Епископа Андрея (ухтомского) и ее формирование

1.1. Жизненный путь епископа Андрея (Ухтомского)до революции 1917 г.

Начало ХХ века является переломной эпохой в жизни Российского государства. Смена государственного строя, революция, гражданская война - события, которые во многом изменили облик страны и общества. Эта эпоха до сих пор приковывает к себе внимание исследователей и до сих пор она еще мало изучена. Русская Православная Церковь, как общественный институт, неотделима от истории страны. В переломные моменты истории Церковь также испытывает определенные влияния общества, светской власти, государственной идеологии, и, формально меняясь, она встает перед рядом вопросов и вызовов, требующих незамедлительного решения.

В годы революции и гражданской войны духовенство Русской Православной Церкви оказалось втянутым в гражданскую междоусобицу, и российское общество ждало от Церкви определенных решений и выводов в сложившейся непростой ситуации. Какова была роль Церкви в этот период? К чему призывает она и каково ее отношение к новой власти? Какова ее оценка свержения самодержавия и установления Временного правительства, и, впоследствии, власти большевиков? Как Церковь должна приспособиться к новым социальным и политическим условиям? Какова роль иерархов и духовенства, а также роль мирян и церковных общин? Как воспринимать отделение Церкви от государства и как, в свою очередь, Церковь может использовать свою «автономность» на благо общества и Отечества? Все эти вопросы стояли перед Церковью в это время.

Многие церковные деятели - священники, иерархи, монахи, миряне - пытаются осмыслить эти вопросы и дать ответы на них. Одним из выдающихся иерархов начала ХХ века был епископ Уфимский и Мензелинский Андрей, бывший князь Ухтомский, оставивший глубокий след в новейшей истории Русской Православной Церкви, но до сих пор мало исследованный и изученный современными церковными историками. Активный миссионер, яркий проповедник, многогранный писатель, переводчик, духовный отец, впоследствии один из инициаторов Русской катакомбной православной Церкви - он, один из немногих, видел в новых условиях благо для Церкви и, также один из немногих, критиковал деятельность Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917-1918 гг., который, по его мнению, не решил до конца проблему церковного строительства.

Епископ Андрей (Ухтомский), без сомнения, является весьма значительной фигурой церковно-общественной жизни России в начале ХХ века. Чтобы полноценно описать, правильно понять и оценить его жизнь и его взгляды, необходимо скрупулёзно изучить огромный массив документов, раскиданных по всей России (поскольку проповедническая жизнь епископа Андрея проходила и в Москве, и на Кавказе, и в Уфе, и в Сибири), и включить их в историко-политический контекст той эпохи, когда он жил и трудился.

Александр Алексеевич Ухтомский - именно так звали будущего святителя - родился 26 декабря 1872 г. в деревня Вослома Рыбинского уезда Ярославской губернии, которая была в то время родовым имением князей Ухтомских (в настоящее время это деревня Арефинского сельского поселения Рыбинского района Ярославской области, в которой осталось шесть домов и более 10 лет не числится постоянных жителей). Княжеский род Ухтомских был весьма знаменит и вел свое начало от самого князя Рюрика, имея в своей среде знаменитых воевод и князей.

Отец будущего владыки - князь А.Н. Ухтомский (1842-1902 гг.), бывший военный офицер, впоследствии служил в Канцелярии ярославского губернатора и был председателем уездной земской управы. Мать - А.Ф.

Ухтомская (в девичестве - Анфимова) (1847-1913 гг.). Брат будущего святителя - А.А. Ухтомский (1875-1942 гг.) - известный физиолог, академик Академии Наук СССР (1935), авторитетный деятель единоверия, делегат от Единоверческой Церкви на Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1917-1918 гг.

