Глава 10. Трудности перевода

Теперь Данте ходила туда-сюда по светло-голубому ковру главной хакерской комнаты.

Тут было нехарактерно тихо.

Никто не говорил ей прямо, но она подслушала достаточно болтовни в гарнитуре, чтобы знать — большие боссы возвращаются сегодня. Ну, они надеялись на это.

Их ждали, хотя Данте так и не получила всех подробностей о том, почему или откуда об этом известно.

Она просто знала, что многие видящие внизу и в других частях отеля были заняты подготовкой к их приезду. Внизу они готовили всякие штуки для режима выживания. Они проводили инвентаризации, чтобы составить доклады, усиливали охрану, вводили новые протоколы для верхних этажей. Они прибирались в помещениях, укрепляли их, переселяли нынешних обитателей и готовили новые комнаты для людей и видящих, которые прибудут в отель впервые.

Очевидно, Элли Мост и её свита возвращались не одни.

Данте жалела, что рядом не было Вика. Вик сказал бы ей, что происходит на самом деле.

Вик был первым настоящим хакером-видящим, которого она встретила. Не просто здесь — вообще везде.

В первую неделю в отеле она попыталась применить некоторые из своих малоизвестных хакерских трюков, чтобы взломать их первоклассную систему безопасности и посмотреть, не получится ли связаться с кем-то извне, например, с мамой или Мэвисом.Её попытки сделались более торопливыми, когда на подпольных каналах появились новости о том, что Зачистка и Агентство по чрезвычайным обстоятельствам наведались в её старый район.

Но это долбаное чтение мыслей сидело занозой в заднице.

Ледышки не просто за километр видели её попытки взлома; они ещё и добавили унижение к последующему провалу, дав ей советы, как можно было лучше взломать их систему.

Вик был тем, кто сел и поговорил с ней.

Несмотря на раздражение, Данте осознала, что стала слушать во все уши, когда этот парень Вик начал рассказывать про живые машины, которые видящие называли органикой, а также про то, как работали их компьютеры/системы/умы.

Суть изначального совета Вика в тот день сводилась к тому, что ей надо было изолировать органику терминала, в который она проникла(может, установив отдельную систему ограничения доступа от публичной сети отеля, а ещё лучше, полностью отрезав ту часть организма от системы), а потом уже нелегально подключиться к одному из внешних каналов с помощью небинарной коммуникации.

Последнюю часть Вик назвал «выгулять собачку».

Для видящих, объяснил он, хакерский взлом часто начинался с заведения дружбы с одним или несколькими органическими существами, которые управляют нужной системой.

Затем они взламывали в обратном направлении, «выгуливая собачку» в обход систем безопасности.

По словам Викрама (который, как она потом узнала, возглавлял их отделение хакерской охраны), её изначальным попыткам «недоставало дальновидности» и «искусности».

Викрам был одним из иностранных видящих.

Его речь представляла собой странную мешанину из английского с сильным акцентом и того супербыстрого, как стрёкот автомата, языка видящих; он часто вставлял слова и целые фразы из другого языка и как будто даже не замечал этого.

И всё же Вик был неплохим по меркам ледянокровок.

Даже в тот первый день этот индийский видящий невольно понравился Данте.

По правде говоря, теперь ей нравилось большинство хакеров-видящих. Они походили на любых других хакеров, которых знала Данте, и были вроде как «её людьми», даже если играли совсем с другими фокусами.

Сам Викрам в тот первый день провёл с ней несколько часов, объясняя, как видящий стал бы работать с её попытками взломать систему.

По его словам, видящие использовали преимущественно виртуальный интерфейс для того, чтобы нацелиться и произвести большую часть работы своим разумом. Последнее они делали посредством того, что они называли «зацепка», «тычок», «тяга», «хлёст», «щелчок» и куча других сленговых терминов, которые Данте не понимала.

Викрам сказал, что она, Данте, в теории может проделать то же самое, будучи человеком, хоть и в модифицированной манере. Ей просто надо научиться переводить некоторые ментальные импульсы прямиком в код — в идеале в небинарный код, если она сможет научить машины языку, который не понимали другие люди.

По словам Вика принцип должен сработать точно так же, если Данте научится говорить с этой штукой и брать над ней верх. Он сказал, что последнее в основном достигалось за счёт опыта и понимания, что важно для органических машин.

Несмотря на свой изначально скептический настрой, Данте постепенно вникала.

Теперь она уже несколько недель работала над небинарным языком вместе с Виком и несколькими другими хакерами, добавляя новые концепции и «слова» после каждой проведённой операции.

