О Фиолетовом Крокодиле и внушенных событиях

 

рассуждение четвертое

 

Вернемся к бревну. Чем или кем определяется уровень риска? Кто оценивает вероятности неприятностей?..

Инстинкт самосохранения: опыт предков в генах плюс опыт личный — опыт падений, травм…

Инстинкт плюс опыт — они и сидят в подсознании.

Почему так трудно «не думать о Белой Обезьяне»?

Потому что человек не догадывается или не умеет думать о Фиолетовом Крокодиле… Что побуждает дернуться и пролить полный стакан, если велено не пролить ни капли? «Нельзя» плюс неумение предоставить несущей руке свободу. Что заставляет начинающего велосипедиста непременно наехать на препятствие в стороне от дороги? Все то же «нельзя» плюс сверхконтроль…

Во всех этих случаях и в иных подсознание назначает предполагаемым событиям свои вероятности.

Когда бревно низко, когда падать не опасно — вероятность падения в расчет не берется. Когда бревно высоко, когда падать нельзя — вероятность падения принимается за максимальную и событие прогнозируется с такой силой, с такой убедительностью, что действительно происходит! — оно ВНУШАЕТСЯ!..

Сознание: «Этого не случится, потому что этого не должно быть». Подсознание: «Этого не должно быть, значит, это может случиться!..»

Есть парадоксы и противоположного знака — защитные вытеснения, когда явные неприятности и угрозы непостижимым образом игнорируются…

Итак, получается, что не я оцениваю ситуацию и не я принимаю ответственные решения, а мое подсознание?..

Оно за меня решает, на что мне обращать внимание и что игнорировать, бояться мне или нет, напрягаться или не очень… И ставит сознание перед свершившимся фактом: боюсь, напрягаюсь… И рождает события, с которыми само же и борется!..

Мое подсознание главнее меня? Это мое правительство? Но я ведь не выбирал его, я его не хочу!..

 

 

Менять высоту бревна, не сходя с него

 

рассуждение пятое, но не последнее

 

Не устану повторять: мы сами себе лучшие учителя.

Мы — образцы совершенства, но образцы, увы, очень часто беспомощные, не умеющие собою воспользоваться.

Как мы противостоим своей постоянной зависимости от земного тяготения? Почему не падаем при вертикальном стоянии, при ходьбе, беге, прыжках, при лазании?

Потому что двигаемся. Потому что пребываем в потоке движения. Потому что перемещаем себя в пространстве даже при, казалось бы, неподвижном стоянии.

Заставляем работать на себя своего Хозяина — само Тяготение. Опираемся на его же силу для удержания себя в равновесии, упреждая его воздействие, распределяем свой вес — играем, танцуем с ним, балансируем…

Кто пройдет по высоко поднятому бревну без дополнительных опор?.. Пройдет акробат, тренированный канатоходец — свободно, легко, при этом еще жонглируя — жонглирование и помогает…

Пройдет человек, глубоко загипнотизированный, которому внушено: либо что бревно низко, либо что он бесстрашен. (Один загипнотизированный мною подросток, нескладный и трусоватый, которому я внушил, что он великий канатоходец, легко прошелся по верхней штанге футбольных ворот туда и обратно).

Пройдет человек просто привычный — рабочий-высотник. «Если тебе удалось отвлечься и думать о чем угодно, только не о высоте, все в порядке», — говорил мне один из них. Иными словами: застресс снимается уменьшением мотивации, а это достигается подключением другой цели — дополнительной или соперничающей.

Пройдет (пробежит!) и спасающийся или — еще вернее! — кого-то спасающий, на себя наплевав, от смертельной опасности. Такие случаи описаны многократно: спасаясь или спасая, люди чуть ли не по нитке одолевали пропасти, не успевая подумать… «Клин клином».

Пройдет человек, умеющий самонастраиваться.

Я не эквилибрист, но, когда вышел на некий уровень управления тонусом мышц, а через них — психикой, а через психику — телом, стал замечать, что пребывание на высоте дается мне несравненно легче, чем раньше.

В нескольких случаях проверил себя над пропастью…

И в жизни, на бревнах невидимых, все точно так же.

 

 

Парадоксом по парадоксу

Человек соткан из противоположностей, из противоречий, из полюсов. Каждый из нас состоит из великого множества противоборствующих и непримиримых начал, и если одно побеждает — другое ищет себе компенсации, возмещения в чем-то (или в ком-то) другом: сила—в слабости, доверчивость — в подозрительности, страстность — в холодности, дисциплина — в хаосе, мужчина — в женщине, и наоборот…

Противоположности живут в людях и разбросаны среди них, как разноцветные камни в необъятной мозаике, как зловония и ароматы, как свет и тень.

Нет способности, не имеющей своего дефекта. Нет идеи, не имеющей контридеи. Нет характера, не имеющего антихарактера. И болезни нет, которая не имела бы антипода в виде другой, обратной болезни.

