В концлагерях близ мест. Озаричи89 Полесской обл. в марте

1944 г.

18 марта — 30 апреля 1944 г.

№ 80

Акт комиссии военнослужащих Красной Армии и

гражданского населения о массовом истреблении

гитлеровцами стариков, женщин и детей в концлагерях

близ дер. Холма и Медведев Домановичского

района Полесской обл. в марте 1944 г.

18 марта 1944 г.

18 марта 1944 г. мы, нижеподписавшиеся, комиссия в составе

председателя майора Балакова П. Ф., капитана Тапеенкова М. Ф., ка-

142

питана медицинской службы Терехина А. Н., прокурора капитана

юстиции Комиссарова, ст. лейтенанта Краснова, представителей от

гражданского населения: Остапенко Петра Саввича 60 лет, уроженца

гор. Жлобина, Костко Марии 37 лет, уроженки Кировской обл., Сидоренко

Анны 60 лет, колхозницы, уроженки дер. Дубрава Доманович-

ского * района Полесской обл. обследовала немецкие концлагеря, в

которых было заключено советское мирное население из районов

Полесской, частично Орловской, Гомельской и Смоленской обл., освобожденных

войсками Красной Армии 18 марта 1944 г., и установила:

Лагерь № 1 расположен в 4 км северо-западнее дер. Холма, лагерь

№ 2 — в 2 км северо-западнее дер. Медведов. Оба лагеря расположены

в редком лесу на болоте под открытым небом. Площадь вокруг

лагеря обнесена колючей проволокой в 4—5 рядов и заминирована.

Обнаружено много мин замедленного действия.

Заселение лагерей началось гитлеровцами в первой половине марта

1944 г. Сюда под конвоем пригоняли женщин с грудными детьми,

стариков и старух, подростков и детей. Это — советские люди, угнанные

немцами из наших городов и сел при отступлении гитлеровской армии.

В лагере № 1 содержалось до 9 тыс. чел., в лагере № 2 — до 40 тыс.,

среди них не менее 70 проц. стариков и детей. Как видно, все трудоспособное

советское население —• мужчины, женщины — отбиралось

немцами и угонялось в Германию, а не способные работать направлялись

в лагеря. Среди освобожденных из лагерей имеется немало таких,

которые переводились из одних лагерей в другие по нескольку раз.

В числе заключенных были жители Бобруйска, Жлобина, районов Полесской

обл.: Октябрьского, Кировского**, Паричского и др.

В лагерях существовал самый дикий произвол и были созданы нечеловеческие

условия существования. Люди не смели вырыть даже

землянки; лишенные всякого продовольствия, они были обречены на

вымирание. Лагерь находился под усиленной немецкой охраной.

В пургу и в дождь женщины, старики и дети находились под открытым

небом. Гитлеровцы запретили даже разводить костры. В лагерях имелось

много случаев эпидемических заболеваний, обмораживаний. Больным

никакой помощи не оказывалось. Истощенные голодом, продрогшие

от холода, промокшие в болотах люди ежедневно умирали массами.

По заявлениям заключенных этих лагерей: 72-летнего старика

Зайцева Луки Лаврентьевича из дер. Белица Жлобинского района и

многих других, в лагере № 1 ежедневно умирало до 60 чел., в лагере

№ 2 — до 100 чел. Обессилевшие люди были не в состоянии рыть мо-

* В публикации «Озаричского», по названию районного центра.

' * Ошибочно. Кировский район — Могилевской обл.

143

гилы: трупы умерших по нескольку дней лежали на поверхности в

расположении лагерей или сбрасывались фашистами в ров возле колючей

проволоки. За 3 дня пребывания в лагерях только из одной дер.

Капустино Кировского района было расстреляно немцами 6 чел. Убиты:

Алешин Фаддей Пименович 70 лет, Гончаров Родион Константинович

86 лет, Гудкова Прасковья Кузьминична 70 лет, Иванова Марфа Григорьевна

66 лет, Иванова Анастасия Степановна 42 лет.

Немцы убивали советских людей без всякого повода. Они расстреляли

12-летнего мальчика Мишу Гусанова из дер. Козловичи Домано-

вичского района только за то, что он вышел за пределы лагерей за

водой для семьи. 82-летнего старика Глуцкого Ивана из гор. Жлобина

фашисты расстреляли за то, что он хотел развести костер, чтобы обогреть

малолетних внучат. У Погодиной Апполинарии Максимовны заболели

дети. Она стала требовать помощи, фашисты расстреляли ее

вместе с 2 детьми.

