Передать полномочия Президента Гейдару Алиеву

 

На заседании Милли меджлиса 21 июня единогласно было принято обращение к Президенту Азербайджанской Республики Абульфазу Эльчибею с просьбой вернуться в Баку и приступить к исполнению своих обязанностей. Проект этого обращения был разработан 20 июня при участии министров обороны, национальной безопасности, внутренних дел, главы парламента Гейдара Алиева, его замов Тамерлана Караева и Афиеддина Джалилова, в прошлом первого секретаря Нахичеванского обкома Компартии Азербайджана. Было принято обращение к полковнику Сурету Гусейнову. Его просили прекратить противостояние и начать мирные переговоры с властями.

Это была уже не грань гражданской войны, а самая настоящая война. Она охватывала весь Азербайджан, и только Аллах знает, что осталось бы от него, не будь в Баку в те дни Гейдара Алиева. 24 июня Милли меджлис принял историческое – без всякого преувеличения – постановление:

1. Утвердить, что Абулъфаз Гадиргулу оглы Алиев (Эльчибей) не может далее исполнять обязанности Президента Азербайджанской Республики.

2. Передать полномочия Президента Азербайджанской Республики Председателю Верховного Совета Азербайджанской Республики Гейдару Алирза оглы Алиеву.

Теперь его официальные титулы звучали так: осуществляющий полномочия Президента Азербайджанской Республики, председатель Верховного Совета Азербайджанской Республики.

– Я осознаю всю меру ответственности, которая ложится на меня в этот трудный для азербайджанского народа час испытаний, в период обострения общественно‑политической ситуации в республике… Приложу весь свой опыт как государственного и политического деятеля для вывода страны из создавшегося во многих сферах кризиса. При этом мы остаемся верны избранному Азербайджаном демократическому курсу…

Перед Алиевым были листки бумаги с тезисами выступления, но он, как всегда, говорил, не заглядывая в них. Как и в шестьдесят девятом, ему предстояло начинать новую страницу своей жизни, слитой с жизнью Азербайджана. Но неуверенности в его голосе не было. Капитан вернулся на капитанский мостик. Он знал, что делать, он видел курс. О таких натурах говорят, что их подпитывает власть. Это так и не так.

Власть даст подпитку, если у политика есть запас прочности, знаний, интеллектуальный потенциал, словом, если есть что подпитывать. А если его обуревают мелкие чувства и корыстные расчеты, ничто не поможет.

За событиями в Азербайджане внимательно следили во многих столицах. Один за другим к Гейдару Алиеву шли на прием послы, добивались встреч главные редакторы и специальные корреспонденты ведущих газет и журналов, теле‑ и радиокомпаний разных стран. Выбираем из многих свидетельство русского писателя Александра Проханова.

«Я приехал в Баку и три дня не мог повидаться с Гейдаром Алиевым, занятым технологией власти. Шла сессия меджлиса. Слушался доклад комиссии, расследовавшей события в Гяндже. Председательствовал Алиев. По телевизору я наблюдал его действия. Поднимались на трибуну виновники кровопролития, вчерашние кумиры, витии, кто полтора года не исчезал с телевизионных экранов, учил, увещевал, разоблачал, клеймил. Сейчас они были растеряны, подавлены. Лепетали, мямлили, с трудом, под давлением свидетельств, признавали вину. Называли имя главного виновника – Эльчибея.

Алиев, искусный психолог, подводил каждого к саморазоблачению, отбирал у каждого его потенциал власти, снижал его уровень, лишал властного мифа, развенчивал облик, созданный льстивым телевидением. Он разрывал одну за другой нити, связывающие их с центром власти, замыкал эти нити на себя, ибо он был теперь в этом центре, создавал первую хрупкую структуру разрушенного управления. Было видно, как трудно ему, какие терпение и выдержка требовались от семидесятилетнего политика.

Двигало им в этот момент не торжество, не чувство реванша, а точнейший расчет пилота, перехватившего управление подбитого, горящего самолета.

Четверо главных «фронтовиков», недавние председатель Верховного Совета Иса Гамбаров, премьер‑министр Панах Гусейнов, чины МВД и службы безопасности были арестованы…

Стремительно менялась власть – с каждым часом, с каждым выпуском новостей. Общество, утомленное, деморализованное, утратившее надежду, вяло идущее на поводу у случая, само стремительно менялось».

Алиев принял Проханова поздно ночью, в огромном кабинете председателя Верховного Совета.

«За его спиной стоял штандарт государственного флага республики. На столике – золотые арабески с сурами Корана.