В потоке психотерапевтической практики полярности часто приходят вместе или сразу же вслед друг за другом: работает странноватый закон парности, или, как называют его статистики, закон кучности редких событий.

Вот и я некое время назад, имея уже успешный опыт парадоксального лечения женской фригидности и мужской импотенции, столкнулся почти одновременно с двумя случаями невроза одного и того же органа — мочевого пузыря, по симптоматике прямо противоположными.

В одном — человек испытывал позывы, как только оказывался в незнакомой обстановке или среди незнакомцев; в другом — наоборот, не мог сделать это простое дельце в присутствии кого-либо, даже за дверью…

В обоих случаях зашкаливающее внутреннее напряжение создавала чрезмерная зависимость от эмоционального поля окружающих — оба страдальца (один из них — женщина) относились к разряду так называемых медиумических натур. Уйма лекарств, гипноз, аутотренинг и прочее, перепробованное до обращения ко мне, не дало толку. «Последняя надежда на вас…»

Оба были излечены с помощью индивидуальных приложений Парадоксального Метода. Убедил стараться сознательно делать то, что само собой делает глупое подсознание — бороться наоборот.

«Вы меня вылечили от такого ада, какого я и врагу не пожелал бы», — благодарил меня со слезами на глазах один из исцеленных. — «Вылечил вас не я. Вылечил Доктор торобоаН.» — «Кто, простите?..» — «Доктор Наоборот, написанный наоборот».

 

 

Птица Франкль

Тем, кто спрашивает меня, кто мои учителя, вдохновители и божества, отвечаю: один из них — Виктор Франкль, австрийский психотерапевт, прошедший фашистский лагерь смерти, выживший и помогший выжить еще многим… Великий оптимист, великий гуманист и великий доктор.

Мне посчастливилось увидать Франкля. В возрасте 86 лет он приехал в Москву с лекциями, выступал перед психологами. Легкий, сухой, изящный, упруго-подвижный, вневозрастный, с лучезарным лицом и летающими руками, он был похож на какую-то инопланетную птицу.

Читал, вернее, почти пропевал свои лекции на английском молодым голосом с такими ясными, мощными интонациями и такой выразительной мимикой и жестикуляцией, что его можно было понимать и без слов.

Франкль не только сам понял, что жизнь каждого человека, какою бы ни была, имеет великий и сокровенный непреходящий смысл, но и предложил многовариантный системный способ доказательства этого самому человеку.

Способ этот он назвал Логотерапией — буквально: лечение смыслом, смысловое лечение. Подробно об этом позже, а сейчас — только о малой частности.

 

Упертость против упертости

 

Метод лечения неврозов «от противного» в своем исполнении Виктор Франкль назвал «парадоксальной интенцией». Интенция — намерение, стремление; обратное, значит, стремление.

Тот самый симптом, от которого пациент страдает и хочет избавиться, вменяется ему в обязанность, становится его заданием, его долгом, его «надо».

Если, например, у человека «писчий спазм» — неуправляемое напряжение мышц руки, держащей карандаш или ручку, то ему предлагается вызывать у себя этот спазм нарочно и как можно сильнее — и… спазм исчезает. Если человека мучает страх или парализующее волнение — перед выступлениями, например, перед полетом на самолете или перед поездкой в лифте, — психотерапевт предлагает боящемуся вызывать у себя эти страхи намеренно, заблаговременно и как можно сильнее, при этом еще и как можно выразительнее изображать их, возводить в степень автокарикатуры, гротеска! — и страх уменьшается, а затем и вовсе уходит.

«Не спите ночью? — говорил Франкль пациентам с бессонницей. — Прекрасно. Старайтесь не спать! Старайтесь изо всех сил, бодрствуйте! Боритесь со сном! Боритесь, как ребенок, когда ему интересно еще пободрствовать, поиграть, позабавиться, хотя уже наступило скучное время спать. Посмотрим, что из этого выйдет, сумеете ли вы одолеть сон…»

Пациенты, выполнявшие это назначение добросовестно, с изумлением сообщали, что после какого-то критического момента сон вдруг начинал сваливать их так быстро, как никогда, — словно подземная река, наконец-то прорывшая себе русло… Те же, кто по-прежнему продолжал стараться уснуть, оставались при своей бессоннице и погружались в нее все глубже.

Так излечиваются зацикливания и западания, неврозы упертости, будь это бессонница или какая-нибудь роковая глупость в отношениях с человеком. Упереться в противоположную сторону, переменить отношение добросовестно и осознанно — парадоксом по парадоксу, бревном по бревну!

 

 

Как не удержится мальчик

отведать вина из сосуда,

который при нем запечатан,

как опрокидывает колесницу

с возницею вместе

нещадно хлестаемый конь,

так и Фортуна

чрезмерность усердия

нам не прощает

и надоедливых псов

щелкает по носу Зевс…