Мне удалось найти сподвижников в реализации этих целей. Среди них осо-бое место занимают А.Н. Яковлев и Э.А. Шеварднадзе, заслуги которых в на-шем общем деле просто неоценимы».

Во все времена предательство было и есть грехом Иуды. На апрельском Плену-ме ЦК КПСС 1985 г. Горбачёв обещал решить назревшую задачу совершенствования советского социализма – «Больше социализма!» – и его поддержал народ. А вместо реформ получилось: в окно дуло, а мы дом сломали…

Яковлев подсказал Горбачёву другой слоган: «Больше демократии – больше социализма».

А.И. Лукьянов, тогда член ЦК КПСС, в статье «Вы меня спрашива ли», «Советская Россия» 23.01.1993 г., вспоминал:

«Мог ли я тогда предполагать, что автор столь броского лозунга в защиту пере-строечного социализма без всякого стеснения заявит в Конституционном суде, что все разговоры о социализме – это анахронизм, что они с Горбачёвым ещё в 1985 году задумывали разрушение всех политических и государственных структур и что в оправдание своего лицемерия этот человек будет доказывать, что все мы в своё время «говорили одно, думали другое, а на кухне – третье».

Сегодня таких деятелей, которые сбросили социалистические одежды, сделали поворот на 180 градусов, хоть пруд пруди. С моей точки зрения это чудовищно.

На последнем, июльском (1991 г.) Пленуме ЦК партии мне пришлось прямо, без обиняков сказать: «Мы подошли к водоразделу, когда каждый из нас, каждый комму-нист должен определить свою позицию. Обществу навязывают совершенно иной путь развития, проповедываются всеобщая денационализация, дефедерализация, де-советизация… И нам надо сделать выбор, определиться по всем азимутам, и прежде всего ответить, на мой взгляд, на главный вопрос: чья мы партия? Партия трудя-щихся, рабочих, крестьян, интеллигенции или, как говорили совсем недавно, партия всего народа, включая быстро растущее племя предпринимателей и дельцов теневой экономики.

Ответить – стремимся мы к обновлённому социализму – строго социальной справедливости и социальной защищённости человека труда или сворачиваем к об-ществу, в котором социализму места быть не может. Нам надо ответить, остаёмся ли мы, двигаясь к смешанной, многоукладной экономике, на позициях приоритета об-щественных форм собственности, либо этим приоритетом является частная собст-венность. Твёрдо и чётко надо ответить, какой мы видим нашу страну в будущем: союзным государством, обновлённой федерацией равноправных и суверенных рес-публик, либо аморфным, конфедеративным союзом государств с различными закона-ми, банками, таможнями, сотнями тысяч беженцев».

Не всем тогда эти слова пришлись по душе… Да и теперь мне их нет-нет да и пытается припомнить лояльная власти пресса. Но ведь вся беда в том, что слова-то эти, к величайшему моему прискорбию, сбылись, и никуда от этого не уйдёшь.

Понятно, один человек, один политик, какой бы пост он ни занимал, не может остановить обвальные процессы, происходящие в обществе. Здесь требовались сов-местные усилия многих политических деятелей, всего Центрального Комитета пар-тии, всего государственного руководства, способность организовать объединённые действия миллионов людей в защиту социалистических преобразований. Такого объ-единения, как известно, не произошло, и меня не покидает чувство, что в этом есть доля и моей вины, есть основания для горьких упрёков самому себе.

Вопрос (В.В. Чикин – редактор «Советской России»): Размышляя о прошлом, Вы неизбежно задумываетесь о роли Горбачёва, которого Вы знали, видимо, ближе всех его соратников. Для капиталистического мира он «лучший немец», почётный профессор, миротворец. Деловые люди России собираются отлить ему памятник из чистого золота. Для многих других он «демон Зла», разрушитель Союза ССР и Со-ветской Армии, предатель интересов КПСС и мирового социалистического содру-жества. Так кто же он – Михаил Горбачёв, в чём состоит его феномен? Каким Вам представляется его будущее?

А.Л. Горбачёв – дитя своего времени и той партийно-государственной системы, в которой он двигался от должности к должности. Не будем лукавить, все мы, рабо-тавшие рядом с ним, и миллионы людей, в том числе весьма далёких от политики, возлагали на него в 1985 году очень большие надежды.

Оправдал ли он эти надежды? Думаю, что в целом, если говорить о нашем наро-де, не оправдал. Хотя, как Вы верно заметили, одни готовы ему золотой памятник по-ставить, а другие клянут на чём свет стоит.

