Лекция 24. Участие в Первой мировой войне

 

1 августа 1914 года началась Первая мировая война. Гитлера обрадовало известие о войне. Он немедленно подал заявление на имя короля Баварии Людвига III, чтобы получить разрешение служить в Баварской армии. Уже на следующий день ему предложили явиться в любой баварский полк. Он выбрал 16-й резервный Баварский полк («полк Листа», по фамилии командира).

16 августа он был зачислен в 6-й резервный батальон 2-го баварского пехотного полка № 16 (Königlich Bayerisches 16. Reserve-Infanterie-Regiment), состоящего из добровольцев. 1 сентября переведён в 1-ю роту Баварского резервного пехотного полка № 16. 8 октября присягнул на верность королю Баварии Людвигу III и императору Францу Иосифу.

Первое боевое крещение Гитлера (29 октября 1914 г.) пришлось на дни одного из кровавейших сражений Первой мировой. Германская армия рвалась к Ламаншу, чтобы потом, охватить Францию с двух сторон, однако, на пути немцев встали опытные британские части, оказавшие им упорное и, как выяснилось чуть позже, успешное сопротивление. Счет погибших в 16-м баварском шел на сотни человек. В этом сражении часть потеряла своего командира и приобрела печальную известность, зато многие из выживших были представлены к награде за храбрость. Был награжден Железным крестом второй степени и Адольф Гитлер.

Эта награда, как ни странно, еще до вручения спасла ему жизнь. Когда обсуждался список представленных к награде, солдат выставили из штабной палатки на улицу – там остались только полковник и четыре командира рот. Не прошло и нескольких минут, как в палатку попал артиллерийский снаряд. Все находившиеся там были убиты или ранены, Гитлер же и три его товарища остались невредимы. Нужно сказать, что на войне Адольф отличался, помимо всего прочего, необычайным везением. Описано несколько случаев, когда он, повинуясь внутреннему голосу или стечению обстоятельств, избегал смерти. Один из таких случаев он описывал в беседах с соратниками, Обедая на передовой, он как будто услышал внутренний голос, повелевающий ему перейти в другое место. «Я встал и отошел на 20 метров, прихватив свой обед в котелке, снова сел и спокойно продолжил трапезу. Едва начав есть, я услышал взрыв в той части воронки, которую только что покинул. Шальная граната угодила именно в то место, где я только что обедал вместе со своими товарищами. Все они погибли». Способность чувствовать опасность на подсознательном уровне и эффективно ее избегать Гитлер демонстрировал и позднее, во время многочисленных покушений на его жизнь.

Выжив после первого страшного сражения, Адольф получил должность связного между штабом полка и передовыми позициями – стал самокатчиком – посыльным на велосипеде. Командиры оценивали его как человека добросовестного, солидного и спокойного, несколько невоенного вида, который мало чем отличался от своих товарищей. Однополчане же очень скоро приклеили ему «ярлык» чокнутого. Слишком уж необычной казалась им молчаливость Гитлера, его привычка, когда не было дел, с отсутствующим видом замирать в раздумьях, из которых его было не вырвать никакими силами. Впрочем, время от времени он становился чрезвычайно словоохотлив и разражался длинными тирадами, почти речами на тему своих мыслей. В большинстве их речь шла о его беспокойстве за победу, о врагах по ту сторону фронта и врагах в тылу. На Гитлера сильно подействовала кайзеровская пропаганда, твердившая о международном заговоре против Германии.

