Долгая дорога в Большетархово

   Чем дальше в историю уходят события тех героических лет, тем важнее передать будущим поколениям правду об этой войне. В сентябре 1941 года фашистами была установлена блокада Ленинграда. По невежеству или по злому умыслу, но получилось так, что основная масса продовольствия Ленинграда была сосредоточена в одном месте – на Бадаевских складах. Фашисты об этом знали. 8 сентября 1941 года они нанесли мощный бомбовой удар, и Бадаевские склады были сожжены. Ленинградцы остались без главных запасов продуктов питания. Большинство зданий в городе не обогревалось и не освещалось. Зима оказалась снежной и суровой. В январе 1942 года морозы доходили до 30 градусов. Замёрзли водопроводные трубы. Для истощённых людей было мучительным занятием ходить за водой к прорубям на Неву и каналы. В 125 граммов хлеба, которые выдавались по карточкам, входила не мука, а различные наполнители, например, целлюлоза. Смерть от голода начала косить ленинградцев с ноября 1941 года. Вокруг Ленинграда находилось большое количество колхозов, а защитники Ленинграда – солдаты, умирали с голоду. В колхозах всё сдавалось фронту. Голод был мучительным кошмаром, когда людям приходилось есть кошек, собак, мышей, пока они были. Потом вазелин, клей, кожу.

Несколько облегчила положение Ленинградцев «дорога жизни», проложенная по льду Ладожского озера. Под огнём противника по этой дороге шли вереницы машин с продовольствием и боеприпасами, а обратно вывозили истощённых людей.

Осенью 1941 года хотели людей увозить через Ладожское озеро, но немцы бомбили судна и мало кто спасался.

В марте 1942 года объявили, что со станции Токсово будут вывозить людей. До Ладожского озера ехали на поезде. На остановках выносили с поезда трупы. Через Ладожское озеро везли на машинах. Опять бомбёжки, кругом всё сверкало, машины уходили под воду, родственники теряли друг друга. Дальше везли на поезде. Люди ехали измождёнными, с потухшими глазами.

Привезли в Омскую область в деревню Любино, где был большой колхоз. Начали работать в колхозе, набирались сил, а в июне 1942 года на пароходе приехали в Нижневартовск, а потом на барже, которую тянул катер «Днепрострой», в Большетархово.

Поселили всех в клубе. Наутро взрослых отправили на рыбалку. Весной все подростки в рыбоучастке работали в лабазе на обработке рыбы. Осенью в огромную яму носили воду в вёдрах на коромысле, а зимой взрослые забивали эту яму льдом, который шёл летом для заморозки рыбы. Дети всю зиму вязали сети.

В рыбоучастке не хватало лошадей и все рабочие по 40 километров щли пешком из Большетархово в Соромино, Пылино, Нижнепылино, малотархово, Савкино. Тёплой одежды, обуви не было.

После военное время тоже было нелёгким. Рабочих рук не хватало, женщин

отправляли на рыбалку далеко от дома. Малолетние дети оставались одни.

Быстро идут года, всё меньше остаётся людей, которые прошли эти суровые, страшные годы. И те годы останутся только в истории.

Приехали в Большетархово семьи эвакуированных из под Ленинграда: Рякке, Робонен, Иваринен, Еронен, Скребловы, Каупонен, Лукконен из деревень Мистолово, Аволово, Мостонолово и других.

Приехали эвакуированные в начале июня 1942 года.

 

Алиса проживала в пригороде Ленинграда в посёлке Кавголово с матерью Варварой Мартыновной и братом. Отец умер ещё до войны. «Ленинград горел пламенем,- рассказывает Алиса Матвеевна,- и постоянно кружилинемецкие самолёты над деревнями, бомбили. Люди прятались». Алиса вместе с другими рыла окопы, работала на лесозаготовках. Дома из продуктов была картошка, на работе давали паёк. Тогда Алисе шёл пятнадцатый год. Она видела, как люди умирали на ходу, их заносило снегом, некому было хоронить. В марте 1942 года семью эвакуировали. До станции Токcово шли пешком. Было очень много народу. Всем хотелось поскорее выбраться из этого кошмара. Через Ладожское озеро ехали на машинах, а там ждал поезд. Ехали очень долго, в товарных вагонах. В июне они прибыли в Большетархово. Сразу всей семьёй пошли на работу, ловили рыбу для фронта. Здесь не было бомбёжки, но не было еды и одежды. Вещи, которые привезли с собой, меняли у местных жителей на муку. Жили впроголодь. Рабочий паёк - 600 гр. При выполнении плана давали дополнительный паёк хлеба. Но всё равно нехватало при такой тяжёлой работе. В сорокаградусные морозы ночевали у костра. Ветки ломали, чтобы сидеть не на голом снегу. Ходили только пешком. Весной и осенью приходилось идти по тонкому льду и за собой на санях везти инструмент и невод. Таскали тяжеленные носилки с рыбой, которую морозили и укладывали в ящики. От тяжести руки к вечеру ныли, соль разъедала малейшие ранки. Одно утешало, рыбу отправят бойцам на фронт. И так все работали во имя победы бок о бок – дети и женщины разного возраста и национальностей: финны, калмыки, ханты, русские

Алиса Матвеевна Соснина – ветеран труда, имеет медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 годов», знак «Жителю блокадного Ленинграда» и множество почётных грамот.

