Георгий Свиридов – «Музыка как судьба».

                                О русской душе и её вере.

Русская душа всегда хотела верить в лучшее в человеке (в его помыслах и чув-ствах). Отсюда – восторг Блока, Есенина, Белого от революции (без желания стать «революционным поэтом» и получать от этого привилегии). Тысячи раз ошибаясь, заблуждаясь, разочаровываясь, она не устаёт, не перестаёт верить до сего дня, не-смотря ни на что! Отними у неё эту веру – Русского человека нет! Будет другой чело-век, и не какой-то особенный, а среднеевропейский, но уже совсем не раб совершен-но ничтожный, хуже и гаже, чем любой захолустный обыватель Европы.

Тысячелетие складывалась эта душа, и сразу истребить её оказалось трудно. Но истребление идёт теперь мощными шагами.         

                                       О чувстве совести.

Русская культура неотделима от чувства совести. Совесть – вот что Россия при-несла в мировое сознание. А ныне есть опасность лишиться этой высокой нравствен-ной категории.

                       О «глобальности» и национальном.

Да, русская культура всечеловечна. И это одно из очень важных её достоинств: она обращена ко всему человечеству, ко всем людям земли. Но, может быть, самая важная, самая насущная. Первостепенная её задача – это питать душу СВОЕГО наро-да, возвышая эту душу, охраняя её от всего низменного.

                                                 Россия.

Россия – грандиозная страна, в которой причудливо сплетаются разнообразные веяния и влияния. Она всегда в движении, путь её необычайно сложен, загадочен, и мы можем лишь предполагать, как сложится её судьба. Мазать Россию однообразной чёрной краской пополам с экскрементами, изображать или объявлять её народ скопищем дремучих хамов и идиотов, коверкать, опошлять и безобразить её гениев – на это способны лишь люди, глубоко равнодушные или открыто враждебные нашей Родине и её народу. Это апостолы злобы, помогающие нравственно разлагать наш народ с целью превратить его в стадо и сделать послушным орудием в своих руках. Их точка зрения на Россию не нова. Это точка зрения приезжего французского маркиза де Кюстина, а также современных де кюстинов, лишённых дворянского титула. Достоевский гениально обобщил подобные взгляды (свойственные и рус-ским) и вывел их носителя в художественном образе одного из своих литературных героев. Это Смердяков.

Дурные инсценировки, ремесленная беспардонность, неумение и нежелание выбрать себе работу, задание по плечу, чудовищная переоценка собственных сил и творческих возможностей композиторами, поощряемыми совершенно безответствен-ной критикой (особенно в нашей музыкальной среде)…           

Необходимость бережного сохранения культуры, уважительного, осторожного с ней обращения. Отсутствие глубины понимания великого искусства прошлого. Ценности надо беречь, что мы, к сожалению, не только не всегда делаем, но и позволяем себе подчас легкомысленно, хищнически и безответственно с ними обращаться. В результате всей нашей отечественной культуре наносится ощутимый урон, в том числе музыкальной культуре (и особенно хоровой). В потрясениях нашего века многое исчезло безвозвратно, тем более бережно надо хранить наши ценности, нашу живую историю, наш след на земле.

                                  Русские писатели

Мощный, суровый, эпичный Фёдор Абрамов.

Возвышенно-поэтический Василий Белов.

Пронзительный, щемящий Виктор Астафьев.

Драматичный Валентин Распутин.

Мягкий, лиричный южанин, мой земляк Евгений Носов.

Сергей Залыгин – тонкий и умный.

Блестящий эссеист Владимир Солоухин.

Я люблю и необыкновенно высоко ставлю их творчество, они украшение сегодняшней нашей литературы, не говоря, конечно, о классиках: Леонове, Шоло-хове. То, что эти люди – мои современники, не даёт мне с такой силой почувствовать своё одиночество. Прекрасный, свежий, благоухающий, сильный, новый, и вместе с тем «вечный» Русский язык.

