Николай Алексеевич Золотарёв

(145 лет со дня рождения)

 

Николай Алексеевич Золотарев (1877 - 1915) – наш земляк. По образованию юрист; краевед, просветитель. С 1908 г. по 1914 г. возглавлял Тургеневскую библиотеку в Париже. Погиб в сентябре 1915 года, сражаясь добровольцем во французской армии, награжден орденом Почетного легиона. Автор ряда работ по краеведению и библиографии.

Николай Алексеевич Золотарев родился в семье кладбищенского священника Алексея Золотарева. Семья Золотаревых была большой: 4 сына и дочь. Жили они в доме при Егорьевском кладбище. «Кладбище обнимало наш дом со всех сторон, были и лес, и сад вместе. Кусты бузины, черемухи, жасмина, сирени, акации росли повсюду на любимых могилах, и мы знали места, знали их владельцев и с гордостью брали на себя роль кладбищенских чичероне, добросовестно делясь своим заработком, который немедленно реализовывался у ларьков на сладости. Полнота и насыщенность жизнью летом сменялась зимой на вереницу радостных забав: коньки, салазки, лыжи», - писал брат Николая Алексей. А в доме Золотаревых центром всего была мать Юлия Евлампиевна, до замужества Кедрова, дочь священника. Это была добрая, умная женщина, к тому же обладавшая прекрасным чувством юмора. Род матери старинный, ярославский.

Когда-то ее дед, будучи еще крестьянским мальчиком, понравился своим голосом проезжавшему мимо архиерею, и тот взял его в исполатчики. Так началась духовная ветвь семьи Кедровых. Отцовский же род больших корней на севере не имел. Его прадед был солдатом откуда-то с юга, а дед и отец – деревенскими дьячками. Мировоззрение братьев Золотаревых формировалось на основе христианских заповедей, и это определяло их отношение к миру, к людям, определяло систему их жизненных ценностей и, в конечном итоге, судьбу.

В доме Золотаревых была удивительная атмосфера «гостелюбия и жизнелюбия», какой-то «радостный, умиротворяющий воздух, свойственный прежним русским семьям, которых воспитала в духе кротости и смирения наша православная церковь» (А.А. Золотарев). В их доме на Егорьевском кладбище «постоянно с раннего утра до поздней ночи толпился и гостевал самый разнообразный народ». Эта атмосфера благотворительности, доброжелательности и гуманности наложила неизгладимый отпечаток на душу юного Николая. Родители были для своих детей старшими товарищами, к которым они испытывали неизменное уважение. Мария Алексеевна Золотарева (Сыромятникова по мужу) вспоминала, что родители их никогда не наказывали, отец никогда не повышал голос и между ними всегда существовала духовная близость и взаимопонимание. Ах, как этого не хватает многим современным семьям!

Братья всегда заботились друг о друге. Николай по старшинству был вторым, и к своим младшим братьям Алексею и Давиду относился с заботливостью и ответственностью. Вся жизнь Николая прошла под знаком семьи, а Силу семьи Николай видел в единстве. «Не нужно нам уединяться друг от друга, больше настоящего братства, больше опять-таки беседовать по душам. Помогать друг другу и словом, и делом, одним словом, заключим на нашем братстве прочный союз – вот что нужно, а раз это будет, будет и хорошо. Тогда только особенно горько, когда ты один, когда теряешь веру в себя, в людей. А при взаимной любви и поддержке с мыслью о том, что есть близкие люди, которые не изменят, жить можно, можно и дело делать».

По окончании гимназии Николай в 1895 г. поступил в Московский университет на юридический факультет. Но в этот раз Николаю закончить его не удалось, т.к. из-за участия в студенческих волнениях он был выслан в Рыбинск. Свое образование Николай завершил чуть позже. А вернувшись в Рыбинск, он тут же включился в общественную жизнь. Верный себе в своей жажде общения и активной деятельности, Николай стал корреспондентом «Северного края» и журнала «Современник», а также целого ряда местных рыбинских изданий. Он написал и опубликовал «Очерк деятельности Рыбинского земства по народному образованию».

В молодости Николай очень любил общество, был весельчаком, певуном и танцором. Естественно, обладая всеми этими качествами, он был душой любой компании. По своей натуре Николай был великолепным организатором, и делал он это легко и радостно. Он постоянно организовывал какие-то вечеринки, пикники, прогулки. Его друзьям очень повезло, потому что с таким человеком некогда было скучать и ссориться. Николай очень любил, чтобы все его друзья и знакомые жили в мире и согласии. Согласно христианским принципам, привитым в семье, постоянно всех мирил, успокаивал, при этом подвергаясь нападениям с той и с другой стороны.

