Эпилог. Вашингтонский «Шепилов»

 

В городе Вашингтоне, округ Колумбия, жил легендарный человек — бывший активист борьбы за гражданские права и мэр американской столицы Мэрион Берри.

В 1977 году он был ранен при захвате здания мэрии (будучи членом городского совета) террористами-мусульманами (отколовшимися от «Нации ислама»). А через год после этого — избран вторым в истории мэром Вашингтона (долгое время мэры столицы назначались), став первым в США мэром крупного города — активистом движения за гражданские права.

В 1990 году Берри попался на употреблении наркотиков, провел несколько месяцев в тюрьме и потерял место, однако в 1995 году с триумфом вернулся на пост мэра и оставался на нем до 1999 года, после чего был избран в состав городского совета, где и находился до самой смерти в 2014 году.

Какое же отношение Мэрион Берри имеет к взаимоотношениям России и США?

Дело в том, что полное имя вашингтонской легенды — Мэрион Шепилов Берри, а приятели называли его не иначе как Шеп.

В 1950‐е, будучи студентом — активистом движения за гражданские права, он взял себе второе имя в честь редактора газеты «Правда» и советского министра иностранных дел Д. Т. Шепилова (того самого, «и примкнувшего к ним»). Друзья по колледжу прозвали его в честь главного советского пропагандиста за подвешенный язык и левые взгляды, а потом он и сам внес это прозвище в официальные документы.

Так фамилия советского партийного деятеля оказалась частью идентичности руководителя американской столицы, свидетельствуя, каким причудливым образом порой переплетаются взаимные образы двух стран.

 

 

Послесловие

 

Заключительные тезисы этой книги призваны оспорить наиболее распространенные представления о российско-американских отношениях: будто две страны являются противоположностью друг друга и у них нет ничего общего; утверждения о неизменности устремлений и политики каждой из стран на протяжении веков; о том, наконец, будто отношения между ними строятся исключительно на основании «геополитического» или стратегического соперничества.

Россия и Америка исторически близки друг другу. Обе страны являются особыми вариантами Европы. Обе на протяжении последних столетий используют европейский политический язык для построения обществ, отличающихся от европейского (и тем обе страны отличаются, например, от неевропейского Китая и ряда других стран). Накал взаимной критики частично объясняется использованием этого общего языка: государства за пределами этой общности могли быть сколь угодно далеки от идеала, но не становились объектами критики, поскольку предполагалось, что их надо описывать другим языком.

Более того, на протяжении многих десятилетий «общим местом» в рассуждениях русских и американцев было подчеркивание того факта, что обе страны являются «новыми», почти одновременно (в XVIII веке) начавшими принимать деятельное участие в делах Европы, но Европой не ставшими. Резкая двухсотлетняя критика российской политической системы американцами (и отсутствие сопоставимой критики, например, Китая) объясняется тем, что Россия считалась частью той же цивилизационной общности, а значит, могла оцениваться на основании тех же стандартов. Для европейцев же Россия и США уже в XIX веке стали обозначать два крайних варианта собственного развития Старого Света, две «границы», между которыми разместилась в политическом смысле сама Европа.

Америка в значительной ее части создана эмигрантами из России, и в этой ее части является проекцией России. Той, которой она должна была быть в представлении эмигрантов. Начиная с последней четверти XIX века из России в США эмигрировали миллионы людей, бежавших от репрессивного государства и от революции. Они переделали Америку в соответствии со своей мечтой (и помогли ей невзлюбить страну, из которой бежали). Эмигрантская Россия является важным слагаемым американской идентичности. Многое в США, воспринимаемое нами как сугубо американское, создано выходцами из России (или при их ключевом участии): от Голливуда (плеяда создателей крупнейших студий и режиссеров) до популярной музыки (Ирвинг Берлин). От воинственного анархизма (Эмма Гольдман) до «евангелия капитализма» (Айн Рэнд). От вертолетов (Сикорский) до телевидения (Зворыкин) и Гугла (Брин).

У большинства эмигрантов сохранилось резко критическое отношение к стране, из которой они уехали, и они донесли это отношение до остальных американцев. Вместе с тем собственные идеалы этих людей сформировались в России, пусть методом «отталкивания» от российской действительности, равно как и их новая американская идентичность. Так или иначе, вклад эмигрантов в становление Соединенных Штатов зависел от их российского опыта.