Говорят, что бывший чехословацкий диссидент Зденек Млынарж, которого я, как и Горбачёва, тоже знал ещё по университету, вспоминает теперь, как на Воро-бьёвых горах молодой студент Горбачёв поклялся ему покончить «со сталинским социализмом». Я таких клятв не слыхал, а помню Горбачёва как правоверного защит-ника социализма и коммунизма, красноречивого и непримиримого ко всякого рода «отступникам».

Такими же были его выступления в Ставропольском крае, и в Москве, куда он переехал в 1978 году, и в бытность его генеральным секретарём ЦК, скажем на XXVIII съезде партии. Он тогда клялся, что перестройка – это обновление социализ-ма, который открывает огромные возможности перед современной цивилизацией».

Но в то же время Горбачёв говорил своему советнику, что он по убеждениям близок «социал-демократии», стоит за переход к другому общественному строю, интеграцию в мировое сообщество. «И не думай, что меня может что-то остановить, что есть порог, через который я не могу переступить»…

В конце концов, отступился от «социалистической ориентации перестройки» в пользу обвальной приватизации, ускоренного перехода к рынку, всемерного развития предпринимательства и капитализации страны. Вот такая двойная игра, двухмер-ность в политике, отсутствие последовательных принципиальных позиций и привели Горбачёва к тому краху, какой вряд ли ещё знает современная история: когда лидер отрёкся от вырастившей его партии. Причём мало того, что отрёкся, но ещё и попы-тался сделать вид, что это не он, мол, недостоин своей партии, а сама эта многомил-лионная партия недостойна своего выдающегося лидера.

Пагубное стремление решать всё, даже принципиальные вопросы, путём комп-ромиссов, импровизации и шараханье под воздействием обстановки и собственных советников стало каким-то проклятием, висевшим над этим человеком. Вспоми-нается такой случай. С большим трудом удалось доказать Горбачёву, что «союзное государство» и «Союз государств» – это совершенно разные понятия, что именно здесь проходит водораздел между федерацией и конфедерацией. И вдруг перед очередной встречей в Ново-Огарёве мне вручают за его подписью проект Договора «О Союзе суверенных государств».

«Как же так, – обращаюсь к одному из помощников Горбачёва, – ведь вы юрист и философ и понимаете, что это вопрос принципа. Мы же вместе условились, что нам нельзя уходить от федерации, нельзя не считаться с результатами референдума».

«Я это помню, – отвечает помощник, но формула «Союз суверенных госу-дарств», предложенная Александром Николаевичем Яковлевым, даёт Михаилу Сер-геевичу больший простор для компромисса».

И в этом весь Горбачёв. Беспечная вера, что всё «как-нибудь образуется» и по-стоянное отставание от событий. Уверенность, что каждое президентское слово должно действовать само собой и неумение выслушивать мнение других. Удиви-тельное нежелание защищать кого-либо из своей «команды» и стремление быстро избавляться от того, кто, «сделав своё дело», перестаёт быть ему нужным.

… Свою главную услугу радикальным «демократам» бывший союзный прези-дент уже оказал, внеся, по словам Г. Попова, «выдающийся вклад по устранению КПСС и в крах системы государственного социализма». Как гласит восточная посло-вица: «Оказанная услуга – это уже не услуга».

Мне понятен феномен Горбачёва на Западе. С ним Запад связывает окончание опасной конфронтации с противостоящим социалистическим лагерем, во главе кото-рого стоял Советский Союз. Теперь этого лагеря больше нет. Разрушено содру-жество Варшавского договора, и в конечном итоге ликвидировано равновесие в мире, что позволяет сегодня США, «семёркам», «девяткам», транснациональному капиталу в целом диктовать условия жизни народам нашей планеты.

Это о Горбачёве – политике. Что же касается его человеческих качеств, то если такие разные люди, как, скажем, партийный деятель Лигачёв, бывший руководитель правительства Рыжков, лидер промышленников-предпринимателей Вольский и быв-ший посол Фалин в своих последних выступлениях дают ему почти одинаковую ха-рактеристику, то мне мало что остаётся добавить. Каждый из них отмечает, что пре-зидент не имел друзей и с лёгкостью «сдавал» своих сторонников, что он лишён был чувства товарищества, а в делах обладал «дьявольским уменьем накладывать на не-реализованные недостаточно продуманные решения новые, ещё более сомнитель-ные, многократно менять свои позиции и пристрастия, что это был деятель, много говоривший об интересах партии, но для которого «практически партия в последний год не существовала».