Брат Алексей вспоминал вот такой случай, происшедший на одном из студенческих вечеров в Рыбинске. Товарищ Алексея Ваулов Дитрих, человек по натуре горячий, неуравновешенный, в припадке гнева вздумал стреляться. Когда пытались его разоружить, он кричал: «Никому не дам подойти к себе, только Николаю Алексеевичу. Он всех вас один стоит». Вот такая характеристика была дана Николаю из уст человека, находящегося в состоянии, когда солгать или польстить невозможно. Николай всегда следовал правилу: люби ближнего своего, как самого себя, и друзья его в ответ тоже любили. В семье больше всего на Николая походил брат Давид или Даня, как его называли домашние. Он был схож с Николаем и своим характером, и жизненной концепцией. Даже в каком-то смысле повторил трагическую судьбу Николая. Их похожесть признавали многие близкие им люди. Когда Николай помогал младшему брату делать уроки, то родные слышали вот такие слова: «Не урони имя и славу семьи Золотаревых. Учи немного, но знай точно. Пусть будет мало, да хорошо!» Замечательные слова. И для братьев Золотаревых это были не просто слова. Они с честью пронесли свое имя сквозь жизненные бури и не уронили его, а то, что делали, делали на совесть.

Во время русско-японской войны Николай как прапорщика запаса мобилизовали в армию. Он служил в Иркутске. В конце 1905 года Николай принял активное участие в военном восстании, за что был арестован с другими руководителями. Он просидел в тюрьме почти год, и лишь благодаря вмешательству отца он был отпущен под большой залог. Пребывание в Иркутской тюрьме оставило тяжелый след в душе Николая, он замкнулся, в глазах его появилась грусть, он часто стал уединяться. Дома его прозвали рыбинским лесовиком, т.к. целые дни он проводил со своим топориком в лесу матушки Юлии Евлампиевны, - в Яковлевском, очищая и прихорашивая его. В 1908 году должен был состояться суд над участниками восстания, грозивший Николаю тяжелыми последствиями, и он вынужден был по паспорту своего старшего брата Сергея эмигрировать за границу. Он едет в Париж. За окнами вагона мелькали русские города, деревни, леса, люди. Весь этот родной и привычный мир. Россия, свидимся ли еще? Он уезжал, не зная о том, что больше никогда уже не вернется. И это станет трагедией его жизни, ведь по корням своим и воспитанию он был истинный россиянин. «Безумно расточительная на людей русская действительность не пожалела и такого, редкой души человека». Господи, как пишутся людские судьбы! После отъезда Николая семья словно осиротела. По словам Алексея, появилось чувство, будто из семьи «выпала самая сердцевина». Всю свою короткую жизнь Николай посвятил людям. И где бы он ни был, всегда стремился объединить их вокруг себя, как заботливая мать. По приезде в Париж Николай Алексеевич начал работать библиотекарем в русской библиотеке им. И.С. Тургенева, став скоро фактически ее заведующим. Заброшенная было «тургеневка» снова расцвела, как во времена своего покровителя. Благодаря стараниям Николая Алексеевича значительно пополнился библиотечный фонд, библиотека заняла более просторное помещение. Она снова стала культурным центром русской эмиграции в Париже, уголком родины, «где каждый нуждающийся русский находил ласковый прием и моральную поддержку». Атмосфера в «тургеневке» была такая же, как и в рыбинском золотаревском доме, доброжелательная и гостеприимная. «Щепетильно-добросовестный, вдумчивый, трудолюбивый и аккуратный, Николай Алексеевич очаровывал необычайной терпимостью к чужим недостаткам, снисходительностью к чужим способностям и нежно-трогательной скромностью», - так отзывались о нем его знакомые. Николай Алексеевич был великим человеколюбом. На одном из благотворительных концертов, дававшихся в пользу библиотеки, один взбешенный человек ударил его по лицу, хотя от Николая он ничего, кроме добра, не видел. Ответного удара не последовало, и в колонии русских эмигрантов потом говорили: «Во всем Париже только один человек, такой, как Николай Алексеевич, мог безответно снести этот удар» (Вспоминается христианская заповедь: «Если бьет по одной щеке, подставь другую безропотно»). Лишь только больше грусти появилось в его глазах.

Время от времени Николай уезжал к Алексею на Капри. Они организовали и провели 1-ый Римский съезд культурно-просветительных организаций. Алексей пытался подружить его с Горьким. Николай один раз сходил, но больше не пошел. Приехал Шаляпин, его звали послушать певца, но он отклонил и это предложение и отправился к морю. Если раньше он был рыбинским лесовиком, то там стал каприйским водяным. «Всему каприйскому обществу бросалось в глаза душевная ровность натуры, стремление отдаться всем поровну, уравнять собой каприйские противоречия». Николай очень тосковал по родине. «Только здесь начинаю я понимать, насколько сильно люблю я Великороссию», - писал он домой. Когда началась война с Германией, Николай Алексеевич один из первых русских эмигрантов вступил во французскую армию добровольцем. Дважды был ранен. За воинскую доблесть был представлен к ордену Почетного легиона.

