О том, где и как жили «боевые холопы»

Как мы уже говорили, «боевые холопы» были изначально сельскими жителями – главами семейств, правившими своими имениями или поместьями. Они брались за оружие лишь по призыву своего господина и военного предводителя. Спустя столетия, после установления нового, внутренне стабильного, режима под началом «сёгуна» Иэясу Токугавы, условия резко изменились. Япония стала единым военизированным государством, беспрекословно подчинявшимся воле «сёгуна» и его «бакуфу». В Стране восходящего солнца быстро росли города. Этот процесс начался еще раньше, когда в условиях социальной нестабильности владетельные князья‑«даймё» стремились укреплять свои резиденции, возводя замки. Так, «даймё» Ода, предок Нобунаги, в 1457 году основал замок Эдо, положив начало будущему Токио. Города такого рода назывались призамковыми, поскольку возникали вокруг укрепленных княжеских резиденций.

В результате из четырехсот тысяч «боевых холопов» в сельской местности осталось всего несколько тысяч. Гораздо больше представителей самурайского сословия переселилось в города. те «боевые холопы», что постоянно состояли в свите «сёгуна», проживали в столице страны Эдо, в то время как подавляющее большинство самураев служило у местных «даймё» в столицах провинций.

Так самураи из некогда сельских жителей превратились в жителей городских. Происшедшие перемены отразились и на облике городов. Теперь в их центральной части, олицетворяя собой власть, возвышался замок‑крепость владетельного князя. Кроме самого «даймё» и членов его семьи, в замке жили также его самые близкие слуги – министры, советники и т. д., самураи, занимавшие другие важные должности, – конюшие, оружейники, зодчие, специалисты по фортификации, управляющие, смотрители и многие другие. Кроме того, в каждой крепости имелся военный гарнизон – офицеры и рядовые воины, которые денно и нощно несли сторожевую и полицейскую службу, а также дежурный отряд, находившийся в постоянной готовности на случай войн или мятежей, в целом не меньше нескольких сотен человек.

Замки строили вместительными и просторными – ведь места должно было хватить всем этим людям, составлявшим придворную челядь «даймё», и членам их обычно весьма многочисленных семейств (бездетные японские семьи обязательно принимали на воспитание чужих детей – причем не только осиротевших). Кроме дворца «дайме», с его нагромождением крыш и фронтонов, в кольце стен крепости находились несколько площадей и улиц с домами самураев, оружейными складами, хозяйственными постройками и конюшнями.

Если житья не хватало на всех, то оставшиеся без крыши над головой «боевые холопы» вместе со своими семьями селились у подножия крепостных стен. Их дома образовывали как бы внешнее кольцо города, вокруг которого, на подобающем расстоянии, теснились дома остальных горожан.

Одним из самой мощных крепостей средневековой Японии был заложенный в 1583 году замок в Осаке. Его сохранившийся по сей день цоколь был сложен из мощных валунов. С внешней стороны крепость опоясывал глубокий и широкий ров, заполненный водой, с земляным валом, за которым высились каменные стены с бойницами. Однако замок казался легким и светлым благодаря стройной белой сторожевой башне, в которой размещались личные покои «даймё». Из‑за обилия золотых украшений на фронтонах ярусов крепость прозвали «золотым замком».

О ЖЕНЩИНАХ СОСЛОВИЯ «БУСИ»

В 1672 году, в период нахождения у власти «сегунов» из воинского дома Токугава, так называемый «период Эдо» (1603–1867), в Стране восходящего солнца появилась книга под названием «Онна Дайгаку» то есть «Великое наставление для женщин». Это фундаментальное сочинение, которое приписывали весьма уважаемому ученому Ёкикэну Каибаре (1630–1714), запечатлело складывавшийся столетиями идеальный образ японской женщины. Вот несколько характерных фраз из этой книги:

«У женщины нет надлежащего повелителя. Значит, на своего супруга ей надобно смотреть как на своего господина и служить ему со всем уважением и почтительностью».

«Великий, вечный долг жены есть послушание».

«Жена всегда должна быть при деле, ей положено строго следить за своим образом жизни. Утром ей надобно пораньше вставать, а вечером попозже удаляться на покой».

«Жена пусть будет занята, подобно обычным служанкам, пусть никогда не перестает она хлопотать обо всем сама. Ей положено шить одежду своему свекру и своей свекрови, готовить им еду, всегда следовать повелениям своего мужа. Ей положено складывать его одежду и вычищать его покрывало, растить его детей, мыть, стирать и вообще пребывать в средоточии домашних забот».

«Если жена поступает так, то ее супружество будет… благостным и долгим, а дом ее станет вместилищем мира и покоя».

То есть жене «боевого холопа» полагалось быть покорной, сдержанной, самоотверженной, верной своему долгу, беспрекословно повинующейся мужу.

Их мир был ограничен домом и семьей, и в нем они пользовались доверием и уважением. Жена самурая обычно происходила из самурайской семьи и, следовательно, всей своей жизнью в родительском доме была наилучшим образом подготовлена к роли матери и жены, считая эту роль наилучшей возможной для себя.

Впрочем, воспитание самурайской девочки не ограничивалось развитием у нес лишь добродетелей, воспетых в «Онна Дайгаку». Будущую жену «боевого холопа» с самого раннего детства, вместе с братьями, обучали обращению с оружием. Ведь в случае необходимости она была обязана, в отсутствие мужчин, сама с оружием в руках защищать домашний очаг и семью. Поэтому се сызмальства приучали к обращению с прямым копьем‑«яри», глефой‑«нагинатой», коротким дротиком «ути‑нэ» и коротким кинжалом‑«каикэном», который японские женщины самурайского рода с детства носили при себе в целях самообороны и, в случае необходимости, самоубийства (мечи, не полагающиеся им по положению, самурайские женщины использовали для самоубийства лишь в исключительных случаях – например, когда под рукой не оказалось «каикэна», или в иных экстраординарных ситуациях).

Мы уже упоминали выше о японской «кавалерист‑девице» – супруге Ёсинаки Кисо Минамото (согласно другим хроникам – его возлюбленной, а согласно третьим, не входящим в детали межличностных отношений, – просто «девице неописуемой красоты») Годзен (госпожи) Томоэ, явившейся редчайшим примером «самурая женского пола». О том, как эта отважная «девушка‑буси» сражалась, в составе «бусидана» Ёсинаки Кисо Минамото, во многих сражениях, поднося ему, как и самураи мужского пола, в качестве трофеев и наглядных свидетельств своих военных заслуг, отрубленные головы побежденных в честном рыцарском единоборстве противников. О том, как она, когда военное счастье отвернулось от Минамото, хотела лишить себя жизни, и как Ёсинака (возможно, руководствуясь не столько чувством жалости, сколько далеко не чуждыми самураям чисто эстетическими соображениями), лично настоял на том, чтобы столь же отважная, сколь и прекрасная «истинная дочь Ямато», сохранив свою жизнь, нашла спасение в бегстве.

Бесстрашие и презрение к смерти прививали с детства не только будущим «боевым холопам» державы Ямато, но и их будущим верным спутницам жизни.

Насколько эти качества входили в плоть и кровь всякой японки самурайского рода, говорит следующий факт. Если ей угрожали насилие, унижение и нужно было защитить свою честь, она немедленно, одним ударом кинжала в шею, убивала себя, проткнув сонную артерию. Иногда (судя по средневековым японским гравюрам и иллюстрациям) женщина самурайского рода (как уже указывалось выше) совершала самоубийство, перерезая себе горло мечом. Кровь при этом била фонтаном…