Глава одиннадцатая, в которой София обнаруживает, что у нее есть противник с такими же способностями, как у нее

 

София села на кровати и зажгла лампу дрожащими руками. Ну конечно. Как глупо с ее стороны не понять этого раньше - но тогда, в свое время, в Военном Министерстве она всегда была той, кто разрушал Сны Наполеоновских Провидцев. Она никогда не была с другой стороны подобного соревнования и никогда не знала, как себя чувствовал Провидец, чей Сон она перехватывала и изменяла. Неуверенность и страх окутали ее, и понадобилось некоторое усилие, чтобы убедить себя в том, что эти чувства неразумны. Она знала, что именно делает неизвестная Видящая, потому что раньше сама делала это много раз. Ей просто нужно поработать над тем, как помешать той Видящей вмешиваться в ее Сны.

София снова легла и приготовилась медитировать. Первый шаг в разрушении Сна — знание того, о чем твой враг вероятнее всего будет видеть Сон. Лорд Эндикотт знал, что она настроила свое Око на его операции по фальшивомонетчиству, и проинформировал свою Видящую медитировать на Сны Софии, которые относятся к нему. Это создаст двери, раскрывающие то, что Видит София, и тогда есть смысл сказать лорду Эндикотту, например, переместить партию поддельных банкнот с одного склада в другой, или предупредить его людей не передавать поддельные банкноты определенным лицам. Это сложно, потому что нет способа узнать, в какую из множества дверей Сна войдет София, но если его организация достаточно большая, как она думает, то у него хватает способов, чтобы сделать это.

Но о Снах, что исчезают до того, как она может ими воспользоваться... вражеская Видящая должно быть нашла способ предугадать, какую дверь София выберет перед тем, как войти, и может полностью предотвратить это действие, не давая Софии Увидеть ту дверь. Она никогда не слышала о таком раньше.

На мгновение страх заставил потерять концентрацию, поэтому София сфокусировалась на своем дыхании - воздух, входящий через ноздри, и выходящий ртом - пока все ее тело не стало резонировать в унисон с ее легкими и сердцебиением. Вражеская Видящая была сильна. Она точно была опытна. Но София так же была мастером своего дела, и мысль о противостоянии кому-то, кто был ее коллегой в тех аспектах, в которых никто ранее не был... на самом деле волновала и захватывала. Она использует другой подход, и это позволит ей прийти к той Видящей. "Покажи мне моего врага", - сказала она себе и провалилась в Сон.

София надеялась, что одна из дверей Сна покажет ее врага, но она знала слишком мало о женщине, которой повезло оказаться с ней на одном поприще. Двери Сна, как обычно, отображали картины, относящиеся к подделке денег. Несколько минут София стояла и смотрела на них. Если вражеская Видящая достаточно сильна, чтобы заставить эти Сны раствориться до того, как София войдет в них... значит медлить нельзя.

Но ничего не произошло. Двери просто окружали ее со всех сторон, оставаясь неподвижными, за исключением форм на их поверхностях. То есть, или восприятие Видящей не дотягивалось так далеко, или она играла с Софией. Софии хотелось верить в первую версию. Тогда, давайте экспериментировать. Она выбрала дверь с расплывчатым изображением пресса, - пока она экспериментирует, она попробует дотянуться до самого высоко висящего плода, - и с легкостью прошла сквозь нее.

В этом Сне пресс был костлявым паукообразным существом, передвигающимся по паутине из проводов, которые вели к невидимым стенам со всех сторон. София скрестила руки на груди и стала ждать. Ничего не происходило. Она сделал шаг...

...и снова оказалась окружена дверьми. Она сделала несколько шагов, пытаясь сохранить баланс. Это произошло более неожиданно, чем в прошлый раз - слишком резко, чтобы увидеть какую-то другую сторону Сна, что могла бы привести ее к Видящей или к прессу. Она быстро развернулась и прошла в дверь, выбранную наугад. София обнаружила себя в таверне и увидела мерцающее движение, когда банкнота переходила в другие руки...

...Сон исчез. Ее спящая личность ответила на учащенное сердцебиение ее Спящего тела, возникшим страхом. Если она не найдет чего-то, за что сможет зацепиться и проследовать ко Сну врага... София успокоилась и начала входить в дверь за дверью, пытаясь использовать любую мысль: обращая пристальное внимание на центральные объекты Сна, фокусируясь на окружающих вещах, идя в сторону стен и позволяя им создавать тоннель вокруг себя. Ничего не работало. Раз за разом Сон растворялся, один за другим, пока ей не стало плохо. Затем дверей больше не осталось.