Истории России и США пересекаются: Русская Америка — Аляска — более ста лет была русской территорией, прежде чем стала территорией США (какой и остается почти полтора столетия). Для обеих стран история Аляски — часть отечественной истории. Значение этого факта не до конца осмыслено. Он, однако, может стать важным элементом общей идентичности россиян и американцев.

На каждом витке собственной модернизации начиная с середины XIX века Россия опиралась на опыт и технологии США. Технологических заимствований и «следов» американского влияния в России едва ли не больше, чем следов любой другой страны (хотя это трудно оценить количественно). Первые железные дороги и пароходы, телеграф и швейная машинка «Зингер», ружье-«берданка» и первый разводной мост на Неве, крейсер «Варяг» и «великие стройки» первой пятилетки (Магнитка и Сталинградский тракторный, Нижегородский автозавод и Днепрогэс) — все это создавалось и строилось при участии или под непосредственным руководством американских инженеров, часто по их проектам (иногда доработанным отечественными специалистами). Искусственное замалчивание этого наследия в эпоху холодной войны привело к массовому невежеству, чреватому неожиданными открытиями.

Необходимость реагировать на внешнюю политику друг друга всегда была вторична по сравнению с поддержанием собственной идентичности, поэтому наталкивалась на проблемы и требовала времени и усилий, необходимых, чтобы вписать новые угрозы в существующие стереотипы. Чаще всего Россия попадала в фокус внимания американского общества в период внутреннего кризиса США, когда американцам нужен был кто-то «опекаемый» или враждебный, чтобы поднять самооценку или сплотить общество.

Так, конец «разрядки» в середине 1970‐х и переход американской внешней политики к резкой критике нарушений прав человека в СССР трудно объяснить с точки зрения «геополитического соперничества». Гораздо более убедительным представляется поиск американскими элитами нового источника национальной гордости в условиях наложившихся друг на друга политического (Уотергейт), экономического (из‐за роста цен на нефть) и военного (уход из Вьетнама) кризисов. Успехи (внутри)американского движения за гражданские права оказались самым серьезным достижением американского общества в предыдущее десятилетие, и именно эта тема была включена президентом Картером в политику страны на советском направлении. Не для того, чтобы добиться чего-то конкретного в отношениях с главным соперником, а чтобы убедить собственных сограждан: Америка сохраняет лидерство и может разговаривать с СССР менторским тоном.

Несколько раз в истории российско-американских отношений поставки продовольствия из США спасали россиян от голода. Серьезную помощь оказали американские благотворители во время голода 1891 года (именно тогда И. Айвазовский написал картины «Корабль помощи» и «Раздача продовольствия»), в 1921–1923 годах Американская администрация помощи (АРА) кормила миллионы людей в Поволжье и на Урале; наконец, продовольственные поставки по ленд-лизу спасли множество советских людей от голода в тот момент, когда большая часть сельскохозяйственных регионов страны оказалась оккупирована врагом в конце 1942 года.

И помощь российским голодающим в 1890‐е или 1920‐е оказывалась, помимо прочего, способом повысить самооценку американцев. Россия была удобным «Другим», а на протяжении XX века — «конституирующим Другим» для американской идентичности.

В свою очередь, усиление антиамериканской риторики в России начиная с 2012 года может быть объяснено необходимостью найти выход из внутриполитического кризиса 2011–2012 годов, так же как накал антироссийской пропаганды в США в 2016–2017 годах легко связать с победой неприемлемого для американской элиты кандидата на президентских выборах.

Образ России в США выстраивался как ответ на задачи внутренней «повестки дня». Хотя Россия — это страна классической литературы и музыки (эту тему в США всегда развивали «русофилы», предлагавшие не обращать внимания на проблемы российской политики и характер российского государства), для многих американцев важнее было то, что это страна с талантливым народом и репрессивным государством, иногда сменяемым просвещенным правителем. В таком восприятии царская Россия была равна Советскому Союзу, который, в свою очередь, мало отличался от путинской России. Но это еще и страна-тюрьма. Такой образ рисовали в XIX веке американский путешественник Джордж Кеннан, описавший в своей книге «Сибирь и ссылка» обширную территорию за Уралом как место ссылки и каторги лучших людей России, а в XX — Александр Солженицын, вряд ли предполагавший, что его «Архипелаг ГУЛАГ» будет читаться в США с узнаванием. В нем американцы увидели подтверждение кеннановской картинки. Вместе с тем самым важным с политической точки зрения оказался еще один образ России — союзника в войнах.