Тут же – батарея цвета слоновой кости правительственных телефонов с гербом СССР.

Я знал, что уже неделю он спит не более четырех часов в сутки. Мне навстречу поднялся сухой, гибкий в талии человек, без следов утомления. Его сухая ладонь в рукопожатии была теплой и крепкой. Продолговатое лицо покрыто загаром и не кажется лицом старика. На нем дорогой, прекрасно сшитый костюм. Галстук, не чопорный, не чиновный, а очень светский, нарядный, затянут сочным узлом. Глаза блестящие, быстрые, с цепкими, моментально загорающимися зрачками. И во всем его облике чувствуется артистизм, – способность моментально угадывать собеседника, улавливать его настроение и замыслы.

И еще – в кабинете не было запаха табака, а тонкий, едва уловимый аромат дорогого одеколона».

Приведем несколько фрагментов из их большой беседы.

«Александр Проханов: Гейдар Алиевич, теперь уже ясно, что еще один период в новейшей истории Азербайджана закончен. Полуторагодовое «царствование» Народного фронта завершилось как бы в одночасье. Оно растаяло, словно дым. Как вы это объясняете? Чем был этот период для Азербайджана?

Гейдар Алиев: Это было разрушение республики. Они разрушили все: хозяйство, мораль, психологию. Самое страшное – люди перестали трудиться. Исчезла сама возможность труда. Вы знаете, в Ленкорани на пустырях, в пустыне мы создавали великолепные овощные плантации. Это место называлось «всесоюзным огородом». Там созревали замечательные ранние помидоры, огурцы, бахчевые культуры, и все это посылалось в Норильск, на Урал, в Москву. Республика получала колоссальный доход, а индустриальные центры России – замечательные овощи. Помню, Президент Финляндии Урхо Кекконен приезжал в эти места на отдых и восторгался плантациями. Где они? Все заброшено – опять пустырь и пустыня. Люди без работы…

Или виноград. Алексей Николаевич Косыгин очень помогал виноградарям. Мы довели производство винограда до 2 миллионов тонн в год. Апшеронский виноград – самый сладкий из всех сортов, что я знаю. На Апшероне сухие, огненные песчаные почвы, виноград ложится на эти горячие земли и выпивает их жар, их сладость. Все погибло! В этом году мы соберем едва 400 тысяч тонн…

Люди перестали трудиться, а чтобы прожить, занялись мелкой торговлей. Иран близко, Турция близко. Закупают мелкими партиями какой‑нибудь никчемный товар и торгуют. Но не производят!.. Наполовину встал Сумгаитский химический!

Резко упала добыча нефти!.. Пришедшие к власти – не хозяйственники, не управленцы, не политики! Младшие научные сотрудники, писатели, они не понимают государства!.. К тому же они начали со слов о свободе и справедливости, а кончили повальным воровством! Народ разочаровался в них! Только разъезжают на дорогих «мерседесах» и говорят, говорят, говорят! Много безнравственных, много прямых воров!..

И, конечно, Карабах! Они не выиграли этой войны, они не погасили конфликт политически! Мы потеряли много селений, много земель! Вчера у меня был один председатель колхоза. «Конечно, – говорит, – ужасно, что мы потеряли там тысячи голов скота, тысячи гектаров земли, но самое страшное – мы потеряли могилы наших отцов! На этих могилах враг празднует свою победу!»

Александр Проханов: Как же действовать дальше? Страна разорена, общество расколото, деморализовано. Какая идея сплотит народ? Какая философия, какая идеология объединят измученное общество? Вы в недавнем прошлом носитель коммунистической идеи, но ее уже нет. Только что рухнула идея либеральная, которой оперировал Народный фронт. Какая идея будет принята людьми?

Гейдар Алиев: Только идея национального согласия и никакая другая! Не важно, к какой ты партии принадлежишь, сколько тебе лет, каково твое состояние. Только общенациональное согласие отодвинет нас от страшной черты. Это понимает народ, понимают военные, коммерсанты, директора предприятий. Мы не станем никого преследовать. Если ты либерал, если ты член Народного фронта, тебя не будут преследовать. Служи народу, жертвуй собой для народа. Вот идея, вот философия! И эта идеология, я думаю, будет сформулирована людьми литературы и искусства, религиозными проповедниками!

Александр Проханов: Как прореагировала официальная Россия на события в Баку, на ваше возвращение в политику?

