В которой фрёкен Снорк из-за хатифнаттов теряет волосы и где рассказывается о необычайной находке на берегу одинокого острова

 

Фрёкен Снорк проснулась среди ночи от страха. Что-то ужасно неприятное прикоснулось к её лицу. Она не рискнула открыть глаза, но с тревогой принюхалась. Пахло гарью! Фрёкен Снорк натянула одеяло на голову и вполголоса позвала:

— Муми-тролль! Муми-тролль!

Муми-тролль мгновенно проснулся.

— Что случилось? — спросил он. — К нам в палатку проник некто очень опасный, — сказала фрёкен Снорк из-под одеяла. — Я чувствую, что он где-то здесь!

Муми-тролль попробовал вглядеться в темноту. Что-то в самом деле происходило. Какие-то огоньки… Какие-то бледно — светящиеся существа сновали взад и вперёд между спящими.

Муми-тролль принялся будить Снусмумрика.

— Погляди, — прошептал он. — Привидения!

— Да нет же, — ответил проснувшийся Снусмумрик. — Это хатифнатты. Они наэлектризовались от молний, вот и светятся. Не шевелись, а то ещё ненароком схлопочешь удар током!

Хатифнатты определённо что-то искали. Они рылись во всех корзинах, причём запах гари становился всё сильнее и сильнее. Наконец, все хатифнатты собрались в углу, где спал Хемуль.

— Как бы эти твари его не поколотили, — с тревогой заметил Муми-тролль.

— Думаю, что они ищут барометр, — сказал Снусмумрик. — Я же его предупреждал! И вот теперь они его разыскали!

Общими усилиями хатифнатты стали вытаскивать барометр. Они перешагнули через Хемуля, чтобы половчее ухватиться за барометр; теперь уже не просто припахивало гарью, а воняло вовсю. Снифф проснулся и тут же захныкал.

В эту самую минуту послышался дикий крик. Это один из хатифнаттов наступил Хемулю на нос. В одно мгновение все проснулись и вскочили на ноги. Поднялся страшный гвалт. Тревожные вопросы сменялись жалобными криками, когда кто-нибудь в темноте наступал на хатифнаттов и тут же получал крапивный ожог или электрический удар. Хемуль метался по палатке и вопил со страху; в конце концов он запутался в парусине, и палатка рухнула на них на всех. Это было просто ужасно.

После Снифф утверждал, что они целый час выбирались наружу (возможно, он слегка преувеличивал).

Когда же все наконец выбрались на свет Божий, хатифнатты давно уже скрылись в лесу вместе со своим барометром. И как-то никому не захотелось кинуться за ними в погоню. Хемуль под свои собственные стоны и жалобы сунул нос в прохладный, влажный песок.

— Это зашло уж слишком далеко, — жаловался он. — Почему бедный безвредный ботаник не может прожить свою жизнь в мире и покое?

— А жизнь вообще вещь неспокойная! — радостно заметил Снусмумрик.

— Дождь перестал, — вставил словечко Муми-папа. — Взгляните, ребята, небо прояснилось. Близится рассвет.

Продрогшая Муми-мама стояла, крепко держа свою сумку. Она взглянула на море, еще не успокоившееся с ночи, и спросила:

— Как мы поступим, построим снова домик и попробуем ещё немного поспать?

— Не стоит, — сказал Муми-папа. — Давайте лучше завернёмся в одеяла и дождёмся, когда взойдёт солнышко.

Все уселись рядышком на берегу, тесно прижавшись друг к другу. Снифф попросился в серединку — так ему казалось безопаснее.

— Вы даже не можете вообразить, как жутко было, когда в темноте что-то коснулось моего лица, — сказала фрёкен Снорк. — Это было хуже самой грозы!

Так они сидели рядышком на берегу и наблюдали, как над морем редеет ночной сумрак. Шторм потихоньку стихал, но довольно высокие волны всё ещё с рёвом накатывали на берег. На востоке небо начинало бледнеть. Было холодно. И вот при первых лучах рассвета они увидели, как хатифнатты покидают остров. Лодка за лодкой, словно тени, выскальзывали из-за мыса и направлялись в открытое море.

— Славно! — обрадовался Хемуль. — Надеюсь, никогда в жизни мне больше не придётся увидеться ни с одним хатифнаттом.

— Они теперь найдут себе новый остров, — сказал Снусмумрик. — Таинственный остров, который никто никогда не обнаружит.