В 1887 г., успешно окончив пять классов Рыбинской классической гимназии, Александр поступил в Нижегородский кадетский корпус имени графа А.А. Аракчеева, который считался первым среди губернских кадетских корпусов того времени. Этот корпус был создан по инициативе императора Николая I в 1834 г., в 1918 г. здание корпуса будет отобрано советской властью, и лишь в 2017 г. в этом здании будет зарегистрирована некоммерческая общеобразовательная организация «Нижегородский графа Аракчеева кадетский корпус». Обучаясь здесь вместе со своим братом, во время одной из поездок домой на пароходе по реке Волге, Александр встречается с отцом Иоанном Кронштадтским, знаменитым уже в то время протоиереем Андреевского собора. И эта встреча во многом предопределила дальнейшую судьбу обоих братьев. Под влиянием этой встречи, а также чтения «Исповеди» блаженного Августина и, как можно предполагать, некой личной драмы, Александр в 1891 г. принимает решение поступить в Московскую Духовную Академию, куда и был принят в состав юбилейного 50-го курса.

Во время обучения в стенах Московской духовной академии Александр испытывает влияние инспектора (впоследствии митрополита) Антония (Храповицкого), который стал его духовником. Его влияние впоследствии отразилось во взглядах будущего архиерея относительно независимости Церкви от государства, проведения Поместных соборов, государственно-церковных отношений. В 1895 г. он успешно защитил кандидатскую диссертацию на степень кандидата богословия (сочинение «О гневе Божием») и 9 ноября 1895 г. был определен в Казанское мужское духовное училище на должность преподавателя русского и церковно­славянского языков.

2 декабря 1895 г. Александр был пострижен в монашество с наречением имени Андрей. Постриг совершал архиепископ Казанский и Свияжский Владимир (Петров) (1828-1897 гг.) Уже через три дня после пострига Андрей был рукоположен в сан иеродиакона, а на следующий день - в сан иеромонаха. Обе хиротонии были совершены архиепископом Владимиром в Казанском кафедральном Благовещенском соборе. Иеромонах Андрей он был зачислен в братию Казанского архиерейского дома.

5 августа 1897 г., согласно указу Святейшего Синода, иеромонах Андрей назначается инспектором Александровской миссионерской духовной семинарии в городе Ардон (современная Северная Осетия - Алания). Она появилась лишь два года назад, будучи преобразованной из духовного училища. Тогдашний ректор семинарии, епископ Владикавказский и Моздокский Владимир (Сеньковский) (1845-1917 гг.) назначает в 1897 г. молодого инспектора также членом Ардонского отделения Владикавказского епархиального училищного совета, где Ухтомский будет заниматься духовным просвещением осетин.

В 1898 г., согласно указу Святейшего Синода, иеромонах Андрей награждается четырехконечным наперстным «павловским» крестом, а в 1899 г. возводится в звание соборного иеромонаха Московского Донского ставропигиального монастыря.

Менее чем через год, во второй половине 1899 г., отец Андрей определяется на должность двухгодичных Миссионерских курсов при Казанской духовной академии, которые были самостоятельным учебным заведением, своего рода филиалом академии, с двумя отделениями - татарским и монгольским (в 1903 г. было открыто третье отделение - чувашское).

6 августа 1899 г. в Казани иеромонах Андрей был возведен в сан архимандрита архиепископом Казанским и Свияжским Арсением (Брянцевым).

1900 г. был ознаменован тем, что архимандрит Андрей получает еще два новых назначения - он становится членом совета православного миссионерского Братства святителя Гурия, учрежденного в 1867 г. и занимающегося просветительской деятельностью среди народов Поволжья и Сибири, а также членом Казанского епархиального училищного совета, который представлял собой административно -консультативный орган управления церковно-приходскими школами Казанской губернии.

В 1901 г. он также избирается членом Комитета «Казанского общества трезвости» (КОТ), которое впоследствии станет основанием Казанского отдела «Русского Собрания» (КОРС) - одной из первых в Казанской губернии право монархических (черносотенных) организаций. В это время архимандрит Андрей активно публикуется на страницах общественно­литературного журнала трезвеннической направленности «Деятель», где он публикует статьи, в которых выражает свою надежду на обновление общественно-государственной жизни страны, а также церковной жизни.

Летом 1903 г. архимандрит Андрей принял участие в обретении мощей преподобного Серафима Саровского, за что от императора был награжден крестом с украшениями.