Как любил он Россию! И представить себе трудно, какие муки испытывал Николай, не имея возможности вернуться на родину в столь трудное для нее время. На кануне своей гибели Николай писал: «Не видишь русских газет – тоскуешь, а увидишь и прочтешь – вдвое. Эта вопиющая неурядица, но когда же это кончится? И с другой стороны это критиканство без участия в текущей жизни, в защите страны. Я согрешил статьей, приглашая всех на борьбу за Россию».

Утром 12 сентября 1915 г. он был сражен осколком немецкого снаряда. Кончилась жизнь. Кончился и мой рассказ. Я очень хотела раскрыть на этих страницах личность Николая Алексеевича Золотарева. Донести его образ таким, каким сама его поняла. Удивительные люди вышли из семьи Золотаревых. Каждый из них много сделал в своей области и смог стать опорой для своих родных и близких. И истоки своей талантливости и человеколюбия лежат в той среде, в которой они жили и воспитывались и прежде всего, конечно, в семье. Супруги Золотаревы никогда не прятали своих детей от житейских сквозняков, и Николай с детства видел жизнь во всех ее проявлениях. И впоследствии каждый встречный станет ему не безразличным, каждому захочет он помочь.

В семье Золотаревых не было слез, ссор и конфликтов, а беды не разъединяли, а наоборот, сплачивали. Родители видели насыщенную и яркую жизнь своих детей, участвовали в ней. И их авторитет был действенным и полезным. По мнению А.С. Макаренко, «только в семье, где есть несколько детей, родительская забота может иметь нормальный характер. Она равномерно распределяется между всеми и не воспитывает эгоистов». Жизнь большой семьи дала Николаю возможность упражняться во всех видах человеческих отношений. Не оказывая сильного давления на детей, Юлия Евлампиевна и Алексей Алексеевич воспитывали их просто, искренне и серьезно. Именно поэтому Николай смог стать хорошим сыном, верным братом и другом, патриотом России. Просто человеком с большой буквы.

И. Козлова

Литература

 

Астафьев А.В., Астафьева H.А. Писатели Ярославского края (до 1917 г.). - Ярославль, 1977.

* * *

Романов Д. Письма с острова Капри // Рыбинская правда, 1971. – 12 августа.

Романов Д. История одной книги // Верхневолжская правда. - 1984. - 6 сентября.

Чукарев А. «Парижский островок России» // Северный край. - 1987. – 21 ноября.

Чубукова Ю.И. Семья Золотаревых // Новая жизнь старого города. - 1990. - Сентябрь.

Бикташева Н. Письма Николая Золотарева // Рыбинские известия. - 1991. - 28 февраля.

Бабушкина О. Духовная семья //Рыбинские известия. - 1991. – 23 августа.

Бабушкина О. Размышления на Соборной площади // Рыбинск. - 1992. - № 38. - Сентябрь.

Козлова И. Николай Алексеевич Золотарев: Очерк // Рыбинск. - 1993. - № 51. - Июль.

Петровский Н. По следам Тургеневской библиотеки // Эхо планеты. – 2000. - № 47. –
С. 26-31.

Козлов А. Б. Рыбинск в Первую мировую войну. Июль-сентябрь 1915 года: [Рыбинск и рыбинцы в годы Первой мировой войны] / А. Б. Козлов // Рыбинские известия. - 2014. - № 24 (2 апр.), - С. 30-31; фото.

Сысоев А. Герой приключенческого романа из Рыбинска: [Золотарев Николай Алексеевич] / А. Сысоев // Рыбинская неделя. - 2018. - № 39 (3 октября) - С. 19; фото.

Лев Иванович Ошанин

(110 лет со дня рождения)

 

Лев Иванович Ошанин родился 30 мая 1912 года в Рыбинске. Его отец Иван Александрович служил частным поверенным при общих судебных местах. Ошанины – старинный дворянский род, известный еще с XVI века. Основателем рода был Данило Ошаня. В роду Ошаниных были ясельничие, воеводы, государственные служащие, юристы.

Поэт-песенник, лауреат Государственной премии, Лев Иванович Ошанин за свою долгую творческую жизнь издал не менее шестидесяти сборников, среди которых «Всегда в пути» (1948г.), «Стихи и песни» (1953г.), «Стихи и песни» (1961г.), «Раздумье» (1962г.), «Осколки любви» (1992г.) и другие. В памяти любителей песенного жанра Лев Ошанин останется прежде всего как автор текста песенных шедевров: «Дороги», «Песня о тревожной молодости», «Течет река Волга».