Конечно, она слышала обо всех тех ментальных штучках, которые ледянокровки проворачивали с компами; это была часть хакерских мифов о видящих и их ручных машинах.

И всё же Данте никогда не ожидала, что команда настоящих хакеров-ледянокровок это подтвердит.

Если бы кто-то сказал ей, что она будет получать уроки от группы тех, кто повелевает разумом, она бы расхохоталась этому человеку в лицо. Вик даже подключил её к машине, которая позволяла ей увидеть сознание органического компьютера и то, как он думал, и это просто запредельно... но опять-таки, это оказалось невероятно полезным при её следующей попытке взлома.

Когда Данте оглядывалась назад и задумывалась над этим, она могла лишь смеяться.

И всё же она соврала бы, если бы сказала, что это не было чертовски весело.

Даже в те моменты, когда она сильнее всего грустила из-за мамы, умирающего мира и всего остального, Данте невольно воспринимала всё это похищение, как один из самых редких мастер-классов по хакерству, убойный курс по органике.

Даже Мэвис не знал таких вещей, которым учил её Вик. А ведь она действительно поверила ему, когда Мэвис сказал, что располагает инсайдерской инфой по части ледянокровок, потому что его папа работал в биогенетическом подразделении «Чёрной Стрелы».

Нахмурившись, Данте посмотрела в окно, наблюдая, как мимо проходит банда, вооружившаяся металлическими трубами. У них имелось немало золота и дизайнерских рюкзаков, но они буквально напрашивались на обстрел флаером, расхаживая по улице вот так в открытую. Некоторые даже несли оружие, что вообще уже запредельная тупость.

Она гадала, действительно ли Элли возвращается в отель сегодня.

Если так, то Данте надеялась, что Тензи прав, и она будет не одна.

Не только Элли и её питомец Меч отсутствовали все эти недели. Куча её новых приятелей тоже отбыли, включая того единственного полу-нормального парня в группе, того парня-сёрфера с западного побережья, Джона как-там-его-фамилия.

На самом деле, её немного взбесило, что Джон даже не предупредил её о своём отъезде. Парень не был хакером, но пытался наладить с ней контакт. А ещё он был более-менее теплокровным.

Но да, блондинчик испарился, совсем как тот говнюк Мэвис. Совсем как её мама, и Пип, и все, кого она когда-либо знала. Сёрфер Джон отправился на суперсекретную миссию со своей сестрой и остальными ледянокровками вскоре после того, как Данте начала с ними сотрудничать.

После отъезда Джона у неё никого не осталось.

Каждый день она просыпалась и видела новые лица.

Половина из них не говорила по-английски.

Они-то её прекрасно понимали, наверное, благодаря чтению мыслей, но вот как Данте понимать их — уже другая история. В большинстве случаев ей приходилось полагаться на компьютеры. Компьютеры не только были языком, на котором говорили и она, и ледянокровки, но там ещё и имелся встроенный переводчик, который вполне прилично переводил их устную речь в аудио-перевод прямо в её гарнитуре.

Теперь Данте почти не замечала задержки.

— Так что там внизу? — спросила она у Тензи, наверное, в четвёртый раз за последние два часа. — Большие боссы ещё не вернулись?

В отличие от большинства видящих, Тензи, похоже, пытался выучить английский.

Он также проводил довольно много времени, пытаясь научить её прекси, языку видящих.

Теперь он обычно смешивал свои странные щелчки языком и жесты со словами родного языка Данте.

— Босс и Мост ещё не вернулись. Позднее. Скоро, — добавил он, не поднимая взгляда от своего монитора. — Они в пути. Приведут больше людей... (последовала небольшая пауза, поскольку он добавил слова на своём языке, затем гарнитура послала ей)

— «...беженцы, а также разведчики из нескольких работных лагерей, которых брат Врег освободил в Южной Америке», — Тензи помедлил, затем добавил: — Сан-Франциско, Аргентина, Бразилия. Эти места... понимаешь? Они все в пути. Не беспокойся. Много новых лиц сегодня.

Данте уже слышала это слово «разведчик», но всё ещё имела лишь смутное представление, что оно означало. Слова про Аргентину заставили её нахмуриться. На подпольных каналах она кое-что видела про нападение в Манаусе, а Тензи и Вик оба упоминали, что Врег был в Бразилии.

Тензи наблюдал за ней, так что она покачала головой.

— Про Аргентину ты узнал из моей головы, верно? — спросила она.

— Да, — ответил азиатский видящий. — Я произношу неправильно? Некорректно?