Наибольшее сближение с Россией со стороны США случалось в ситуации угрозы. Россия — традиционный союзник Америки в ее больших войнах. Тут вспоминается множество примеров, от Декларации о вооруженном нейтралитете, с помощью которой Екатерина II поддержала войну колоний за независимость, до Крымской войны, когда американские хирурги работали в госпиталях Севастополя, осажденного объединенными армиями Англии, Франции и будущей Италии. От американской Гражданской, где уже Россия оказалась единственной европейской державой, поддержавшей Север, до Первой мировой, в которую США вступили после известия о революции в России (и Вудро Вильсон указал на это в своей речи в конгрессе). Наконец, от Второй мировой войны, где СССР и США были союзниками, до «войны с терроризмом», в которой Россия снова поддержала американскую администрацию. Это, правда, не мешало странам оказываться по разные стороны баррикад в региональных конфликтах. Но в отличие от вышеперечисленных войн, ни один из них не воспринимался в США или в России-СССР как несущий угрозу самому существованию страны.

Образ Америки в России многослоен. Он включает в себя, в частности (перечислено по мере формирования; список, безусловно, неполный), Америку — страну индейцев, свободы, техники и изобретательства, расовой дискриминации, союзника в войнах, активной/агрессивной внешней политики.

Знакомство с индейцами в России происходило через французских просветителей, которые популяризировали образ «благородных дикарей». И на протяжении двухсот лет «краснокожие» вызывали симпатию, которая выражалась и в увлечении книгами Джеймса Фенимора Купера или «вестернами» производства студии ДЕФА, и в кампании в поддержку Леонарда Пелтиера, и в обсуждении перспектив отделения от США племени лакота.

Начиная с Войны за независимость, Америка для России — это страна свободы. О такой Америке писал Радищев в оде «Вольность», на ее конституционные проекты ориентировались декабристы, в эту Америку устремлялись эмигранты и о ней говорили диссиденты. Превосходство американцев в технике и инновациях, впервые «открытое» русскими в 1830‐е годы, стало постоянной темой российских модернизационных кампаний.

Наконец, вошедшее в поговорку «у вас негров вешают» в реальности стало неотъемлемой частью американского образа в России. Что касается активной внешней политики США, то тут Америка перехватила у Великобритании функции «мирового жандарма», со всеми их плюсами и минусами. И эта часть портрета США вовсе не уникальна для России — за то же самое Америку критикуют во многих странах мира.

Каждое слагаемое этого образа может быть актуализировано в любой момент в соответствии с текущим запросом национальной повестки дня.

Наибольшее сближение с США у России случалось в период российских реформ. В самом деле, США были моделью для российских реформаторов и революционеров, даже если они (как большевики) намерены были пойти гораздо дальше американцев. Американский опыт изучали декабристы и Николай I, на него оглядывались Александр II и большевики, из США везли в СССР инновации Никита Хрущев и Михаил Горбачев. Последняя по времени попытка модернизации в президентство Дмитрия Медведева также характеризовалась сближением с США и началом заимствования хайтека.

Напротив, каждый период стагнации, контрреформ или установления стабильности сопровождался отдалением от США, распространением представлений о несовместимости российского и американского опыта. В эти моменты американская модель выглядит как опасная, разрушительная и заслуживающая запрета и вытеснения.

Российские революционеры и реформаторы, как и эмигранты из России, «вписывали» в свое представление о США собственные идеалы. Бытовавший в России образ Америки был в силу этого неточен, отражал в большей степени мечты россиян, чем американские реалии. Это было одной из причин разочарования при столкновении с настоящей страной и реальным обществом.

В самом деле, мало кто из российских революционеров XIX — начала XX века имел собственный опыт жизни в США (а те, кто имел такой опыт, как, например, Николай Чайковский, не были радикалами). В их текстах США представлялись Утопией, в которой уже воплощены их реформаторские планы. Поэтому анархистам Америка казалась страной без правительства, а социалистам — страной организованного общества. Все находили для подобного видения свои источники. Неудивителен успех американского писателя Эдуарда Беллами, чей фантастический роман о грядущем в Америке социалистическом обществе читали вслух в рабочих кружках России рубежа XIX–XX веков (и он пользовался там куда большей популярностью, чем тяжелый для чтения Карл Маркс).

