта, кто знает, когда еще представится такая возможность и будет вдобавок

Добрый друг, который может дать хороший совет. Разве не так?

Иветта. Да, мой друг полагает, что мне нужно согласиться, но я сама не

знаю. Если только в залог... ведь ты тоже считаешь, что лучше нам сразу

Купить?

Полковник. Я тоже так считаю.

Мамаша Кураж. Тогда тебе нужно поискать, где продается. Может, что и

Найдешь; если твой друг походит с тобой, скажем, неделю или две,  то,

Пожалуй, и найдешь что-нибудь подходящее.

Иветта. Да, походим, поищем, я люблю ходить и искать, мы походим с

Тобой, Польди, ведь это же сплошное удовольствие ходить с тобой, правда? И

даже если это продлится две недели! А когда бы вы вернули деньги, если бы их

Получили?

Мамаша Кураж. Через две недели, а то и через одну.

Иветта. Я никак не могу решиться, Польди, cheri, посоветуй, как быть.

(Отводит полковника в сторону.) Я знаю, она должна продать, об этом мне

Беспокоиться нечего. И прапорщик, этот блондин, ты его знаешь, предлагает

Мне деньги в долг. Он втрескался в меня, я, говорит, ему кого-то напоминаю.

Что ты мне посоветуешь?

Полковник. Я хочу тебя от него предостеречь. Он плохой человек. Он это

Использует. Я ведь обещал тебе что-нибудь купить, не правда ли, зайчик?

Иветта. Я не могу принять от тебя такой подарок. Но если ты считаешь,

что прапорщик может это использовать... Польди, я приму это от тебя.

Полковник. Разумеется.

Иветта. Ты советуешь?

Полковник. Я советую.

Иветта (возвращаясь к Кураж). Мой друг мне советует. Пишите расписку и

Укажите, что по истечении двух недель фургон со всем содержимым принадлежит

Мне. Содержимое мы осмотрим сейчас, а двести гульденов я принесу потом.

(Полковнику.) Тебе придется одному идти в лагерь, я приду позднее, я должна

все как следует осмотреть, чтобы ничего не пропало из моего фургона. (Целует

его. Он уходит. Она взбирается на фургон.) Ну, сапог тут немного.

Мамаша Кураж. Иветта, сейчас не время осматривать твой фургон, если он

Твой. Ты обещала мне, что поговоришь с фельдфебелем о моем Швейцеркасе,

Нельзя терять ни минуты, говорят, через час его будет судить полевой суд.

Иветта. Дай мне сосчитать только полотняные рубашки.

   Мамаша Кураж (за юбку стаскивает ее с фургона). Ах ты, гиена

Безжалостная, дело идет о жизни Швейцеркаса. Смотри, ни слова о том, от кого

Эти деньги, притворись, будто хлопочешь за своего возлюбленного, а то мы все

Погибнем как его сообщники.

Иветта. Я велела одноглазому прийти в лесок; наверно, он уже там.

Полковой священник. И не нужно сразу предлагать ему все двести,

Остановись на ста пятидесяти, хватит и этого.

Мамаша Кураж. Разве это ваши деньги? Прошу вас не вмешиваться. Свою

Луковую похлебку вы и так получите. Беги и не торгуйся, дело идет о жизни

Швейцеркаса. (Выталкивает Иветту.)

Полковой священник. Я не хочу вмешиваться, но на что мы будем жить? У

Вас на шее нетрудоспособная дочь.

Мамаша Кураж. Вы забыли о полковой кассе, а еще лезете в мудрецы. Уж

Издержки-то они ему должны простить.

Полковой священник. А она не подведет?

Мамаша Кураж. Она ведь заинтересована в том, чтобы я истратила ее две

Сотни, ей же достанется фургон. Зевать ей не приходится, кто знает, надолго

Ли хватит ее полковника. Катрин, если ты чистишь ножи, то возьми пемзу. И вы

Тоже не стойте, как Иисус у горы Елеонской, пошевелитесь, вымойте стаканы, а

то вечером явится этак с полсотни кавалеристов, и вы опять запоете: "Ах, я

не привык бегать, ах, мои ноги, во время церковной службы бегать не нужно".

Я думаю, они его отпустят. Слава богу, взятки они берут. Ведь они же не

Звери, а люди, и на деньги падки. Продажность человеческая и милосердие

Божие -- это одно и то же. Только на продажность мы и можем рассчитывать. До