Гитлер уверовал в «Теорию об ударе в спину» – в утверждение, что одновременно с врагами, выступающими против Германии открыто, есть и заговорщики, подтачивающие ее силы изнутри. Он казался образцово усердным солдатом, сошедшим со страниц патриотического календаря или агитлистка. Естественно, что о горячей любви к нему однополчан не могло идти и речи. Они считали его больным на голову ефрейтором, мечтающим заработать еще одну нашивку. Он платил им тем же: интеллигентному, пуритански воспитанному Адольфу было тяжело вписаться в их среду – его шокировал казарменный юмор, вгоняли в краску разговоры о женщинах и борделях, поэтому на протяжении долгого времени Адольф оставался одиночкой, крепкая дружба не связывала его практически ни с кем. Впрочем, это никоим образом не умаляет его храбрости и заслуг. Известны случаи, когда он спас командира полка, буквально вытащив его из-под огня вражеского пулемета, сумел в одиночку захватить английский патруль, дотащил до немецких окопов раненого осколком ротного, под огнем добрался до артиллерийских позиций, предотвратив обстрел своей пехоты. Правда, верить можно далеко не всем рассказам, дошедшим из тех времен. Скажем, вошедший в хрестоматии Третьего рейха случай, когда Гитлер в одиночку обезоружил полсотни французов, – чистой воды фантастика из разряда отечественных хрестоматийных рассказов про Ленина и чернильницу.

Но, как бы то ни было, в августе 1918 года он был награжден редкой для солдата наградой – Железным крестом первой степени. В представлении к награде было написано: «В условиях позиционной и маневренной войны он являл собой пример хладнокровия и мужества и всегда вызывался добровольцем, чтобы в самых тяжелых ситуациях с величайшей опасностью для жизни доставить необходимые распоряжения. Когда в тяжелых боях обрывались все линии связи, важнейшие сообщения, несмотря на все препятствия, доставлялись по назначению благодаря неутомимому и мужественному поведению Гитлера». За четыре года войны он участвовал в 47 сражениях, часто оказываясь в самом пекле. Кстати, со временем его храбрость и умение по наитию избегать бессмысленной опасности снискали-таки ему авторитет среди фронтового братства. Он стал чем-то вроде полкового талисмана: однополчане были уверены, что, если рядом Гитлер – ничего не случится. Нельзя не отметить, что это здорово ударило ему в голову, подкрепив тлевшую еще с детства мысль о своей избранности, присущую всем чересчур развитым и потому одиноким детям и молодым людям.

Аналогичным образом укрепилась за годы войны и его уверенность в том, что внутренний заговор все-таки существует. Произошло это во время его пребывания в тылу осенью 1916 года, когда после легкого ранения в бедро он был направлен в лазарет под Берлином. В тылу Адольф провел почти пять месяцев, и, по его собственному признанию, это было не лучшее время. Дело в том, что к этому моменту общий, объединивший всех немцев энтузиазм по поводу войны как-то схлынул, война превратилась в явление сугубо привычное и уже, честно говоря, набившее оскомину. Как следствие, что весьма характерно для военного времени, на поверхность всплыла разнообразная человеческая «пена» – обнаглевшие тыловики, с презрением относящиеся к тем, кто гниет в окопах, прожигатели жизни – сынки богатых родителей, политические агитаторы пораженческого толка. Настроение солдата, прибывшего на краткий срок с фронта, отлично описано у Эриха Марии Ремарка в романе «На Западном фронте без перемен». Для человека, подобного Гитлеру, находящегося целиком и полностью под влиянием фронтовых переживаний и военной пропаганды, эта картина должна была быть просто шокирующей. Особое раздражение вызвали у него социал-демократы, продолжавшие свою революционную агитацию, несмотря на тяжелое положение Германии. Их, а, следовательно, – евреев, Гитлер и посчитал главными виновниками происходящего. Однако вскоре бравый ефрейтор с недолеченной раной вернулся на фронт; пребывание в тылу было ему в тягость. К тому же главное, о чем он в то время мечтал, была победа.

В начале 1918 года Германия продиктовала свои условия в Брест-Литовске, а спустя немногим более месяца заключила Бухарестский договор с Румынией. Истощающая силы державы война на два фронта закончилась. Кто знает, чем обернулась бы победа в Германии в Первой мировой? Может статься, что национал-социалистическая партия не была бы основана вовсе или, будучи-таки основана, так и осталась бы маленьким кружком?