Проблема возникала только в том случае, если российские реформаторы или революционеры сталкивались с реальной Америкой. Она оказывалась страной свободы, но не той свободы, какую они себе фантазировали. Массовое столкновение с реальностью произошло в 1990‐е годы, что стало одним из источников резкого роста антиамериканизма в России: США теперь трудно было играть роль Утопии, а реформаторам вписывать в американскую действительность свои мечты.

Американцы в начале каждой российской революции или эпохи реформ испытывали необоснованные надежды, а потом необоснованно глубокое разочарование. Так было во время революции 1905–1907 годов, в феврале 1917-го, в период перестройки и распада СССР в 1991‐м. Сначала в США надеялись на создание «Соединенных Штатов России», а после авторитарного поворота — оценивали Россию как «неизменную» и нереформируемую страну.

И то и другое очевидно неверно. Однако более сложный образ России труднее усвоить, а неудача в реформировании России воспринимается американцами как собственный провал, ответственность за который возлагается разными американскими политическими силами друг на друга. Так, постоянная тема внутриполитических дискуссий в США последних двадцати лет — «Кто потерял Россию?». Кроме того, продолжает сказываться тот факт, что представления о России в Америке в значительной степени черпаются из текстов эмигрантов и российских реформаторов или оппозиционеров, зачастую использующих для описания российской действительности политический язык, который задает представление о России как об отсталой и подчас враждебной стране.

В 1990‐е Россия, казалось, перестала играть роль «конституирующего Другого» для США, но для России Америка таковой продолжала оставаться.

Американцы больше не воспринимали Россию как военную угрозу. Политический язык, ранее распространявшийся только на Европу (включая США и Россию), вышел теперь за ее пределы. Ничто не мешает описывать с его помощью хоть Китай, хоть страны Африки. Новые волны эмиграции из других регионов мира продуцируют в США новую повестку дня и новые проблемные точки. Тем не менее всплеск темы «российского вмешательства» в президентские выборы 2016 года показывает, что накопленный репертуар образов «российской угрозы» все еще легко актуализируется в американском политическом дискурсе.

Есть, очевидно, резон в том, что многие американские политологи, от Ф. Фукуямы до Ф. Закарии, считают ситуацию идеологической конкуренции между СССР и США, характерную для периода холодной войны, стимулирующей для развития и поддержания либеральной демократии. С исчезновением такого конкурента сама либеральная демократия в США вступила в период кризиса.

Зато в России по-прежнему и политики, и граждане с охотой сравнивают собственную политику и собственные проблемы с американскими. Сравнение с США остается важнейшим пунктом обоснования любого законопроекта или любого политического решения, от закона об «иностранных агентах» до аннексии Крыма. Но это сравнение используется не только политиками — оно остается частью повседневной жизни.

 

* * *

 

Завершу книгу обсуждением вопроса, который мучал меня на протяжении всей работы. Воспитанный в научной этике, требующей публиковать исключительно результаты собственных изысканий, я долго не мог решиться на издание книги, значительная часть которой опирается на плоды чужих трудов. Однако я понимал и то, что невозможно быть специалистом сразу по двум с половиной столетиям и что, коли задачей моей стал рассказ о долгой истории, то обойтись без обращения к результатам работы других людей невозможно. А отказываться от попытки уместить в одну научно-популярную книгу огромный опыт общения и взаимодействия двух стран, двух народов и двух культур, мне представляется неправильным.

Поэтому я начну с выражения глубочайшей признательности всем тем профессиональным историкам и литературоведам, журналистам и энтузиастам-блогерам, кто своими исследованиями различных эпизодов долгой и насыщенной истории российско-американских отношений сделал эту книгу возможной.

Ниже названы некоторые авторы и труды, которые послужили источниками сюжетов, вошедших в эту книгу, а также те публикации, которые помогут читателю углубить свое знакомство с историей российско-американского взаимодействия. Однако этот список не исчерпывающий, как не исчерпаны интересные и важные сюжеты российско-американских связей, как имевшие место в прошлом, так и те, что нас ждут впереди.

 

Краткая библиография

 

Адамов Е. А. Соединенные Штаты в эпоху Гражданской войны и Россия // Красный архив. 1930. Т. 1 (38).

Александров В. Черный русский: история одной судьбы. М.: Новое литературное обозрение, 2017.

Атаманенко И. Герб США на службе СССР // Смена. 2008. № 1729. URL: http://smena-online.ru/stories/gerb-ssha-na-sluzhbe-sssr/page/2.