На родину Алиса Матвеевна не вернулась, так и осталась жить в Большетархово. Да и куда ехать, если вросла она корнями в сибирскую землю. Здесь она встретила свою судьбу. Воспитали с мужем четверых детей, и всё было бы хорошо, но застуженные на рыбалке ноги и руки не покоя; болят и ноют, заставляют вспоминать тяжёлую юность чаще, чем хотелось бы.

Соснина Алиса Матвеевна умерла 6 января 2007 года.

 

  

На фото слева направо:  

фото№1 блокадницы 1970 год: снизу справа Коротаева Алиса Матвеевна, рядом Рякке Алина Ивановна, Каупанен Хильда Павловна, Ранинен Анна Михайловна; второй ряд справа Соснина Алиса Матвеевна, Робонен Элма Ивановна, Еронен Елизавета Семёновна, Алина Тюня Матвеевна

Фото № 2 – Робонен Анна Мария; № 3 – Ранинен Хильда Фоминична; №4- Рякке Сулла Матвеевич; №5 – Рякке Матвей Фомич; № 6- Тухас Хильда; № 7- Рякке Анна Семёновна; № 8 – Рякке Павел Павлович; №9 – Робонен Лемпи

ДЕТИ

 

«ПРОВИНИВШЕГОСЯ»

 

НАРОДА

 

В июне 1944 года в наши края привезли калмыков.

Пораньше в деревню Пылино приехали братья Шалхеновы Ефим и Клим. Рабочих рук в то время особенно не хватало. Много мужчин во время репрессий погибло, а в войну призвали мужчин на фронт. В основном остались старики, женщины, подростки и юноши до 18 – летнего возраста. Приехали семьи Нимгировых, Читленовых, Кусимовых, Намруевых, Шалхеновых. Эти семьи направили работать в колхоз. Соня Шалхенова работала на протяжении многих лет дояркой в колхозе им. Микояна, который располагался в деревне Большетархово.

 

Бимбеева Бося с дочерью Раисой, Бембеевы, Болдырева Мария, Манджеева Баерта с сыном Долбаном и дочерью Анной, которой исполнилось 19 лет, стали работать в Большетарховском рыбоучастке: кто на рыбалке, кто на обработке рыбы.

Встретили их не очень дружелюбно. Одежды теплой и обуви у них не было. Рыбачили босиком и поздней осенью и ранней весной, когда ещё идет шуга. А по берегу ходил уполномоченный, тепло одетый и при окончании работы он отсчитывал недоязков по количеству рыбаков: на каждого по одному и рыбу увозили.

 

Манджеева Баерта с сыном Долбаном (фото слева) и дочерью Анной (справа) жили в Долбановском районе, деревня Лиман. Анна хотела учиться, но в деревне была только начальная школа. Когда подружки поехали учиться в село другое, мать Анну не отпустила, сказала – и дома дел много.

В 14 лет Анна стала рабочей рыбной артели. Молодость побеждала каторжный труд, но с началом войны работать стало тяжелее, нормы и планы росли, а мужчин оставалось в хозяйстве всё меньше. Под тяжёлые мешки и ящики подставляли свои плечи женщины.

   А в 1943 году – новая беда – возле каждого дома – милиционер. 

Сердца людей сжимались от недобрых предчувствий и хоть за собой никакой вины видели – понимали – не к добру.

На сборы дали 15 минут. Анна, со слезами на глазах оглянулась последний раз на комнату, где родилась и выросла.

 А что дальше? А что же с нами будет? К чему еще надо быть готовой? – в голове мелькали разные мысли. 

В деревне стоял вой: плакали дети, не поминая, что происходит, плакали и взрослые, не зная, что дальше будет, ревела скотина, которую подоить и накормить не разрешили, выли собаки, словно чувствуя разлуку.

  Привезли на железнодорожную станцию, погрузили в товарный вагон и отправили на восток. Ехали долго, очень долго. На остановках один раз в день старшему по вагону давали ведро баланды и хлеба на всех. Люди стали болеть, особенно дети, и умирать от голода и болезней. На остановках мертвых выгружали и складывали их штабелями прямо на платформе. А люди от пережитого ставшие вдруг равнодушными и безучастными к происходящему, уже не отводили глаз, как будто смерть стала явлением привычным и обыденным.

Конечным пунктом пути был город, названия которого никто не знал.

 А потом привезли Астраханских рыбаков, голодных и раздетых, больных и усталых, в Ларьякский район в деревню Большетархово.

Всех приехавших отправили на рыбалку. Жилья не хватало, приходилось рыть землянки на берегу – готовиться к зиме. У Муды остался в живых один сын Володя, которого как только немного подрос, отправили работать на пилораму. На рабочем месте он вскоре трагически погиб.