По публикациям этого периода архимандрит Андрей питает большие надежды на царскую власть в России. Он ожидает, что разделение исконной «симфонии» между царской и духовной властью, совершившееся в Петровскую эпоху, будет уврачевано, и вновь вернется гармония Церкви и государства в стране. Синодальный строй Русской Православной Церкви видится им как некое извращение церковно-государственных отношений, когда Церковь становится лишь одним из государственных министерств, занимая вторичное, рабское положение по сравнению с властью царской. Иеромонах Андрей верит, что сейчас то время перемен, когда Церковь вновь может стать свободной от государства для того, чтобы помогать православному монарху управлять своим народом в духе и истине Христа. Эти идеалистические ожидания очень скоро разрушатся, и после революции и отречения императора Николая II от престола, иеромонах Андрей совершенно иначе будет оценивать как царскую власть, так и взаимодействие Церкви и государства в новых сложившихся исторических реалиях.

Во время революционных событий 1905 -1907 гг. архимандрит Андрей стал открыто поддерживать усилия «Казанского общества трезвости» и Казанского отдела «Русского собрания» по созданию право монархических, или черносотенных, организаций в Казанской губернии. И появление этих организаций он воспринял с оптимизмом и радостью. Именно в это время в своих сочинениях выражаются его симпатии к нарождающемуся обновленчеству.

В «Очерках по истории русской церковной смуты» А. Э. Левитин- Краснов и В.М. Шавров отмечали, что епископ Андрей (Ухтомский), «резко выделялся из своих собратьев /.../ был увлекающимся и ищущим человеком» ⁴². В молодом возрасте он увлекался теософией и спиритизмом, после 1905 г. «неожиданно увлекся революционным движением, почти открыто выражал свои симпатии эсерам и резко выступал против Распутина, [но] в то же время оставался горячим молитвенником и страстным приверженцем церковного обновления»^[42][43].

В мае 1907 г. архимандрит Андрей был вызван обер-прокурором Святейшего Синода П.П. Извольским (1863-1928 гг.) в Петербург для изложения проекта улучшения миссионерского дела в Казанской губернии. В это время происходит массовое отпадение крещенных татар в мусульманство, а также усиление мусульманского прозелитизма. По новому проекту было учреждено Третье - миссионерское - Мамадышевское викариатство, а архимандрит Андрей в сентябре того же года был утвержден епископом Мамадышевским, викарием Казанской епархии. Новое викариатство было учреждено императором Николаем II для заведывания казанскими миссионерскими курсами, и епископ Андрей первым назначается на это викариатство. Вместе с этим, его назначают настоятелем Преображенского миссионерского монастыря и председателем педагогического совета казанских Миссионерских курсов и.

4 ноября 1807 г. архимандрит Андрей был хиротонисан во епископа Мамадышского викария Казанской епархии. В сферу его деятельности входила миссионерская работа на инородческих приходах. После переведения епископа Андрея на другую кафедру, в 1911 г., это викариатство перестает полноценно функционировать и будет ликвидировано окончательно в 1934 г. Через некоторое время епископ Андрей основывает ряд инородческих приходов, на которых богослужение совершается на родном языке, а также открывает Трехсвятительский крещено-татарский мужской скит, который в 1911 г. был преобразован в монастырь, и (с 1908 г.) женскую Покровскую крещено-татарскую общину. В 1909 г., по инициативе викарного епископа, было основано миссионерское Братство святого Гурия, архиепископа Казанского, при котором издавался на протяжении трех лет (1909-1911 гг.) еженедельный просветительский журнал «Сотрудник Братства святителя Гурия», который касался вопросов развития церковной жизни и миссии среди инородцев. В 1911 г. журнал был переименован в «Сотрудник Поволжской миссии». Неутомимый миссионер, активный поборник инославия, проповедник православной веры - таким запомнился епископ Андрей в этот период.

В 1911 г. епископ Андрей указом Святейшего Синода и распоряжением императора Николая II был переведен на Сухумскую кафедру, где он продолжил свою миссионерскую деятельность среди абхазов и других местных кавказских народов. С января 1912 г. в Сухумской епархии трудами нового епископа стал издаваться церковно-миссионерский журнал «Сотрудник Закавказской миссии». Епископ Андрей много путешествует по приходам своей епархии, основывает новые приходы, школы, оставив после себя самую добрую память среди православных христиан - русских, абхазов и грузин.

