А.Н.: Каково, на ваш взгляд, развитие философии в провинциальных вузах? Можно ли найти в них неоправданно забытые имена?

О.М.: Только там их и надо искать. Кто-то сказал же, что гении рождаются в провинциях, а умирают в столицах…. Шутка. Хотя сейчас благодаря Интернету вообще уничтожается оппозиция столичности и провинциальности, на мой взгляд, следующий «ИЗМ», который придет после постмодернизма, будет требовать имперскости, столичности. Он будет отрицать провинциальность, маргинальность и всякую нетождественность, свойственные постмодерну. Никакой мутности, полутонов и полунамеков. Чистота смысла, тождества, благородство происхождения вместо постмодернистских мутаций и влияний контекста. Отвага, риск и смелость суждений, никаких самокомментариев, самооговорок, кавычек и самостираний, как в постмодерне.. Так что забудьте провинцию…С другой стороны, имперский язык центра просто сам мутировал в постмодерн, который сейчас сам есть признак столичности и инетелегентности. Тогда настоящее самовитое живое слово надо искать в деревне? Вряд ли. Что не в традиции - то плагиат, без механизмов трансляции духа, деревня будет давать чудаков, не более. Тогда, стоит ли расселять столицы, бежать в глушь, предаваться эскапизму? Хотя эскапистское существование это совсем не то, что «провинциальный вуз», который есть просто плохая копия вуза столичного, но и оно возможно только на основе предшествующих ранних практик трансляции духа. Куда не кинь - всюду клин. Так что не знаю я, где искать имена, забытые и не забытые. Нет гарантированного привилегированного места. Дух дышит, где хочет.

А.Н.: В своей статье «Гуманитарный манхэттенский проект» вы высказали замечательную идею об интеллектуальном прорыве русских философов. Как вы думаете, готов ли сегодняшний российский бизнес пропагандистски поддержать интеллектуальную сферу (в частности, русскую философию)?

О.М.: Бизнес тратит огромные деньги на искусство, культуру, религию, благотворительность, на науку. Но я пока ничего не слышал о поддержке философии. Видимо это связано с тем, что философия себя не проявила, как некая «гарантированная ценность» или же государство, интеллектуальное, культурное сообщество не поставило на философии печать, свидетельство такой ценности. Бизнесмены, если быть честным, не очень-то разбираются в сфере абсолютного. Например, если перед каким-то олигархом поставить скрипача, он вряд ли даже послушав его, сможет определить гений, он или нет, тем более, если это молодой скрипач. Олигарх будет судить по внешним приметам: по дипломам, по отзывам музыкальных корифеев. Он любит поддерживать то, что уже точно является ценностью. Например, яйца Фаберже, Эрмитаж или Большой Театр. На самом деле, чести нет в том, чтобы поддержать то, что не может упасть, честь и бессмертие олигарх может себе завоевать, если поддержит, то что нарождается, если разглядит гения на взлете, и именно благодаря ему, этот гений взлетит. То же самое можно сказать о проектах. Я считал, что для того, чтобы потрясти европейское сообщество русской современной интеллектуальной мыслью требуется 2-3 млн. долларов. Смешные деньги, для того, чтобы стать европейскими интеллектуальными лидерами и раскрутить проект о котором заговорит весь мир. Но предпочитают выбрасывать по 50 млн. долларов на проституток в Куршавеле за сезон, или покупать большую яхту, содержать чужие футбольные клубы за деньги в 200 раз большие. Наши олигархи – подонки общества, а не ее элита, и история им это не простит. По крайней мере, тому, кто не покается и не раздаст все, чтобы хоть как-то оправдаться. Сейчас на олигархов рассчитывать нечего, я пока надеюсь на государство. Французское государство, посольства и консульства постоянно дают гранты на переводы и распространение французских мыслителей в мире. Это мелкие деньги, зато Франция уже полвека задает интеллектуальную моду в мире. Я ответственно говорю, что мы тоже можем ее задавать, если захотим. Вопрос в решимости это делать, а будет это, найдутся и финансы и великие умы.

А.Н.: В СМИ вас называют «Франкенштейном политтехнологий»… Вы являетесь практикующим политтехнологом, работая с так называемыми народными логиками, манипулируя которыми можно добиться любых результатов. Каково, на ваш взгляд, соотношение «народной философии» и «народной логики»?

О.М.: То, что сейчас называется политическим консультированием и политическими технологиями в Древней Греции называлось софистикой. Ведь софисты за деньги занимались тем, что обучали способам манипуляции общественным мнением. Поскольку я провел более, чем 200 кампаний различного уровня связанными с такими манипуляциями, то я софист. У нас сложился отрицательный образ софиста, благодаря Платону. На самом деле, Платон давал искаженную картину. Лишь недавно стали появляться исследования, которые сначала реабилитировали софистов и показывали, что без них вообще никакая древнегреческая философия не могла состояться, а потом пошли исследования, которые вообще поднимают софистов до уровня равной альтернативы Пармениду и Платону. На русский язык переведено одно из таких исследований «Эффект софистики» Б Кассен. Правда, лично я с ней не согласен, что софистика это противостояние логоса - бытию, литературы - отологии. Я считаю, что и там и там есть онотология, только разная. Что касается непосредственно вашего вопроса о соотношении «народной философии» и «народной логики», то стоит для начала разделить «философию народа» и «народную философию». «Философия народа» открывается в творчестве лучших поэтов и мыслителей этого народа, а «народная философия» в пословицах. Что такое пословица? Это слово - буквальная калька с греческого - аналогия. А что такое аналогия? Это подмеченные матричные общие процессы в нескольких разных по видимости феноменах. Это «общее» выдается за «постоянное», за бытие. Аристотель называл бытием единство аналогий. Кстати, еще 200 лет назад большинство населения России говорило только пословицами и поговорками. НЕ говорить пословицами - считалось признаком аристократизма и образованности. Постепенно образованность коснулась всех, хотя на место поговорок и пословиц пришли штампы, идиомы и то, что я в одной из лекций назвал «народными логиками», то есть довольно длинные, но устойчивые конструкции, дающие объяснения разным ситуациям и показывающие способ действия в них.