Профессионализм советских полководцев

 

Одним из решающих факторов победы над германской военной машиной, одержанной советскими Вооруженными Силами, стало высокое профессиональное мастерство их полководцев. Это признавали и наши союзники, и наши противники.

Д. Эйзенхауэр, например, писал: «Как солдат, наблюдавший кампанию Красной Армии, я проникся глубочайшим восхищением мастерством ее руководителей»[12].

Не откажешь в объективности и той оценке, которую дал бывший начальник генерального штаба вермахта Ф. Гальдер: «Исторически небезынтересно исследовать, как русское военное руководство, потерпевшее крушение со своим принципом жесткой обороны в 1941 году, развивалось до гибкого оперативного руководства и провело под командованием своих маршалов ряд операций, которые по немецким масштабам заслуживают высокой оценки, в то время как немецкое командование под влиянием полководца Гитлера отказалось от оперативного искусства и закончило его бедной по идее жесткой обороной, в конечном итоге приведшей к полному поражению... Над этим периодом, — признавал Гальдер, — в качестве приговора стоит слово, высказанное русской стороной в процессе резкой критики действий немецкого командования: порочная стратегия. Это нельзя опровергнуть»[13].

Говоря о полководцах, мы имеем в виду военачальников оперативно-стратегического уровня, в первую очередь командующих фронтами. Не имея четкого представления об уровне их профессионализма, трудно, если вообще возможно, дать объективную и полную картину войны, разобраться в факторах побед и причинах потерь и поражений.

В годы Великой Отечественной войны должности командующих фронтами занимали 43 маршала и генерала. Среди них были не только всемирно известные полководцы, такие, как Г.К. Жуков, К.К. Рокоссовский, И.С. Конев, но и недостаточно известные даже историкам генералы И.А. Богданов, Д.Т. Козлов, Д.И. Рябышев, М.С. Хозин, Н.Е. Чибисов и другие.

Следует иметь в виду, что преимущество советской военной школы выявилось лишь по ходу войны, в начале же все было далеко не так очевидно. Динамика изменений в корпусе командующих на протяжении войны не была одинаковой. Чрезвычайно высокой она оказалась в начальный период войны. За первые 14 месяцев боев на должностях командующих фронтами побывали 36 человек. В руководстве некоторыми фронтами наблюдалась самая настоящая чехарда: так, на Западном фронте за четыре месяца войны сменились 7 первых лиц.

Совпали сразу несколько факторов: образование новых оперативно-стратегических объединений, гибель ряда полководцев, постоянная замена одних командующих другими по причине выявившейся в сражениях профессиональной несостоятельности многих маршалов и генералов. Потребность в подготовленных военачальниках резко выросла, а хотя бы небольшой резерв командных кадров оперативно-стратегического и даже оперативного уровня отсутствовал. «Мы не имели заранее подобранных и хорошо обученных командующих фронтами, армиями, корпусами и дивизиями, — признавал Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. — Во главе фронтов встали люди, которые проваливали одно дело за другим (Павлов, Кузнецов, Попов, Буденный, Черевиченко, Тюленев, Рябышев, Тимошенко и др.)... Людей знали плохо. Наркомат обороны в мирное время не только не готовил кандидатов, но даже не готовил командующих — командовать фронтами и армиями»[14].

Испытания первыми сражениями войны не выдержал ни один из командующих созданными 22 июня 1941 г. фронтами — Северным, Северо-Западным, Западным, Юго-Западным и Южным (соответственно М.М. Попов, Ф.И. Кузнецов, Д.Г. Павлов, М.П. Кирпонос, И.В. Тюленев). Сколько-нибудь серьезного опыта командования объединениями они не имели, профессионально были подготовлены явно недостаточно.

Так, генерал армии Д. Г. Павлов стал командующим Западным особым военным округом, реорганизованным 22 июня в Западный фронт, немногим более чем за год до начала войны с Германией. Быстрому служебному росту он обязан героическим участием в национально-революционной войне в Испании и советско-финляндской войне. В Испании командовал лишь танковой бригадой, на пост командующего пришел с должности начальника Автобронетанкового управления РККА, получив в подчинение сразу сорок четыре дивизии.