— Нет, не неправильно, — Данте нахмурилась. — Ты говоришь так, как сказал бы мой папа... на испанский лад. Но не лезь мне в голову, ладно? Мне не надо, чтобы ты шастал там только для того, чтобы испортить свой английский моим испанским акцентом, — в ответ на его непонимающий взгляд, она пожала плечами. — В любом случае, ты в Штатах, Холмс. Тебе стоит говорить как американец... Ар-ГЕН-тина. Понял?

Тензи всё ещё выглядел озадаченным, но улыбнулся и кивнул.

— Понял, — сказал он, тщательно проговаривая каждую букву.

Покачав головой, Данте потеребила кутикулу на большом пальце.

— Ага.

Видящий лишь покосился на неё с отрешённым выражением, делая что-то на общей хакерской линии.

— Я кое-что понимаю, — сказал он ей.

Данте фыркнула, увидев слегка виноватый и взволнованный взгляд в его глазах. Он прекрасно понимал. Ледышка-вместо-мозгов только что прочёл её мысли. Сразу после того, как она сказала ему этого не делать.

— Так проще, — сказал он виновато. — Прости.

Данте сдула длинную прядь чёлки с лица.

— Как скажешь.

Она покосилась на монитор, который он настраивал, наблюдая, как меняются сигналы.

Она знала, что он использовал и свой разум, и гарнитуру, так что она видела лишь поверхностное. Отчасти она знала это потому, что запомнила каждую последовательность действий в первый раз, когда он позволил ей понаблюдать, как он взламывает терминал. Потом Данте попыталась повторить это сама в одной из своих провальных попыток взломать машины после того, как все они ушли.

Всё, чего она добилась — это срабатывание сигнализации.

Деклан даже не разозлился.

Похоже, он был начальником охраны — по крайней мере, на время отсутствия Врега, того монстра с татушками. Конечно, Викрам был начальником той охраны, до которой ей самой было дело, поскольку он был их парнем, который шарил в кибертехнологиях.

Данте подозревала, что чувак Вик достаточно хорошо знал слабости своей системы, чтобы не утруждаться сильным гневом. И всё же его совершенное безразличие к взлому задело Данте за живое. Этот ледяной писюк даже похвалил её за «превосходительную память». Он попросил её повторить последовательность, чтобы он смог понаблюдать, и довольно заулыбался, когда она оттарабанила это всё, даже ни разу не опечатавшись.

— Изумитательно, — сказал он ей, опять изобретя новое слово. — Очень много изумилительной памяти, моя кузина. Нам пригодится твой мозг. Это самое великолепное... я много, много доволен.

Данте не знала, что на такое ответить.

Сложно было злиться, когда он хвалил её, как свою любимицу чихуахуа, но да, немножко было. Она злилась.

В тот же день Викрам сообщил, что они собираются усилить её тренировки, дав ей настоящую работу, которая оказалась поиском людей. Викрам сказал, что они и раньше дали бы ей попробовать на вкус настоящую работу, но большинство «военно-распределённых отрядов разведки» (так перевёл ей переводчик), отсутствовало, будучи на задании.

Данте предположила, что он имел в виду Джона, его шишку-сестру и Меча, а также татуированного монстра и фиг знает кого ещё.

Надо признать, она хотела их возвращения.

Она испытывала смешанные эмоции, но в целом тоже хотела, чтобы они вернулись невредимыми. В частности ей не терпелось опять увидеться с Джоном и с его язвительным татуированным телохранителем с супер-чёрными глазами, Врегом.

Данте считала Врега довольно сексуальным.

У неёопределённо сложилось впечатление, что между ним и Джоном что-то есть, но сомневалась, что это имеет значение. Судя по тому, что рассказывал ей Мэвис, видящие готовы совать свой член куда угодно, так что близость с другим парнем даже не делала Врега геем.

Если уж на то пошло, то её оценка Джона подскочила после того, как она это подметила.

Джон в любом случае представлял собой довольно странную кучу противоречий.

Иногда он казался белым и даже-слишком-милым парнем из Калифорнии.

В другие разы он казался таким же крутым и чужим, как остальные. Даже когда Джон пытался стать ей приятелем, его кажущиеся небрежными слова были сдобрены проницательностью и острым умом. Определённо из тех, кто думает. Может, намного умнее, чем притворяется, поэтому Данте держалась осторожно в его присутствии — вдруг он с ней для того, чтобы она расслабилась в присутствии ледышек.

Пару раз он тоже вёл себя отпадно, рассказывал, как они будут её тренировать, а также объяснял важность защиты своего разума от враждебных видящих.

В тот раз он показался почти таким же агрессивным воякой, как и Врег.

Чем больше она разговаривала с ним в те пару недель, тем больше её впечатление о Джоне размывалось и становилось противоречивым.