Лев Иванович уехал из Рыбинска еще ребенком. Но в стихах, и в воспоминаниях он постоянно возвращался к своей малой родине, к Рыбинску: «Пусть я уехал из Рыбинска пятилетним, но на всю жизнь остался на губах моих вкус волжской воды, а в ушах и сердце – властное течение ее светлого потока. Волга – река моего детства». Широко известно его стихотворение «Здравствуй, Рыбинск!» А однажды, посетив городской музей, он подарил свою новую книгу и оставил на ней поэтический автограф:

«Придет тоска, пахнет бедой –

Как тихий плот я сердце сплавлю

К серебряному Ярославлю,

К родному Рыбинску водой».

За свою жизнь он поработал и чернорабочим на заводе, рабочим на комсомольской стройке в Хибинах. Строки будущей «Песни о тревожной молодости» написаны там. В 1941 году его приняли в Союзы писателей. Одним из рекомендующих был Борис Пастернак.

Поэзия льва Ошанина традиционна и консервативна в лучшем понимании этого слова. Ей чуждо чистое экспериментаторство. Но реализм его строчек согреет душевностью, теплотой сердца автора.

В последние годы жизни Лев Иванович пробовал следовать новым веяниям в литературной моде, пытался осмыслить новые реалии наступивших перемен. Последняя книга «Осколки любви», вышедшая в 1992 году, и была данью моде. Раскованная и даже где-то рискованная любовная лирика на новый лад соседствует здесь с лирикой гражданственной, окрашенная в публицистические и даже политические тона.

Но заканчивается этот сборник потрясающе искренним стихом «Судите меня», призывающим собратьев по перу к жертвенности во имя лучшего будущего так горячо любимой им России:

Когда подступает девятый десяток судьбы,

И век за плечами, и он не пойдет на попятный,

И топчут знамена, и в панике топчутся лбы,

Что будет завтра, еще не понятно… -

Тогда, эту землю до крика, до боли любя,

И то, что ступал по земле, вспоминая как милость,

Я слушаю смутную ночь, и беру на себя

Все прежние беды и все, что еще не случилось.

Судите меня – я один, я один виноват

И в царском расстреле, и в сталинском мраке узилищ,

И в том, что в России костры Аввакума горят,

И в том, что не все от утопий слепых протрезвились.

Судите за то, что я сам, как «Челюскин» во льдах,

За то, что вокруг нас сегодня безверья, бездружье –

Два митинга сразу лютуют на двух площадях,

И люди опять потихоньку готовят оружье.

Судите меня за нелепое бешенство цен,

За беды культуры, за все, что есть лживого, злого.

Судите меня. Ничего не прошу я взамен,

Но дайте мне все-таки, дайте последнее слово!

Поток пусторечья высоких трубин истребя,

Не слушая ярость, которую брызжут невежды, -

Друзья мои, братья, берите огонь на себя

И дайте друг другу спокойные руки надежды.

В. Рябой

                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                  

Литература

 

Ошанин Л.И. Как создавалась песня. – М., 1967. – 190 с.

Ошанин Л.И. Земля и небо. Книга стихов. – Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд., 1975. –
192 с.

Ошанин Л.И. Лирика. Баллады. Песни. – М.: Худож. лит., 1983. – 399 с.

Ошанин Л.И. Песни разных лет, как они создавались, их судьбы. – М., 1990. – 239 с.

Ошанин Л.И. Осколки любви. Новая книга стихов. – М.: Старожил Москвы, 1992. – 36 с.

Ошанин Л.И. Избранные стихи, воспоминания, ученики. – М., 1997. – 360 с.

Ошанин Л.И. Издалека – долго… Лирика. Баллады. Песни. – М.: Современник,1997. – 272 с.

Ошанин Л.И. Королева или Золушка? Лучшие песни России XX века. Раздумья. – М.: «Би плюс», 2002. – 163 с.

Ошанин Л.И. Вьюга смешала землю с небом. Книга о моей сладкой жизни.    

Воспоминания о Льве Ошанине. – М.: ООО «Би плюс», 2002. – 319 с.

***

Бульдина А. Из истории дворянского рода Ошаниных: Доклад // XVI Золотаревские краеведческие чтения школьников. – Рыбинск. – 2005. – 18 с.

Дручек А.А. И я поехал в Переделкино: (записки о встречах с Львом Ошаниным) / А. А. Дручек. - М., 2002. - 15 с.: ил.

Лев Ошанин: [краткая биографическая справка] // Знаменитые земляки / Н. Б. Корнилова. – Рыбинск: Медиарост, 2013. – С. 86-89; ил. – (Библиотека ярославской семьи. Т. 5).

Ты сердцу дорог [Текст]: [о Льве Ивановиче Ошанине] / [ред.-сост., авт. предисл. Б. А. Баранов, В. А. Наумова]. - Рыбинск: [Рыбинский Дом печати], 2008. - 108, [4] с.: фото.

Тюрин В.В. Лев Ошанин. – М., 1972. – 136 с.

Шаульская Н. М. Лев Иванович Ошанин. Солнечный человек [Текст]: [фотоальбом] / Н. М. Шаульская. - [Ярославль]: РМП, 2012. - 190, [2] с.: ил.