 

Манджеева Баерта приехала в Большетархово со своими детьми. Сыну Долбану было 11 лет, дочери Анне – 19 лет. На следующий день Баерта вышла на работу в цех по засолке рыбы. Мучил голод и холод.

В день давали хлеба 200 грамм и одного недоязка или щучью голову.

Анна, хоть и привыкшая к тяжёлой работе с малых лет, очень мёрзла, ведь тёплую одежду не успели взять с собой. Щёки и нос у всех калмыков поначалу были обмороженными.

Анна вместе со всеми таскала соль, солила и морозила рыбу.

Техники конечно в те времена не было никакой: всю работу делали вручную: ящики с рыбой, мешки с солью – все носили на спине. Носилками носили рыбу с берега в цех переработки.

Когда разрешили вернуться домой, Анна осталась на севере, привыкла к снегу и морозам, которые поначалу были в диковинку.

Манджеев Долбан Ботаевич родился в 1933 году.

В Большетархово приехал с матерью и сестрой Анной в июне 1944 года. Ему тогда было 11 лет. С малых лет он сначала помогал взрослым на рыбалке. Так до самой пенсии работал ДолбанБотаевич в Большетарховском рыбоучастке, возглавляя звено рыбаков. Был наставником для молодых ребят, так как очень хорошо знал особенности лова рыбы. Не раз после войны уходил на    

весновку на озеро Самотлор, катил бочки с солью по непроходимым болотам.

Послевоенные годы были такими же трудными, калмыки были сосланы и поначалу к ним относились русские и уже обжившиеся финны враждебно, в день давали им по одному язю или по средней щуке, забирали весь улов сразу, вся рыба шла в план.

Бимбеева Бося с дочерью Мангутовой Раисой(на фото стр.102) дочь Бимбеевой Боси с подругой) приехали из деревни Ендыки. Одежды теплой не было. Вместо обуви шили из брезента нырики,зимой в них рыбачили, хотя в то время уже были американские ботинки, а летом ходили в основном босиком.

 

Босина сестра, Муда Бимбеева (фото слева), пережила большое горе. Пока ехали в поезде, из девяти детей восемь умерли и остались лежать на платформе.

 

Болдырева Шина (справа) приехала с дочерью Машей из деревни Икряное. Хотя Шина была молодая, в деревне её называли баба Шина.

Все калмыки не унывали, работа привычная, что на прежнем месте рыбалка и обработка рыбы, так и здесь в Большетарховском рыбоучастке. Все полюбили бабу Шину. Она знала наизусть стихи, много сказок и рассказов и хорошо пела песни. Если родители уходили или уезжали куда - нибудь по делам или на работу, многие просили остаться и присмотреть за детьми бабу Шину. Для детей это был праздник. Она умела найти с детьми общий язык, веселились все вместе.

 

 

Немгиров Дорджи Царенович (слева) приехал с сестрой Босей (справа). Работать назначили счетоводом в деревне Пылино при председателе Соромине Якове Ивановиче. Колхоз им. Войкова в то время славился достижениями и в животноводстве, и в перевыполнении плана рыбодобычи, и в полеводстве. Когда колхоз им. Войкова присоединили к Большетарховскому колхозу им. Микояна, Доржи Царенович стал работать счетоводом в колхозе им. Микояна до отъезда на родину.

 Бося Цареновна работала в рыбоучастке. Её слушались все калмыки. Когда разрешили вернуться на родину, она собрала всех калмыков и сразу все уехали. Обратно вернулись Манджеевы и Бимбеевы.   

Александра, Соня, Ефим и Клим Шалхеновы стали работать в колхозе.

 Александра на разных работах: пилила дрова, работала в поле, на сенокосе.

Соня приняла группу дойных коров. Работа дояркой тяжёлая, всю работу выполняли вручную: надо накормить, напоить, убрать навоз, подоить. Целый день, с раннего утра до позднего вечера, на работе.

Ефим, а потом подрос и Клим – он с 1937 года рождения стали ловить рыбу. Хотя условия жизни были трудными, все люди работали с большой самоотдачей, никто не жаловался на трудности, может быть потому, что все были молодыми. После работы шли в клуб, а в клубе часто ждала снова работа. Прямо в клуб завозили тальниковые прутья и молодежь соскабливала кору. Кора шла дополнительным кормом для животных на ферме.

                                           83

 

Бимбеев Иван (1 фото, справа) приехал в деревню Большетархово молодым, здесь нашёл свою вторую половинку девушку Марию (молодая справа). Женился. У них родились две дочери Галя и Лида.

Также в Меге Мысовой в колхозе работали три брата Алташевых и семья Манджиковых.

Здесь встретили калмыки конец войны. Радовались, думали,

теперь можно будет вернуться домой, на родину. Не разрешили. После войны тот же голод, норма хлеба и рыбы. Голод и холод – вот и всё, что запомнилось с тех времён! И ведь выжили!

Только в 1957 году калмыков реабилитировали и разрешили вернуться на родину.