Основные литературные деятели латышской литературы рубежа XIX-XX вв.

 

Эрнест Бирзниекс-Упитис (1871—1960) уже в 90-е годы получил известность как реалист, изображавший в рассказах главным образом жизнь в деревне. В первые десятилетия XX в. социальная значимость его творчества и мастерство ощутимо углубились, в большой мере под влиянием революции 1905 г. Сборник писателя «Рассказы серого камня» (1914) — заметное явление латышской дооктябрьской литературы. Повествование строится как рассказ огромного замшелого валуна, который лежит на болотистом лугу за околицей и наблюдает за жизнью людей.

Всей душой автор на стороне неприметных, бедных, изнуренных тяжелым трудом людей. Такое отношение к героям, людям с чистым и благородным сердцем, проявилось уже в первых сборниках Э. Бирзниекса-Упитиса («Рассказы Упита», 1900; «С утра», 1912; «К вечеру», 1913), но особенно — в «Рассказах серого камня».

Бирзниекс-Упитис одним из первых в латышской литературе широко развил тему содружества народов и человеческой общности, раздвинув географические и этнические границы изображаемой среды. Не претендуя на широкие философские обобщения, он, в отличие от Райниса, обратился к конкретным, реалистическим зарисовкам представителей других народов, чью психологию хорошо изучил.

Уже в 90-е годы писатель поселился на Кавказе и лишь в 1921 г. возвратился в Латвию. Занимая ответственный пост на нефтяном промысле в Азербайджане, он в первые десятилетия XX в. находил возможности материально поддерживать латышских литераторов (создал издательство «Дзирциемниеки», помогал эмигрантам после революции 1905 г., в том числе Райнису и Аспазии). Кавказские рассказы Бирзниекса-Упитиса (сб. под таким названием вышли в 1924 и 1927 гг.) уникальны для латышской литературы своим изображением жизни и характеров других народов.

Среди крупнейших латышских поэтов начала XX в. должно быть названо имя Вилиса Плудониса (1874—1940). Первый же сборник его стихов «Первые аккорды» (1875) привлек внимание своей дерзкой витальностью и формальным мастерством. Кредо молодого автора: «И бороться сколько хватит сил!» Нет, это пока еще не революционно настроенный Плудонис, это борьба за самовыражение, за право полнокровно жить на свете.

Произведения же, последовавшие за «Первыми аккордами», «Два мира» (1898) и «Реквием» (1899), относились уже к высшим поэтическим достижениям Плудониса.

Оценивая его творческий вклад, Судрабкалн говорил, что «Плудонис своими первыми поэтическими сочинениями крупной формы вместе с Райнисом предваряли в латышской литературе двадцатый век». В «Реквиеме» звучит глубокая печаль по жизни, которая рано оборвалась, и скорбная интонация усиливается ритмикой траурного марша. А. Блок познакомил с «Реквиемом» русского читателя.

Революцию 1905 г. Плудонис приветствовал как «великое пробуждение». Стихи той поры (большая их часть вошла в сб. «С ночи до утра», 1921) по преимуществу имеют форму баллады, в них боль, страдание за погибших в революцию героев. Поэма «В солнечные дали» (1912) — одна из лучших в латышской поэзии. Поэт в аллегорических образах изобразил революцию 1905 г. — полет птиц в солнечные дали, их борьба с ураганами, трагизм утрат и неодолимая устремленность вперед.

Нам Ночи и Несчастья — не преграда.

Нам не преграда — Черный Нетопырь —

Летим туда, где сердце воле радо,

Летим туда, где весноносна ширь!

 

К началу ХХ века относится и творчество латышского сказочника и замечательного лирика Карлиса Скалбе (1879—1945). Сердечность, человечность, теплая интимная интонация — характерные черты его произведений.

Правда, его попытки включиться в политическую жизнь или решение крупных общественных проблем не ознаменовались большими достижениями. Скалбе не мог примириться с противоречиями жизни, чувствовал себя в ней как в тюрьме и рвался в неведомые дали. В 1902 г. выходит сборник стихов «Мечты арестанта», в 1904-м — сборник пейзажной и любовной лирики «Когда цветут яблони».