* * *

Сафонов А. «Я по рождению волжанин…» // Северный рабочий. – 1982. – 23 мая.

Рымашевский В. Волга, песенный край… // Северный рабочий. – 1982. – 30 мая.

Бородулина Н. И жизнь продолжается // Рыбинск. – 1992. - № 21.

Тухтин В. Прощай, поэт! // Рыбинские известия. – 1997. – 9 января.

Баринова И. Когда придешь домой в конце пути // Золотое кольцо. – 1997. – 22 января.

Тухтин В. Улица Ошанина нужна: Стихи // Рыбинские известия. – 1997. – 24 июня.

Ошанин Л. Мне старости судьбою не дано: Воспоминания // Рыбинские известия. – 1998. – 11 июня.

Жерихова В. Плывут над притихшей Волгой ошанинские слова // Рыбинские известия. – 2001. – 1 сентября.

Нурматов М. Я сделал Ошанина живым // Анфас. – 2002. – 23 мая.

Кореляков А. Всенародно любимый песенник // Золотое кольцо. – 2002. – 28 мая.

Серова Т. День солнечного человека // Анфас. – 2002. – 6 июня.

Об увековечении памяти уроженца г. Рыбинска, почетного гражданина г. Рыбинска, поэта Л.И. Ошанина: Решение Рыбинского Совета депутатов от 23.05.02 г. № 180 // Рыбинские известия. – 2002. – 21 июня.

Кулаков В. День рождения ошанинского фонда // Рыбинские известия. – 2002. –
13 сентября.

Овсянников С. Человек на набережной // Городок провинциальный Рыбинск. – 2003. – 13 августа.

Егоров В. Ошанинской песни слова // Рыбинские известия. – 2004. – 16 июня.

Гаврилова Л. Ошанинские встречи // Анфас. – 2004. – 17 июня.

Никанорова И. Память в песнях и стихах // Рыбинск. 7 дней. – 2004. – 23 июня.

Ко дню рождения Льва Ошанина // Рыбинские известия. – 2006. – 30 мая.

Гржибовская О. Праздник песни милой сердцу: [к 95-летию со дня рождения
Л. Ошанина] / О. Гржибовская // Рыбинские известия. – 2007. – 5 июня.

Гржибовская О. Живая память о любимом поэте: [о выставке в музее-заповеднике] /
О. Гржибовская // Рыбинские известия. – 2007. – 6 июня.

Лев Ошанин. Разрушение веры: [к 100-летию со дня рождения сов. поэта, нашего земляка] // Рыбинская среда. – 2012. - № 5. – С. 22-26; фото

Читаем и поем Ошанина: [к 100-летию знаменитого поэта-песенника] // Рыбинская неделя. – 2012. – 30 мая.

Сысоев А. Рыбинский причал Льва Ошанина // Золотое кольцо. – 2012. – 20 июня.

Гусев Е. Он жил всегда в согласии с временем // Северный край. – 2012. – 25 мая.

Повесть о «Солнечном человеке» // Рыбинские известия. – 2012. – 30 мая.

Трусова Е. «Пусть всегда будет солнце…» // Рыбинские известия. – 2012. – 23 мая.

Овсянников С. "Здесь мой причал...": [памяти поэта Льва Ивановича Ошанина] / С. Овсянников // Углече поле. - 2013. - № 4(19), - С. 148-153; фото.

Розов Е. "Меж высоких хлебов...": [Песни русских поэтов и Ярославская земля] / Е. Розов // Углече поле. - 2014. - № № (23). - С. 98 - 101; фото.

Литературная встреча: [Об известных рыбинских писателях и поэтах] // Рыбинская неделя. - 2014. - № 8 (4 марта), - С. 18; фото.

Овсянников С. "Издалека долго...": [105 лет со дня рождения Льва Ошанина] / С. Овсянников // Рыбинские известия. - 2017. - № 41 (31 мая) - С. 7; фото.

Сысоев А. Стихи Ошанина песнями разлетелись по миру: [105 лет со дня рождения поэта] / А. Сысоев // Рыбинская неделя. - 2017. - № 22 (7 июня) - С. 7; фото.

 

Андрей Андреевич Сигсон

(115 лет со дня кончины)

 

Андрей Андреевич Сигсон родился 22 марта 1839 года в семье поляков в Варшаве, где провел детские и юношеские годы.

Первые фотографические изображения (дагерротипы) появились в Варшаве, когда Андрею было 14-15 лет. Пробудившийся интерес к новой отрасли техники заставил его поступить помощником к фотографу. Через 2 года Андрей оставляет Варшаву и открывает свою дагерротипную фотографию в Уфе. А в шестидесятых годах, сменив несколько городов северных губерний, А.А. Сигсон обосновался в Рыбинске.