В этот период епископ Андрей в своих речах, выступлениях и статьях достаточно резко и критично отзывается о состоянии Церкви, и о том, что все нестроения в общественно-церковной жизни страны в полной мере являются виной верховной власти. Здесь уже достаточно ясно проявляются его «антимонархические взгляды», о которых стало скоро известно не только в родной епархии, но и в столице Российской империи.

В 1913 г. епископ Андрей был переведен на Уфимскую кафедру. Это был наиболее плодотворный период его служения. Здесь он ведет активную церковно-общественную деятельность. Он основывает новые приходы, ведет духовно-просветительскую работу, организовывает приюты, школы, училища, создает народные библиотеки, учреждает ряд церковных периодических изданий, наиболее важным из которых является журнал «Заволжский летописец». В 1916 г. он основывает и становится первым председателем Восточно-русского культурно-просветительского общества, целью которого было развитие русской культуры и русских народных ценностей среди малых народностей России.

В 1914 г. в «Уфимских епархиальных ведомостях» епископ Андрей опубликовал «Письма к пастырям Уфимской епархии»^[44]. В этой статьей намечается основная программа построения церковной жизни. По мнению уфимского предстоятеля, синодальный период в истории Церкви представляется эпохой зависимости Русской Церкви от государственной власти. И в условиях этого рабского и подчиненного положения высшая церковная власть обязана исполнять функции государственных чиновников, а низшее приходское духовенство превращено в обычных требоисполнителей, утративших всякую связь с народом. Это положение дел пролагает огромную пропасть между духовенством и его паствой, что, в свою очередь, ведет к неизбежному оскудению веры в народе.

Церковно-государственные отношения синодального периода оцениваются владыкой как цезаропапистские, как вмешательство внешних, посторонних лиц, таких как обер-прокуроры и Г. Распутин, в дела Церкви. (Примечательно, что епископ Андрей был одним из немногих архипастырей Церкви, кто в печати выступал против Г. Распутина, предупреждая императора, что его покровительство закончится бедой^[45]). Чтобы избавиться от этой зависимости и возродить полноценную церковную жизнь, необходимо, по мысли автора, возродить приход и усилить позицию мирян, а также образовать при приходах независимые от высшей государственной власти богадельни, школы, больницы и училища, через которые духовенство сможет более активно и действенно влиять на общественную жизнь своего района. Для того чтобы приходская реформа осуществилась, необходимо, чтобы приход стал автономным во всем: чтобы сам приход выбирал себе духовенство, и чтобы пастырь перестал быть требоисполнителем и чиновником, став единым целым со своей паствой.

Уже в июле 1916 г. уфимский архипастырь вводит в своей епархии новую практику, согласно которой настоятели храмов отныне назначаются не властью архиерея, а избираются собранием того или иного прихода. В результате прошедшей в Уфимской епархии приходской реформы в начале 1917 г., приход становится самоуправляемым, а духовенство выборным. В мае того же года епископ Андрей созывает чрезвычайный епархиальный съезд духовенства и мирян, которое принимает «Устав православных приходов в Уфимской епархии». Согласно принятому документу, приход получал полномочия для выборов приходского совета, председателем которого мог избираться мирянин.

Как отмечали современники, владыка Андрей, несмотря на всю свою строгость и аскетичность по отношению к себе, был доступен в общении и прост со всеми и очень быстро завоевал уважение и всеобщую любовь Уфимцев.

1.2. Революция 1917 г. и ее восприятие епископом Андреем

Отречение императора Николая II от престола епископ Андрей воспринял с радостью и надеждой. Он писал, о том что, узнав низложении Николая II, «встретил это известие даже с некоторым нравственным

46 удовлетворением».

К Февральской революции 1917 г. он также отнесся довольно сочувственно. В ней он видел возможность освобождения Церкви от государственного рабства.

Принято нередко полагать, что февраль 1917 г. принес Русской Православной Церкви освобождение от пут синодально-бюрократической системы и создал наиболее благоприятные условия для внутреннего «обновления» и переустройства собственного высшего управления. Такая точка зрения укрепилась и в церковной историографии. Однако общественно-политическая ситуация и положение Церкви в этот период были неизмеримо более сложными, чем это пытаются изобразить.

Революция, несомненно, имела свой религиозный аспект, получивший свое выражение и в общественных представлениях данной эпохи. Под таковыми имеются в виду взгляды той общественности и той значительной части народа, которые оказались активными действующими силами революционной стихии.