Сказка в прозе «Как я ездил к Деве Севера» (1904) выдвинула автора в первые ряды латышских литераторов. В сборнике «В дыму земли» (1906) попадаются отдельные проникнутые духом борьбы стихотворения, а в «Эмигрантских песнях» (1909) уже подчас слышны печальные мотивы. Со спадом революции Скалбе уходит в своеобразный мир душевных переживаний, природы и грез. Сборники сказок «Покорные сердца» (1911) и «Зимние сказки» (1913) пронизаны сочувствием к простым трудовым людям, которым столь часто причиняют зло, но вместе с тем и духом покорности злу.

В годы революции появились первые произведения Яниса Яунсудрабиньша (1877—1962), однако его лучшие произведения были написаны намного позже. «Белая книга» (ч. 1 — 1914, ч. 2 — 1921) — одно из самых ярких явлений латышской детской и юношеской литературы.

Повествование ведется от лица мальчика, сына вдовы. Красочно, образно выписаны мир и жизнь крестьян, их обычаи, их нетерпимость к несправедливости. Важное место в латышской литературе занимает и трилогия «Айя» («Айя», 1911; «Эхо», 1914; «Зима», 1925). Наибольшей художественной силой отмечена первая повесть с ее развернутыми сценами деревенского быта, историей любви двух молодых батраков.

В начале века появляются писатели, отдававшие дань декадентским настроениям и националистическим идеям. Идеологом национализма в литературе был поэт и прозаик Андриевс Ниедра (1871—1942). Его наиболее популярное произведение — «В дыму подсеки».

В годы реакции образовались различные декадентские течения со своими декларациями (Х. Элдгастс, Фаллийс, К. Екабсонс и др.). Среди этих писателей наиболее одаренным был Виктор Эглитис (1877—1945), автор рассказа «Трудная ночь» (1899). Позднее, постепенно преодолев некоторую манерность, Виктор Эглитис в двадцатые годы писал в реалистическом стиле.

Против декадентов резко выступала латышская марксистская и демократически настроенная критика — Э. Пипинь-Визулис, Я. Асрас, В. Дерманис, Ян Янсон (Браун), В. Кнориньш и др. Ведущая роль в ней принадлежала А. Упиту.

Уже со второго десятилетия XX в. начали появляться новые писатели — Л. Лайценс, Э. Эфертс-Клусайс, Л. Паэгле, А. Арайс-Берце, Р. Эйдеманис, А. Цеплис, которые в дальнейшем продолжали традиции латышской литературы.

Литовская литература

1. Формирование литовской литературы в XIV - ХVI вв.

 

Духовная культура литовского народа на ранней ступени своего развития нашла отражение в фольклоре, сведения о котором восходят к IX в. Письменность стала развиваться позже, с конца XIV в., в Великом Княжестве Литовском, возникшем в начале XIII в.

В состав княжества входили многие русские, белорусские и украинские земли. В Литву рано проникло влияние славянской культуры. Первыми книжными людьми при дворе литовских князей были главным образом выходцы из Древней Руси. С начала XIV в. сохранились послания великих князей литовских — Гедимина (Гедиминаса) и др., написанные по-латыни, а также ряд документов канцелярии великого князя, положившие начало известному государственному архиву «Литовская метрика» (1386—1794).

Большинство этих документов написано на древнебелорусском письменном (литературном) языке.  На этом письменном языке, который почти три столетия оставался официальным языком делопроизводства, был составлен свод законов — «Литовский статут» (три редакции — 1529, 1566 и 1588 гг.). На нем написаны местные летописи.

Эти летописи, созданные в пределах Великого Княжества Литовского, по языку, а частично и по содержанию являющиеся общими историко-литературными памятниками также русского, украинского и особенно белорусского народов, послужили началом развития литовской письменности.

Отдельные летописные своды сохранились в нескольких редакциях и во многих копиях (около 20). Древнейшая летопись — «Литовскому роду починок» (или в других редакциях — «Летописец великих князей литовских») — была создана в конце XIV в., в годы княжения Витовта (Витаутаса), при котором Великое Княжество достигло могущества.

Наиболее широкие своды летописей — «Хроника Быховца», «Хроника Великого Княжества Литовского и Жемайтского» (Жемайтия — Жмудь — северо-западная часть Литвы, в XIII—XV вв. имевшая некоторую самостоятельность по отношению к остальной Литве) — возникли в середине XVI в. Некоторые из них уже в то время были переведены на латинский и польский языки, ими пользовались первые историки Польши и Литвы (Я. Длугош, М. Стрыйковский и др.).