Приобретя собственный павильон, Андрей Андреевич занимался не только привычной съемкой портретов, но и исполнял разного рода заказы. Он фотографировал всю постройку Рыбинско-Бологовской железной дороги. По заказу Министерства путей сообщений им было сделано около сорока снимков волжских судов. Получал он заказы от пароходного общества «Самолет», канатной фабрики Журавлева. Кстати, последние снимки были отправлены за границу, а поскольку фабрика считалась образцовой, то послужила примером при строительстве некоторых германских фабрик.

Занимался Сигсон и съемкой видов Рыбинска и его окрестностей. Но особенно ценной и замечательной работой А.А. Сигсона является фотографирование снежинок, принесшее ему после всемирной Парижской выставки в 1900 году большую известность.

История их создания такова. В начале 70-х годов XIX века Сигсон, постоянно следивший за успехами фотографий, занялся микроскопическим фотографированием. Опыты оказались настолько удачными, что он решил представить свою работу на политехническую выставку 1872 года в Москве, где получил серебряную медаль. Первый успех дал повод заняться работой более тщательно.

Фотографирование снежинок оказалось делом далеко не простым. Уловленная на редкую сетку из шелковинок снежинка помещалась под микроскоп и фотографировалась при слабом (от 15 до 24 раз) увеличении. Чтобы тепло рук и дыхания не ускоряли таяние снежинок, приходилось охлаждать руки и дышать через респиратор в виде согнутой трубки, отводящий выдыхаемый воздух в сторону.

Хороших результатов Сигсону удалось достигнуть после нескольких лет работы. За все годы работы Сигсон сфотографировал около двухсот форм снежинок, причем он отметил зависимость форм снежинок от погоды.

Уже после представления в 1892 году части снимков в физическое отделение Русско-физико химического общества при С.-Петербургском университете, а также после Московской географической выставки того же года, работой Андрея Андреевича, явившейся открытием в области микрофотографии, заинтересовались не только в России, но и за рубежом.

В 1900 году А.А. Сигсон по приглашению профессора Броунова представляет свои фотографии на Парижскую всемирную выставку, где его снимки оказались лучшими в этом виде работ.

После триумфа на Парижской выставке Андрей Андреевич получил ряд заказов от университетов Германии, Франции, Англии, Италии и Испании. Что касается заявок из России, то он начал их получать, правда, в небольшом количестве, с того времени, как впервые опубликовал свои работы. Насколько удалось выяснить из сохранившихся документов и воспоминаний сына А.А. Сигсона, микрофотографии Андрея Андреевича имеются в Киевском, С.-Петербургском и Московском университетах и в Главной физической обсерватории.

Кроме широкой известности и почетных наград, работа А.А. Сигсона принесла ему ревматизм пальцев рук. Материально мастер даже проиграл, не успевая выполнять работы в своей фотографии по заказам клиентов. Да и земляки, как это бывает часто, не придавали серьезного значения работе Сигсона. Он приобрел в городе репутацию оригинала и чудака, склонного заниматься пустяками в ущерб своему выгодному делу – портретной фотографии.

Возникшее в начале XX века Рыбинское фотографическое общество избрало А.А. Сигсона своим почетным членом.

Скончался Андрей Андреевич 1 июня 1907 года от порока сердца. До сих пор не найдено ни одной фотографии самого признанного мастера, нашего земляка.

В. Аверин

Литература

 

Андрей Сигсон: [краткая биографич. справка] // Знаменитые земляки / Н.Б. Корнилова. - Рыбинск: Медиарост, 2013. - С. 44-45: ил. - (Библиотека ярославской семьи. Т.5).

* * *

Альбицкий Л. Андрей Андреевич Сигсон и его заслуги в области фотографии // Родной край. – 1927. - № 7. – С. 12-18.

Романов Д. Академик Ферсман о рыбинском фотографе // Рыб. правда. – 1973. – 9 октября.

Козлов П. Первый, первое, впервые // Сев. рабочий. – 1984. – 12 августа.

Петухова Н.А. Снежинки Сигсона: О вкладе в область научной фотографии // Наши земляки: Сборник. – Рыбинск, 1992. – С. 42-47.

Поташов И. Снежинки Сигсона // Рыб. известия. – 1993. – 27 февраля.

Аверин В. Это нужно не мертвым, это нужно живым // Рыб. известия. – 1993. – 21 августа.

Бикташева Н. Нетающие снежинки // Городок пров. Рыбинск. – 2004. – 28 апреля.

Шиманская М. Наши снежинки долетели до Парижа // Сев. край. – 2005. – 15 сентября.

Рябой В. Фотограф его величества Деда Мороза // Рыбинская неделя. – 2010. – 27 июля.

Коновалова И. В Рыбинске будет памятник снежинке: [памятник снежинке как дань памяти рыбинскому фотографу Андрею Сигсону] / Коновалова Ирина // Рыбинские известия. - 2013. - № 102 (25 дек.), - С. 12; фото.