В ходе революций 1905 и 1917 гг. духовенство России и в целом Православная Церковь не сразу смогли выработать для себя и всего российского общества определенную модель социального поведения. Уфимский епископ Андрей в этом плане был исключением. Он умело лавировал между крайностями, и имея за своими плечами огромный опыт работы с иноверцами (в первую очередь, мусульманами и язычниками), он умел

⁴⁶ Цит. по: «Я хочу принадлежать только Св. Церкви...» Священномученик Андрей, архиепископ Уфимский. Труды, обращения, проповеди, письма, документы / Сост. И. И. Осипова, Л. Е. Сикорская. - М., 2012. С. 340, 341.

в любых социальных и политических условиях создать проект для жизни и активной деятельности церковной общины.

Миссионерская работа вначале иеромонаха, затем архимандрита и впоследствии епископа Андрея, начатая в Казани и продолженная затем в Абхазии, нашла свое наиболее полное выражение именно в Уфимской епархии, где архипастырь продолжает отстаивать чистоту христианских норм - как своим собственным примером, так и своей активной просветительской и пастырской деятельностью. В издаваемом им «Заволожском летописце» (1916-1918 гг.) он неоднократно выступает со своими статьями, проповедями, письмами и воззваниями, поддерживая свою паству и привлекая новых людей к свету Христовой веры.

19 октября 1915 г. в обращении к Уфимскому земскому собранию, преосвященный Андрей указывает, что в настоящее время в Русской Церкви «все наиболее энергичные, яркие духовные мыслители и деятели» находятся в изгнании, а руководящих должностях «сидят молчальники, далекие от жизни и не понимающие жизни, а потому и не могущие быть

47

руководителями».

Такое положение вещей епископ Андрей считал следствием давления государственной власти, в результате которого за двести лет чрезвычайно усилилась инертность духовенства, что привело к полной деградации приходской жизни. Владыка считал, что для выхода из кризиса необходимо, в первую очередь, возродить церковно-приходскую жизнь, которая и только которая способна будет сохранить в русском народе те нравственные и духовные идеалы, о которых должна проповедовать Церковь Христова. Также именно приход поможет восстановить правильный церковно­религиозный быт народа и поднять его в духовном и материальном плане.

Вплоть до отречения императора от престола и февральской революции, епископ Андрей надеялся, что царская власть может и должна опираться на общество, и Церковь, в свою очередь, имеет своей ⁴⁷ Заволжский летописец. 1917. № 15. С. 407-415.

первоочередной и непосредственной задачей помочь царской власти понять эту простую истину. Но царя окружают люди, не позволявшие услышать голос Церкви, к которым епископ Андрей причислял Григория Распутина. Эти речи, особенно если учитывать, что в это время шла Первая мировая война, воспринималась власть предержащими государственной изменой.

Критикуя правящие круги и государственную власть, не способную осуществить необходимые для России и Церкви реформы, епископ Андрей вовсе не вставал в стан либералов, считая и этот стан угрозой как для страны, так и для Православной Церкви. По его мнению, либеральные элементы, набирающие в этот период силу, совершенно пренебрегают интересами Церкви, и, мечтая о власти над народом, они также смотрят на Православие как инструмент для своих честолюбивых планов управления страной. При победе этих сил Церковь также окажется в униженном положении, и если ранее она подчинялась монарху, то теперь она будет подчиняться новым правителям страны.

Епископ Андрей возлагает большие надежды на земство и IV Государственную думу. Страна будет гармонично развиваться лишь в том случае, если будет провозглашена свобода вероисповедания, в которой приоритетная роль будет отведена Православию. В своей статье, опубликованной в «Уфимских епархиальных ведомостях», он пишет, что необходимо стремиться к свободе вероисповеданий «помня, что вся истина - только в святой Церкви»^[48]. Однако точка зрения преосвященного принципиально отличается от позиции государства и большинства политических сил. Епископ Андрей считает, что сама Церковь, а не светская власть должна занимать первое место как в общественной, так и в государственной жизни страны. Более того, в идеале, епископ Андрей мыслит постепенное и планомерное претворение государственного строя в Церковь.