Но силы Германии были уже подорваны. Не хватало ресурсов, фронт захлебывался кровью без подкрепления. Наступление замерло. Будь имперская военная машина более гибкой, этот момент можно было бы выбрать для заключения перемирия на не менее выгодных условиях, чем в Брест-Литовске. Или изыскать дополнительные резервы, провести тотальную мобилизацию и выиграть войну, до победы в которой оставались считанные шаги. Однако немецкое командование промедлило, и, осознав, что это первый и, может быть, единственный шанс для контрудара, Антанта в начале августа 1918 года перешла в наступление. В конце сентября стало ясно, что, если не заключить перемирие прямо сейчас, война будет проиграна. Переход от ожидания скорой победы к обреченности на поражение сильно ударил по всей Германии.

Под удар попал и Адольф Гитлер: ситуация эта стала для него просто шоком. Тем не менее, оружия он не сложил и с фанатическим упрямством продолжал надеяться на чудо, на то, что Германия тем не менее сможет выйти из войны достойно. Впрочем, закончить войну его заставило стечение обстоятельств: в бою на Ипре, в ночь на 14 октября, Гитлер попал под обстрел газовыми снарядами. Несколько часов спустя он практически ослеп, испытывал сильнейшую резь и боль в глазах и, естественно, был отправлен в лазарет. В этом лазарете он и встретил известие о конце войны и падении монархии. 10 ноября лазаретный священник сообщил раненым, что в Германии произошла революция, установлена республика и заключено перемирие. Офицер Генерального штаба Германии Хайнц Гудериан писал в ноябре 1918 года жене из Мюнхена: «Нет больше нашей прекрасной Германской империи. Негодяи втаптывают все в землю. Все понятия справедливости и порядка, долга и порядочности, похоже, уничтожены. Я только сожалею, что у меня нет здесь гражданского платья, чтобы не показывать рвущейся к власти толпе форму, которую я носил с честью двенадцать лет».

Война закончилась поражением. Вместе с ней подошел к концу тот отрезок времени, на протяжении которого Адольф Гитлер оставался человеком, хотя и политически ориентированным, но не стремящимся лично включиться в политические игры. Поражение Германии выкристаллизовало в нем – маленьком, небесталанном, но, в принципе, весьма среднем человечке – те черты и стремления, которые сделали его фюрером, вождем самого известного в мире тоталитарного государства. Но и это не было бы столь уж важно, не предоставь ему судьба тех условий, в которых он смог эти черты применить и устремления реализовать.

Не будь союзники настолько напуганы затянувшейся войной, не стремись они навеки обезвредить Германию, скорее всего, ничего особого не произошло бы. Не было бы ни цепочки политических кризисов, приведшей к власти Гитлера, ни «черного рейхсвера», ни Второй мировой. Однако члены Антанты, выставляя требования к проигравшей стороне, перегнули палку, превратив вполне законное для потерпевшего поражение противника наказание в виде репараций и частичной демилитаризации в позорную казнь. Германия, и без того истощенная войной, была ограблена. Несоответствие объема оборотных средств и их обеспечения породило гиперинфляцию. Резкое, буквально одномоментное закрытие военных заводов, сокращение армии и флота выплеснуло на неподготовленный к этому рынок такой объем рабочей силы, что безработица превысила всякие пределы. Объявления «Ищу работу любого рода» стали обычным делом, криминогенная обстановка обострилась сверх меры. Это, впрочем, и понятно: на улице, практически без средств к существованию оказались сотни тысяч озлобленных здоровых мужчин, профессионально умеющих держать в руках оружие. Страна, еще совсем недавно сильная и богатая, оказалась ввергнутой в нищету и беззаконие. Территориальные потери придали силу националистическим настроениям, переродившимся вскоре в ненависть ко всем «не немцам». Вместо безопасной, выхолощенной страны союзники создали пусть пока и слабого, но по-настоящему лютого, выжидающего своего часа врага.