Подумав об этом теперь, Данте осознала, что Джон тоже вполне секси. Обычно ей не очень нравились белые парни, но было в Джоне что-то, и не только потому, что он тусовался с этими ледянокровками. В любом случае, расти с Мостом, наверное, было то ещё приключение.

Взглянув на Тензи, она спросила:

— Кто-нибудь от них что-нибудь слышал? Сегодня имею в виду.

Тензи кивнул.

— Да.

— Они в порядке? — небрежно поинтересовалась она. — Джон? Тот парень, Врег? Они вместе, верно?

Тензи слегка улыбнулся, и в этой улыбке содержалось понимание.

— Там где Джон, там и Врег, — сказал он. — Оба в порядке.

— Как долго? — спросила Данте, сохраняя небрежный тон. — Эти двое, имею в виду. Как долго между ними что-то есть?

— Недолго, — сказал Тензи, издав языком тот щелкающий звук. — Недели... может, вот столько, — он поднял пять пальцев.

Увидев что-то на лице Данте, а может, в её мыслях, Тензи поджал губы.

— Врег тебе не подходит, кузина, — он старательно выговаривал слова. — Как и Джон, моя очаровательная приятельница. Я бы не стать думать об этом. Опасно. Он и Джон... много света. Нет других людей.

Тензи нахмурился, словно придумывая, как ещё это сформулировать. Покачав головой и снова щёлкнув языком, он по сути повторился.

— Не хорошо, — произнёс он, вновь посмотрев на жидкий монитор. — Опасно.

Он показал у своей головы универсальный жест, обозначавший сумасшествие.

— Разум и свет, — повторил он. — Понимаешь?

Данте покачала головой, нахмурившись.

— Вообще ни капли. Тебе надо дать мне что-то большее, Холмс. Ты хочешь сказать, что один из них сумасшедший? Оба? Или что?

— Да, — отозвался Тензи, рьяно закивав.

Данте рассмеялась, снова скрестив руки на груди.

— Серьёзно? Он не выглядел сумасшедшим. Джон.

Тупо посмотрев на неё ещё несколько секунд, Тензи покачал головой, как только его глаза обратно сфокусировались.

— Нет. Ладно, — он сделал глубокий вдох. — Я плохо объяснить. Фишка видящих. Не сломанный. Не такой сумасшедший. Видящим нормально. Безумие для людей. Но только на короткое время.

Наверное, увидев, что непонимание Данте лишь усилилось, Тензи вздохнул и издал тот выразительный щелкающий звук, который все они делали, а затем как будто признал поражение и переключился со своего хромого английского на естественный для него щелкающий и урчащий язык.

Данте слушала, как он говорит, и выжидала эту паузу.

Когда переводчик в её гарнитуре активировался, Тензи продолжал говорить, подчёркивая свои слова жестами рук, паузами и опять теми щелкающими звуками.

— «...Джон и Врег не просто занимаются сексом, — перевела программа. — Они вместе. В том смысле, который для видящих означает «вместе». Видящие много занимаются сексом без обязательств, это верно. Но связанные партнёры хранят друг другу верность. Когда образование такой пары в самом начале, связывающиеся видящие склонны слегка сходить с ума. Это может проявляться в паранойе, усиленном инстинкте собственничества, жестокости. Когда я говорил о сумасшествии, я имел в виду только это. С ними всё в порядке. Они не больны. Но мы, видящие, обычно ведём себя осторожнее с такими новыми парами».

Возникла небольшая пауза, пока программа перевода догоняла его.

— «...Для тебя очень плохо запасть на кого-либо из них, кузина. Это может быть опасно для тебя, даже учитывая твой юный возраст. Они знают, что ты ещё малышка, так что, скорее всего, не увидят в этом оскорбления, но лучше выбросить эту идею из головы. Понимаешь?»

— Но Джон... — смятенно произнесла Данте. — Он человек, верно? Я имею в виду, его родители были людьми. Он сам мне так сказал.

— Может, теперь уже не так, — сказал Тензи по-английски. — Не так уж человек.

— «Может, теперь уже не так»? — недоуменно переспросила Данте. — «Не так уж человек»? Это что такое? Хочешь сказать, можно заразиться от видящего и стать видящим?

— Нет, — Тензи показал одной ладонью отрицательный жест, хохотнув. — Нет... не заразны. Не как болезнь. Не так-то просто объяснить. Джон меняться, очень редко. Очень, очень редко. Случаться только в одни времена... на Списках. Как люди, которые ты находить. Понимаешь?

Данте разложила его слова по полочкам, всё ещё наполовину уверенная, что неправильно его расслышала.