Гейдар Алиев: Пока никак. Только Руслан Хасбулатов поздравил меня с избранием на пост председателя Верховного Совета. Официальная Москва молчит. Народный фронт вел антирусскую политику, делал все, чтобы не происходило сближения России и Азербайджана. Похоже, это устраивало и Москву. Вы знаете мое отношение к России. Азербайджан связан с Россией экономически, культурно, геополитически. Мы не просто соседи, у нас одна история. Я повторяю: сегодняшние отношения с Россией меня не удовлетворяют, но я убежден в их неизбежном развитии».

Теперь пора подробнее представить человека, чья звезда так ярко вспыхнула на горизонте азербайджанской политики в начале 90–х годов, а затем так же быстро закатилась.

Сурет Гусейнов в прежние, советские времена был инженером, директором фабрики по переработке шерсти. Когда началась война с Арменией, как сам говорил, «чем мог помогал фронту. Постепенно забросил все дела, кроме военных». Читатели, знакомые с историей Гражданской войны в России, вспомнят не одну похожую судьбу. Например, Нестора Махно с его войском, которое сражалось то за белых, то за красных, то само за себя. Сурет, по оценкам тех, кто видел его в бою, воевал храбро. Ему присвоили звание полковника, он стал Национальным героем Азербайджана, Эльчибей назначил его своим личным представителем в Карабахе, командиром корпуса. У командира в подчинении были и части регулярной армии, и «личные резервные части».

Чего рассчитывал добиться с их помощью амбициозный полковник? На прямые вопросы о своих личных притязаниях он отвечал уклончиво. Как в беседе с журналисткой Эльмирой Ахундовой в конце июня 1993 года, уже после событий в Гяндже.

– Сейчас не время делить посты. Сейчас должны объединиться все влиятельные политические силы и лидеры и сообща думать над тем, как побыстрее покончить с войной и поднять жизненный уровень народа. Эти две проблемы меня волнуют больше всего. Народ, я думаю, уже разобрался, кто есть кто. Пора от пустых разговоров переходить к делу. Кто в состоянии помочь народу, помочь фронту, тот и должен выдвинуться на передний план. Главное здесь – мнение народа.

Настойчивая журналистка спрашивает, что же, по мнению ее собеседника, нужно сделать сейчас. Переизбрать Президента? Или вовсе ликвидировать этот пост как дестабилизирующий фактор?

Молодой человек в отлично сшитом светлом костюме, перебирая четки, повторяет полюбившуюся ему мысль, что сейчас не время делить посты. Выход, по его убеждению, в объединении усилий всех честных сынов нации.

– А какую роль вы отводите себе в новых структурах власти?

– Я буду действовать в соответствии с волеизъявлением народа. Если народ захочет, он сам выдвинет меня вперед. И я подчинюсь его желанию.

Александр Проханов увидел в Сурете Гусейнове едва ли не нового князя Пожарского, который в начале XVII века вместе с гражданином Мининым организовал и возглавил народное ополчение, давшее отпор полякам, захватившим Москву. Благодарная Россия воздвигла им памятник на Красной площади. Вот как писал Проханов о Сурете Гусейнове:

«С того момента, как он отбил атаку на свои казармы в Гяндже и повел свои танки на Баку, чтобы раздавить Эльчибея, Сурет Гусейнов превратился для русских в миф. Для либералов – в кошмарный миф о жестоком полковнике, чья мечта – развесить по фонарям провинившихся «демократов». Для патриотов – в героический миф о народном повстанце, поднявшем долгожданное восстание против захватчиков. Он стал символом оскорбленной армии, переставшей терпеть разрушительную для нации и ее вооруженных сил политику бездарных властителей.

Патриоты продолжают ставить его в пример русскому воинству, из чьих рядов за трагическую пятилетку, когда исчезли сверхдержава, стратегическая оборона и военная промышленность, не было услышано ни единого мужественного слова, не последовало ни единого достойного офицеров поступка, а только вялые жалобы и стенания, угрозы полушепотом, унылая покорность, позволившая «демократам» разрушить группировки, флоты, защитные пояса, истребить добытое в победах и жертвах оборонное сознание.

Ворующие генералы, пьющие офицеры, дезертирующие солдаты – вот что сделало азербайджанского полковника героем в глазах русского патриотического движения, мечтающего о своем Пожарском.