                                     Чичиковы в искусстве

В послевоенное время, особенно со второй половины 50-х годов, с появлением скрыто (а позже и открыто) буржуазных тенденций, в нашем искусстве всё больше стал распространяться тип делового человека, дельца ловкого, небрезгливого, хоро-шо ориентирующегося в обстоятельствах жизни (нового для подобного рода людей), умеющего найти ключ к действию в этих новых обстоятельствах.

Подобного рода тип (в сущности, Чичиков) очень распространяется. Появились композиторы–чичиковы (их очень много), певцы–чичиковы, дирижёры–чичиковы (их очень много) и прочие. Торговля стала валютной, международной. Торговать стали крупно, вплоть до христопродавства. Мелкие выжиги и кулаки вроде (???) уступили место дельцам международного типа…

                                  Два типа художников

Первый тип: А. Блок, С. Есенин, Н. Рубцов, Мусоргский, Корсаков, Рахманинов – поэты национальные (народные). Они никому не служат, но выражают дух нации, дух народа, на него же опираясь. Подобного типа художники могут быть, разумеется, в любом народе, если есть предпосылки к их появлению, время как бы само рождает их.

Второй тип художника – прислуга.

Такой поэт или художник служит силе, стоящей над народом, и, как правило, чужеродной силе, под видом национального беспристрастия, «интернационализма», в его, главным образом американском, понимании, он служит интересам обычно чу-жой нации, стремящейся установить своё господство над коренным народом.

                          «Я хочу, чтобы меня понимали…»

Я хочу говорить так, чтобы меня понимали, понимали смысл того, о чём я хочу говорить. Я хочу, чтобы меня понимали прежде всего те, кто понимает мой родной язык.

Стучусь в равнодушные сердца, до них хочу достучаться, разбудить их к жизни, сказать о ней свои слова, о том, что жизнь не так плоха, что в ней много скрытого хорошего, благородного, чистого, светлого. Но слушать не хотят, им подавай «Вальс» из «Метели»…

Те же, кто считает себя знающим любителем искусства, с ними мне совсем нечего делать. Их интересует искусство, как побрякушка, секрет которой им потреб-но разгадать, и в этом – всё их удовольствие. О какой-либо сущности искусства нет и речи, наоборот, ценится «искусство» без всякой сущности, без души, без восторга.

«Мир, восторг беспредельный, сердцу певучему дан». Это и есть драгоценная ноша художника, драгоценный божественный изначальный дар. Без него искусство мертво, это всего лишь пустая побрякушка.

                      Вместо книги пришло злобное ТВ (TV)

В жизни русского общества огромное место занимала книга. Я знаю это хорошо по своему жизненному опыту. Человек всегда мог если не побеседовать с Гоголем, Лермонтовым, Достоевским, то во всяком случае послушать их. Теперь в дом каждо-го человека, в каждую семью пришёл заурядный, посредственный, подчас злобный человек (пришёл через TV, радио, радио, через бульварную печать).

                                          Из Достоевского

«Всемирный Ротшильд воцаряется над человечеством всё сильнее и твёрже и стремится дать миру свой облик и свою суть…»

«Ключ ко всем современным интригам лежит… во всемирном заговоре против России, предрекающем ей страшную будущность…»

«Теперешнее поколение – плоды нигилятины отцов. Страшные плоды. Но их очередь придёт. Подымается поколение детей, которое возненавидит своих отцов».

                         Великие вершины русской оперы

… Русская опера. Это монолит. Без всякого преувеличения мы можем сказать, что здесь Россия сказала одно из своих самых заветных, сокровенных слов в мировой культуре, в жизни мирового духа.

Рахманинов – наследник культуры Русской оперы, наследник «Китежа» и продолжатель этой линии, самой глубокой и значительной в русском музыкальном искусстве.

Русская опера XIX века – это горная гряда, горный кряж, великие вершины которого и по сей день остаются недоступными, а, отходя в даль времени от нас, де-лаются всё более недосягаемыми.