В основу положены материалы русских и белорусских летописей, но в более поздних редакциях преобладает чисто литовский материал. Особенностью литовских летописей является то, что в большинстве случаев сведения передаются в виде повествований, нередко составляющих связный рассказ.

В летописях много вставных эпизодов, легенд и преданий. В них почти отсутствуют религиозные мотивы и фразеология, что придает им светский характер.

Содержание летописей составляет родословие и описание деятельности князей и литовской знати. Один из главных героев литовских летописей — Витовт (1392—1430), под руководством которого объединенными литовскими, польскими, русскими, белорусскими и украинскими силами в Грюнвальдской битве (1410) был разбит орден крестоносцев. Летописи содержат также народные предания.

Весьма живописно предание о том, что Вильно был основан Гедиминасом, которому приснился железный волк, грозный вой которого был громче, чем у ста волков. Это означало, что слава города пойдет по всему свету. В другом предании повествуется о том, что князь Кейстут (Кястутис) взял себе в жены Бируте — простую девушку, которая хотела посвятить себя служению языческим богам.

Бируте стала матерью Витаутаса. В одной из древних хроник рассказывается о литовском князе Маргирисе, как он, убедившись в невозможности защитить Пиленский замок от осаждавших его немецких рыцарей, предпочел погибнуть вместе со всеми жителями в огне сложенного ими костра, чем сдаться захватчикам.

Сюжеты и отдельные мотивы этих преданий вошли в литовскую литературу национального возрождения в XIX в. (поэтические и драматические произведения С. Валюнаса, А. Фромаса-Гужутиса и др.) и были использованы в творчестве польско-белорусских писателей (И. Крашевского, В. Сырокомли, Е. Друцкого-Дюбецкого и др.).

Литовский народ одним из последних в Европе принял христианство. Отдельные православные духовные лица уже с начала XIII в. проникали в Литву, проповедовали и даже имели свои церкви, например, в Вильно. Некоторые литовские князья, скажем Ольгерд (Альгирдас, 1345—1377), были женаты на русских княжнах, свободно исповедовавших христианскую веру в языческой Литве. Иначе дело обстояло с католичеством.

Когда литовский великий князь Ягайло стал польским королем, произошло официальное крещение Литвы (1387), во многих местах страны проведенное насильственно. Христианство вначале распространялось главным образом польскими ксендзами, не владевшими литовским языком, но постепенно ряды духовенства стали пополняться и священниками литовского происхождения.

В Литву начали проникать культурные влияния с Запада. Предполагается, что с принятием христианства в Литве были созданы первые письменные тексты молитв, духовные песни на литовском языке. Был обнаружен один из таких текстов, записанный в 1503 г.

Начиная с XV в. многие молодые люди из Литвы стали обучаться в университетах Европы (прежде всего в Краковском), где знакомились с античной культурой и идеями гуманизма. Вернувшись на родину, они стали распространителями гуманистической образованности и в Литве.

В XVI в. Вильно стал крупным государственным и культурным центром. Здесь некоторое время находился королевский двор объединенного польско-литовского феодального государства, а королева Бона, итальянка по происхождению, покровительствовала итальянской музыке, живописи и архитектуре.

При дворе содержался большой оркестр. В 1513 г. в городе была учреждена музыкальная школа, а во многих костелах выступали хоры и инструментальные капеллы. При дворе и у некоторых магнатов Литвы сложились богатые библиотеки. В Вильно в 1522 г. перенес свою деятельность белорусский первопечатник Ф. Скорина, положивший начало книгопечатанию в Великом Княжестве Литовском.

В конце XVI в. в Вильно действовало несколько типографий и печатались книги на литовском, белорусском, русском, польском, латышском и латинском языках. Кроме книг духовного характера на религиозные темы, издавались также переводы произведений античной литературы (Цицерона и др.).

В середине XV в. была создана легенда о происхождении литовцев от римлян. Согласно этой легенде, римский сановник Палемонас (Палемонас — это, вероятно, переосмысление имени военачальника Публия Либона, упоминаемого римским историком конца I в. н. э. Люцием Флором), спасаясь от преследований Нерона, с группой приближенных покинул Италию и, достигнув Балтийского моря, высадился на побережье Литвы, где и положил начало роду литовских князей.

Этот миф, доказывавший права феодалов на господство, воспринимался как исторический факт, проник в литовские летописи и историко-публицистические сочинения и использовался в борьбе против натиска польской шляхты.