Для того чтобы этот час пробил, Германии не хватало совсем немногого – силы, способной взять власть и достичь поставленной цели – реванша. Вот в эту вот ситуацию и погружается с головой Адольф Гитлер – отставной ефрейтор с двумя нашивками «ранение», дважды кавалер Железного креста, обладатель грамоты «За храбрость перед лицом врага», человек, не слишком везучий, вспыльчивый и упрямый, начитанный, обладающий талантом художника и неплохим слухом, обладающий своим взглядом на мир. На мир, который ему в ту пору совсем не нравился. Война оставила глубокий след в его жизни. Она дала наконец ему цель, к которой он все время стремился. После унизительного для Германии поражения в войне Гитлер вернулся в Мюнхен. Взбешенный революцией в Германии и подъемом Веймарской республики, он обратился к политической деятельности, чтобы одновременно противостоять и Версальскому договору 1919, и новой германской демократии. Поскольку он все еще числился в штате своего старого полка, ему поручили шпионить за политическими партиями.

 

Курение

 

Мысль бросить курить пришла в голову Гитлера сразу после того, как он демобилизовался из армии. А нужно заметить, что в то время в голове будущего фюрера творился полный сумбур. В ней перемешивались разные идеи и теории, на которые была богата послевоенная Германия, накладывались на его личные чувства и рождали предложения, порою шокирующие даже его «партайгеноссе».

Ну, например, принять закон о защите животных, включая ответственность за жестокое обращение с ними, и даже запрет варить раков живьем. В Европе начала XX века это был нонсенс. А бывшие офицеры кайзеровской армии, пережившие ужасы Первой мировой, и вовсе крутили пальцем у виска. Тем не менее, потом, в 30-е годы, закон таки приняли – и это был первый такой закон в Западном мире. О чем защитники «зверюшек» тоже не хотят вспоминать.

Его неприязнь к курению, как пишут историки, началась с того, что Гитлер определил курение как выбрасывание денег на ветер – в самом прямом смысле. Может быть, у него просто не было денег, а закурить «халявщику» никто не давал, может быть, в нем просто взыграла «жаба», но однажды он решил, что курить больше не будет. Но лишь спустя несколько лет Гитлер начал всех доставать лекциями о том, что никотин вреден для здоровья.

Общества противников курения возникали и в Германии. Однако это были лишь общественные организации, которые пытались бороться с никотином путем издания журналов и раздачей листовок. Первая мировая война нанесла по ним сокрушительный удар – с 1914 года число курильщиков резко возрастает, а на фронте клубы табачного дыма поднимались над блиндажами, словно разрывы химических снарядов. Разумеется, что пока Европа травилась, американские табачные компании подсчитывали колоссальную прибыль.

Так что борьба с курением не была идеей Гитлера, но именно он довел её до абсурда.

Всё началась с того, что в 30-е годы германские врачи (по просьбе фюрера) начали активные исследования влияния табачного дыма на организм человека. И как раз они стали авторами таких открытий, как влияние курения на возникновение рака легких и сердечных заболеваний, влияние курения на развитие плода и здоровье младенцев. А также ввели в обиход известный термин «пассивное курение» (Passivrauchen), то есть вдыхание табачного дыма вместе с воздухом в прокуренном помещении, в транспорте, в местах скопления народа.

Эти открытия, впервые в истории, подкрепили антитабачную кампанию научными фактами, по сей день являющимися главными аргументами против курения. А придать войне с сигаретами государственный, тотальный масштаб позволила идеология Третьего Рейха.

Так как германская нация объявлялась самой крутой в мире, то к ней предъявлялись и соответствующие требования. «Истинные арийцы» должны были крушить могучими кулаками головы «недочеловеков», а их жены – рожать здоровых и крепких детей. Таким образом, курение объявлялось не просто вредной привычкой, теперь они становилось врагом здоровья и будущего нации.