«Иван Сусанин», «Князь Игорь», «Борис», «Хованщина» и «Китеж» – этот ряд принадлежит к величайшим созданиям мирового искусства, я бы сказал, мирового духа. Тут же рядом с этим грандиозным и глубоко самобытным эпосом стоят изуми-тельные образцы романтической оперы: «Русалка», «Евгений Онегин», «Пиковая да-ма», «Черевички», «Царская невеста», «Золотой петушок», «Ночь перед Рождест-вом», «Сорочинская ярмарка», лирико-драматической (как «Пиковая дама» или «Ев-гений Онегин»), сказочной, комической, исторической… Что за богатство, что за красота и разнообразие!

Это миф о России, возвышенный, величественный и трагический миф. Вот про-тив чего ведётся война. Вот что оплёвывается, замалчивается, пачкается.

Россия предстаёт в этом мифе как народ, одержимый великой и благороднейшей идеей братства и вселенской любви, верности и самопожертвования. Вот против чего ведётся борьба, вот что ненавидят эти духовные, злобные, хорошо обученные творческие скопцы.

                                         Антимузыка

Антимузыка, как и всякая антикультура, появляется (в последнее время) рядом с подлинной культурой. Она как бы оттеняет эту последнюю, являясь в значительной мере пародией на неё, противоположностью ей. Именно таким был, например, бур-жуазно-декадентский театр Мейерхольда, возникший и противостоящий по всем сво-им тенденциям коренному пути нашей культуры, если понимать под нею Пушкина, Глинку, Мусоргского, Достоевского, Блока, Рахманинова, Нестерова.

После Октябрьского переворота Мейерхольд, сменивший до той поры несколько духовных убеждений: из еврея превратившийся в католика, из католика Карла Фран-ца Казимира – в православного с многозначительным именем Всеволод, из право-славного (такой человек должен был примкнуть к силе) – в члена партии, занявшего сразу же пост управляющего всеми театрами РСФСР, почётного красноармейца войск внутренней охраны, вождя Театрального Октября.

Под руководством этого деятеля была предпринята попытка разрушения Рус-ского театра, не совсем удавшаяся при жизни её инициатора, но успешно довершае-мая теперь его последователями.

                Идёт скоропалительное создание класса паразитов

Смысл, сама идея их существования – борьба за власть над другими, над всеми, среди которых они находятся, за власть путём вооружённой силы, силы денег, золо-та, коварства и обмана; доказательства любым способом того, что они всегда правы, что бы ни говорили, что бы ни доказывали или кричали в виде лозунгов, всегда лживых, ибо в основе их существования лежит одна и та же идея. Неспособные к со-зидательному труду, ничтожные в творческом отношении, они способны лишь уничтожать, разрушать.

Возвращение государства к капитализму, к демократии, раю для богатых, обслу-живающему их государственному аппарату, технократии и развлекающему их искус-ству обозначает не шаг, а скачок назад. Можно сказать, что мечты великих людей об искусстве народном, искусстве возвышенном, как, например, Бетховен, Вагнер, Толс-той, Блок, Мусоргский, Шуман – всех гениев, ненавидевших и презиравших фили-стерство, сытое, самодовольное мещанство, разлетелись в прах. Мечты о коммунис-тическом рае выродились в желание мещанского благополучия для, по существу, полуобразованных людей, обывателя и сознание избранности для денежных или политических деляг.

                                      Демократия

Итак, Демократия, т.е., власть демоса – народная власть. В который раз, господа, она провозглашается? За свою жизнь я слышу её беспрерывно, безостановочно, не-умолимо, каждый раз она подразумевает как будто бы разное, а в самом деле абсо-лютно одинаковое. Прежде всего, единообразие и диктаторскую неумолимость. Только демократия и ничего более. Кто же доказал, что она единственный выход из создавшегося тупика, главное – единственный и притом знаемый безошибочно вож-дями, а главное – возглашателями-пропагандистами.