Аналогичной была ситуация и с другими командующими. Новые масштабы оказались этим военачальникам не по плечу: с первых же минут войны они утратили нити управления соединениями фронта, проявили растерянность, ставили подчиненным войскам нереальные задачи по нанесению контрударов. Это была не столько их вина, сколько беда. И, к глубокому сожалению, — горе для войск, им вверенных.

То, что первые командующие оказались не на месте, стало следствием не только их личных и служебных качеств, но и неверной кадровой политики. Подводя итоги войны с Финляндией, Сталин потребовал «расклевать» культ гражданской войны и на смену прежнему поколению военачальников выдвинул героев боев в Испании, Китае, Монголии, Финляндии. Но уже первые сражения войны с Германией показали, что далеко не все из них справляются с многотрудными обязанностями. И вождь вновь пошел на кардинальное обновление высшего командного состава.

Однако, поскольку необходимым кадровым резервом Верховное Главнокомандование не располагало, оставалось следовать методу проб и ошибок. Те, кто сменил указанных выше командующих, также сравнительно быстро оставили свои посты. Так, на Северо-Западный фронт вместо Ф.И. Кузнецова в начале июля 1941 г. был назначен генерал-майор П.П.Собенников. Его опыт руководства армией исчислялся несколькими месяцами, причем в военное время — несколькими днями. Действовал он неудачно и через полтора месяца был заменен, а затем осужден. Президиум Верховного Совета СССР, лишив его генеральского звания и наград, помиловал и направил на фронт. Войну Петр Петрович закончил в звании генерал-лейтенанта на должности заместителя командующего армией.

Генерал-лейтенант М.М. Попов, переведенный с должности командующего войсками Северного фронта на аналогичную должность на вновь созданный Ленинградский фронт, уже в начале сентября был заменен маршалом К. Е. Ворошиловым. Но И. В. Сталин быстро убедился, что бывший нарком обороны совершенно не владеет мастерством ведения современной войны. Не случайно Ворошилов был назван одним из «героев отступления» и заменен Г. К. Жуковым.

Несколько дольше на должностях командующих задержались два других довоенных маршала — С.М. Буденный и С.К. Тимошенко. Из этой тройки наиболее достойным, в целом оказавшимся на уровне требований современной войны, был С.К. Тимошенко. Но тяжелое поражение советских войск под Харьковом в мае 1942 г. испортило о нем мнение Верховного Главнокомандующего. Тимошенко не выручило даже удачное руководство Демянской наступательной операцией на Северо-Западном фронте зимой 1943 г. После этого командовать фронтами ему уже не довелось.

1941—1942 гг. были не только временем «отбраковки» военачальников, не сумевших достойно проявить себя в управлении войсками фронтов. Все более активно проявляли себя и выдвигались те генералы, которые вынесли на себе основную тяжесть войны в этих и более высоких должностях. Это были полководцы новой формации — И.Х Баграмян, Н.Ф. Ватутин, Л.А. Говоров, Г.К. Жуков, И.С. Конев, Р.Я. Малиновский, К.А. Мерецков, К.К. Рокоссовский, И.Д. Черняховский и некоторые другие, по праву руководившие решающими сражениями Великой Отечественной войны.

Несложная статистика поможет составить более полное представление о тех полководцах, которые заметно выдвинулись в ходе войны. Она длилась 46 месяцев, и 43 из них командовал фронтами И.С. Конев, больше 36 — Л.А. Говоров, 34 месяца — К.К. Рокоссовский. Свое право вести в сражения огромные массы войск и техники они завоевали неоспоримыми достоинствами — умом, талантом, волей. При этом не следует забывать, что у руля фронтов они вставали не в ореоле славы, а сравнительно молодыми генералами, народу не очень известными. И выдержали конкуренцию со многими даровитыми военачальниками, назовем хотя бы таких же командующих фронтами и армиями на разных этапах войны — П.И. Батова, А.В. Горбатова, Г.Ф. Захарова, П.А. Курочкина, И.Е. Петрова, М.М. Попова, М.А. Пуркаева.

Каждый из них отличался своим полководческим почерком. Например, И.С. Конев обладал редкой интуицией, умело сочетал мощь артиллерии с быстротой, натиском и внезапностью удара. Некоторые зарубежные военные историки называют его «гением внезапности».