Распространение влияния гуманизма способствовало развитию местной письменности на латыни. В первую очередь следует упомянуть сочинение Миколаса Летувиса «Об обычаях татар, литовцев и московитян» («De moribus tartarotum, lituvanorum et moschorum»), написанное около 1550 г. (опубл. в отрывках в 1615 г.).

Автор критикует многие пороки феодального строя в Литве, противопоставляя им гуманистические принципы морального и гражданского поведения. В книге говорится о происхождении литовцев от римлян и для доказательства приводится несколько десятков латинских слов, близких литовским.

Многими трудами известен Августин Ротундус (ум. 1582), крупный общественный деятель, бургомистр Вильно. Он перевел на латынь «Литовский статут» и в предисловии к переводу предлагал в общественной жизни употреблять латинский язык, на котором будто бы говорили предки литовцев.

С другой стороны, в своей работе по истории Литвы «Краткое изложение о литовских князьях» («Epitome principum Lithuaniae») Ротундус высказывал сомнения относительно достоверности легенды о Палемонасе.

Ротундусу приписывается авторство публицистической книжки на польском языке «Беседа поляка с литовцем» (1564), в которой ведется полемика с польским публицистом С. Ожеховским, отрицавшим государственную независимость Великого Княжества Литовского.

В XVI в. на латинском языке были созданы стихотворные произведения, по своему содержанию связанные с Литвой или навеянные литовскими и белорусскими мотивами. Из них в первую очередь следует указать на латинскую поэму Миколаса Гусовиануса (Мікола Гусоўскі, ок. 1475 — после 1553) «Песнь о зубре», 1523.

По-латыни писал и Петр Роизиюс (ок. 1505—1571), по происхождению испанец, с 1552 по 1571 г. живший в Литве (где он и умер), создатель поэм, поздравлений, эпитафий, эпиграмм и других произведений, приуроченных к разным событиям жизни литовских магнатов.

В этих риторических и насыщенных античным мифологизмом произведениях упоминаются многие местности Литвы, отражена культурная жизнь страны, порой затрагивается тяжелый быт крестьянина и городской бедноты (например, в стихотворении «О путешествии в Литву»), критикуются пороки феодального общества (сатирическое стихотворение «О дворцовом рабстве» и др.).

П. Роизиюс, проявивший себя также в качестве крупного правоведа и страстного библиофила, в своем поэтическом творчестве во многом следовал итальянской ренессансной литературной манере.

К числу произведений на литовскую тематику принадлежит и элегическая поэма Адама Шретера о реке Неман («De fluvio Memela Lithuaniae, Carmen elegicum», опубл. 1553), в которой не столько описывается река, сколько восхваляется один из руководителей работ по очищению реки для плавания судов. Поэма — первое стихотворное произведение, посвященное одной из рек Европы.

В объемистой поэме Йонаса Радвануса «Радвилиада» (1588; 4 части, 3302 строки) не только подробно описываются жизнь, государственная деятельность и военные походы одного из знатнейших магнатов Литвы — Миколая Радвилы Рудаса (Радзивила Рыжего) и его рода, происхождение которого связывается также с преданием о Палемонасе, но и показаны многие стороны народного быта, высказываются критические замечания в адрес литовской знати и шляхты.

Среди литовских деятелей Реформации выделяются Абраомас Кульветис (ок. 1510—1545) и Станисловас Раполёнис (ок. 1485—1545). Оба они родом из центральной части Литвы, учились сначала в Краковском университете, потом в университетах Италии и Германии (Сиены, Виттенберга, Лейпцига и др.).

Кульветис и Раполёнис были лично знакомы с Лютером, Меланхтоном, усердно изучали труды Яна Гуса и Эразма Роттердамского, знали античную литературу. Вернувшись в Литву, Кульветис в 1539 г. основал в Вильно школу высшего разряда, преподавателями которой были С. Раполёнис, И. Заблоцкис и другие приверженцы идей Реформации.

Кульветис в проповедях порицал католическое духовенство и навлек на себя преследования епископа. Кульветису пришлось закрыть школу и в 1542 г. переехать к герцогу Альбрехту, который в целях укрепления своей власти после секуляризации Тевтонского ордена собирал при прусском дворе приверженцев протестантизма.

В Кенигсберге была учреждена высшая школа (партикулар), готовившая протестантских пасторов для соседних с Пруссией стран, в том числе и для Литвы. В те времена немалую часть населения Восточной Пруссии еще составляли литовцы, поэтому и там требовались протестантские священники, знающие литовский язык.