Я наблюдал Сурета Гусейнова по телевизору, когда шла сессия меджлиса. Напряженное резкое лицо, мрачно сжатые брови, блестящие глаза, устремленные на тех, кто еще недавно дал приказ уничтожить его казармы, пытался его убить, громил из артиллерии жилые здания, погубил 40 человеческих жизней, а теперь, униженный, низложенный, жалко бормотал на трибуне. Мне казалось, в нем действует все тот же вектор, по которому из разоренной Гянджи его танки прошли к Баку, чтобы добить, наказать, отомстить». Отвечая на вопросы Проханова, Сурет Гусейнов рассказывал о просчетах и ошибках Народного фронта, который привел «убогую команду. Они ничего не умели, только разоряли. И обманывали, и брали взятки, и делали грязную политику». По словам мятежного полковника, это была диктатура взяточников, диктатура мафии.

Он весьма уважительно отозвался о Гейдаре Алиеве: это «опытный человек, мудрый политик с большим опытом прошлого. Я сравнительно молодой человек, по‑моему, остро чувствую будущее. Мы будем дополнять друг друга…»

И еще несколько слов из интервью полковника главному редактору русской газеты «Завтра»:

«…Я не хотел брать власть! Я не шел к власти! Я шел своей жизненной дорогой, но она привела меня к власти!..

Если беспорядок в стране разрастается, если народ грабят и убивают, военные в конце концов теряют терпение. Они ведь тоже часть народа, который грабят и убивают…»

Одним из первых постановлений после возвращения во власть Гейдар Алиев приостановил контракты с зарубежными компаниями. Как писала тогда газета «Известия», этим он «поверг в шок некоторые крупнейшие нефтяные компании мира». Но сам Алиев так не считал.

– Никакого секрета тут нет, – объяснял он свою позицию в августе 1993 года. – Да, я дал указание кабинету министров приостановить этот процесс, тем более что там пока все на уровне декларации, все равно еще предстоят проработки в правительстве и парламенте. Дело в том, что в этих проблемах я не новичок. Когда был руководителем Азербайджана, вникал в них достаточно глубоко. А тут мне многое сразу показалось подозрительным. Сами судите. Панах Гусейнов 6 июня подает в отставку с поста премьера, а 11 июня подписывает постановление правительства, разрешающее подписание декларации, 12 июня народофронтовец Сабит Багиров, возглавлявший Государственную нефтяную компанию, подписывает декларацию. Но как только через несколько дней я стал председателем Верховного Совета, ко мне пришли из кабинета министров и сообщили, что с этими контрактами что‑то нечисто.

Тогда я и распорядился приостановить это дело. Вот тут и начался шум за рубежом. Ко мне тут же прибыли президент компании АМОКО, потом ведущие сотрудники «Бритиш петролеум». Я все объяснил: ничего страшного не произошло. Надо только разобраться. Если там все чисто, то чего же вам волноваться? Это же не такой вопрос, который можно решить так, а потом перерешить. Нефть – национальное богатство Азербайджана, которое нужно не только нашему поколению, но и через 100–200 лет. А ведь есть варианты, при которых наши партнеры «разберутся» с месторождениями за 10–15 лет и ничего не оставят. Между прочим, есть серьезные основания полагать, что кое‑кто собирался нагреть на такого рода вариантах руки и набить свои карманы.

Заметим кстати. Именно это происходит в современной России. Здесь, по словам академика Примакова, «продолжается практика выборочной добычи нефти на наиболее продуктивных участках месторождений. Можно считать, что государство потеряло контроль над процессами истощения природных ресурсов и сокращения фонда нефтяных скважин» (Российская газета. 2005, 15 января). В Азербайджане, благодаря Алиеву, этого не произошло.

Начинались будни. Первая забота – кадры. Сам Алиев еще никого назначить не мог – на каждую представленную им кандидатуру требовалось согласие парламента. Третьего июля были назначены новые министры – национальной безопасности, внутренних дел, генеральный прокурор, глава исполнительной власти города Баку… «Кадровые вопросы» Гейдар Алиев планировал на конец рабочего дня, в его распорядке это обычно поздний вечер, а то и полночь. На одной из таких встреч предложил вернуться в Госкомиздат (теперь это было Министерство информации) Назиму Ибрагимову. Назим возразил: вряд ли в нынешних условиях нужно такое министерство…

– Вы всегда начинаете с возражений, – улыбнулся Алиев. – Что же вы, Ибрагимов, предлагаете?

– Предлагаю создать государственное издательство «Азербайджан» с мощной полиграфической базой, которое будет подчиняться непосредственно администрации Президента.

Так и сделали. Издательство «Азербайджан» и сейчас одно из крупнейших, да, пожалуй, и самое крупное в Закавказье.