Много позднее, в 60-е годы, Иван Степанович Конев предельно ясно изложил понимание того, как стать полноценным военачальником, способным командовать крупными соединениями и объединениями. Такового может создать только долгая военная школа, прохождение всех ее ступеней — неторопливое, основательное, связанное с устойчивой любовью к пребыванию в войсках, проведению учений, к непосредственному командованию, к действиям в поле. Без этого, по убеждению маршала, разносторонний человек с хорошим военным образованием, волевой и имеющий свой почерк в действиях на поле боя, не может родиться. Не покомандовав полком, дивизией, корпусом, трудно стать полноценным командующим фронтом[15]. Нет сомнений, что к такому выводу видный полководец пришел, анализируя не только собственную службу, но и боевой путь многих других военачальников, в том числе тех, кто, вспыхнув, как звезда, так же быстро затухал.

Правда, Иван Степанович не всегда умело действовал в обороне, особенно в начале войны. Так, будучи командующим Западным фронтом, защищавшим Москву, в сентябре 1941 г. допустил, как и командующий Резервным фронтом маршал С.М. Буденный, фактический развал фронта. Поправлять дело тогда пришлось Г.К. Жукову.

Сложная биография выпала на долю К.К. Рокоссовского. До войны он подвергся репрессиям и был освобожден после трехлетнего заключения еще до войны, в марте 1940 г. С первого дня Великой Отечественной войны генерал-майор К.К. Рокоссовский сражался во главе мехкорпуса на Юго-Западном фронте, командовал армейской группой, а затем вступил в командование легендарной 16-й армией, героически отстаивавшей Москву. С июля 1942 г. и до конца войны Константин Константинович руководил войсками фронтов в битвах под Москвой и Сталинградом, на Курской дуге, за освобождение Украины и Белоруссии, в Восточно-Прусской и Восточно-Померанских операциях, в завершающем разгроме фашистской Германии. Его отличали умение гибко маневрировать войсками в ходе операций, исключительно яркое творческое начало при планировании и организации боевых действий, твердый характер и воля.

В ряду выдающихся советских полководцев особо выделяется фигура маршала Г.К. Жукова. Георгий Константинович обладал редчайшим даром предвидения, что в первую очередь отличает полководческий талант. Кроме глубокого, гибкого ума и развитой интуиции, Г.К. Жукова отличали редкая сила воли, непреклонная решимость выполнить поставленную задачу, твердость управления. Как писал маршал И.Х. Баграмян, Г.К. Жуков обладал «умением смело отстаивать свое мнение и идти к намеченной цели прямым путем, а не робкими зигзагами...»[16].

В августе 1942 г. Г.К. Жуков был назначен первым заместителем наркома обороны. Ранее эту должность занимал Маршал Советского Союза СМ. Буденный, и его замена очень ясно обозначила направление, в котором в РККА шло обновление корпуса высших военных руководителей. Г. К. Жуков стал также заместителем (единственным) Верховного Главнокомандующего.

Небезынтересны взгляды маршала на полководческое искусство. «Чтобы называться полководцем, — говорил Г. К. Жуков, — надо при всех других положительных личных качествах обладать еще стратегическим талантом и — что не менее важно — бесстрашием брать на себя ответственность за разработанное и принятое решение, отстаивать это решение, чего бы тебе это ни стоило. Полководец не должен бояться риска. Если бы военное искусство заключалось в том, чтобы избегать риска, то лавровые венки, вероятно, украшали бы весьма посредственные таланты... Полководец, который заглядывает в уставы, чтобы найти там решение стоящей перед ним задачи, так же мало заслуживает доверия, как врач, который при определении диагноза стал бы заглядывать в справочник»[17].

Корпус командующих фронтами по существу сформировался лишь к осени 1942 г. В последующие 32 месяца войны такое высокое назначение получили всего 7 новых военачальников (напомним — из 43).

Новая генерация командующих фронтами в полной мере утвердилась уже в 1943 г. В 1944 г. число командующих фронтами пополнил лишь один военачальник — генерал-полковник И.Д. Черняховский, начавший войну полковником, командиром танковой дивизии и выросший к моменту трагической гибели в феврале 1945 г. до генерала армии, самого молодого и одного из самых перспективных полководцев советских Вооруженных Сил.