Андрей Сигсон: [краткая биографич. справка] // Знаменитые земляки / Н.Б. Корнилова. - Рыбинск: Медиарост, 2013. - С. 44-45: ил. - (Библиотека ярославской семьи. Т.5).

 

Владимир Сергеевич Михалков

(205 лет со дня рождения)

 

Владимир Сергеевич Михалков родился 3 июня 1817 г. в Ярославле, в старинной дворянской семье. Его отец Сергей Владимирович Михалков (1789-1843) в ранней юности сражался с армией Наполеона, впоследствии много путешествовал по странам Европы, а в 1809 г. посещал лекции в знаменитом Геттингенском университете. Он стал первым в семье собирателем книг и составил довольно внушительную — более чем в 1200 томов — библиотеку. Мать Мария Сергеевна, урожденная княжна Голицына, была дружна с поэтессой Ю. В. Жадовской, которая посвятила ей стихотворение «Все пируют, речи полны...». Семейные традиции, интеллектуальный уровень князей Голицыных и Михалковых, соединенные браком Марии Сергеевны и Сергея Владимировича, не могли не проявиться в их детях.

Владимир Сергеевич был старшим из десяти детей. Детство его прошло в «родовом гнезде» Михалковых — усадьбе Петровское Рыбинского уезда Ярославской губернии. Незаурядные способности мальчика проявились рано, и юного Владимира отправили в Дерпт (Тарту), где он сначала учился в гимназии при Дерптском университете, а потом на отделении камеральных наук университета, закончив учебу со степенью кандидата. В 1845 г. началась его служебная карьера: вначале — по ведомству Министерства иностранных дел, затем — в должности Почетного смотрителя Ярославского уездного училища. В 1854 г. ярославское дворянство избрало В. С. Михалкова Почетным попечителем Ярославской мужской гимназии. Эти обязанности он исполнял до середины 70-х гг. В 1855г. Владимир Сергеевич пожертвовал Ярославской мужской гимназии часть собранной им коллекции книг и минералов, за что был удостоен признательности Министерства народного просвещения. Деятельность В. С. Михалкова по улучшению народного образования касалась и рыбинских учебных заведений. Находясь в должности главы Попечительного совета Рыбинского второразрядного женского училища, он много усилий приложил к тому, чтобы в 1875 г. это училище было преобразовано в Рыбинскую женскую гимназию. Участие В. С. Михалкова в судьбе женского образования в Рыбинске проявилось и в том, что ежегодно Владимир Сергеевич жертвовал в его пользу 100 рублей из своих личных средств.

В 1857 г. В. С. Михалков был избран Рыбинским уездным предводителем дворянства и прослужил на этой должности более пятнадцати лет. За «отлично-усердную» службу награжден орденами Св. Владимира IV и III степеней, Св. Станислава I степени и II с Императорскою короною, Св. Анны II степени. Он принимал активное участие в осуществлении Великой реформы 1861 г., за что получил Знак отличия. Урегулированием отношений между крестьянами и помещиками он занимался и, будучи Почетным мировым судьей, которым был избран впервые в 1866 г. В конце своей служебной карьеры В. С. Михалков имел чин действительного статского советника.

Брак В. С. Михалкова с княжной Е. Н. Голицыной (1833-1881) еще более укрепил связь Михалковых со старинным аристократическим родом князей Голицыных и приумножил и без того немалое состояние Владимира Сергеевича. Семья владела землями в Московской, Тульской, Костромской губерниях, Рыбинском и Пошехонском уездах Ярославской губернии, Миусском округе земли Войска Донского, а также домами в Москве. Наследниками этого большого состояния были шестеро детей. Из пяти сыновей единственным продолжателем рода по мужской линии стал Александр Владимирович, потомками которого являются все современные Михалковы.

Подлинной страстью В. С. Михалкова в продолжение всей его сознательной жизни было коллекционирование. Он увлекался палеонтологией, минералогией, собиранием гравюр и книг. Все коллекции хранились в усадьбе Петровское Рыбинского уезда, где Владимир Сергеевич провел большую часть жизни. Наиболее ценной была библиотека. К началу XX в. она насчитывала около 50 тысяч томов и считалась одной из лучших частных библиотек России. Увлечение старинными книгами полностью захватило В. С. Михалкова. Одна из его современниц, близко зна вшая собирателя, оставила в воспоминаниях его яркий портрет: «...Это был высокий, сухой старик, весь ушедший в одну страсть — собирать старинные издания. Он был страстный библиофил и, как человек богатый, приобретал исключительно редкие книги. Ему были знакомы все скупщики старинных изданий Сухаревской башни и Китай-города, ютившиеся со своими лавчонками в его стенах». В составе библиотеки находились книги русские и западноевропейские, первопечатные издания, инкунабулы, книги по различным отраслям знаний. Богатым был отдел художественной литературы (русской и зарубежной, включая редкие прижизненные издания авторов) и литературы по искусству. Гордостью Владимира Сергеевича было собрание изданий времени Великой Французской революции, а также совершенно полная подборка русских журналов, начиная с XVII в. В михалковской библиотеке находился полный комплект журнала «Уединенный пошехонец», первого русского провинциального журнала, издававшегося в Ярославле в 1786 г.