София согнулась и положила голову между колен, тяжело вдыхая, потом вспомнила, что у нее есть настоящее тело, которое не так измученно, и у которого не кружится голова: и проснулась. Сердце продолжало учащенно стучать, а пламя лампы было окружено кольцами, они исчезли только после того, как София несколько раз быстро поморгала.

Она снова легла и уставилась в потолок. Вражеская Видящая была более опытной, чем София. Она знала как скрыть свое присутствие, поэтому София не могла использовать Сон, чтобы пройти к ней. София потерла глаза. Хорошо. Ей просто нужно пойти туда с другой стороны. Возможно она не может преследовать свою добычу через Сон, но ее Сны были привязаны к бодрствующему миру, и не было причины, по которой хотя бы один из них не мог дать ей больше информации. Кроме одного, который был ложным.

София встала с кровати и оделась. Ей нужно было прервать свое пребывание здесь. Было около одиннадцати часов, и если она позовет Битон помочь ей одеться, это поднимет вопросы, которых ей хотелось бы избежать. Поэтому она нащупала в темноте простое платье и прочную обувь, нашла тяжелый серый плащ с объемным капюшоном и на цыпочках спустилась вниз. Узкая дверь на лестницу первого этажа скрипнула, когда София открывала ее, но поблизости не было никого, кто мог бы услышать ее, и она тихо вошла в тускло освещенный зал, ведущий в комнаты на кухне.

Здесь кто-то мог не спать, ожидая возвращения Левиса и Сесси после вечернего времяпровождения с друзьями. Холл пропах ужином и воском свечей. Последний запах возник из-за дюжины свечей, горящих за стеклянными щитами в столовой для прислуги. В центре комнаты стояла потрескавшаяся дубовая столешница, на которой в данный момент не было скатерти или кухонных принадлежностей. В дальнем конце сидели трое мужчин, играющих в карты, и у каждого напротив была стопка монет.

Саймон поднял голову, когда вошла София, затем бросил карты на стол и поднялся. Двое других среагировали медленнее: дворецкий Тревис вытер руки о бриджи, в то время, как кучер Питер толкнул свою кучу монет, надеясь скрыть ее от внимания Софии.

- Госпожа Уэстлейк, мадам. - Произнес Тревис. - Я могу что-нибудь для Вас сделать? - он снова вытер руки о бриджи, и София увидела капли пота на его залысине. Она, конечно, никогда не приходила под лестницу до этого и не знала, разрешено ли персоналу играть в азаратные игры, но трое мужчин вели себя как дети, таскающие пирог, пока не видит повар. Ладно.

- Мне нужна повозка, Тревис. И фонарь, - сказала София. - Мне нужно отбежать по делам.

- В одинадцать часов, мадам? - выпалил Тревис и побледнел, когда София подняла брови на его замечание.

- Не помню, чтобы разрешала тебе задавать вопросы по поводу своих действий. - Ответила Она. - И по сути, будет лучше, если вы...- София обвела взглядом всех троих мужчин, - не будете ни с кем обсуждать происходящее сейчас. Верю, что не будете. - Ее предложение зависло в воздухе, и она стала ждать.

Тревис прочистил горло.

- Да, мадам, - сказал он. - Питер, приготовь повозку. Саймон - фонарь для госпожи Уэслейк.

Питер кивнул, украдкой убрав монеты со стола, и покинул комнату, больше не взглянув на Софию. Саймон, быстро переведя взгляд с Тревиса на Софию, оставил свои монеты на столе и последовал за Питером. Тревис и София остались с глазу на глаз. Она никогда не видела высокого сутулого мужчину таким растерянным.

- Вы приятно проводите вечер? - спросила София. Она не могла сдержаться. Просто он выглядел таким виноватым, что было тяжело не поддеть его. Если Левис и запрещал азаратные игры, то она оставила это без своего участия, так как он сам получал удовольствие, делая хорошие ставки, но пока эти трое мужчин боялись, что она может сдать их, она могла чувствовать себя уверенной в том, что ее поездка останеться в секрете.

- Верно, мадам. - Ответил Тревис. Казалось он восстанавливает самообладание. Они стояли в тишине, пока Саймон не вернулся с фонарем и не вручил его Софии.