Демократия и ничего больше. Любая другая точка зрения подозрительна, враж-дебна, отрицается, подлежит громкому посрамлению, искоренению, уничтожению. Сколько людей за эти годы, высказывавшие хоть какое-либо сомнение в абсолютной верности избранному пути, изгоняются из политической и общественной жизни, сходят на нет, да и просто ли изгоняются? За судьбой их интересно последить. Како-ва она есть или будет – эта судьба?

                            О главной пружине «перестройки»

Главной пружиной «перестройки» становится делец, капиталист, приобретатель, биржевой маклер, Чичиков,… со своей таинственной шкатулкой – сатанинская фигу-ра, исчадие ада, в сущности. Гоголь всё это почувствовал и ужаснулся.

Достоевский же придал этому явлению вполне конкретные черты: «Настоящий хозяин в Европе – жид и его банк». («Записки писателя»). С той поры это гибельное для мира явление выявилось в очевидности. Оно приобрело уже территориально-государственные черты и нависло над миром в образе новоявленного Иуды: в одной руке (левой) – звенящий кошель с тридцатью сребрениками, в другой – ядерная бом-ба.

                             Кающиеся разбойники

Тяжкое впечатление производит лицезрение многолетних партийных властите-лей страны, государства и партии, недавних членов Политбюро, ныне стоящих со свечой на публичном молебствии. Кого может обмануть этот бесстыдный маскарад, он позорит и Церковь. Люди без каких-либо принципов, безо всякого подобия со-вести, голое честолюбие и властолюбие.

Я могу понять заблуждение, иди покайся. Вчера он держал в руке партийную нагайку или наган, сегодня – свечу, завтра отдаст приказ уничтожить страну. Свою или чужую, ему всё равно. Честолюбивый глупец способен на всё: он может спалить Рим, отсечь голову кому угодно, своему приятелю (или великому человеку), свя-щеннику.

 У него нет ничего своего, его потребности: Жрать и командовать. Для удовле-творения этих страстей он способен сделать что угодно. Это кукла, надутая дурным воздухом. Игрушка, марионетка в руках всемирных палачей, уничтожающих целые народы, и прежде всего русский народ.

                        Чудовищный обман русских людей

Разговоры о России, о Санкт-Петербурге – это чудовищный обман русских людей, которым хотят сменить лишь форму рабства, не более. Нас ждёт большая беда. За свою бесценную землю, залитую кровью наших предков, народ получит соевую похлёбку и американскую консервированную тушёнку. Нового русского «Дядю Тома» надо подкормить, чтобы он получше работал. Продают людей, торгуют женщинами (рынок невольниц).

Общество – тот же человек, ведь оно состоит из людей. Как отдельный человек может быть болен, возбуждён, надломлен в своей психике или здоров, нормален в своих поступках, так и целый народ может проявлять нравственное здоровье.

Опытный и умелый нравственно здоровый врач для исцеления больного пользу-ется разумными способами лечения. Точно так же неумелый врач по незнанию, а хуже того – умелый, но злой и корыстный, имеющий свой интерес, сознательно губит дело, вызывает постоянное раздражение, вызывает злобу, сеет в неимоверном количестве плевела лжи, которой, кажется, нет предела. Даже подобие правды начинено ложью.

От неё нет спасения. Она преподносится в неисчислимых количествах в средс-твах массовой информации. Но это уже не информация, т.е. достоверное изложение фактов и событий. Вместо этого мы слышим злобную политическую пропаганду, которой занимаются люди, нанятые для этой цели. Как попугаи они с увлечением повторяют, тиражируют то, что им пишут те, кто их нанял. Спрос с них невелик, через некоторое время тут будут другие. Сами эти люди являются гигантскими рупорами лжи. Практически целыми страницами, систематическими передачами и каналами владеют несколько людей (например, «Взгляд», «Браво»). Расистские вкусы и симпатии. Вы не увидите здесь достойного, приличного человека. Неимоверное богатство русской культуры обращается в якобы ненужный хлам. 