Самое смешное при этом, что на фоне борьбы с никотином в Германии позволялось употребление амфетаминов, которые тогда считались «лекарством от усталости» и даже объявлялись менее вредными для здоровья, чем крепкий кофе. Их выдавали солдатам, употреблял их и сам Гитлер, по слухам, сильно подсевший на них к концу войны, чем и объясняли его болезненно-нервное состояние.

Разумеется, не обошлось без поиска виноватых. Сначала Гитлер придумал известное ироническое изречение, что табак – это «месть краснокожих белому человеку за огненную воду». С начала войны немецкая антитабачная пропаганда использовала ассоциативные образы: сигара символизировала Черчилля и Британию, трубка – Сталина и большевиков, ну а сигареты, понятное дело, американцев.

Однако одна лишь пропаганда приносила мало результатов – немцы не хотели внимать всенародно избранному фюреру. Напротив, они стали дымить еще больше! Причем курило даже ближайшее окружение Гитлера, пропуская мимо ушей его призывы и увещевания. Поэтому Третий Рейх решил бороться с табаком на государственном уровне принудительными методами.

Для начала, в 1938 году курение запретили в авиации и на почте – под предлогом пожарной безопасности. А затем, в 1939 году, тотальный каток антиникотиновой кампании начал свое движение. Курение запрещалось во всех учреждениях гитлеровской партии, в больницах и школах. Строжайшим образом запрещалось курить во время рабочего дня (где бы то ни было) акушеркам и полицейским. Ограничение накладывалось и на всех офицеров СС.

Специальные акцизы, составлявшие 85% стоимости пачки сигарет, делали их более дорогими и менее доступными. Это сопровождалось наглядной агитацией о том, сколько всего полезного могли бы купить на сэкономленные марки курильщики, избавься они от своей привычки. С началом войны и введением карточной системы для фиксации цен государство пошло по другому пути, запретив выдачу табачных карточек женщинам детородного возраста.

В 1941 году была полностью запрещена публичная реклама табачных изделий (на радио, бигбордах), а курение было запрещено в общественном транспорте 60-ти городов. С 1944-го запрет распространился на всю Германию, а также на пригородные поезда.

Победить курение полностью не удалось. Хотя результаты были: в период с 1938 по 1944 год потребление табачных изделий в Германии снизилось на 24%. Правда, эти достижения были тут же сведены на «нет» мнимым поражением Третьего Рейха в войне.

 

Лекция 25. Создание НСДАП

 

Поражение в войне Германской империи и Ноябрьскую революцию 1918 года Гитлер считал порождением предателей, нанёсших «удар ножом в спину» победоносной германской армии.

В начале февраля 1919 года Гитлер записался добровольцем в службу охраны лагеря для военнопленных, находившегося близ Траунштайна неподалёку от австрийской границы. Примерно месяц спустя военнопленных – несколько сот французских и русских солдат – выпустили, а лагерь вместе с его охраной расформировали.

7 марта 1919 года Гитлер вернулся в Мюнхен, в 7-ю роту 1-го резервного батальона 2-го Баварского пехотного полка.

В это время он ещё не определился, будет ли он архитектором или политиком. В Мюнхене во время бурных дней Баварской Советской Республики он был в рядах коммунистических формирований (так как весь гарнизон Мюнхена был зачислен в Красную армию) и даже был депутатом, но затем утверждал, что «не связывал себя никакими обязательствами, просто наблюдал и заботился о собственной безопасности». Он, вопреки положению депутата и документальным фотографиям (якобы запечатлевшим его у гроба Эйснера), утверждал, что всё время находился в казарме Макса в Мюнхен-Обервизенфельде до дня, когда фрайкор фон Эппа и рейхсвер Носке выбили из Мюнхена коммунистические Советы. Он настолько искренне разочаровался в коммунизме после поражения Советской республики, что не подвергся репрессиям несмотря на то, что был депутатом в Совет от своей части, оказавшей вооружённое сопротивление фрайкору и рейхсверу (а, по некоторым сведениям, именно он и руководил этим сопротивлением). В это же время он отдал для оценки свои работы видному художнику Максу Цеперу. Тот передал картины на заключение Фердинанду Штегеру, который констатировал: «…совершенно незаурядный талант».