И он тоскующим взглядом провожал лёгкие лодочки вечных всесветных странников, исчезавшие в морской дали. Фрёкен Снорк заснула, положив голову на колени Муми-тролля. На горизонте, с востока, показалась золотистая полоска зари. Несколько облаков, которые буря забыла взять с собой, заалели, как небесные розы. И солнце подняло над морем свою сияющую голову.

Муми-тролль наклонился, чтобы разбудить фрёкен Снорк, и тут его взору предстало нечто ужасное. Её хорошенькую чёлочку начисто спалили хатифнатты, когда прикоснулись к ней, разбудив и напугав её ночью. Что он теперь скажет ей, как успокоит её, как утешит? Это была настоящая катастрофа!

Фрёкен Снорк открыла глаза и улыбнулась.

— Знаешь что, — поспешил сказать Муми-тролль, — весёленькие вещи со мной происходят. В последнее время мне стали нравиться безволосые девочки.

— Да что ты! — удивилась фрёкен Снорк. — С чего бы это?

— Ну, волосатые вечно ходят растрёпанными!

Тут фрёкен Снорк подняла лапки, чтобы причесаться, но увы — ей удалось нащупать у себя на лбу только одну, опалённую прядку. В ужасе она смотрела на себя в зеркальце.

— А ты облысела, — сообщил Снифф.

— Тебе так больше идёт, — пытался утешить её Муми-тролль. — Ну не надо, не плачь!

Но фрёкен Снорк, бросившись ничком на песок, горько оплакивала свою былую красоту; все собрались вокруг неё, пытаясь её развеселить.

— Видишь, я родился лысым, — сказал Хемуль. — И прекрасно живу себе без волос!

— Мы смажем тебе голову оливковым маслом, — сказал Муми-папа, — и волосы прекраснейшим образом снова отрастут.

— И даже будут курчавиться, — добавила Муми-мама.

— В самом деле? — всхлипнула фрёкен Снорк.

— Ну, конечно! — заверила её Муми-мама. — Представляешь, какой хорошенькой ты будешь с локонами?

Фрёкен Снорк перестала плакать и села на песке.

— Поглядите на солнце, — сказал Снусмумрик.

Свежевымытое и прекрасное, поднималось солнце над морем. А остров так и сверкал, так и лучился после дождя.

— Я сыграю вам утреннюю песню, — сказал Снусмумрик и достал свою губную гармошку. И все запели громко-громко:

 

Ночь ушла,

И солнце встало,

И врагов

Как не бывало,

Всё осталось во вчера.

Нынче ж радуйтесь.

Ура!

Дремлет море величаво.

Станет фрёкен Снорк

Курчавой.

Йо — хо!

 

— А теперь — купаться! — крикнул Муми-тролль.

И все тут же натянули плавки и окунулись в волны прибоя (не совсем все: Хемулю, папе и маме показалось, что для купания ещё слишком холодно). Белые от пены и зелёные, как стекло, накатывали волны на песчаный берег. Как прекрасно быть Муми-троллем, который недавно проснулся и теперь отплясывает в зелёных волнах, когда солнце поднимается всё выше и выше в небо!

Ночь, полная опасностей, была забыта, а перед ними был долгий прекрасный июньский день. Подобно дельфинам, они то прорезали волну, то на гребне волны подплывали к самому берегу, где Снифф забавлялся тем, что рыл в песке ямки, и они тут же заполнялись водой. А Снусмумрик отплыл подальше от остальных, лег на спину и смотрел в голубое, прозрачное небо.

Тем временем Муми-мама сварила кофе на каменном очаге и принялась искать банку с маслом, которую она зарыла в песок, подальше от солнечных лучей. Только искала она напрасно — банку унесло волнами.

— Как же мне теперь сделать бутерброды? — жаловалась она.

— Надо посмотреть, не принесла ли буря что-нибудь взамен, — сказал Муми-папа. — Попьём кофейку и отправимся в изыскательскую экспедицию. Поглядим, что море выбросило на берег.

Они так и поступили.

По другую сторону острова, прямо из воды, вздымали свои отполированные спины древние-древние скалы. Между ними могли неожиданно найтись такие уютные местечки, где песок был усыпан красивыми морскими ракушками, или полянки, на которых любят танцевать русалки, или могли обнаружиться тёмные гроты, где волны прибоя бьют, точно в гулкую железную дверь.

Они решили разойтись по разным направлениям, и каждый отправился сам по себе поискать, что решило подарить им море.

Это было самое увлекательное занятие, какое только можно придумать, потому что можно было наткнуться на всякие удивительные вещи, а вытаскивать их из воды и трудно, и опасно.