На этих вечерних, полуночных собеседованиях Гейдар Алиевич принимал в свою команду и молодых людей. Среди них были и те, кого в свое время он отправлял учиться в Москву, например, доктор физико‑математических наук Фатима Абдуллазаде, ныне заведующая отделом гуманитарной политики Исполнительного аппарата Президента АР.

А что же выдвиженцы Народного фронта, спокойненько паковали чемоданы? Как бы не так! Девять из одиннадцати руководителей районов Баку объявили «о приостановлении своей деятельности в знак протеста против лишения президентских полномочий Эльчибея». Как говорится, с Богом! На их места были назначены новые люди.

Четвертого июля 1993 года Гейдар Алиев дал большое интервью телекомпании «Останкино» – так назывался тогда Первый канал российского ТВ. Отвечая на вопрос о ситуации в стране, он сказал, что «удалось предотвратить гражданскую войну, которая всерьез угрожала нашей республике, противостояние в какой‑то степени ослабло. Тем не менее обстановка пока еще остается сложной, но эти трудности усугубляются наступлением армянских вооруженных сил на азербайджанскую территорию, которое развернулось в последние три дня».

В Москве тем летом нарастало свое противостояние, Борис Ельцин готовился разогнать непослушный, непокорный Верховный Совет России во главе с былым соратником Русланом Хасбулатовым. Московские интервьюеры наступали:

– Господин Алиев, Ваш приход к власти многие наблюдатели оценили как «неконституционный». Скажите, пожалуйста, есть ли, на Ваш взгляд, в политике такие цели, ради которых возможно поступиться законом? И второй вопрос, связанный с этим: какова судьба Президента Абульфаза Эльчибея, что с ним сегодня происходит и каковы перспективы, согласился ли он со своей отставкой?

– Во‑первых, я должен сказать, что не считаю мой приход к занимаемому посту антиконституционным, – уверенно и убедительно отвечал Алиев собеседникам. – Пятнадцатого июня по рекомендации многих депутатов парламента, а также самого Президента Абульфаза Эльчибея я избран председателем Верховного Совета Азербайджана. Это вполне конституционное решение. За несколько дней до этого, как вам известно, председатель Верховного Совета Иса Гамбаров подал в отставку. Поэтому я – Председатель Верховного Совета Азербайджана. Во‑вторых, я не пришел к власти, меня пригласили, меня настойчиво уговаривали, ко мне обращались в течение нескольких дней после событий в Гяндже представители различных групп населения Азербайджана, интеллигенции, авторитетные аксакалы. Настойчиво обращался ко мне и Президент Азербайджана Абульфаз Эльчибей. Он трижды – 7, 8, 9–го – посылал специальный самолет в Нахичевань и настойчиво просил в телефонных разговорах, чтобы я прибыл в Баку. Я и 7–го, и 8–го отказывался. Наконец 9 июня, почувствовав дальнейшее обострение обстановки, я принял это приглашение и прибыл в Баку.

Здесь я совместно с Абульфазом Эльчибеем, другими политическими деятелями принимал участие в том, чтобы разрядить напряженную ситуацию, и 15 июня, повторяю, был избран председателем парламента. Здесь ничего антиконституционного, противоправного нет. А что касается того, что начиная с 24 июня на меня возложено выполнение обязанностей Президента, это объяснимо.

Президент Абульфаз Эльчибей в ночь с 17 на 18 июня тайно, никого не предупредив, в том числе и меня, несмотря на то, что за час до его отлета из Баку мы были вместе, улетел из Баку. Лишь к утру нам стало известно, что его самолет приземлился в Нахичевани, откуда Президент был доставлен членами Народного фронта в горное селение Келеки, где он до сих пор находится. С 18 по 24 июня я вел постоянные переговоры с Абульфазом Эльчибеем по телефону, туда по моей инициативе выехала большая группа представителей интеллигенции во главе с президентом Академии наук Азербайджана – академики, профессора, писатели, аксакалы.

Они с ним встречались, они тоже уговаривали его, чтобы он вернулся в Баку. Я его приглашал настойчиво. Он не принял наше приглашение, не согласился с ним и продолжает до сих пор оставаться в селении Келеки. И он сам же издал Указ о возложении почти всех обязанностей Президента на Председателя Верховного Совета, оставив за собой в своем Указе только принятие в гражданство и подписание законов. Все остальное он возложил на Председателя Верховного Совета Азербайджана.