Не только в той части, где он сказал, что Джон как-то превращается в видящего, но и всё это дерьмо о том, что пары видящих хранят моногамию и всё остальное. Она всегда слышала, что видящие были большими ходячими горами гормонов, что они готовы заниматься этим практически с кем угодно.

Или с чем угодно.

— Миф, — сказал Тензи, похоже, даже не обижаясь и не раскаиваясь, что в миллионный раз прочёл её мысли. — Джон и Врег... брак. Как брак. Как Мост и Меч.

— Джон и Врег женаты? — оторопело переспросила она. — После пяти недель? Они женаты?

Он показал другой жест ладонью, наклонив еёвперёд-назад.

— Это близко, — сказал он. — Пока что нет, но может быть. Может быть для Джона и Врега. Пока что да... это хорошо. Не точно. Сложно.

— Сложно, — повторила Данте, нахмурившись ещё сильнее. — Ты хочешь сказать, что всё сложно? То есть, может, они женаты, а может, и нет?

Он показал жест рукой, который, как она теперь уже знала, обозначал «спасибо»— предположительно за поправку его английского. Его радужки снова размылись, затем он оживлённо закивал.

— Да. Это близко. Близко. Намного ближе, кузина. Может да, может нет.

Она вздохнула. Но в этот раз она хотя бы его поняла.

По большей части.

Забив на Джона и Врега, Данте со вздохом опустилась на сиденье и оттолкнулась кроссовками от ковра, чтобы стульчик закрутился. Потянувшись назад, она схватилась за спинку стула, не отрывая взгляда от строк кода, генерируемых её гарнитурой.

— Так что сегодня на повестке дня, Холмс? Ещё больше правительственных баз? Или мы можем обрушить банк? — нахмурившись, она мрачно пробормотала: —...Не то чтобы через несколько недель нам был от этого прок.

Тензи с любопытством посмотрел на неё.

— Ты видела это в новостях? Сегодня? — это был не вопрос, скорее удивление. Он переключился на прекси. – «...Они уже говорят об этом? Что валюта здесь теряет ценность? Это очень плохие новости», — перевод донёсся с задержкой.

— Ага, — сказала Данте, как только программа перевода закончила.

Она постаралась держать остальные свои мысли размытыми и как будто на фоне, как её учил Джон перед отъездом, но должно быть, кое-что всё же просочилось, и Тензи понял суть.

В этот раз он не потрудился говорить по-английски, а затараторил слова на языке видящих. В его голосе звучало заметное волнение, тёмные глаза смотрели серьёзно.

— «Ты здесь не умрёшь, — сказал он через переводчик. — Даже не думай, что мы допустим, чтобы с тобой случилось что-то плохое, кузина! Мы защитим тебя, всегда... дражайшая из наших друзей. Сейчас это самая важная наша работа — обеспечить безопасность тех, чьи имена есть в Списке Смещения, чтобы твоя раса смогла эволюционировать в её новую, самую желанную форму».

Данте попыталась сдержаться от мысленного закатывания глаз, но всё равно пнула ковёр носком кроссовка чуть сильнее, чем нужно.

— Конечно, — пробурчала она, не трудясь скрывать сарказм в голосе. — Чтобы у нас были места в первом ряду, когда придёт Большой Босс и вышвырнет наши задницы за борт.

Тензи неожиданно улыбнулся, издав тот тихий щелкающий звук языком.

— Ты ей понравишься, — сказал он по-английски.

— Кому? — Данте смотрела на кутикулы одной руки, всё ещёотрешённо крутя стул толчками одной ноги. — Кому я понравлюсь?

— Мост, — Тензи заулыбался ещё шире. — У неё такой же юмор, такая же улыбка. Она смеётся, когда всё мрачно. И Меч тоже.

— Супер, — буркнула Данте.

Она уставилась в окно на собиравшиеся облака. Она и забыла, что к полудню на город должен накатить большой шторм. Были и предупреждения о землетрясениях. Она проверила время и осознала, что уже почти полдень.

Выдохнув и склонившись над своим монитором, она добавила:

— Ну, тогда они, наверное, обхохатываются там, где они сейчас.

Тензи не ответил.

Данте увидела, как он переводит взгляд на те же панорамные окна.

В эти несколько секунд его улыбка медленно угасла.

Глава 11. Нарроус

Воды залива Раритан поднялись вверх, волны захлестнули передающую изображение поверхность, покрывавшую переднюю часть субмарины, когда мы опустились под воду. Зеленовато-серая противная вода быстро заслонила вид облаков и проливного дождя.

Лишь тусклый свет проникал через саму воду, поскольку солнце уже затмевалось штормом.

Однако, как только мы полностью оказались под водой, вид изменился.