Кульветис руководил этой школой, а в 1544 г., когда она была преобразована в университет, стал профессором, преподавал греческий и древнееврейский языки, комментировал псалмы. Некоторые из псалмов он впервые перевел на литовский язык; ему принадлежат и переводы духовных песен, опубликованные после смерти реформатора.

Схожий путь прошел и Раполёнис, родственник и сподвижник Кульветиса. Он также был вынужден переселиться из Литвы в Пруссию. Раполёнис был профессором теологии в Кенигсбергском университете, где прославился ученостью и красноречием. Он опубликовал «Диспут о церкви» (1545), направленный против папизма и католических догм, перевел на литовский язык несколько духовных песен и начал перевод Библии.

Ранняя смерть в том же 1545 г. прервала деятельность Кульветиса и Раполёниса, но своими переводами, хотя еще несовершенными, они положили начало литовскому стихосложению, а своей просветительско-реформационной деятельностью способствовали появлению печатных книг на литовском языке.
     Первая литовская книга — «Простые слова катехизиса» — была издана в 1547 г. в Кенигсберге. В 1545 г. здесь был дважды издан первый катехизис на древнепрусском языке (одном из трех основных, наряду с литовским и латышским, балтийских языков).

Сами пруссы под давлением германизации исчезли в начале XVIII в. Упомянутые издания относятся к немногочисленным уцелевшим письменным памятникам вымершего древнепрусского языка. «Простые слова катехизиса» издал студент университета Мартинас Мажвидас (ум. 1563), укрывшийся в Пруссии от преследований католического духовенства.

В одном письме он называет себя «мучеником» за свое вероисповедование. Предполагается, что Мажвидас учился в Краковском университете или в школе Кульветиса в Вильно. После окончания университета (1549) Мажвидас был лютеранским пастором в литовской части Восточной Пруссии.

Он издал еще несколько книг религиозного содержания и подготовил к печати большой сборник «Песни христианские», в который включил оригинальные и переводные песни (свои, Кульветиса и Раполёниса, И. Заболоцкиса, А. Йомантаса, Г. Гедкантаса, И. Шедуйкёниса и др.).

Первая литовская книга, опубликованная без прямого указания имени автора, несмотря на небольшой объем (79 стр.), содержит разнообразный материал. Ее составляют стихотворное посвящение на латинском языке, два предисловия (одно - по-латыни, написанное ректором Кенигсбергского университета Ф. Стафилом, который в молодости жил в Литве, другое, стихотворное, на литовском языке), литовская «Азбука» и «Букварь» (составленные впервые), «Катехизис», выдержки из Нового Завета и 11 духовных песен (в том числе и из переведенных раньше).

Хотя книга была издана за пределами Литвы, но, как указывается в посвящении «К Великому Княжеству Литовскому», она предназначалась в первую очередь для жителей Великого Княжества Литовского. Из предисловий «Катехизиса» явствует, что христианская религия еще не укоренилась у литовцев, которые отчасти продолжали придерживаться языческих верований (для них был характерен анимизм).

В обоих предисловиях, особенно в литовском, делаются резкие упреки в адрес ксендзов, всего католического духовенства и «всяких панов и государей» за то, что они оставляют народ «в духовном невежестве».

Выдержки из Нового Завета подобраны так, что служат порицанию католического духовенства. В книге указано, что она является первым изданием на литовском языке и предназначена для духовного просвещения народа.

Стихотворное предисловие, озаглавленное «Книжка сама говорит к литовцам и жемайтисам», начинается непосредственным обращением к родному народу:

Братья, сестры, берите меня и читайте

И то, что написано, понимайте.

Почти треть этого предисловия представляет собой поэтическую персонификацию, и только потом автор обращается к читателю от собственного имени. Его речь изобилует риторическими оборотами и суперлятивами.

В переводах духовных песен, сделанных с польского и немецкого, наряду с преобладающими силлабическими и изосиллабическими метрами, появляются элементы силлабо-тонической системы, таким образом было положено начало дальнейшему развитию основных систем литовского стихосложения.

Мажвидас сознавал значение труда и, начиная с третьей строки предисловия, вписал в виде акростиха свое латинизированное имя — Martinus Masvidius. Этот акростих настолько свободно слит с текстом, что он был замечен лишь 400 лет спустя.