                                         Яковлев и Горбачёв

Та художественная политика, которую проводят идеологи партии и государства Яковлев и Горбачёв. Душа «перестройки» и её материальная часть, которая, как известно, вполне может быть заменена, тогда как душу заменить невозможно. Всё русское принижено и принижается, ведётся «охота за людьми». Каждый из извест-ных людей, будь то литератор, художник, государственный деятель или музыкант, чувствует себя на мушке и ждёт, когда наведённое на него оружие выстрелит.

Это не жизнь, а «Ночь на Лысой горе» – шабаш зла, вероломства и всяческой низости.

Всё это происходит на фоне кровопускания, кровопролития пока ещё скромных масштабов. Но имеющий глаза да видит: в любой момент может пролиться большая кровь, за этим дело не станет!

                                           Доктор Сахаров

… А правду и мораль проповедует доктор Сахаров – изобретатель чудовищной водородной бомбы. Он представляет теперь правительство нашей страны. Что может быть хуже? Это всё равно, что гений Франции представлял бы не Виктор Гюго, а доктор Гильотен – изобретатель революционной машины для отрубания голов. Ибо отрубание голов – это главное дело всякой революции.

/От редактора книги Т.А. Лашиной.

Я обожаю музыку Свиридова к пушкинской «Метели», что бы он сам про неё ни говорил. Со многим в его дневниках я полностью согласен, понимая, ЧТО ИМЕННО ОН НЕ ДОГОВАРИВАЕТ. Но терпение моё кончилось, потому что во время работы во мне росла странная мысль: Свиридов – тоже «абстрактный гуманист». Откуда он знает, КАКИЕ головы отрубала революционная гильотина?! Англичане, которых я не переношу, как патологических ненавистников России, всё-таки были правы в одном: «Прошлое – чужая страна, там всё по-другому». И теперь больше чем уверен, если бы не «сталинские репрессии», – не было бы победы 1945 года. И без «Стены подле-цов» нам не видать справедливости в жизни. Если кто не понял, поясню: на кладбище Пер-Лашез в Париже есть «Стена коммунаров» – расстрелянных палачами Коммуны 1871 года/.

                          «Россия пошла с молотка».

Банкир с атомной бомбой купил всё и всех. Россия пошла с молотка со всеми своими мессианскими затеями. Это просто давно завоёванная территория, которую хотят разумно колонизировать. Бывшему русскому народу уготована уже роль рабо-чего слоя, прислуги, исполнителя полицейских и жандармских функций.

/От редактора.

Умница! Откуда он знал, что с марта 2011 г. у нас по валику еврейской шар-манки Органчик утвердит исполнение службы «господами «полицаями»?/

                        Что мы называем рыночной экономикой

Октябрь 1990 года. Новые записи. Рынок, торгаш, доллар, спекулянт, коопера-тор, ростовщик – уважаемые лакомые слова. Их с упоением превозносят. Реставра-ция капитализма стыдливо называется рыночной экономикой. Слова: «базар», «ры-нок», «ярмарка» всегда были презренными в устах замечательных людей. «Ярмарка тщеславия» Теккерея, «На рынок! – там кричит желудок» (Афанасий Фет).

Бесчисленные журналисты, экономисты, юристы, всевозможные консультанты. Любопытно, что М. Булгаков консультантом назвал Сатану.

                Что надо, чтобы завоевать Россию окончательно?

Для того, чтобы завоевать Россию окончательно, надо ещё многих из нас просто истребить, как собак, к чему, как видно, идёт дело. Но для этого требуется время, которое у них есть, кажется, в избытке. Буш, однако, торопится закруглиться к Новому году, чтобы успеть ещё обеспечить победу на новых президентских выборах. Миром владеют мировые разбойники, уничтожающие целые народы. И большие народы, православные, инорелигиозные государства.

Гигантская мировая мистификация. Старшие поколения обрекаются на нищету и быструю гибель. Молодым приготовлена рабская участь.