Лишь один раз за всё время услышал я критическую самооценку Горбачёва. Это произошло на Крестьянском съезде, когда делегаты стали на фактах доказывать союзному президенту, что при его молчаливом согласии в стране идёт деградация сельского хозяйства. Пытаясь как-то оправдаться, Горбачёв вынужден был тогда сказать: «В чём-то у меня не хватило ума и умения выслушать». Тут он был прав. Дальновидная политика предполагает умение очень внимательно слушать людей и требует глубоких социально-политических знаний, а не осведомлённости обо всём понемногу. Недаром мудрый старик Бернард Шоу ядовито говаривал о политиках: «Тому, кто ничего не знает, но считает, что знает всё, политическая карьера обеспе-чена».

Что же касается будущего экс-президента СССР в своей собственной стране, то, не ссылаясь на данные социологических и прочих опросов, скажу так: своим отказом от социалистической ориентации перестройки Горбачёв окончательно сжёг себя как политического лидера. И какие бы шаги им ни предпринимались, здесь его роль, по всей вероятности, исчерпана. Политик, отрёкшийся от своей, вырастившей его пар-тии, не может не погаснуть в пустоте.

Думаю только, что даже в этой ситуации не следует валить все наши вчерашние и сегодняшние беды только на Горбачёва. Плохая, аморальная это традиция. Надо всегда помнить, что таким сделали его уходящая в прошлое система и рождаемый ею характер партийного функционера. В какой-то мере таким его делали и мы, те, кто работал с ним рядом. И негоже каждому из нас сбрасывать с себя этот укор. В конце концов, народ, история, расставят всё по своим местам.

В.Ч. Почему Вы так долго молчали, ничего не говоря о Горбачёве и не отвечая на его обвинения Вас в предательстве?

А.Л. Покойный Анастас Иванович Микоян, с которым мне довелось довольно долго работать в Президиуме Верховного Совета СССР, во время одного довольно острого спора бросил мне резкую, но, видимо, глубоко им выстраданную фразу: «В политике друзей не бывает».Я, тогда ещё молодой и наивный человек, невольно по-ёжился и не поверил бывшему Председателю Президиума Верховного Совета СССР, пережившему многих лидеров и псевдолидеров страны. Теперь же могу уверенно сказать: такие обычные, глубоко человеческие чувства, как доверие, надёжность, дружба, на сферу общественных отношений, называемую политикой, действительно распространяются довольно редко. Это я могу утверждать и оценивать мои отноше-ния с бывшим союзным президентом. Они были далеко не безоблачными, как могли казаться со стороны. Напряжённость в них стала нарастать сразу после моего избра-ния Председателем Верховного Совета СССР, когда на Съезде из восьми кандидатов я получил поддержку почти двух третей участвовавших в голосовании депутатов. Насколько мне было известно, президент и его окружение планировали на эту долж-ность другое, более близкое им лицо.

В последующем наши отношения с Горбачёвым находились в прямой зависи-мости от всё более напрягавшихся отношений президента с парламентом. Об этом немало писала и наша, и зарубежная пресса, но я всегда старался, чтобы разногласия внутри государственного руководства не выплёскивались наружу. Так было и в дни августовских событий, и после них. Поэтому, видимо, справедливыми являются упрёки, раздающиеся в мой адрес, за то, что я долго молчал, не отвечая Горбачёву на его обвинения. Вообще-то я в какой-то мере фаталист и верю, что зло возвращается к тому, кто сознательно причинил его другим. Я сдерживал себя до тех пор, пока сам бывший президент и его команда не стали обрушивать на меня буквально потоки невероятных обвинений. Отвечаю и теперь лишь на некоторые из них.

Боюсь, что это придётся делать и впредь. Тем более, что в одном из своих еже-месячных «интервью «Комсомольской правде» экс-президент обвинил в «предатель-стве» не только меня и членов ГКЧП, но и всех, кто хоть в какой-то степени их под-держивал. Горбачёв заявил, что все они повинны и в срыве подписания Союзного договора, в провале антикризисной программы, и в отказе от реформирования нашей партии. Странно только, что бывший генеральный секретарь называет «нашей» пар-тию, от которой сам отрёкся и не отважился защищать в Конституционном суде. Мне кажется, что вместо сетований на то, что с тобой уже не советуются и не хотят тебя слушать, всегда лучше самокритично вдуматься в результаты своих дел и поступков. Тогда яснее станет, что же действительно произошло в августе и после августа 1991 года и кого следует обвинять в предательстве».

/От редактора книги Т.А. Лашиной.

Доверять полностью бывшим высокопоставленным функционерам КПСС нет оснований, ни Лукьянову, ни, тем более, Крючкову/.