Одновременно эта ситуация несколько дней подряд обсуждалась на заседании азербайджанского парламента, и члены парламента настойчиво предлагали, чтобы я взял на себя эти обязанности. Я не соглашался, но согласился после того, как сам Абульфаз Эльчибей издал такой Указ. Республика, собственно говоря, была почти неуправляемой, потому что Президента нет, премьер‑министра не было – он уже давно был в отставке, я оставался в единственном числе, а многие вопросы надо было решать, используя президентские полномочия. И вот в этой ситуации я взял на себя эти обязанности. Повторяю, я этого не добивался, я этого не хочу. И если сегодня Абульфаз Эльчибей вернется сюда, он может выполнять свои президентские обязанности.

А что касается второго вопроса, какова судьба Абульфаза Эльчибея, – он продолжает жить в селении Келеки, его охраняет группа вооруженных лиц из Народного фронта. Он находится там и сейчас, по‑моему, ничем не занимается. Может быть, отдыхает или что‑то делает, мне неизвестно.

– Вы находились в жесткой оппозиции и к команде Эльчибея, и к нему самому, его курсу. На что надеялся Эльчибей, приглашая вас стать Председателем Верховного Совета республики и что двигало вами, когда вы соглашались на это?

– Вы не совсем правильно формулируете вопрос. Я не находился в жесткой оппозиции к Абульфазу Эльчибею и вообще не находился в оппозиции. Я просто жил в Нахичевани, выполнял обязанности Председателя Верховного меджлиса. У меня были редкие телефонные разговоры с Абульфазом Эльчибеем. Конечно, Абульфаз Эльчибей не уделял как Президент достаточного внимания и Нахичеванской автономной республике, которая находилась и сегодня находится в тяжелом положении в связи с блокадой. Ну и конечно, не проявлял необходимого внимания ко мне, как председателю Верховного меджлиса. Так что наши отношения, собственно говоря, характеризовались таким образом, а не каким‑то жестким противостоянием.

(В силу каких‑то причин, быть может, из‑за уважения к человеку, который юридически еще занимал должность Президента страны, Гейдар Алиев не стал посвящать российских телезрителей во все тонкости их отношений. Не говорил, что когда в Нахичевани Народный фронт захватывал МВД и телевидение, он звонил Эльчибею; тот обещал вмешаться. И, как позже выяснилось, знал о попытке переворота.

В феврале 1993 года Гейдар Алиевич прилетел в Баку на похороны старшего брата Гасана. Тогда же он впервые встретился с Абульфазом Эльчибеем лично. Президент высказал приличествующие скорбному событию слова, подчеркнуто демонстрировал внимание к гостю.)

– Мы с ним встретились, – продолжал Алиев, – обсудили очень много вопросов, вроде во многих вопросах мы нашли взаимопонимание. Я высказывал ему и свои советы, и свои пожелания, и свои рекомендации. Он мог воспользоваться ими или не воспользоваться – это его дело, и после этого у нас отношения были нормальные.

На что рассчитывал Абульфаз Эльчибей, приглашая меня? Тут надо исходить из того, что первая постановка вопроса, будто у нас было резкое противостояние, – этого не было. А когда уже обстановка в Азербайджане чрезвычайно осложнилась и, как я сказал, из многих регионов и среди представителей многих слоев населения раздавались голоса, что надо пригласить Алиева, Абульфаз Эльчибей, видимо, пришел к мысли, что здесь, в этой трудной обстановке, помощь моя нужна. И когда он мне звонил по телефону, он этим и объяснял: ситуация сложная, я прошу прибыть в Баку, давайте совместно обсудим обстановку и найдем выход из этого положения…

29 августа 1993 года в Азербайджане прошел референдум о доверии Президенту АР Абульфазу Эльчибею. Всего лишь полтора года назад он собрал свыше миллиона восьмисот тысяч голосов, почти 60 процентов избирателей поверили ученому‑историку, который обещал всем счастье. Надо было очень стараться, чтобы промотать этот капитал, это нечаянно доставшееся богатство. Теперь за доверие Эльчибею проголосовали лишь 77 тысяч человек. Семерки, счастливые в азербайджанской мифологии цифры, для него выпали несчастливые. Отказали ему в доверии, его власти 3673978 человек. Азербайджанский народ сделал свой выбор.

Любопытно свидетельство известного казахского поэта, писателя, общественного деятеля Олжаса Сулейменова.

«…1 июня 1993 года, в День защиты детей, я привез в Баку гуманитарную помощь – 40 тонн детского питания. На борту нашего «грузовика» – самолета Ил‑76 – мы написали лозунг «Дети не виноваты». Я проследил, чтобы все баночки с детским питанием попали по назначению – в детские больницы, в детские дома. Мне в этом помогли мои друзья Эльчин, Анар, Полад Бюль‑Бюльоглу, Фархад Бадалбейли.