Муми-мама добралась до песчаной площадочки, которая была скрыта высоченной скалой. На песке росли голубые морские гвоздики и дикий прибрежный овес. Его стебли шептали и насвистывали, когда их касался легкий морской бриз. Муми-мама прилегла на песочек с подветренной стороны. Ей было видно только голубое небо да цветки морской гвоздики, покачивающиеся над её головой. «Отдохну немножечко», — подумала она. И вскоре заснула, пригревшись на тёплом песке.

А Снорк забрался на вершину самой высокой скалы и стал оглядываться по сторонам. Ему был виден весь остров, от берега до берега, и остров казался ему букетом цветов, плывущим по неспокойному морю. Далеко внизу он увидел, как Снифф — крошечный, не больше точки, — ищет остатки кораблекрушений на берегу, а вон Снусмумрик — промелькнула его шляпа, а вон Хемуль выкапывает редчайший вид орхидеи… А там… ну, конечно же, вон там и ударила молния! Огромная скала, в десять раз больше, чем Муми-дом, раскололась, как яблоко, от удара молнии; обе половины разошлись, и между ними образовалось глубокое ущелье. Дрожа от волнения, Снорк спустился в ущелье и стал приглядываться к его тёмным стенам. Вот куда угодила молния! На стенах угольно-черной линией обозначился её путь. А рядом с ней обозначилась другая линия, светлая и блестящая. Это было золото. Право же, не что иное, как золото.

Снорк поковырял эту полоску ножичком. Золотая крупинка оказалась у него в лапе. Он стал отколупывать кусочек за кусочком. От возбуждения его прямо в жар бросило. Он добывал всё большие и большие куски золота. Вскоре он вообще забыл обо всём на свете, кроме сверкающих золотоносных жил, которые появились на свет Божий от удара молнии. Теперь-то он не был жалким собирателем обломков на берегу, он стал настоящим золотоискателем!

Тем временем Сниффу попалась в общем-то немудрящая находка, но всё же он ей очень обрадовался. На берегу он нашёл пробковый пояс. Пояс был слегка попорчен морской водой, но Сниффу он как раз пришёлся впору. «Ну вот, теперь я могу плавать там, где я не достаю дна, — подумал Снифф. — Теперь-то я уж точно научусь плавать, как все остальные. Вот Муми-тролль удивится!»

Немного подальше, среди кусочков берёсты, обрывков сетей и выброшенных на берег водорослей, он обнаружил совсем хороший кусок рогожи, почти целый черпак и ботинок без каблука. Настоящие сокровища, если тебе их подарило море.

В это время Снифф приметил в отдалении Муми-тролля, который стоял в воде и что-то такое изо всех сил пытался вытащить на берег. Что-то огромное!

— Жаль, что не я первый это увидел, — пробормотал Снифф. — Что бы это такое могло быть?

А Муми-тролль уже справился со своей находкой, выволок её на берег и покатил перед собой по песку. Снифф всё вытягивал и вытягивал шею и наконец разглядел — это был буй. Большой раскрашенный буй!

— Йо-хо! — крикнул Муми-тролль. — Ну, что ты теперь скажешь?

— Вполне приличный буй, — отозвался Снифф, склонив голову на бок и критически оглядывая находку. — А что ты на это скажешь?

И он выложил свои находки на прибрежный песок.

— Пояс неплох, — отозвался Муми-тролль. — Но с поломанным черпаком что ты собираешься делать?

— Он может пригодиться, если черпать очень быстро, — заверил его Снифф. — Знаешь, я тебе предлагаю рогожу, черпак и ботинок за твой старый буй. Пойдёт?

— Никогда в жизни, — ответил Муми-тролль. — А вот поставить против твоего пояса мистический талисман, который приплыл сюда из неведомых краёв, — это пожалуй.

И он показал вещицу из дутого стекла и легонько её встряхнул. В стеклянном шарике закружились снежинки и опустились на крышу домика с окошками из фольги.

— О! — воскликнул Снифф в восхищении, и жестокая борьба разыгралась в его душе, всегда жаждавшей приобретений.

— Ты только посмотри, — сказал Муми-тролль и опять встряхнул шарик.

— Не знаю, — в глубоком раздумье сказал Снифф. — Право, не знаю, что мне больше нравится, спасательный пояс или этот зимний талисман. У меня просто сердце разрывается!

— Это вне всякого сомнения, единственный снежный талисман на свете, — подзадорил его Муми-тролль.

— Но я не в силах расстаться с пробковым поясом, — захныкал Снифф. — Муми-тролль, дорогой, а пусть этот снежный талисман будет наш общий, а?