                            О русском говорить преступно

Высказанное вслух чувство национального достоинства русского художника, его тревога за судьбу преследуемой и истребляемой русской культуры становились, да и сейчас становятся равносильными государственному преступлению, подрыву основ так называемой социалистической культуры. Сколько исковеркано замечательных судеб, сколько талантов погибло – людей выдающегося значения, носителей высоких жизненных идеалов!

От этого нельзя уйти, это не может быть выброшено из русской истории.

               Государство обязано воспитывать своих подданных

Разумно устроенное государство обязано воспитывать своих подданных в созна-нии незыблемости моральных ценностей, в духе высоких нравственных начал, а ис-кусства, художества должны помогать воспитанию благородного человеческого ха-рактера, побуждая в человеке чувство красоты, добра и правды.

Чувство хрупкости, временности нашего существования – отсюда значит, что человек должен ценить жизнь, любить её и стараться сделать её как можно лучше для всех, а не только для себя.

И совсем худо, когда эти моральные ценности меняются через каждые три года. Но нужно самому государству понимать исповедуемые эти моральные ценности, а не менять убеждения с приходом каждого нового генерального секретаря.

                                Ленинградский Эрмитаж

Эрмитаж – музей в своём роде уникальный. Нет нигде в мире художественного музея, где бы наряду с мировым искусством не было бы искусства своей страны. Только у нас в России, при нашем постоянном уже «историческом» самооплёвы-вании возможно подобное оскорбление собственного, родного художественного ге-ния. В этом – отголосок чувства «колониального» рабства, свойственного известной части нашей интеллигенции, уже неотделимого от неё. Так называемый художест-венный бунт, художественное новаторство заключается, как правило, в очередном «освоении» европейского опыта и перенесения его на русскую почву.

Но теперь, после многолетнего забвения и попрания национальных традиций и художественных святынь, возврат к собственно русскому, ясные черты которого сформировались за последнюю тысячу лет, необыкновенно плодотворен. Подобное искусство – это живительный дождь над пустыней зла и бездуховности, в которую обратилась измученная душа русского человека. Эта душа жаждет любви, кротости, веры в чистоту и добро.

            О современной музыке, о современном «новаторстве»

Со всей решительностью я могу сказать, что здесь нет ничего «нового». Это типичная эклектика вполне сознательная, и является стилем современной советской музыки. Русские мелодии, соединяемые с додекафонией, сознательно уродуются, окарикатуриваются так же, как и мелодии классиков. За этим стоит старая и очень простая мысль: долой старое искусство! «Старым» искусством называется искусство классики, особенно XIX века и особенно – русское искусство. На то есть свои при-чины, и весьма серьёзные. Внутренний пафос, высокое духовное начало русского искусства, его призыв к пробуждению в человеке добрых чувств, милосердия, созна-ния красоты мира при всём несовершенстве человеческой жизни. Вот что было нена-вистно тем, кто выдвинул лозунги: «Сбросить Толстого, Достоевского, Пушкина!» «Превратить Зимний дворец в макаронную фабрику!», расстрелять музей. Тем, кто понимал «новое» как разрушение.

Совершенно неправильно было бы понимать, что все эти люди устарели, отнюдь нет. Они по-прежнему остаются руководством к действию. Но если раньше, напри-мер, какой-нибудь такой враг отечественной культуры, как Шкловский, предлагал Достоевского, нашу величайшую гордость, с трибуны съезда «сдать как изменника», то теперь он в своих фальшивых, шулерских книгах лжёт на Толстого, оскверняет его самого и его творчество. И для меня совершенно неважно, кто он сам по националь-ной принадлежности: русский, еврей или папуас. Он враг русской культуры, досто-яния всех народов мира, он враг всех народов. Если раньше открыто призывали к уничтожению русской культуры (и надо сказать, уничтожены громадные, величай-шие ценности), теперь хотят и вовсе стереть с лица земли нас как самостоятельно мыслящий народ, обратить нас в рабов, послушно повторяющих чужие слова, чужие мысли, чужую художественную манеру, чужую технику письма…