Встретился с Эльчибеем в его резиденции. Я знал его несколько лет. Встречался и в мирные времена как с филологом, и в январе 90–го как с одним из руководителей Народного фронта. Выступил тогда в его защиту перед Е. Примаковым и А. Муталибовым. Я был в Баку единственным наблюдателем от Верховного Совета СССР, и мое мнение принималось во внимание.

Но встреча и разговор с Президентом в День защиты детей мне запомнились особенно. Милый, интеллигентный человек, но не руководитель. И не политик. За короткое время он разладил отношения с двумя великими соседями – Россией и Ираном. И упорно не собирался их восстанавливать.

Я уверен, если бы через несколько дней в том же июне народ не позвал Гейдара Алиева, страна могла потерять значительно больше жизней и территорий. При полном попустительстве ООН и всесильных демократических государств Запада происходила в то время резня и в Таджикистане, совершался кровавый раздел Югославии, Грузии, Молдавии…»

Выпуски новостей в те месяцы начинались с фронтовых сводок. Азербайджанские части мужественно защищали свои позиции. На помощь регулярным войскам «в зону армяно‑азербайджанского конфликта, где ситуация крайне обострилась, отправились части Сурета Гусейнова», – говорилось в одном из официальных сообщений.

Гейдар Алиев обратился с открытым письмом к Президенту США Биллу Клинтону, вице‑президенту Альберту Гору, спикеру конгресса Томасу Фоли:

«В момент, когда я обращаюсь к вам с настоящим письмом, армянские вооруженные силы продолжают свои атаки для захвата новых районов Азербайджана‑Джебраильского и Кубатлинского, захватываются, сжигаются и подвергаются варварскому разграблению все новые населенные пункты.

Во имя идеалов демократии и свободы, уважения прав человека и его главного права на жизнь прошу вас сделать все для прекращения кровопролития и защиты азербайджанского народа, который не по своей вине оказался беззащитным перед лицом варварской агрессии».

Первый указ Г. Алиева, осуществляющего полномочия Президента Азербайджанской Республики, о назначении посла в Москву. Свой выбор он остановил на Рамизе Ризаеве, в котором оценил проницательный ум, инициативу, готовность к диалогу, решимость в нестандартных ситуациях, отнюдь не лишнюю для дипломата.

– Я сейчас никому другому, кроме тебя, не могу доверить это направление, – так в полуночном кабинете напутствовал Гейдар Алиев посла. – Оно главное. Прошу тебя поехать на два месяца. Институт не сдавай. Уверен, что ты справишься.

Пятого сентября Гейдар Алиев вылетел в Москву, как говорилось в официальном коммюнике, «для проведения переговоров с руководством Российской Федерации». Четыре дня визита – встречи с Президентом Ельциным, председателем Верховного Совета Русланом Хасбулатовым, председателем правительства Виктором Черномырдиным, министрами, мэром Москвы Юрием Лужковым.

– Нынешние контакты позволили сломать лед недоверия, который сковал двусторонние отношения из‑за просчетов и ошибок прежнего руководства республики, – сказал Гейдар Алиев, подводя итоги переговоров. – Такой поворот в азербайджанско‑российских связях продиктован логикой исторического развития, так как на протяжении двух веков эти два государства связывали тесные узы сотрудничества и их нельзя разорвать.

Кстати, Борис Ельцин, переиздавая свою «Исповедь на заданную тему», обидные и несправедливые оценки Алиева опустил. Двухмесячная командировка посла продолжается второе десятилетие.

Ныне Рамиз Гасанович – дуайен дипломатического корпуса в Москве.

…На третье октября в Азербайджане были назначены выборы Президента страны. Накануне, 20 сентября 1993 года, председатель Верховного Совета Азербайджанской Республики Гейдар Алиев подписал постановление «О присоединении Азербайджанской Республики к Содружеству Независимых Государств». Процитируем этот важнейший политический документ, лаконичный и выразительный – Гейдар Алиевич лично написал его своим бисерным почерком.

«Руководствуясь высшими интересами азербайджанского народа, а также учитывая исторические связи Азербайджанской Республики с государствами‑участниками Содружества Независимых Государств, в целях развития политических, экономических, научно‑технических, культурных и других отношений с этими государствами, Национальное собрание Азербайджанской Республики постановляет:

1. Азербайджанской Республике присоединиться к Содружеству Независимых Государств.