Освещение корпуса включилось на множестве спектров, осветив частицы в воде перед нами. Я наблюдала своими глазами и светом, как нити сенсоров струятся вперёд во все стороны, изучая воду в непосредственной близости к пирсам.

По словам подруги Чандрэ, Талей, подводная сеть ОБЭ не начнётся до тех пор, пока мы не проплывём под мостом Веррацано-Нарроус и не войдём в гавань Нью-Йорка.

Мы уже наполовину миновали бухту, когда карты этой сети начали показываться на навигационных картах, виртуально отображавшихся на консолях, которые образовывали форму подковы в носовой части субмарины. Я слышала, как Балидор, Чинья и Порэш тихо обсуждают эти карты с Талей, но не пыталась расслышать детали.

Суть я уловила.

Если карты ошибаются, мы покойники.

Если мы налажаем с навигацией, или нам не хватит места, чтобы развернуться и пройти по узким поворотам, изображённым на маршруте прохождения через ОБЭ поля... мы покойники.

Конечно, органические компьютеры должны сообщить нам это до того, как нам будет по-настоящему грозить смерть, но если компьютеры ошибутся — или если там имеется нечто, скрывающее проход от сенсоров и сбивающее с толку компьютеры — мы покойники.

Если Талей работала на Тень, и это для неё миссия суицидника, как было у Дорже с Вэшем — мы покойники.

Я стояла на слегка приподнятой палубе мостика, возле перископа, которым никто из нашей команды не пользовался — скорее всего, потому что здесь от него никакого толка. Я молча наблюдала, как Балидор, ещё два видящих, которые трудились в качестве навигаторов, а также Талей, Юми, Чинья и Порэш склонились над панелью управления субмариной и тихо переговариваются.

Вся передняя часть субмарины служила иллюминатором— её обшивка передавала изображение, показывая в деталях всё под водой и даже заставляя большие части консолей казаться прозрачными. С места, где стояла я, временами казалось, будто команда сама плывёт сквозь воду.

Сенсоры загорались всякий раз, когда контактировали с чем-нибудь: с животными, с предметами в воде, с другими суднами, с флаерами над водой, с системами вооружения или другими сенсорами, направленными на нас. Демонстрация изображений пересекалась с другими кадрами — топографической картой дна бухты, детально описывающей все возвышенности и впадины с точностью до сантиметра, так мне сказали.

Я знала, что как только мы войдём в гавань Нью-Йорка, там будет отображаться намного больше информации.

Я ничего не говорила, пока они работали.

Если честно, наверное, мне надо было последовать примеру Ревика и забуриться в другое отделение, чтобы вместе с остальными поработать над планами того, что мы будем делать, когда доберёмся до Манхэттена. И всё же я оставалась здесь, держа свой свет и тело в сторонке, чтобы они могли работать.

Казалось, мы добирались до моста целую вечность.

Как только это случилось, вид перед субмариной кардинально изменился.

В темноте проступили линии, очерчивающие сам мост, массивные цементные сваи под водой, даже их основания под илом и песком, из которого состояло дно бухты. Я смотрела, как в тёмной воде прямо под очертаниями моста проступают резкие красно-белые линии, и в горле встал ком от понимания, что это должно быть ОБЭ-поле.

Подняв взгляд, я посмотрела на карту этого поля, которая вращалась над нашими головами.

Когда Балидор с мрачным выражением взглянул на меня, я выдавила улыбку, и он сделал то же самое, кивнув мне.

«Пожелай нам удачи», — тихо послал он.

Я фыркнула, скрестив руки на груди. «Пожалуйста, скажи мне, что в этом нет необходимости. Плаваю я так себе».

Балидор усмехнулся, мягко щёлкнув языком, и вернулся к картам. Положив ладонь на спинку стула Порэша, он наклонился вперёд, глядя на панель управления и сравнивая расчёты навигации от органических компьютеров с тем, что он видел на карте своим светом.

Думаю, все мы задержали дыхание, когда приблизились к входу в ОБЭ-поле, который совпадал с промежутком между двумя сваями. Красные и белые линии искрили и пересекались по обе стороны от места, к которому мы подплыли, и создавали сетчатое поле, которое блокировало 80% моста.

Я невольно заметила тени, дрейфовавшие в воде между опорами.

Посмотрев на статистические данные, прокручивавшиеся надо мной, я увидела, что это трупы животных.

В основном рыба, но там также плавали части тел нескольких млекопитающих, включая тюленей и небольшого кита, который, наверное, подошёл к берегу в поисках укрытия от многочисленных крупных штормов. Я также видела ДНК довольно многих людей, высветившуюся на сетке там, где они дрейфовали в приливе возле полей. На дне также лежало несколько небольших лодок, включая две половины чего-то похожего на рыболовецкое судно, которое поля разрезали пополам.

