Борьба за публикацию результатов

Я решил вычленить менее опасные с политической точки зрения части моей работы (методологию, иллюст­рируемую примерами из отдельных отраслей экономики) и представить их в качестве докторской диссерта­ции. Первым шагом к защите была публикация ее результатов. В. Волкон­ский представил мою статью для пуб­ликации в журнал «Известия Академия наук СССР. Серия экономическая» и убедил своего друга и главного редак­тора журнала А. Анчишкина попро­бовать ее опубликовать. Я благодарен последнему за его усилия по ее пуб­ликации, несмотря на имевшийся для него риск. В то время Анчишкин был одним из самых влиятельных совет­ских экономистов, и его поддержка была для меня весьма важной.

Важнейшим элементом, необходи­мым для прохождения первой публикации, был выбор заголовка и манеры изложения. Я исключил абсолютные цифры. Были приведены только со­отношения для изложения разницы в результатах, полученных использо­ванными мною методами. Основное внимание в статье было уделено объ­яснению методологии расчетов и ка­чественным выводам, вытекающими из скрытых альтернативных оценок. Любой квалифицированный эконо­мист мог легко рассчитать абсолют­ные величины, опираясь на описан­ную методологию и приведенные соотношения. Однако, насколько мне известно, никто в СССР не попытался это сделать, и в отечественной науке статья прошла почти незамеченной, поскольку журнал имел небольшой тираж. Тем не менее благодаря АлекуНоуву, который извлек из нее всю воз­можную информацию, статья стала известна на Западе уже в 1983 году ^[. Другая публикация появилась в том же журнале и была написана анало­гичным способом.

Мои попытки защитить доктор­скую диссертацию начались с ЦЭМИ. Хотя он возглавлялся такими либе­рально мыслящими экономистами, как Н. Федоренко и Н. Петраков, ин­ститут не был готов пойти на такое рискованное предприятие. Институт Госплана СССР, возглавлявшийся бо­лее консервативными экономистами, изучал диссертацию несколько меся­цев. Ее защита в Институте экономи­ки Сибирского отделения АН СССР, возглавлявшегося А. Аганбегяном, исключалась: ведь именно послед­ний добился моего изгнания из Но­восибирского университета в начале 1970-х годов. Через несколько лет он потребовал расследования моих «сомнительных» высказываний от­носительно использования мировых цен для оценки деятельности произ­водственных предприятий.

Поскольку диссертация требовала внешнего рецензента, я решил высту­пить в Институте системных исследо­ваний АН СССР и ГКНТ. Заместитель директора института С. Шаталин, имевший репутацию либерала, при­нял предложение о моем выступле­нии и назначил его на весну 1986 года. К этому времени я уточнил свои методы оценки роста основных фон­дов. Новый метод показал более рез­кое падение темпов роста последних. Вместе с другими факторами это оз­начало в дальнейшем и большее паде­ние национального дохода. Согласно моим расчетам, сохранение суще­ствующих тенденций вело к падению национального дохода на 20 процен­тов к 1990 году.

Вдохновленный началом «пере­стройки», я обнародовал прогноз в своем докладе. Вся аудитория уме­щалась в одной комнате. Одним из первых был вопрос: «Я не понимаю, почему мы должны слушать эту анти­советчину?» Я спокойно ответил, что не вижу антисоветчины, а только из­ложение фактов. К моему удивлению, вопросов было немного. Сам Шаталин задал несколько незначительных и даже странных вопросов, поблагода­рил меня, объявил семинар закончен­ным и удалился в свой кабинет. Когда я начал собирать свои таблицы, одна из сотрудниц сказала: «Вы не замети­ли, как он нервничал во время Вашего выступления? Он прервал дискуссию, когда заметил, каким опасным явля­ется доклад». Когда я вошел в кабинет Шаталина, тот заторопился на ка­кую-то встречу. Когда мы прощались в фойе, он сказал: «Единственный че­ловек, который может Вам помочь, — это Горбачев».

Для защиты диссертации оставался только возглавляемый А. Анчишки-ным Институт народнохозяйствен­ного прогнозирования. Я имел дело прежде всего с его заместителем Ю. Яременко, честным и компетент­ным экономистом. Институт рас­сматривал мою диссертацию в те­чение двух лет; она несколько раз благожелательно обсуждалась. Одна­ко Ю. Яременко не рискнул поставить ее на защиту даже в 1986 году, уже после начала «перестройки», и в кон­це концов вернул ее мне.

Получив твердые заверения о по­становке на защиту диссертации в Институте народнохозяйственного прогнозирования, я уволился с моей работы на полставки в Институте по­вышения квалификации Министер­ства промышленности строительных материалов, в котором я работал не­сколько лет. Когда дело с защитой провалилось, летом 1986 года я был вынужден вернуться в Новосибирск. Работу по специальности найти не смог и был вынужден на полгода пойти работать в соседнем городе в среднюю школу учителем географии. Осенью 1986 года меня пригласи­ли на работу в Тувинский комплекс­ный институт Сибирского отделения АН СССР в Кызыле. В Новосибирск я вернулся в 1989 году и устроился в ор­ганизацию, которая занималась про­граммированием.

С 1987 года я смог публиковать свои работы, не испытывая ограниче­ний. Государственные власти все еще не проявляли интереса к моим иссле­дованиям, хотя к этому времени они были уже хорошо известны в СССР и за рубежом. Только в 1989 году по рекомендации В. Волконского я был включен в комиссию по совершен­ствованию статистики производства и цен. Я посетил одно из ее заседаний, но больше не получал материалов этой комиссии. Партийные и госу­дарственные чиновники, как и руко­водители экономических институ­тов, оценивали ученых на основе их статуса и уровня лояльности. Оценка по другим критериям была неприем­лема.