Болховитинов Н. Н. Русские эскадры в США в 1863–1864 гг. // Новая и новейшая история. 1996. № 5.

Болховитинов Н. Н. Русско-американские отношения (1815–1832). М.: Наука, 1975.

Болховитинов Н. Н. Русско-американские отношения и продажа Аляски (1834–1867). М.: Наука, 1990.

Болховитинов Н. Н. Становление русско-американских отношений (1775–1815). М.: Наука, 1966.

Болховитинов Н. Н., Пономарев В. Н. Американские врачи в Крымской войне // США — Экономика. Политика. Идеология. 1980. № 6.

Быстрова И. В. Поцелуй через океан. «Большая тройка» в свете личных контактов (1941–1945 гг.). М., 2011.

Голден Л. Автобиография. URL: http://www.africana.ru/Golden/info/autobiography.htm.

Ефимов А. В. Посылка двух эскадр в Северную Америку // Историк-марксист. 1936. № 3 (55).

Журавлева В. И. Понимание России в США: образы и мифы. 1881–1914. М.: РГГУ, 2012.

Журавлева В. И. Эхо Гражданской войны 1861–1865 гг. в российско-американских отношениях // Авраам Линкольн. Уроки истории и современность. М., 2010.

Зубкова Е., Эдельман О. 1958 год: Игорь Моисеев и второе издание кампании против «низкопоклонства». (Редактор и ведущий Владимир Тольц.) // Радио Свобода. 25.09.2004. URL: http://archive.svoboda.org/programs/hd/2004/hd.092504.asp.

Иванов Р. Ф. Дипломатия Авраама Линкольна. М., 1987.

Иванян Э. А. Когда говорят музы: история российско-американских культурных связей. М., 2007.

Иванян Э. А. Энциклопедия российско-американских отношений. М., 2001.

Иосько М. И. Николай Судзиловский-Руссель. Жизнь, революционная деятельность и мировоззрение. Минск, 1976.

Клейн Б. Дело врачей. URL: http://www.russian-globe.com/N101/Klein.DeloVrachey1.htm.

Куксин И. Внучка президента Америки — русская княгиня // Нева. 2003. № 12.

Кушникова М., Тогулев В. Красная Горка: очерки истории «американской» коммуны в Щегловске, провинциальных нравов, быта и психологии 1920–1930‐х гг. (документальная версия). Кемерово: Кузбассвузиздат, 2001. (Документальное наследие Кузнецкого края. Вып. 5.)

Лукьянов Ф. Поймать клопа и напоить муху: Америка остается страной идеологии, но ей некому себя противопоставить // газета. ру. 23.07.2009. URL: http://www.gazeta.ru/column/lukyanov/3226092.shtml.

Маковеев В. Г. Гений из села Русская Айша! // Музей телевидения и радио в Интернете. URL: http://www.tvmuseum.ru/catalog.asp?ob_no=7911.

Мильчина В. Честный лжец // Отечественные записки. 2005. № 5.

Нехамкин Э. Агент #1 высокого искусства // Вестник онлайн. 1999. № 2 (209). 19 января. URL: http://www.vestnik.com/issues/1999/0119/win/nehamkin.htm.

Николаева Н. И. Образ США в советском обществе в послевоенные годы. 1945–1953 // Американский ежегодник, 2002. М., 2004.

Николюкин А. Н. Взаимосвязи литератур России и США: Тургенев, Толстой, Достоевский и Америка. М.: Наука, 1987.

Николюкин А. Н. Литературные связи России и США: Становление литературных контактов. М.: Наука, 1981.

Онуфриев Г. Николай Константинович Руссель-Судзиловский, 1850–1930. URL: http://www.pseudology.org/Orjikh/Sudzilovsky_HK.htm.

Плешков В. Н. Егор Зонтаг: забытый американец // Страницы российской истории: проблемы, события, люди: сб. статей в честь академика Б. В. Ананьича. СПб., 2003.

Пономарев В. Н. Полвека за океаном: Российский дипломат и литератор Алексей Евстафьев // Американский ежегодник, 1990. М., 1991.

Свиньин П. П. Американские дневники и письма. М., 2005.

Сиротинская М. Российский посланник в Вашингтоне А. А. Бодиско и полемика в конгрессе США о политике невмешательства 1851–1852 гг. // Российско-американские отношения: конец XVIII — начало XX в.: материалы международной научной конференции «200 лет российско-американских отношений». Москва, 8–10 ноября 2007 г. / отв. ред. М. М. Сиротинская. М.: ИВИ РАН, 2008.