— Гм, — неопределённо отозвался Муми-тролль.

— Ну пусть он только иногда будет у меня, — продолжал приставать Снифф. — Ну, например, по воскресеньям.

Муми-тролль немного подумал, потом сказал:

— Ладно. Пусть он у тебя будет по средам и воскресеньям.

А где-то, далеко-далеко отсюда, вышагивал Снусмумрик. Он шёл близко от воды, и волны так и старались лизнуть его ботинки. Но он, смеясь, быстренько отскакивал.

Вскоре Снусмумрик повстречал Муми-папу, который старательно вытаскивал из воды брёвна и доски.

— Красота, правда? — сказал он. — Из этого всего я построю причал для нашего «Приключения».

— Может, помочь вытаскивать доски? — спросил Снусмумрик.

— Нет, нет, — замахал на него папа. — Пусть каждый, что найдёт, то и вытаскивает.

Много чего можно было обнаружить в прибрежных водах, но это всё мало интересовало Снусмумрика. Какие-то пустые бочонки из-под чего-то, половинка стула, плетёная корзинка без донышка, кусок гладильной доски. Словом, всякий хлам. Он сунул лапы в карманы, свистнул и затеял игру с волнами. Он дразнил их — бежал за ними вслед, а когда они набегали на него, то отскакивал так, что они не могли его достать. Он был один на берегу, и ему это очень нравилось.

Тем временем фрёкен Снорк лазала по скалам на самом краю выдающегося в море мыса. Свою спалённую чёлку она прикрыла венком из морских лилий. Ей очень хотелось найти что-нибудь такое особенное, чтобы все ахнули от удивления и позавидовали бы ей. А когда все наудивлялись бы досыта, она подарила бы свою находку Муми-троллю. (Если бы это, разумеется, не было бы дамской брошкой.) Не так уж просто было лазать между скалами, да и венок всё время норовил свалиться с головы. Хорошо ещё, что море поуспокоилось. Волны сменили свой недобрый, черно — синий цвет на спокойный, голубоватый. И белая пена на гребнях волн сейчас уже ничем не угрожала, а скорее выглядела, как украшение. Фрёкен Снорк спустилась вниз, где узкая полоска гравия шла вдоль берега. Но там оказались только выброшенные на берег водоросли, побитый бурей тростник и обломки досок. Печально побрела она в сторону самой оконечности мыса.

«Как печально, что я всегда остаюсь позади, — размышляла она. — Они все, например, перепрыгивают с льдины на льдину, или строят дамбы, или ловят муравьиных львов. Мне хотелось бы совершить что-нибудь неслыханное, совершить самой, и чтобы Муми-тролль меня зауважал». Она печально вздохнула, окинула взглядом берег и вдруг так и замерла на месте, и сердце сильно-сильно забилось у неё в груди. Там, где кончался мыс… Ой, нет, это было слишком страшно! Там кто-то лежал в воде у самого берега и бился о прибрежные камни. И этот кто-то был огромный, в десять раз больше, чем маленькая фрёкен Снорк.

«Скорей бежать за всеми остальными», — подумала она.

Но не побежала.

— Ну-ка не трусь! — сказала фрёкен Снорк себе самой. — Погляди сначала, кто это такой. — И вся дрожа подошла к тому страшному, что лежало в воде.

Это оказалась большая женщина… И какой ужас — у неё не было ног! Фрёкен Снорк приблизилась ещё на несколько шагов и остановилась в полном изумлении. Женщина была сделана из дерева! И была она удивительно красива. Сквозь прозрачную воду можно было разглядеть её спокойное улыбающееся лицо, румяные щёки и алые губы, её голубые глаза были широко раскрыты. Волосы у неё тоже были голубые, и они локонами спадали на плечи.

— Наверно, это королева, — пришла к заключению фрёкен Снорк. Руки прекрасной дамы были скрещены на груди, украшенной цветами и цепочками из чистого золота. А от тонкой талии платье ниспадало мягкими красными складками. И всё это было не чем иным, как крашеным деревом. И что самое удивительное — у деревянной дамы не имелось спины.

«Возможно, это и слишком шикарный подарок для Муми-тролля, — размышляла фрёкен Снорк. — Но всё равно, я ему его подарю!»

И вот ближе к вечеру гордая-прегордая фрёкен Снорк приплыла по воде, восседая во чреве деревянной королевы.

 

— Ты что, нашла лодку? — спросил Снорк.

— Надо же, и приплыла совершенно одна! — изумился Муми-тролль.