В начале 1917 г. уфимский архипастырь пишет о том, что для того, чтобы возродить свободную Церковь, необходимо иметь четкую и спланированную программу реформ, которая будет поддержана и одобрена Государственной Думой. Но в настоящее время все это представляется невозможным.

После того, как в Петрограде произошли революционные события, изменившие лицо страны, во многих губернских и провинциальных городах, в том числе и в Уфе, народ и духовенство вело себя поначалу выжидательно и осторожно. Первая реакция была скорее охранительной: что можно сделать, чтобы сохранить всё на прежнем месте, чтобы сохранить монархическую власть, какой бы она ни была. В конце февраля 1917 г. члены Оренбургского духовного мусульманского управления, по инициативе уфимского губернатора П.П. Башилова, обратились к местным мусульманам и муллам с призывом поддержать покачнувшийся царский трон. Но в связи с победой революции, это обращение так и не было опубликовано.

Епископ Андрей, как и большинство других провинциальных архиереев, не обладая полной информацией о революционных событиях в Петрограде, призывает свое духовенство и вверенную паству сохранять спокойствие. Так, 3 марта 1917 г. в «Уфимских епархиальных ведомостях» он опубликовал обращение «К православной пастве», где с большой осторожностью он дает оценку произошедшим событиям. В заключении этой статьи он просит православную общественность исполнять возложенные на нее обязанности «по совести, в страхе Божием, в любви друг к другу»^[49][50]. Спустя два дня, 5 марта, на страницах тех же ведомостей было опубликовано новое «Распоряжение», где прямо говорится о том, что необходимо пропускать

50

прошение на ектеньях о царе. В этом распоряжении пока еще нет оценки происшедших событий, которую уфимский владыка даст в более поздних своих воззваниях.

В то же время, 5 марта 1917 года, уфимская башкирская мусульманская общественно-политическая и литературная газета «Тормош» («Жизнь») на первой странице дает положительную оценку февральской революции: «Мучившая нас в течение веков духовными и нравственными, превышающая и адские страдания, муками злобная сила, слава Богу, отправилась в геенну» ^[51]. Несмотря на такое восторженное приветствие революции и свержение старого строя через год, 29 апреля 1918 г. постановлением Уфимского мусульманского комиссариата газета будет закрыта «за распространение контрреволюционных идей».

В первой половине марта епископ Уфимский пишет статью «Нравственный смысл современных великих событий», опубликованную впоследствии в целом ряде церковных периодических изданий. Эту статью он посвящает всем тем православным христианам, чья совесть смущена в связи со сменой правительства страны. По мнению епископа Андрея, человек, присягая Временному правительству, не нарушает прежней клятвы императору, поскольку факт отречения Николая II от престола освобождает его от этого. Причину смены формы государственного устройства уфимский архипастырь видит в том, что «режим правительства был в последнее время беспринципный, грешный, безнравственный», а Церковь была у него «на положении наемного слуги»^[52].

Теперь, как продолжает епископ Андрей, перед Русской Православной Церковью и страной стоит ряд задач. Первая и самая главная из них - это исправление синодального строя, того «двухвекового греха», который был насажден патриархом Никоном и Петровскими реформами. Другой задачей в новых условиях является возвращение в Церковь социалистов, которые, в глубине своей души, остаются искренними христианами, хотя и заблуждающимися в своих политических и социальных взглядах. Но над всеми этими задачами стоит общая - это обновление всей церковной жизни, объединение под эгидой Церкви всей святой Руси, осуществление нравственных принципов и идеалов^[53]. Несомненно, подобная программа уфимского владыки несколько резонировала как с идеологией Временного Правительства, так и с общей политикой Святейшего Синода Русской Православной Церкви.

Епископ Андрей во главе со своей духовной консисторией официально признает акт отречения императора Николая II и всего дома Романовых от престола и введение нового Временного Правительства, утвержденного Государственной Думы.

В своем обращении к духовенству епископ Андрей предостерегает клириков от всякого вмешательства в политические распри, говоря, что христианские пастыри должны оставаться вне политики, но должны радеть о своей пастве, воспитывать и поддерживать ее, именно в этом и заключается долг христианского пастыря. В марте 1917 г. он был сторонником того, что русскому духовенству необходимо «дать себе клятву ни в какую политику не лезть, никаких политических речей не произносить, а только делать свое великое церковное дело организации народа вокруг Церкви»^[54]. В противном случае, предупреждает он, «нашей паствой овладеют чужие пастухи»^[55].