Сталинградская битва: энциклопедия. Волгоград, 2007.

Тринчер Г., Тринчер К. Рутгерс. М.: Молодая гвардия, 1967 (ЖЗЛ).

Хаеш А. И. Еврейская эмиграция по материалам фонда Департамента общих дел МВД в РГИА // Альманах «Еврейская старина». 2003. № 2.

Шерга Е. Гастрольных дел мастер // Вокруг света. 2010. Июнь.

Шульман А. Эмма Гольдман / пер. М. Цовма. (Опубликовано по-английски в качестве предисловия к сборнику Red Emma Speaks — «Говорит Красная Эмма», 1970.)

Эткинд А. Толкование путешествий. Россия и Америка в травелогах и интертекстах. М.: Новое литературное обозрение, 2001.

Engerman D. C. Know Your Enemy: The Rise and Fall of America’s Soviet Experts. Oxford UP, 2011.

Engerman D. C. Modernization from the Other Shore: American Intellectuals and the Romance of Russian Development. Harvard UP, 2003.

Farrow L. Alexis in America: A Russian Grand Duke’s Tour, 1871–1872. LSU Press, 2014.

Gaddis J. L. George F. Kennan: An American Life. Penguin, 2011.

Hallinan V. The 1958 Tour of the Moiseyev Dance Company: A Window into American Perception // Journal of History and Cultures. 2012. № 1. Р. 51–64.

Mаlly L. Hallie Flаnаgаn and the Soviet Union: New Haven, New Earth, New Theater // Americans Experience Russia: Encountering the Enigma, 1917 to the Present. Routledge, 2013.

Saul N. E. A Russian Yankee Doodle // Slavic Review. 1974. Vol. 33. № 1

Saul N. E. Distant Friends: The United States and Russia, 1763–1867. Lawrence, Kansas. 1991.

Saul N. E. Friends of Foes? The United States and Soviet Russia, 1921–1941. Lawrence, 2006.

Shewmaker K. E. Neill S. Brown’s mission to Russia, 1850–53 // Diplomacy and Statecraft. 2001. № 12(4).

Smelser R., Davies E. J. II. The Myth of the Eastern Front: The Nazi-Soviet War in American Popular Culture. Cambridge UP, 2008.

Swift A. The Soviet World of Tomorrow at the New York World’s Fair, 1939 // The Russian Review. 1998. Vol.57.

Traveling Across North America, 1812–1813: Watercolors by the Russian Diplomat Pavel Svinin. New York; St. Petersburg, 1992.

Tzouliadis T. The Forsaken: From the Great Depression to the Gulags: Hope and Betrayal in Stalin’s Russia. Little, Brown, 2008.

Whisenhunt W. B. In the Service to the Tsar: American Surgeons in the Crimean War, 1853–1856 // New Perspectives on Russian-American Relations / Ed. вy W. B. Whisenhunt, N. E. Saul. Routledge, 2016.

Мои собственные тексты, вошедшие в книгу, частично публиковались в следующих изданиях:

Курилла И. И. Заокеанские партнеры: Америка и Россия в 1830–1850‐е годы. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2005.

Курилла И. И. 12 тезисов по истории российско-американских отношений // Гефтер. ру. 11 сентября 2015. URL: http://gefter.ru/archive/15876.

Курилла И. И. Нейл Браун, Уильям Буллит и Джордж Кеннан: меняющиеся американцы, неизменная Россия? // Вестник Института Кеннана в России. М., 2006. Вып. 10.

Курилла И. И. Основатель другого Санкт-Петербурга // Вокруг света. 2011. Август. № 8.

Курилла И. И. Почему Россия ругает Америку, но хочет ею стать // РБК daily. 2014. 18 августа.

Курилла И. И. Тысячеликая Америка // Отечественные записки. 2014. № 4 (61). С. 56–70.

Курилла И. И., Пащинская И. О. Американский желудь на острове русских императоров // Americana. Вып. 8. Россия и США: опыт политического, экономического и культурного взаимодействия. Волгоград: Издательство Волгоградского государственного университета, 2006.

 

Иллюстрации

 

Янки-Дудл (Дух 1776-го)

Гравюра с картины А. М. Уилларда. Clay, Cosack & Co. Cleveland, Ohio: Pub. by J. F. Ryder, ок. 1876. Библиотека Конгресса США (The Library of Congress, USA)