- Прошу прощения за вторжение. - Сказала она. - Пожалуйста, не утруждайте себя, мне не нужно сопровждение. - Она снова поднялась наверх и стала ожидать в холле. Если Левис и Сесси вернуться домой рано... Нет, они не вернуться на пару часов, да и Билингсгейт не так далеко. Да, до них несколько миль, но это вообще ничего. Она могла бы заняться расследованием о предполагаемом торговом доме, узнать, почему ее Сны терпят неудачу, и вернуться раньше всех, но эти три человека знали, что она уходит.

Спустя пять минут, нервничая, что может быть обнаружена, София открыла дверь и посмотрела на Питера. На Ганноверской площади еще не было газовых ламп, только обычные, которые мерцали, как будто они тоже дрожали от холода. Свежий и влажный запах надвигающейся метели забивал запах Лондона, обещая белое Рождество. Зима оставлась поблажливой: лишь немного снега, чтобы быть красивой, не вызывая неудобств. София закрыла дверь и продолжила ожидание.

Наконец-то дверь открылась, и Питер заглянул внутрь. Он тоже кутался от холода: полосатый шерстяной шарф был несколько раз обмотан вокруг шеи, а его тяжелое пальто делало его громоздким.

- Мадам, повозка готова. - Произнес он.

София забралась с его помощью в карету и расправила свой плащ.

- Причал Энд Лейн, к северу от Биллингсгейт. - Сказала она хмурому Питеру.

- Это не то место, куда должна ходить леди, особенно в такое познее время. - Сказал он. - Вы уверены в этом?

- Конечно уверена. - Ответила София. - И так как ты будешь рядом, чтобы защищать меня, мне нечего бояться, не так ли?

Питер засунул руки в карманы пальто, которые были широкими и глубокими, достаточно большими, чтобы с легкостью спрятать в них пистолет.

- Будем надеяться, мне не придется этого делать, мадам. - Он закрыл дверь, взобрался на место, и карета с резким толчком двинулась вперед. София снова уселась на свое место и наблюдала, как мимо проплывают улицы. Фонари отбрасывали полоски света на ее руки в красных перчатках. Ей нужен был план.

Что же, вряд ли кто-то будет в торговом доме так поздно вечером, и, должно быть, будет мало прохожих, потому что многие соседние здания являются предприятиями - ей следовало разузнать получше, когда адрес был отчетлево Виден, поэтому сейчас она была в бешенстве от того, что вражеская Видящая ее одурачила. Не важно. Она найдет путь к зданию и узнает, почему ее Око потерпело неудачу. Потом она.... Ладно, она решит, каким будет ее следующий шаг после того, как осмотрит здание. 

Карета Бранхемов была хорошо подпружинена, и ее лишь немного трясло на неровной каменной дороге. София готовилась к медитации, что было сложновато сделать из-за движения кареты. "Покажи мне будущее, в котором я найду путь к дому", - сказала она себе, а затем провалилась в Сон и начала искать нужную дверь.

На мгновение она забеспокоилась, что там попрежнему не будет дверей, но ее Спящий мозг призвал больше, чтобы заменить те, которые уничтожила вражеская Видящая. Большинство из них всё ещё относились к подделке банкнот, но некоторые из них содержали картины, которые было сложнее распознать, указывая на то, что ее медитация сгенерировала новые возможности. София пошла взглянуть на них, используя свой инстинкт, чтобы воплотить их там, где они могли быть, и обнаружила себя напротив двери, на которой была лишь одна ручка по центру, серебрясь в небытии Сна. У дверей Сна никогда не было никаких деталей. Таковым было содержание Сна. София положила ладонь на дверь и была втянута в нее.

Она стояла на узкой аллее между зданиями: они были похожи на детские рисунки, обведенные жирными линиями черных чернил. Окна грубо смотрелись на их фасадах. Они стремились вверх над ее головой, пока не исчезали в облаках, которые, как для настоящих, были слишком низко. София посмотрела на другую сторону: длина аллеи стала несущественной, всего несколько футов в обе стороны от нее, и когда она повернулась, чтобы увидеть рисунок позади себя, он так же стал невзрачным. Итак, лишь одна из этих конструкций имела значение.

София повернулась, чтобы еще раз увидеть первое здание, и сделала шаг к нему, чтобы разглядеть его получше. Все расплывалось так, если бы она видела это через воду, в которую швырнула камень. София стояла неподвижно, боясь, что оно может полностью раствориться, но все вернулось в статичность, и у нее возникло чувство, что мерцающее движение было частью того, что ей было нужно от Сна. Поэтому она сделала еще один шаг, а затем еще один, и с каждым шагом волны становились более сильными, но так же сжимались, до тех пор, пока не оказывались в центре, на толстой бочке возле двери.