В библиотеку В. С. Михалкова попадали даже издания, считавшиеся полностью утраченными. Так, известный ярославский историк и генеалог Ф.А. Бычков подарил библиотеке «Топографическое описание Ярославского наместничества», изданное в Ярославле в 1794 г., сопроводив подарок надписью на книге: «Единственный экземпляр, сохранившийся от пожара Яр. Губ. Типографии в 1795 г...». Ярославские издания пользовались особой любовью В. С. Михалкова. Фонд библиотеки был систематизирован и каталогизирован, каждая книга имела экслибрис, на котором находилось изображение родового герба Михалковых. Около 20 тысяч листов насчитывала и собранная В. С. Михалковым коллекция русских и западноевропейских гравюр. О ценности этого собрания можно судить по его части, хранящейся в настоящее время в Рыбинском музее-заповеднике.

В. С. Михалков умер 9 декабря 1900 г. и был похоронен на кладбище при Назарьевской церкви (Звенигородский уезд Московской губернии). Перед смертью он позаботился о судьбе своих уникальных коллекций, в завещании наказав наследникам передать собрание в Академию наук. Это было исполнено лишь в 1910 г. Часть естественно-исторических коллекций В. С. Михалкова в том же году вернулась обратно в Рыбинск и стала основой первого в городе музея. В 1915 г. из оставшихся в усадьбе книг был составлен фонд городской публичной библиотеки, которой было присвоено имя С. В. Михалкова (одного из сыновей Владимира Сергеевича). Сегодня книги из библиотеки В. С. Михалкова находятся в собраниях Рыбинского музея-заповедника, Рыбинской центральной городской библиотеки им. Ф. Энгельса и Ярославской областной научной библиотеки им. Н. А. Некрасова.

После кончины В. С. Михалкова газета «Русские ведомости» писала: «На долю В. С. выпал долгий жизненный путь... Даровитый от природы, высокообразованный, внимательно следящий за новостями науки, литературы и искусства, чуткий ко всему прекрасному, всегда приветливый и тонко деликатный, В. С. с какой-то врожденной брезгливостью сторонился от всего нравственно-сомнительного, всего грубого и резкого, но и всего носящего печать обыденной пошлости, мелких личных интересов. «Старый дерптский студент», так любил он называть себя, с честью прошел до конца свой жизненный путь, не потеряв в долгой дороге ни одного из тех прекрасных качеств ума и сердца, которыми он был наделен».

Г.Б. Михайлова

Литература

 

Михайлова Г.Б. Усадьба Петровское и род дворян Михалковых в истории Рыбинского края. – Рыбинск, 2000. – 36 с. ил., 10 л. ил.

* * *

Сахаров И.В. Село Петровское и его обитатели // Верхневолжская правда. – 1986. – 11 и 12 октября.

Морозова М. Дворянское гнездо // Северный край. – 2000. – 31 октября; фот.

Марасинова Л.М. Наследие, наследники и судьбы русского дворянства: [род Михалковых] / Л.М. Марасинова // Рыбинские известия. – 2000. – 25 ноября.

Рыбинский некрополь дворян Михалковых // Рыбинская среда. – 2008. - № 7. – С. 7.

Михайлова Г. Михалковы и Рыбинск: все в прошлом: [связи рода Михалковых с Рыбинском] / Г. Михайлова // Углече поле. - 2013. - № 4(19), - С. 32-43; фото.

 

 

Павел Иванович Батов

(125 лет со дня рождения)

 

Павел Иванович Батов родился в Июне 1897 года в рыбинской деревне Фелисово. А в Москве, в переулке Сивцев Вражек, на доме, где жил генерал армии, дважды Герой Советского Сою-за П.И. Батов, была открыта мемориальная доска. Собравшиеся возле нее ветераны вспоминали о боевом пути ярославца, участвовавшего в нескольких войнах. Говорили и о таком замечательном факте: за отвагу и мужество в боях первой мировой войны был он награжден двумя солдатскими Георгиевскими крестами, а его полководческое мастерство на фронтах Великой Отечественной войны отмечено двумя медалями «Золотая Звезда».

В архиве «Северного края» собрано немало материалов о земляке. Среди них – рукописи, подготовленные для нашей газеты, в которой он регулярно выступал. В их числе автобиография, написанная на редкость лаконично и скромно (проявился характер Павла Ивановича). На этом материале можно сделать книгу, а герой Днепра и Одера уложился в считанные сроки:

«Родился в бедно<