Как раз в это время принимается «Устав Союза уфимского духовенства по организации приходской жизни», - документ ставший основой деятельности уфимского духовенства по оживлению церковной жизни^[56]. Успех реализации данного Устава видится разработчиками в том, чтобы в новых условиях, когда Церковь и государство стали независимыми друг от друга, Церковь смогла бы развить те начала, которые на протяжении веков оставались нереализованными. В 18 статьях Устава были обозначены основные принципы возрождения церковно­общественной жизни Уфимской епархии «сообразно началам апостольского вселенского христианства применительно к требованиям обновленного государственного строя»^[57]. Следом за этим на чрезвычайном съезде духовенства Уфимской епархии 25 апреля 1917 г. был принят проект устава «Союза уфимского духовенства нравственной и материальной взаимопомощи».

Тотчас по окончании работы съезда владыка отбыл в Петроград на сессию обновленного Священного Синода по срочному приглашению обер-прокурора В.Н. Львова. Обер-прокурор видел во владыке прежде всего либерального архиерея и именно он вводит его в состав нового Святейшего Синода. Впоследствии, при поддержке В. Н. Львова и В.М. Родзянко епископ Уфимский Андрей становится одним из кандидатов на Петроградскую кафедру.

12 мая 1917 г. после богослужения в Казанском соборе Петрограда во время проповеди, епископ Андрей обозначил свою позицию по отношению к свершившимся переменам в жизни страны назвав наступившую эпоху временем, когда «зажглась яркая звезда русского народного счастья» ^[58]. Счастье, по его мнению, заключается в том, что в отсутствии земного царя Россию «в свой Отеческий покров... Великий Пантократор»^[59].

По просьбе военного министра Временного правительства А.И. Гучкова (1862-1936 гг.) уфимский архипастырь посетил действующие войска Северо-Западного фронта. Поездка произвела на владыку тягостное впечатление. Он стал свидетелем всеобщего озлобления и упадка веры среди солдат и офицеров. Революционные преобразования уничтожили не только внешнюю мощь императорской власти, но также показали внутреннюю духовную пустоту русского народа и утрату нравственных начал как в элите, так и в среде простонародья. Указанные обстоятельства, по мысли владыки, могли привести к дестабилизации всякой власти и последующей анархии, поскольку революция должна проводиться не сверху, и начинаться не с общества и народа в целом, а снизу, с каждой человеческой личности. И эта «личная революция» должна коснуться нравственного, ценностного и духовного составляющего в человеке, воспитать и образовать его. И это задача исключительно Церкви и обновленного церковного прихода, каким его представлял себе епископ Андрей.

Об опасности анархии в сложившейся политической ситуации владыка пишет в своем обращении к духовенству Уфимской епархии, призывая «всемерно укрепить в населении доверие к Временному Правительству», которое необходимо «для спасения Отечества, для избавления нас от внутренних 60

потрясений и анархии».

В связи с такими реформационными взглядами, епископ Андрей оказался неподходящим с точки зрения новой власти. И вскоре он вернулся на свою кафедру, а митрополитом Петроградским и Ладожским был избран другой кандидат.

С 1 по 12 июня 1917 г. в Москве состоялся Всероссийский съезд православного духовенства и мирян, на который был приглашен епископ Уфимский Андрей. Во время своих выступлений архипастырь довольно резко высказывается за необходимость отделения Церкви от государства, что большинством воспринимается негативно, поскольку духовенство привыкло получать содержание от государства.

В своем выступлении 7 июня 1917 г. владыка отмечает, что несмотря решение съезда о нецелесообразности отделения Церкви от государства этого не произойдет. Епископ Андрей уверяет делегатов съезда о том, что «прежнее сожитие между Церковью и государством не восстановится. Церкви дадут гроши, нас просто выпустят на свободу с пустыми карманами. Отделение Церкви от государства произойдет непременно»^[60][61]. Причину этого владыка видит в том, что духовенство и церковная общественность «делали из прежней власти идола и исправно поклонялись ему, чем производили немалый соблазн»^[62].