В 1945 г. единственным новым командующим фронтом стал Маршал Советского Союза A.M. Василевский, принявший командование войсками 3-го Белорусского фронта после гибели И.Д. Черняховского. Это был выдающийся мастер стратегического планирования. Начальник Генерального штаба с 1942 г., представитель Ставки ВГК на ряде фронтов, он впервые стал командующим фронтом, и тем не менее сумел солидно проявить себя.

Что позволяло утвердиться новой генерации полководцев? За редким исключением все они имели высшее профессиональное образование, много занимались военной теорией. В одной из книг Маршала Советского Союза И.Х. Баграмяна есть упоминание о том, что кое-кто из западногерманских генералов-мемуаристов утверждал: русские полководцы побили гитлеровцев потому, что, обучаясь в военной академии рейхсвера, усвоили военную премудрость по рецептам прусской военной школы. Иван Христофорович называет такие утверждения зловредной фальсификацией. Советские полководцы учились дома в военных академиях и на многочисленных курсах усовершенствования командного состава, учились напряженно, как правило, хорошо понимая, что в век техники на привычном боевом коне далеко не уедешь. До 1941 г. успели прослушать курс Военной академии Генерального штаба И.Х. Баграмян, A.M. Василевский, Н.Ф. Ватутин, Л.А. Говоров, Г.Ф. Захаров, П.А. Курочкин. Высшее академическое образование имели 32 командующих, то есть каждые трое из четырех.

Только Г.К. Жукову и К.К. Рокоссовскому не удалось получить академического образования, но благодаря неустанной самостоятельной работе они свое редкое природное дарование обогатили военной теорией в полном объеме. Как писал известный американский историк Г. Солсбери о Георгии Константиновиче, «он знал назубок всю классическую военную литературу от Цезаря до Клаузевица». Что же касается Константина Константиновича Рокоссовского, то он всю жизнь был истым книгочеем, неустанно учился, поражая сослуживцев общей и военной эрудицией.

Большинство командующих фронтами 1943—1945 гг. были сравнительно молодыми, до 50 лет. Они росли в должности, не перескакивая, как их предшественники — командующие 1941 года, основные ступени. Солидное профессиональное образование было оплодотворено у них бесценным опытом практического руководства войсками. Их мастерство созревало постепенно (относительно, конечно, учитывая сроки, диктуемые войной), большинство полководцев смогли качественно освоить обязанности на нижестоящей должности, прежде чем перейти на вышестоящую.

Наиболее яркий пример — И. Д. Черняховский, уже в ходе войны прошедший должности командира дивизии, корпуса, армии. К. К. Рокоссовский начал войну командиром механизированного корпуса, затем командовал армией. Аналогичный путь прошел Р.Я. Малиновский с той лишь разницей, что вначале он командовал стрелковым корпусом, затем освоил обязанности командарма, заместителя командующего фронтом. Л.А. Говоров, прежде чем встать во главе Ленинградского фронта, командовал артиллерией стратегического направления, фронта, затем возглавил общевойсковую армию. Ф.И. Толбухин, имевший опыт командования дивизией еще до войны, начал ее начальником штаба фронта, затем был заместителем командующего фронтом, командующим армией, и только после почти двух лет войны ему был доверен фронт.

Во второй половине войны число командующих фронтами стало сокращаться в силу двух основных причин: ошибок и неудачных действий отдельных военачальников, и, во-вторых, уменьшения числа фронтов действующей армии. Так, в апреле 1943 г. генерал-полковник Ф.И. Голиков с поста командующего Воронежским фронтом был переведен в центральный аппарат, став начальником Главного управления кадров Наркомата обороны. За этим перемещением скрывалось острое недовольство Верховного Главнокомандующего действиями Ф.И. Голикова, не сумевшего закрепить успех наступления на харьковском направлении и позволившего гитлеровцам повторно захватить Харьков.

В 1944 г. расстался с должностью командующий Западным фронтом генерал армии В.Д. Соколовский, в течение полугода безрезультатно предпринявший несколько наступательных операций, которые сопровождались большими потерями. На 2-м Прибалтийском фронте утратил свой пост и был снижен в воинском звании до генерал-полковника М.М. Попов. Причина — серьезные просчеты в руководстве войсками.