2. Азербайджанской Республике присоединиться к «Договору о коллективной безопасности» Содружества Независимых Государств.

3. Рекомендовать Президенту Азербайджанской Республики осуществить необходимые меры, вытекающие из настоящего постановления».

24 сентября в Москве планировалась встреча глав государств и правительств стран Содружества. 21 сентября Президент России Борис Ельцин подписал указ о прекращении деятельности Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета страны. Одновременно с этим указом Ельцин взял на себя полномочия изменять Конституцию. В Доме правительства отключили свет, воду, связь, канализацию. Началась невиданная в современной истории блокада собственного парламента; готовился штурм огромного здания у Москва‑реки.

Борис Ельцин боялся, что в такой обстановке главы государств и правительств республик Содружества в Москву не приедут, саммит сорвется и «это сильно ударит по авторитету президента». Но съехались – слетелись все. 24 сентября в Кремле Гейдар Алиев подписал документы о вступлении Азербайджана в СНГ. Ельцин поздравил его. Дружески улыбнулся: «Гейдар Алиевич, Вы будто из Кремля не уезжали».

Но по всему было видно, что в эти минуты Борису Николаевичу не до гостей. Приехали – и на том спасибо. Тем более что Станислав Шушкевич, председатель Верховного Совета Беларуси, от имени коллег заявил, что «главы государств и правительств СНГ поддержали конституционные реформы, проводимые Президентом Ельциным, и пожелали ему успеха в проведении реформ».

Верховный Совет РСФСР доживал последние часы. О Конституции в Кремле в эти минуты никто уже не думал. Та власть, повторим вслед за Тютчевым, не признавала и не допускала иного права, кроме своего. Такой «ее образовало ее собственное прошедшее своим полным разрывом со страной и ее историческим прошлым».

 

Азербайджан выбрал Гейдара

 

Третьего октября 1993 года Азербайджан выбрал Президента – Гейдара Алирза оглы Алиева.

Четвертого октября «выборы» прошли и в Москве. Танки российской армии стреляли по Верховному Совету России. Американское телевидение вело на весь мир репортаж о бойне в центре столицы.

Ельцин – в отличие от Алиева – не смог найти мирный, конституционный выход из государственного кризиса.

…Торжественные минуты инаугурации. Президент Гейдар Алиев благодарит сограждан, говорит о своей ответственности перед народом.

– Азербайджанская Республика обрела независимость в чрезвычайно сложных условиях. Самое тяжелое для нас – война, в условиях которой более пяти лет живет Азербайджан, агрессия армянских вооруженных сил против наших территорий, беды, Обрушившиеся на азербайджанский народ в результате этой агрессии. Поэтому главная задача, стоящая перед нами, – вывести республику из состояния войны и создать спокойную обстановку для жизни граждан.

…В результате грубых просчетов, допущенных государственными руководителями Азербайджана, в июле республика оказалась на грани гражданской войны и возникла реальная угроза отделения некоторых регионов. Слава Богу, Все эти явления были предотвращены, ряд преступных группировок был ликвидирован и появились условия для обеспечения общественно‑политической стабильности внутри республики.

Шаг за шагом Гейдар Алиев выстраивал новый курс Азербайджана. Поиск мирного решения в Карабахе… Нефтяные соглашения – «Контракт века», о котором мы расскажем в следующей главе, зарубежные визиты – Турция, Англия, Китай, Туркменистан.

Перед иностранными партнерами представал не проситель, приехавший за спасительным кредитом, а равноправный собеседник. Эльмире Ахундовой запомнилась яркая речь, произнесенная Гейдаром Алиевым в парламенте Турции. Президент говорил о больших и впечатляющих успехах, достигнутых Азербайджаном за минувшие 70 лет в области науки, образования, культуры. «Мы – страна, сохранившая свое лицо, свой язык, свои национальные традиции», – подчеркнул Президент. Провозгласив Турцию одним из основных экономических партнеров Азербайджана, Гейдар Алиев вместе с тем высказал мысль о недопустимости разрыва многовековых политических и экономических отношений, которые связывают Азербайджан с Россией и бывшими республиками СССР. По его мнению, речь должна идти не о замене одних приоритетов другими, а о их сбалансированном сочетании.

Завершался этот долгий год, полный драматических коллизий, которых хватило бы на иное десятилетие, визитом в Туркмению, в Ашхабад, на заседание Совета глав государств СНГ. На закрытом заседании Совета 24 декабря Президент Азербайджанской Республики Гейдар Алиев выступил с заявлением.