Я не видела никаких других субмарин.

— Ладно, мы вводим код безопасности, — сказала Талей, повысив голос, чтобы все на мостике её услышали.

Я невольно заметила, что её голос и выражение оставались мрачными, а лицо былокак никогда бледным.Её губы поджались в линию, золотистые глаза сосредоточенно смотрели на изображение ворот ОБЭ, хоть она и заверяла, что её данные надёжны.

Все мы притихли после того, как она ввела последовательность символов, чтобы открыть подводные ворота.

Несколько секунд, показавшихся очень долгими, ничего не происходило.

Затем я увидела, как ворота начали постепенно растворяться.

Через несколько секунд в одном квадратном участке под мостом не осталось ничего видимого, кроме воды — именно в том участке, который на карте значился как дверь.

И всё же я не вздохнула с облегчением. По обе стороны этого проёма искрила и мерцала сетка, которая тянулась длинным узким туннелем под водой. Я знала, что преодоление ворот — это всего лишь первый шаг, на котором вероятность угробить себя меньше всего.

В конце концов, если бы ворота не открылись, мы бы вообще не попали в смертоносный лабиринт.

Никто не произнёс ни слова, пока субмарина проходила между двумя колоннами из цемента и стали.

ОБЭ-карта разворачивалась на моих глазах, показывая первый изгиб узкого туннеля, в который мы сейчас входили. В целом я видела три курса, изображённых на карте, но лишь один из них подсвечивался компьютерами. Этот проход вёл к нашему намеченному месту прибытия, а именно к Ист-Ривер и пирсу в районе Марри-Хилл на Манхэттене.

Я чувствовала, что все на мостике так же напряжённо наблюдают за этим, как и я.

— Ладно, — пробормотал Балидор. — Отдавайте компьютерам команду начинать алгоритм.

Я знала, что искусственный интеллект органических компьютеров будет пилотировать нас на протяжении большинства пути, поскольку он знал возможности субмарины и её габариты намного лучше любого члена нашей команды — насколько быстро она поворачивала, когда начинать поворот, на какой скорости, на какой глубине. И всё же Порэш и остальные не убирали рук с панели управления, не отводили взгляда от карты, которая накладывалась на картинку тёмных вод гавани Нью-Йорка.

Когда субмарина начала поворачивать на очерченную ОБЭ полосу, которая вела на восток, и мы вышли из-под тени моста Нарроус, я наконец-то задышала чуточку легче.

И всё же, как Пори и остальные, я ни на секунду не отводила взгляда от этих искрящихся белых и рубиновых линий.

Я всё ещё смотрела на трёхмерную карту ОБЭ-поля, когда Чандрэ подошла и встала рядом со мной у поручня мостика.

Она взглянула на меня только после того, как положила ладони на перила, и без единого слова всмотрелась в моёлицо. Когда я посмотрела ей в глаза, лёгкая улыбка коснулась её темных губ, и я осознала, что улыбаюсь в ответ.

— Нервничаешь, Мост? — сухо поинтересовалась она. — Мне тоже стоит нервничать?

Я хмыкнула, снова глядя на воду.

— Честно? Не знаю. Тебе приходилось выслушивать, как Врег больше часа твердит о том, что субмарины — это плавучие ловушки смерти? — в ответ на её усмешку я фыркнула, покачав головой. — Кто бы мог подумать, что мужчина, который способен одной рукой сокрушить череп взрослого человека, может так капризничать как маленький?

Чандрэ фыркнула, мягко щёлкнув языком.

— Брат Врег... это противоречивый мужчина.

— Я начинаю это понимать, — пробормотала я.

Она снова рассмеялась, сильнее опираясь на поручень.

И всё же её красные глаза оставались задумчивыми, когда она посмотрела на воду через органическое композитное стекло.

Она прочистила горло, показав на вид ОБЭ-полосы в воде.

— Я пришла сюда, чтобы сказать тебе не волноваться, — сказала она. — Это всё просчитано. Даже сдержанно. В сравнении с вашими недавними планами, — она склонила голову набок. —...Судя по тому, что я слышала.

Я улыбнулась ещё шире. Не смогла сдержаться.

Я знала, что она, скорее всего, пришла меня отвлечь, но если честно, я это оценила. Мои челюсти начинали ныть — так сильно я их стискивала. Мне не помешает отвлечься, чёрт подери.

— Тогда у плана должно быть больше шансов на успех, — произнесла я таким же невозмутимым тоном, как она. —...Особенно учитывая, что я практически не приложила руку к его созданию.