По мере приближения конца войны и сокращения линии фронта число оперативно-стратегических объединений уменьшалось, поэтому на всех достойных полководцев их уже не хватало. В связи с этим на другие должности были перемещены или направлены в распоряжение Ставки ВГК такие полководцы, как Л.А. Говоров, Г.Ф. Захаров, некоторые другие.

И еще один факт: в корпусе полководцев Великой Отечественной насчитывается всего пять человек, которые, будучи назначены в 1941 г. на пост командующего фронтом, в этой должности войну и завершили. Это А.И. Еременко, Г.К. Жуков, И.С. Конев, Р.Я. Малиновский, К.А. Мерецков.

Говоря о типичных чертах советской полководческой школы, уместно вспомнить досье на советских полководцев, обнаруженное среди трофейных немецких документов. Министр пропаганды И. Геббельс записал 18 марта 1945 г. в своем дневнике: «Мне представлено генштабом дело, содержащее биографии и портреты советских генералов и маршалов... Почти все не старше 50 лет. С богатой политико-революционной деятельностью за плечами, убежденные большевики, исключительно энергичные люди, и по их лицам видно, что народного они корня... Словом, — делал вывод Геббельс, — приходится прийти к неприятному убеждению, что военное руководство Советского Союза состоит из лучших, чем наше, классов...»[18].

Дело, разумеется, не только в происхождении, не только в политических убеждениях, хотя и они играли значительную роль. Большинство наших полководцев оказались попросту талантливее, нежели гитлеровские фельдмаршалы и генералы. Есть все основания согласиться с утверждением И.Х. Баграмяна, что советские полководцы «по своему профессиональному уровню превзошли военачальников капиталистических стран» (прежде всего, конечно, фашистской Германии)[19].

Ведя речь о полководческом искусстве наших военачальников, следует иметь в виду те факторы, которые прямо влияли на его проявление, но от самих маршалов и генералов или совсем не зависели, или зависели в малой степени. Отметим лишь два таких фактора.

Первый из них — уровень мастерства военачальников противника. Советские полководцы оттачивали свой талант ведь не в вакууме, им противостояла одна из сильнейших армий мира во главе с крупными, даровитыми военными профессионалами. Отечественное военное искусство на первом этапе войны уступало сильной немецкой военной школе. Как откровенно писал Г.К. Жуков, «с первых моментов войны советскому командованию пришлось иметь дело с такими категориями стратегии и оперативного искусства, которое практически ему не были хорошо знакомы. Всем нам пришлось уже в ходе войны во многом осваивать науку и практику управления войсками».

И далее: «В этом вопросе советское командование находилось в менее выгодном положении, чем командование немецких войск, которое к нападению на Советский Союз имело достаточную практику в управлении войсками в современных условиях. С ростом общего превосходства наших вооруженных сил над немецко-фашистскими войсками возрастало искусство управления живой силой и военной техникой»[20].

Начиная с осени 1942 г., все крупные наступательные и контрнаступательные операции советского командования отличались оригинальностью, решительностью, стремительностью и полной завершенностью. Важнейшей отличительной чертой советской стратегии в 1944—1945 гг. была ее исключительная активность. Если в первом и частично во втором периодах войны Красная Армия переходила в наступление чаще всего после того, как исчерпывались наступательные возможности немцев, то кампании на заключительном этапе войны сразу же начинались мощным наступлением советских войск.

Больше того: если раньше проводились лишь последовательные стратегические наступательные операции, то на завершающем этапе возможности советских Вооруженных Сил позволяли развернуть одновременные стратегические операции групп фронтов.

Неизмеримо вырос и профессионализм высших военачальников. Они все более умело применяли такие способы ведения операций, как окружение и уничтожение противника. Советские полководцы овладели искусством быстрого прорыва вражеской обороны, широко использовали ночные действия войск, умело организовывали взаимодействие различных видов Вооруженных Сил и родов войск, новаторски решали многие другие проблемы военного искусства. Каждая из основных операций войны — Московская, Сталинградская, Курская, Белорусская, Висло-Одерская и Берлинская — внесли в развитие советского военного искусства свой вклад, что вылилось в общий триумф советского оружия. Чем завершилось противоборство двух армий, двух военных искусств, двух полководческих школ — хорошо известно.

Второй фактор, прямо влиявший на степень реализации полководческого таланта советских военачальников, связан со степенью централизации власти и вмешательства политиков в действия военных.