                 Утрачена деревня – живой родник музыки

Русская деревня, бывшая живым родником, источником многонационального языка, перестала существовать. Сам народ (колонизированный) – стихийный храни-тель национальной культуры: песен, танцев, обрядов, духовных стихов и молитв, бы-лин, пословиц и поговорок, одежды, орнамента, резьбы по дереву, по кости, игрушек, посуды, предметов быта и других видов разнообразнейшего его творчества, почти утерял свою национальную особенность и принадлежность. Он превратился в безли-кую рабскую массу, всегда готовую к послушанию и сохранившую лишь жалкие остатки своего былого богатейшего языка для уразумения приказаний, отдаваемых ему его владыками, и матерную брань, которой он выражает отношение ко всему на свете: к своей жизни, к своим близким, к своим хозяевам, к своей судьбе.

Какой цинизм! Во всех газетах спорят и разглагольствуют вслух о том, что им делать с русским народом, куда его вести, какой уздой его зауздать, какими вожжами поворачивать, каким кнутом стегать.

                              Всё списывают на Сталина

Все убытки и потери области искусства списаны на Сталина и Жданова, на госу-дарство. Но дело в миллион раз сложнее. Государство лишь давало сигнал к атаке: «Можно травить! Ату!» Травлю же и все злодейства по истреблению культуры тво-рила, главным образом, сама творческая среда, критики-философы… Окололитера-турные, околомузыкальные, околохудожественные деятели и т.д.

                               Грузинские коммерсанты

Предприимчивые деятели грузинской культуры спекулируют на развенчивании, на посрамлении Сталина. Торгуют своими литературными, драматическими и кино-изделиями. Подобно тому, как раньше торговали на всех московских рынках лавро-вым листом грузинские коммерсанты.

                         Каким становится антифашизм

Фашизм – это, конечно, никуда не годное явление, справедливо осуждённое всем миром (и антифашизм был благотворен и благороден). Но, оказывается, бывает такой антифашизм, который ничем не лучше фашизма.

                                   Современные поэты

Понькин, Пронькин, Прошкин и Кацнельсон седьмой.

                                       Бойтесь глупых!

Как это ни странно, глупость часто сообщает человеку (человеческому характе-ру) смелость, активность, действенность. Ум же обычно неразделён с сомнением.

                                Беречь культуру народа

Каждый народ имеет свою особенность, и эта особенность запечатлена в куль-туре народа. Надо беречь родной язык, родную речь, свою музыку, свою националь-ную особенность, общность – всё, что отличает людей одного от другого, всё, что придаёт разнообразие, разноцветность и красоту миру, в котором мы живём.

                                  Гимн русскому слову

Я очень люблю, очень высоко ценю выразительную возможность слова. Благо-родного, честного, художественного слова! Мы привыкли без раздумий пользо-ваться словами, бросаться, жонглировать, составлять фразы, пышные пустые речи. Но вдруг вдумаешься в одно-единственное, почему-то именно в данную минуту зацепившее тебя за самое живое сочетание букв, звуков, и почувствуешь, что в этом «собуквии», в этом слове содержится гораздо больше, чем только обозначение чего-то. И что есть у слова и плоть, и своя душа.

Я люблю слово, как очень близкое мне живое существо. Я очень люблю поэзию. Но поэзия – это тайна, это магия, это то, что непереводимо с языка на язык, поэтому наиболее близкая мне поэзия – русская. Для меня это бескрайний мир и неиссякаемый источник мыслей, вдохновения, утешения. От «Слова о полку Игоре-ве» до сегодняшних поэтов, в чьих стихах я нахожу много согласного моим раз-думьям о жизни, прошлом, о духовной жизни народа, о человеке вообще, ориги-нальные мысли о будущем.

/От редактора книги Т.А. Лашиной.

Георгий Васильевич Свиридов верно почувствовал тайну слова. Слово скрывает в себе «свёрнутое» предложение, обозначение явления поразительно точного по об-разности, лаконичности и меткости. Но оно настолько расходится с нашими пред-ставлениями, что не сразу проникаешься его красотой./