В середине 1917 г. епископ Андрей публикует статью «Цезарепапизм наизнанку», опубликованную в киевском периодическом издании «Церковно-общественная мысль». В этой статье он дает характеристику синодального периода Русской Православной Церкви как подчинение государственному строю, что привело церковную жизнь к краю гибели. Государство совершенно не вправе вмешиваться во внутреннюю жизнь Церкви и диктовать ей свои условия. Церковь не подвластна светской власти и лежит вне пределов ее компетенции.

В июле 1917 г. епископ Андрей (Ухтомский) председательствовал на Всероссийском съезде старообрядцев-единоверцев, который состоялся в Нижнем Новгороде. На открытии съезда владыка призвал православную общественность на помощь в реформировании государства и Церкви заявив, что «в настоящее время не слышно русского голоса, хотя теперь не время 63 молчать, теперь нужно напрячь все силы на помощь родине».

Преосвященный постоянно говорит, выступает с обращениями и проповедями, предлагает программу возрождения Русской Церкви, о чем он неоднократно будет свидетельствовать и в своих статьях, и на заседаниях Поместного Собора 1917-1918 гг. Но многие его призывы и воззвания не нашли отклика среди его современников.

Революционные потрясения в стране побудили епископа к организации общественной и церковной жизни снизу. После большевистского переворота владыка Андрей выступает с резко антибольшевистских позиций и критикует новую власть. Он быстро понимает, что большевики пришли надолго и уже ноябре 1917 г. пишет о том, что Россия переживает «последние недели своего бытия. Кончается одна 64

страница русской истории и начинается страшная другая...».

Для Уфимского преосвященного произошедший октябрьский переворот видится результатом заговора германского Г енерального Штаба, и владыка призывает духовенство, мирян и граждан своей страны на борьбу с немецко-еврейским заговором, орудием и инструментом которого, по его ^[63][64]

мнению, является большевизм. Со временем его направление мыслей постепенно меняется, и в январе 1918 г. он допускает на заседание Восточно­русского общества двух большевиков, которые оцениваются как им как честные и в целом достойные русские люди, хотя они и придерживаются ложных взглядов. Епископ в своей речи выражает твердую уверенность в том, что большевики в массе своей способны исправиться и осознать свои ошибки, а потому интеллигенция должна помочь ему в этом.

Выступая в Уфимском Совете рабочих депутатов 13 января 1918 г. епископ Андрей, обращаясь к большевикам, говорит о необходимости прекращения «всякой ссоры, всякой вражды» и призывает их «понимать друг 65

друга и прощать друг другу несогласие во взглядах». Но если цель большевистской власти расценивалась владыкой как высокая и благородная, все же сама власть их как таковая была неприемлема для него.

В 1918 г. епископ Андрей составляет «Письма к верующим большевикам». По его мнению это та людей, «которые запутались в социалистических тенетах, задыхаются в партийной ненависти и не знают, как выбраться на верный путь жизни»^[65][66].

Епископ Андрей жестко критикует социализм, использя новую терминологию для описания новой общественно -политической жизни страны, и в противовес политическому социализму (большевизму) он провозглашает «истинный социализм духа» (то есть христианство).

В мае 1918 г. епископ Андрей публикует статью «О власти императорской и советской», в которой резко высказывается против большевиков. По его мнению, захватив власть большевики избрали формой государственного правления деспотизм, направлен против общества и Церкви. Он утверждает, что избранная большевиками политика ошибочна и посредством ее невозможно сохранить государство в целостности и

67 установить порядок в стране.

В течение 1918 г., видя изменения, происходящие в стране, епископ Андрей неоднократно высказывает свое отношение к ним. Летом того же года он произносит две проповеди, опубликованные впоследствии в «Заволжском летописце». По мнению владыки, 1917 г. является закономерным итогом политики самодержавия и называет обе свершившиеся революции, «достойным плодом достойной власти» и признает из законными и закономерными^[67][68][69]. Причину успеха Октябрьской революции владыка видит в том, Ленину удалось использовать «тот горючий материал, который представляла из себя наша молодежь, а честь воспитания этих негодников,