Централизация власти в СССР позволила достичь такой мобилизации сил и средств, которая оказалась недоступной противнику. Но были у нее и негативные стороны. Так, отсутствие к началу войны достаточного кадрового резерва мы рассматриваем как одно из следствий избыточного сосредоточения властных полномочий в руках лидера государства. Крайне пагубную роль сыграли репрессии против командно-начальствующего состава Красной Армии, которыми было отмечено предвоенное пятилетие. Общее число лиц высшего комначполитсостава РККА (от бригадного до высшего звена) в 1936—1941 гг. составило 932 чел., в т. ч. 729 расстрелянных[21]. Это означало подлинную катастрофу, несоизмеримую по масштабам даже с потерями в годы Великой Отечественной войны, когда погибли, умерли и были репрессированы вдвое меньше военачальников. А ведь именно из них должны были вырасти будущие командующие армиями и фронтами.

Весьма значительной, часто излишней, даже во второй половине войны была и регламентация действий корпуса советских полководцев со стороны военно-политического руководства. Сказывалась жесткая натура И.В. Сталина, из-за чего советские полководцы были ограничены в возможностях по окончательному принятию стратегических решений.

К сожалению, в нашей стране чрезмерно жесткое, а подчас и некомпетентное вмешательство политических руководителей в стратегические и оперативно-стратегические вопросы «затрудняло проведение в жизнь наиболее целесообразных решений и способов действий, вынуждало наших военачальников тратить огромные усилия на преодоление искусственно создаваемых кризисных ситуаций и трудностей, затрудняло полную реализацию их полководческих способностей»[22]. Наиболее яркий пример — утрата Г.К. Жуковым в июле 1941 г. поста начальника Генштаба за излишнюю настойчивость и стратегическую инициативу.

Нельзя, однако, не сказать, что по ходу войны Сталин, выдвинув таких военачальников, как К.К. Рокоссовский, Л.А. Говоров, Р.Я. Малиновский, Ф.И. Толбухин, И.Х. Баграмян, И.Д. Черняховский и их товарищи, и проверив их в деле, уверовал в полководцев, повысил степень их самостоятельности, так что некомпетентное вмешательство политиков в действия высших военных практически сошло на нет.

Возвращаясь к такому понятию, как «профессионализм полководца», заметим, что оно является синтетическим, включающим целый набор качеств, которые отличают военачальников высшего ранга. Широко известно, что Наполеон уподоблял достоинства полководца квадрату, где одну сторону составляет талант, а другую — воля. Правильное в своей основе, такое уподобление не исчерпывает все же понятия «профессионализм».

Здесь уместно сослаться на авторитетное суждение Маршала Советского Союза A.M. Василевского, который писал: «Война — самая суровая проверка умения управлять войсками... Наши командующие фронтами и армиями располагали знаниями и опытом, они были талантливыми военачальниками, умеющими правильно оценивать оперативно-стратегическую обстановку, принимать более удачное и неожиданное для врага решение по ней, совместно со своим штабом разработать наиболее простой, но не шаблонный, а выгодный для войск план проведения операции, быстро и тщательно подготовить войска для выполнения принятого решения»[23].

Суммируя приведенные выше суждения виднейших советских военных стратегов и результаты научных изысканий по проблеме, можно выделить важнейшие составляющие понятия «профессионализм полководца».

Во-первых — непременно личное управление войсками. По этой причине, думается, трудно согласиться с теми, кто причисляет к числу полководцев Верховного Главнокомандующего Советскими Вооруженными силами И.В. Сталина. Правильнее называть его военачальником, высшим военным деятелем и оценивать его вклад в победу над фашистской Германией с учетом именно этого обстоятельства.

Во-вторых, это — не просто управление войсками, а обязательно успешное руководство, позволяющее искусно выполнять задачи стратегических и фронтовых операций и наносить противнику поражения. (Это требование не дает оснований причислять к числу полководцев абсолютно всех военачальников, которые во время войны получали под свое командование фронт).

В-третьих, профессионализм предполагает наличие у полководцев таких качеств, как талант, широкие познания в области военного искусства, ярко выраженное творческое начало, высокоразвитая способность к правильной оценке оперативно-стратегической обстановки, нешаблонному, творческому решению поставленных задач, опыт, воля, инициатива и организаторская хватка, уверенное руководство подчиненными войсками, безусловное умение проводить свое решение в жизнь и ряд других.