Уголки губ Чандрэ приподнялись чуточку выше, и она мягко щёлкнула языком.

— Ну не знаю, Мост, — глазами она продолжала изучать вид на бухту через прозрачное стекло. — Судя по тому, что слышала я, ты отлично справляешься, — она бросила на меня более многозначительный взгляд. — Я определённо не жалуюсь на собственное спасение.

Я моргнула, слегка опешив от искренности, которую увидела в её глазах.

Молчание затянулось.

Поколебавшись, я повернулась к ней лицом.

— Наверное, ты знаешь это, но Балидор мне не говорил. Месяцами. Я понятия не имела, что ты вызвалась работать на нас под прикрытием, — помедлив, я оценила выражение её глаз. — Честно, если бы я знала, я могла бы тебе врезать. Ты серьёзно не понимаешь, насколько это было опасно? Потому что я могу тебе сказать... с моей точки зрения, это было довольно рискованно.

Чандрэ пожала плечами, продолжая смотреть на ОБЭ поля.

— Ты находилась куда ближе к опасности, чем я, Мост, — произнесла она с лёгкимупрёком. — Честно, если мы будем обсуждать безумные планы, то у меня тоже найдётся, что тебе сказать.

Я хмыкнула, скрестив руки на груди и повернувшись к смотровым экранам.

— Ладно. Справедливо.

— Может, нам стоит разобраться с этим на ринге, — пошутила она. — Надавать друг другу хорошенько?

— А может, мне стоит просто надрать зад Балидору, потому что это он изначально подсунул тебе этот безумный план, — пробормотала я. — Если так подумать, я собиралась поговорить с ним об этом...

Она вновь улыбнулась, всё ещё глядя на воду.

Наблюдая за её профилем, я ощутила, как к горлу подступает ком. В те же несколько секунд я стиснула зубы. Я осознала, как долго я её не видела. Я вспомнила, как чувствовала себя, думая, что она бросила меня и ушла работать на Ревика и Салинса.

Внезапно мне действительно заходилось ей врезать.

Щёлкнув себе под нос, я покачала головой и хмуро посмотрела на Чандрэ.

— Это не имело бы значения, знаешь. В ситуации с Тенью. Когда мы отправились в Аргентину. Я бы не оставила тебя там, Чан, даже если бы ты работала на Салинса. Я бы никогда не оставила тебя в таком месте.

Высокая мускулистая видящая не ответила, но я увидела, как в её тёмных глазах что-то изменилось прямо перед тем, как она посмотрела на меня. Тот мягкий свет в её глазах проступил достаточно отчётливо, чтобы изумить меня. Через несколько секунд она отвернулась, отбросив назад свои афрокосички и посмотрев на команду, которая работала на консолях под нами.

— Я ценю это, Высокочтимый Мост, — произнесла она официально и улыбнулась, не поворачиваясь. —...Как и то, что ты не врезала мне кулаком, когда увидела.

Я снова фыркнула.

Однако я по-прежнему ощущала лёгкое чувство вины. Мне действительно было больно, когда она уехала.

Не просто больно — я злилась. У меня возникло такое чувство, будто она выбрала Ревика вместо меня, и хоть отчасти я это понимала, в то же время я иррационально сердилась на неё, хоть осознавая её мотивы умом, хоть нет.

Более того, с моей точки зрения она даже не потрудилась сказать мне об этом или попрощаться.

Она улизнула в разгар бомбёжки, которую Ревик и Салинс устроили в Дели; не сказала даже «прости» или «увидимся позже» или даже «иди ты нах*й».

Положа руку на сердце, я злилась на неё ещё доотъезда, в основном из-за той ситуации с Ревиком в Вашингтоне, в которой я частично винила Чандрэ — опять-таки, несправедливо. Я злилась на всех, кто согласился с вашингтонским планом Ревика, может, потому что легче было сосредоточиться на этом, а не на том, во что Ревик превратился после.

При этой мысли в мозгу промелькнуло другое воспоминание, и я содрогнулась.

Я накричала и на Касс тоже — а Касс там вообще не было.

Я накричала на Касс за то, что её там не было, что она не поехала с Джоном и Ревиком в Вашингтон. Я обвинила её в том, что она оставила Джона одного, заставила его быть единственным голосом рассудка во всей этой проклятой команде. Вспомнив, что наговорила тогда, я снова содрогнулась. Я извинилась перед ней в ту же самую ночь, но разве извинений после такого может быть достаточно?

Даже Джон после этого несколько дней злился на меня. Он сказал, что я знатно перешла черту. Он также напомнил мне, что это Касс устрани