— Это не лодка, — пояснил Муми-папа, приглядевшись. (Он в юности много плавал по морю, поэтому многое знал о морских судах.) — Такими красивыми деревянными скульптурами моряки украшают нос корабля.

— А для чего? — спросил Снифф.

— Просто так, чтобы было красиво, — пояснил Муми-папа.

— А почему у неё нет спины? — задал вопрос Хемуль.

— Ну а как же иначе укрепить её на носу? — сказал Снорк. — Это даже новорожденному мышонку ясно!

— Она слишком велика, её не приколотишь к носу «Приключения». А жаль! — вздохнул Снорк.

— Как она прекрасна! — вздохнула Муми-мама. — Подумать только, быть такой красавицей и не иметь от этого никакой радости!

— Что ты собираешься с ней делать? — спросил Снифф.

Фрёкен Снорк опустила глаза и улыбнулась.

— Я думаю подарить её Муми-троллю, — сказала она.

Муми-тролль не смог произнести ни слова. Покраснев, он сделал шаг вперёд и отвесил низкий поклон. Фрёкен Снорк, смутившись, присела в реверансе. Со стороны казалось, будто они явились на бал и собираются танцевать.

— Сестра, — сказал Снорк, — ты ещё не видела, что нашёл я?

И он гордо указал на сверкавшую на песке груду золота. У фрёкен Снорк глаза полезли на лоб.

— Чистое золото! — выдохнула она.

— Там, в горах, осталось ещё много-много! — залился счастливым смехом Снорк. — И я всё это там откопаю и добуду.

Сколько было радостного любования находками друг друга! Подумать только, Муми-семейство вдруг разбогатело. Но самыми дорогими были всё-таки носовое украшение и маленький снежный вихрь внутри стеклянного шарика. И вот тяжело-претяжело груженная парусная лодка наконец-то отчалила от берега одинокого островка и заскользила по утихшей после бури морской глади. За ней плыл целый флот из досок и брёвен, а груз состоял из золота, снежного талисмана, из огромного раскрашенного буя, ботинка без каблука, почти целого черпака, рогожи и спасательного пояса. А на носу лежала деревянная королева и смотрела в небо. Муми-тролль сидел рядом с ней и держал лапу на её прекрасных голубых волосах. Он был совершенно счастлив!

А фрёкен Снорк, посматривая на них, думала: «Ах, если б я была такой же красивой, как деревянная королева! Теперь-то у меня даже нет чёлки!»

Радость её испарилась. Наоборот, она была, можно сказать, опечалена.

— Тебе нравится деревянная королева? — спросила она Муми-тролля.

— Очень, — ответил Муми-тролль, даже не подняв глаза.

— Но ведь ты же говорил, что не любишь девочек с волосами, — заметила фрёкен Снорк. — И вообще, она всего лишь раскрашенное дерево.

— Зато как здорово раскрашено, — отозвался Муми-тролль.

Фрёкен Снорк совсем расстроилась. Она уставилась невидящим взглядом на воду, слезы подступали к горлу, и она стала стремительно делаться серой.

— У деревянной королевы глупый вид, — сказала она сердито.

Тут уж Муми-тролль поднял глаза и посмотрел на неё пристально.

— Что с тобой, ты почему так посерела? — спросил он с тревогой.

— Нипочему, — отрезала фрёкен Снорк.

Муми-тролль слез с носа и сел с ней рядышком.

— Знаешь что, — сказал он. — У неё действительно очень глупый вид.

— Ты согласен? — спросила фрёкен Снорк и снова порозовела.

 

Солнце неспешно клонилось к закату, окрашивая мёртвую зыбь на море золотисто-жёлтым цветом. Всё вообще окрасилось золотисто-жёлтым: и парус, и лодка, и те, кто в ней находился. — Помнишь, каких мы с тобой видели золотистых бабочек? — спросил Муми-тролль.

Фрёкен Снорк кивнула, усталая и счастливая.

Вдалеке виднелся освещённый заходящим солнцем одинокий остров.

— Интересно, что вы собираетесь делать с золотом Снорка? — спросил Снусмумрик.

— Мы обложим золотом цветочные клумбы, это будет очень красиво, — сказала Муми-мама. — Ясно, кусочками покрупнее. Мелочь совсем не имеет вида.

После этих слов все примолкли, сидели в лодке и глядели на то, как солнце погружается в море, а краски блёкнут и всё становится голубым и фиолетовым. А «Приключение», скользя по волнам, потихоньку приближалось к дому.

 

Глава пятая,