В-четвертых, эти качества должны в личности военачальника гармонично сочетаться, — так, чтобы они усиливали друг друга, а в необходимых случаях недостаток одного качества компенсировался другим.

Качества, которыми должен обладать полководец, этим списком, разумеется, не исчерпываются. Дальнейшие исследования позволят более объемно представить, каким было советское военное искусство в годы Великой Отечественной войны. Неоспоримо одно: в той войне была бита одна из сильнейших армий мира и бита войсками, которых вели высокопрофессиональные кадры, воспитанные отечественной военной школой.

Р. А. Белоусов,

доктор экономических наук,

профессор

ПРЕВОСХОДЯЩАЯ МОЩЬ

(Об эффективности советской военной экономики)

 

В годы Отечественной войны на победу трудились не только солдаты, но и те «простые» люди, которые с предельной отдачей работали в промышленности, сельском хозяйстве, строительстве, на транспорте. Трудились по 10—11 часов в день, без выходных, полуголодные, измученные каждодневными невзгодами и лишениями.

И все же такой перенапряженный образ жизни был лучше того, что готовили для советских людей немецкие оккупанты. 16 июля 1941 года на совещании верхушки национал-социалистической партии Гитлер определил следующие три задачи оккупационной политики в России: «Этот гигантский пирог надо разделить таким образом, чтобы мы могли: во-первых, им владеть, во-вторых, им управлять, в-третьих, его эксплуатировать». Позже он уточнил некоторые детали: «Русские живут недолго, 50— 60 лет. Почему мы должны им делать прививки? (То есть зачем им здравоохранение? — Р. Б.) Зато дать им шнапсу и табаку, сколько пожелают... Мы не должны направлять немецких учителей на восточные территории. Иначе мы потеряем весь народ, так как вбитые в его головы знания впрок не пойдут... Вообще человека нужно учить лишь самому необходимому. Все остальное будет ему только мешать!»[24]

Советские люди в то время еще не знали, что конкретно готовят для них гитлеровцы. Но они, как говорится, чувствовали нутром, что ничего хорошего от оккупантов ждать не приходится. И на защиту своей непростой, во многом горькой судьбы поднялся весь народ. Он хотел сам распоряжаться своей судьбой, тем более, что перед войной его качество жизни стало улучшаться.

Известно, что Вторая мировая война, вопреки стараниям многих политиков, началась на Западе. Ее первой крупной жертвой стала Франция. Основная часть континентальной Европы оказалась под властью немцев. 16 июля 1940 г. Гитлер подписал директиву о подготовке операции «Зеелёве» против Англии, однако ее осуществление откладывалось, — риск был слишком велик. Массированные воздушные налеты немецкой авиации не дали ожидаемого результата, провалились также планы захватить Гибралтар и Суэц, чтобы перекрыть связи Великобритании со своими колониями через Средиземное море. Между тем запасы дефицитных материалов, необходимых для военной промышленности, таяли. В это время (28.07.40.) ответственный за подготовку вторжения на Британские острова, командующий флотом гросс-адмирал Э. Редер представил Гитлеру записку, в которой утверждал: «Военные силы русской армии следует считать неизмеримо более слабыми, чем наши, имеющие опыт войны. Захват районов по линии Ладожское озеро — Смоленск — Крым в военном отношении возможен, и из этого района будут продиктованы условия мира... С занятием побережья и Ленинграда сила сопротивления русского флота рухнет сама собой. Если еще потребуется занять Москву, то это будет решено с учетом обстановки и времени года». В заключение Редер делал вывод: проведение военной операции против России возможно до начала высадки в Англии[25].

Вскоре главнокомандующий сухопутными войсками В. Браухич получил указание начать разработку детального плана войны на Востоке. В декабре 1940 года фюрер подписал директиву о подготовке военных действий против СССР. Их начало намечалось на 15 мая следующего года: «Германские вооруженные силы должны быть готовы разбить Советскую Россию в ходе кратковременной компании до того, как будет закончена война против Англии... Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев. Отступление боеспособных сил противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено... Конечной целью операции является создание заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга — Архангельск...»[26]

В Советском Союзе не обманывались относительно того, что войны с Германией избежать не удастся. Вряд ли кто-нибудь думал, что передышка продлится все десять лет, как это было записано в договоре о ненападении. Но, неполных двух лет оказалось мало.