София успокоилась и потянулась к бочке, выводя ее в фокус, и, когда она это делала, ее картинка накренилась и покачивалась, пока она смотрела на одно из верхних окон. Оно расплывалось, а затем из детского рисунка превратилось в настоящее окно в деревянной раме, что когда-то была покрашена в белый цвет, а сейчас была поцарапана и потрескана. Одна часть стекла отсутствовала - София заглянула внутрь и увидела, что будет легко дотянуться к защелке свозь отсутствующее стекло. София осмотрелась более детально. Она смогла бы открыть окно без каких-либо проблем. И так: аллея, бочка, окно. Весьма вероятно, что это будет труднее, чем показал Сон, но она была уверена, что сможет справиться с любыми сложностями, которые могут возникнуть.

София отпустила Сон и потерла глаза. Еще один, в качестве меры предосторожности, как она думала, и обнаружила, что Сон был наполнен лицами. Она вошла в него и увидела себя в конце переулка, смотрящую на карету, что подъехала к концу соседней улицы. Безликие люди сновали в обе стороны. Ни один не смотрел в ее сторону. Гораздо больше людей, чем она могла представить, когда-либо гуляющих по этой улице в мире бодрствования.

София наблюдала и ждала, пока толпа не поредела, и в конечном итоге остался лишь один человек, чье лицо мгновениями становилось четким. Его шаги замедлелись, затем он повернулся к Софи, поднял руку, и в ней появилась тяжелая палка. София заставила его замереть и обошла вокруг него, изучая его, а затем поднялась из Сна и начала дышать медленно и глубоко, пока головокружение не отступило.

Скорее всего она провела слишком много времени во Сне этой ночью, и утром ей придется за это расплачиваться, но никто не говорил, что ей нужно будет рано вставать, и она ничего не планировала на день до самой вечеринки у герцога. Софии определенно простят, если она поспит чуть дольше и наберется сил для вечерних танцев и разговоров - ох, ей еще предстоит Видение для герцогини. Почему она согласилась сделать это публично... Ей пришлось, и не было смысла сожалеть, что уже ничего нельзя изменить.

Мистер Рутледж о чем-то говорил - что они обсуждали? Она не могла вспомнить, но он сказал это в ответ на один из ее комментариев. Это заставило Софию почувствовать вину так, если бы он говорил об ее исключении из Военного Министерства и знал что-то о ее секретной кампании по свержению лорда Эндикотта и восстановлении ее репутации. У него было сверхъестественное умение смотреть в самое сердце ее слов и отвечать на них, помогая ей лучше понять саму себя. Он был... Вообще-то она думала о нем достаточно часто, верно? Она ждала возможности увидеть его и ощутить то приятное чувство, когда он был рядом... София, ты влюбляешься в него, не так ли?

Эта мысль заставила ее покраснеть. Верно, он порядком старше нее, но это не столь важно. Лорд и леди Монтклэр, к примеру, были весьма счастливы, не смотря на разницу в возрасте. А мистер Рутледж был умен, разделял ее интересы и был красив, не смотря на свой немодный наряд... Почему она не может испытывать к нему симпатию? Скорее всего, его интерес к ней тоже говорит о том, что мистер Рутледж испытывает к Софии чувства более глубокие, чем просто дружба.

Она снова залилась румянцем. Как неловко, после того, как она часто заявляла о своем намерении не выходить замуж повторно, если подумать - ладно, она сможет выдержать дразни Сеси, а в обществе нет никого, возможно, кроме леди Даверил, кто бы критиковал ее за то, что она в него влюбилась. Лишь одной мысли было достаточно для учащения ее сердцебиения.

Она прижала к щекам свои руки в перчатках. Будь здравомыслящей. Скорее всего, это ничего не значит. Хотя он и искал часто ее компании, но никогда не намекал то, что чувствует к ней что-то, кроме дружеских чувств, и без сомнения, был бы смущен узнай он, как нелепо обернулись ее мысли о нем. Нет, мистер Рутледж был всего лишь другом и останется другом, и они оба будут радоваться этому. Один из них так точно.

София прижалась к ткани капюшона, чтобы остудить щеки, и увидела, как они приближаются к перекрестку возле причала Энд Лэйн, который она видела во Сне. София наклонилась вперед и сказала:

- Продолжайте ехать до конца улицы, а затем поверните. - Холодный воздух подул ей в лицо, вызывая озноб в руках и щеках. Она сжала на коленях руки в розовых шелковых перчатках. Теперь ничто не остановит ее, чтобы узнать правду.