Вопрос №4. 1937-й и 1942-й годы, их связь в истории и в романе. Комиссар корпуса Гетманов. Судьба и смысл образа Николая Крымова.

В романе также неоднократно упоминаются сталинский террор 1937-38 годов (арест Дмитрия Шапошникова и его жены Иды; первый муж Людмилы -Абарчук был арестован и позже убит в лагере одним из уголовников), раскулачивание, массовый голод на Украине в 1933 г. Репрессии 1937 г. обезглавили армию, начиная с полков, и одновременно разложили этими событиями дисциплину, породив дезертирство. Капитан Греков, разоблачая истинное положение вещей в армии, говорил «о довоенных армейских делах с чистками, аттестациями, с блатом при получении квартир, говорил о некоторых людях, достигших генеральства в 1937 году, писавших десятки доносов, разоблачавших мнимых врагов народа». Таким образом, репрессии уничтожили главное завоевание социализма - товарищество, верность другу, что привело к появлению армии доносчиков. Гроссман отмечает, что репрессии увеличили поток новых кадров в народное хозяйство, систему политического управления, армию.

Волна репрессий 30-х годов коснулась огромной массы людей, и почти все герои романа так или иначе задеты ею: у радистки Кати был арестован отец, в спецпоселении погибли родители и две сестры у Ершова, репрессированы несколько человек из семьи Шапошниковых. А Неудобов, который проводил эту акцию, стал генералом, хотя и попал теперь «по недостатку военного опыта» в подчинение к полковнику.

О репрессиях в романе говорится как о преступлениях на почве злоупотребления властью.

В романе активно проводит на передовой «партийную линию» бывший секретарь обкома Дементий Гетманов. Это убежденный сталинист, выдвинувшийся на руководящие посты благодаря сотрудничеству с органами госбезопасности. Комиссар Гетманов – человек безнравственный, он готов с легкостью оперировать жизнями простых солдат ради собственного быстрого продвижения по службе. Гетманов торопится выполнить приказ Сталина о наступлении. Военная страница биографии Дементия Трифоновича заканчивается самым естественным образом для бывшего сотрудника госбезопасности образом – доносом на командира танкового корпуса Новикова. 

В Крымове преломилось движение всей прозы Гроссмана от чистого восхищения самоотверженностью комиссара Вавиловой («В городе Бердичеве»), парторга шахты Лунина («Глюкауф»), батальонного комиссара Бочарова («Народ бессмертен») он приходит к пониманию того, насколько разными оказались потом Гетманов и Крымов, Мостовский и Осипов. Комиссары для Гроссмана - по-прежнему совесть народа.

Крымов бескорыстный и честный, он так фанатично верит партии, что не замечает, как колеблется «вместе с линией партии». Вспомним эпизод в доме 6/1. «Я прислан к вам партией», - сказал Крымов управдому Грекову, заливаясь злой краской, - «Зачем я вот, скажем, пришел к вам?». «За суп, для ради супа, - негромко дружелюбно предположил кто-то». Крымов пришел «ломать» героев, а его не боялись, не струсили, узнав, что его прислала партия. Такое отношение к нему, комиссару, «вызывало в нем чувство злобы, желание подавить, скрутить».

Почему не образовалось связи между комиссаром и бойцами? Потому, что в доме 6/1 люди чувствовали себя сильными, уверенными. Это был сплоченный волей коллектив. Во власти Крымова было убрать Грекова с поста, это придавало ему уверенности и силы, «он знал, что справится с Грековым». Но ему хотелось, чтобы управдом «согнулся», признал за ним право казнить и миловать, поэтому он пытается вызвать непокоренного командира на откровенный разговор: «Чего вы хотите?». Греков посмотрел на него и весело сказал: «Свободы хочу, за нее и воюю». В управдоме Крымов чувствует не только личного врага, а врага общества, которое создает он комиссар. Крымов пишет донос на героя. Комиссар не чувствует удовлетворенности от своей деятельности, он постоянно раздумывает, отчего это происходит? Он столько сил сложил в строительство государства, которым почему-то недовольны честные люди. Крымов понимает, что что-то он в жизни делает не то. Все сомнения его разрешаются после ареста. Крымов начинает судить себя, вспоминая тех, кого отправил на расстрел и в штрафные батальоны только за какие-то фразы. Крымов стремительно перерождается.

Осмысливая свою жизнь и путь, пройденный страной, он возвращается к дому 6/1 и не видит в Грекове врага - его мучают угрызения совести за тот донос. Собственное несчастье помогает ему понять общенародную драму: «Да, вообще-то на социализм не очень похоже все это. Для чего моей партии нужно меня уничтожить? Ведь революцию мы совершали - не Маленков, не Жданов. Все мы были беспощадны к врагам революции. Почему же революция беспощадна к нам? А может быть, потому и беспощадна...».

Взвесив свой путь, осознав ошибки в нем, Крымов в условиях несвободы и насилия не отдал свою душу на поругание, сумел сохранить свое человеческое достоинство. «Самое трудное быть пасынком времени. Нет тяжелее участи пасынка, живущего не в свое время. Время любит лишь тех, кого оно породило, - своих детей, своих героев, своих тружеников».

Крымов сделал свой выбор, предпочел остаться пасынком времени. Но при этом Гроссману дорого и непередаваемое чувство верности своему слову, своему долгу, своей вере, которые отличают «несгибаемых» коммунистов.