Что Россия все еще не готова к войне, лучше других, наверное, понимал сам Сталин, поэтому он хотел и надеялся оттянуть начало войны любыми способами. В этой связи стоит напомнить важную запись авиаконструктора А. Яковлева: «В узком кругу Сталин неоднократно говорил: нам не хватило для подготовки к войне одного — полутора лет»[27]. Эту же мысль высказывает Г. Жуков: «И.В. Сталин не был трусливым человеком, но он хорошо понимал, что возглавляемое им руководство страной явно опоздало с основными мероприятиями по подготовке страны к большой войне с таким сильным и опытным врагом, как Германия».

Вместе с тем, будучи человеком объективным, Г. Жуков добавляет: «Думается мне, что дело обороны страны в своих основных, главных чертах и направлениях велось правильно. На протяжении многих лет в экономическом и социальном отношении делалось все или почти все, что было возможно... Требования наркомата обороны о массовом производстве новейших образцов самолетов, танков, артиллеристских тягачей, грузовых автомобилей, средств связи и прочей боевой техники лимитировались, прежде всего, ограниченными экономическими возможностями»[28].

Несмотря на то, что эти возможности были действительно ограниченными, за два неполных года, которые дал России договор о ненападении, она сумела увеличить численность своих войск в 2,8 раза. Всего было сформировано 125 новых дивизий. Начался серийный выпуск новых моделей самолетов, танков, орудий и других видов вооружения.

В то время Сталин не только понимал, что война неизбежна, но и чувствовал ее приближающее дыхание. Так, открывая в конце мая 1941 года расширенное заседание Политбюро, в котором участвовал высший командный состав Красной армии, Сталин прямо сказал: «Обстановка обостряется с каждым днем, и очень похоже, что мы можем подвергнуться внезапному нападению со стороны фашистской Германии» [29].

22 июня 1941 года германские войска, грубо нарушив свои обязательства по договору о ненападении, вторглись в Россию, уверенные в том, что быстро дойдут до берегов Волги и до зимы вернутся победителями.

Стоит напомнить, что промышленный потенциал Советского Союза в начале Отечественной войны существенно уступал потенциалу Германии, установившей контроль над материальными ресурсами почти всей Европы. Поэтому, чтобы противостоять мощному натиску вторгнувшихся в страну немецких войск и создать предпосылки для Победы над ними, нужно было найти или создать дополнительные преимущества, опираясь на которые, можно было бы добиться решающего перелома в ходе военных действий.

К преимуществам, которые Советская Россия имела перед Германией, бесспорно, относились: огромная территория, большая численность трудолюбивого, мужественного, терпеливого народа; мощный интеллектуальный и духовный потенциал; богатые природные ресурсы, а также весьма эффективные плановая и финансовая системы управления экономикой. Таковы факторы, которые вносили существенные коррективы в соотношение не только промышленного потенциала, но и всего комплекса национального могущества двух воюющих стран.

Чтобы привести все эти факторы в действие, то есть практически реализовать реальные преимущества Советской России, потребовалась более рациональная организация военного и гражданского хозяйства, а также более эффективное по сравнению с Германией управление комплексом всех ресурсов, в том числе, социально-экономического и организационного характера. Речь шла также о том, чтобы получить более высокую отдачу от патриотического подъема людей, сильных сторон централизованной организации хозяйства, а также господствующего положения государственной собственности.

Таким образом, система организации и управления военной экономикой России имела в своем распоряжении весьма действенные рычаги, с помощью которых происходила мобилизация основной массы материальных и людских ресурсов. В Германии такого инструментария управления экономикой полностью создать не удалось, хотя централизованное управление военной промышленностью с помощью министерства вооружений, а также свой четырехлетний план и там были введены в действие.

Опираясь на более эффективно организованную военную экономику, вновь перестраиваемую в связи изменившимися условиями, советское руководство имело основание заявить: «Победа будет за нами!». Однако для практического решения этой задачи, которая для многих казалась неразрешимой, потребовались четыре крайне тяжелых, напряженных и долгих года...

В первые дни и недели военных действий, почти на всех участках фронта от Балтийского до Черного морей, части Красной армии отступали. <