27 апреля 1919 года, как указывалось в официальной биографии Гитлера, он столкнулся на мюнхенской улице с отрядом красногвардейцев, которые вознамерились арестовать его за «антисоветскую» деятельность, но, «используя свой карабин», Гитлер избежал ареста.

С 5 по 12 июня 1919 года начальство отправило его на курсы подготовки агитаторов, которые должны были проводить разъяснительные беседы против большевиков среди возвращающихся с фронта солдат. Среди лекторов преобладали ультраправые взгляды, в числе прочих лекции читал Готфрид Федер, будущий экономический теоретик НСДАП.

Во время одной из дискуссий Гитлер произвёл очень сильное впечатление своим антисемитским монологом на руководителя отдела агитации 4-го Баварского командования рейхсвера, и тот предложил ему взять на себя политические функции в масштабах армии. Через несколько дней он был назначен офицером просвещения (доверенным лицом). Гитлер оказался ярким и темпераментным оратором и привлекал к себе внимание слушателей.

Решающим в жизни Гитлера стал момент его непоколебимого признания сторонниками антисемитизма. В период с 1919 года по 1921 год Гитлер усиленно читал книги из библиотеки Фридриха Кона. Эта библиотека была явно антисемитского содержания, что наложило глубокий след на убеждения Гитлера.

12 сентября 1919 года Адольф Гитлер по заданию военных пришёл в пивную Штернекерброй на заседание Немецкой рабочей партии (DAP) – основанной в начале 1919 года слесарем Антоном Дрекслером и насчитывавшей около 40 человек. Во время дебатов Гитлер, выступая с пангерманских позиций, одержал убедительную победу над сторонником независимости Баварии. Выступление произвело на Дрекслера большое впечатление, и он предложил Гитлеру вступить в партию. После некоторого размышления Гитлер решил принять предложение и в конце сентября 1919 года, уволившись из армии, стал членом DAP. Гитлер сразу сделал себя ответственным за партийную пропаганду и вскоре стал определять деятельность всей партии.

24 февраля 1920 года Гитлер организовал в пивном зале Хофбройхаус первое из многих больших публичных мероприятий партии. В ходе своего выступления он провозгласил составленные им, Дрекслером и Федером двадцать пять пунктов, которые стали программой партии. «Двадцать пять пунктов» сочетали пангерманизм, требования отмены Версальского договора, антисемитизм, требования социалистических преобразований и сильной центральной власти. В тот же день по предложению Гитлера партия была переименована в NSDAP (нем. Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei – немецкая национал-социалистическая рабочая партия).

В июле 1921 года в руководстве НСДАП произошёл конфликт: Гитлер, желавший диктаторских полномочий в партии, был возмущён переговорами с другими группировками, проходившими в то время, когда Гитлер был в Берлине, без его участия. 11 июля он объявил о выходе из НСДАП. Поскольку Гитлер на тот момент был наиболее активным публичным политиком и самым успешным оратором партии, другие руководители были вынуждены просить его о возвращении. Гитлер вернулся в партию и 29 июля был избран её председателем с неограниченной властью. Дрекслеру был оставлен пост почётного председателя без реальных полномочий, но его роль в НСДАП с того момента резко упала.

За срыв выступления баварского политика-сепаратиста Отто Баллерстедта Гитлер был приговорён к трём месяцам заключения, однако отсидел в мюнхенской тюрьме Штадельхайм только месяц – с 26 июня по 27 июля 1922 года. 27 января 1923 года он провёл первый съезд НСДАП; 5000 штурмовиков промаршировали по Мюнхену.