На территории лагеря обнаружен труп 15—17-летней девушки,

изнасилованной гитлеровцами. Груди девушки изрезаны, отрезан нос,

изорваны щеки, изуродовано все тело. По дороге в лагерь также имеется

масса трупов женщин, стариков и детей, уничтоженных немцами.

Раз в неделю фашисты привозили в лагерь 1 машину хлеба. Изголодавшиеся

заключенные громадной толпой окружали машину, из которой

гитлеровцы разбрасывали куски хлеба. Один раз во время раздачи

хлеба машина подошла близко к заминированной площади, и на мине

подорвалась Семенова с 2 детьми из гор. Бобруйска. 23-летнюю девушку

из дер. Дубрава Домановичского * района фашисты избили до полусмерти

за то, что она хотела получить кусок хлеба.

На территории лагеря, а также за колючей проволокой имеется

масса одиночных и групповых могил умерших от голода и убитых советских

людей. Фашистские жертвы исчисляются тысячами. Во рву

лагеря № 2 длиною в 100 м и шириною 1,5—2 м имеется масса трупов,

сваленных гитлеровцами. По рассказам заключенных, по раскопкам

могил и собранным на территории лагеря трупам видно, что за 7 дней

существования лагеря и на пути следования немцы истребили не менее

9 тыс. советских людей.

Председатель комиссии майор Балаков

Члены комиссии: Тапеенков, Комиссаров,

Терехин, Краснов, Остапенко, Сидоренко

Бывшие заключенные лагерей: Асташова,

Мамонова, Серегин, Батурин, Столяров и др.

«Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками».

Сборник материалов, т. IV. М., Госюриздат, 1959, стр. 329—331.

* В публикации «Озаричского».

144

№ 81

Из протокола опроса А. М. Шевченко, жительницы

дер. Виричев Рогачевского района Гомельской обл.

Не ранее 19 марта 1944 г.*

15 марта 1944 г. нас перегоняли из Рудобелковского лагеря в лагерь,

расположенный возле поселка Дерть. Нас гнали пешком под конвоем

немецких солдат. Впереди меня шла женщина с 3 детьми. Откуда

она и фамилии ее я не знаю. На вид ей было лет 30. Она устала и, не

будучи в силах идти, села на краю дороги вместе с детьми. К ней подошли

2 немецких солдата. Я слышала, что она просила солдат оставить

ее в покое, так как она не может идти. Солдат из винтовки пристрелил

эту женщину, а детей посадил на машину, которая шла в лагерь. Это

я видела сама.

Кроме этого, я видела, как двое стариков, фамилии их я не знаю,

устав, сели на краю дороги отдохнуть. Подошедший к ним немецкий

солдат выстрелами из винтовки пристрелил их и ногами сбросил трупы

на обочину дороги.

Расстрелы жителей на пути в лагерь были не единичными. Вдоль

колонны слышалась стрельба конвоя. Я лично видела у дороги лежавшие

трупы 3 мужчин, застреленных немцами впереди нашей колонны.

По дороге в лагерь немецкие солдаты избивали нас палками. Желая

достать ребенку из сумки сухарей, я остановилась. Немецкий солдат,

нагнав меня, ударил березовой палкой по голове и по рукам. Так он и

не дал мне достать из сумки сухари для ребенка.

«Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками».

Сборник материалов, т. IV, стр. 321, 322.

№ 82

Из протокола опроса В. С. Мурашкина, жителя

дер. Черная Вирня Жлобинского района Гомельской

обл.

Не ранее 19 марта 1944 г.*

Большой лагерь у поселка Дерть был раскинут на болоте. Ограда

из густо сплетенной колючей проволоки изолировала его от внешнего

* Датируется на основании документа № 88.

Ю Зак. 167.145

мира. Охрана была усиленная. Часовые, вооруженные винтовками и автоматами,

стояли друг от друга на расстоянии 50 м. По углам ограды

были расположены охранные вышки с установленными на них пулеметами.

В этом лагере находилось не менее 10 тыс. детей, стариков и женщин.

Построек или навесов на территории лагеря не было никаких.

Лежали все на снегу, на голой земле, под открытым небом. Колодцев

не было. За 4 суток нашего пребывания в этом лагере нам совершенно

не давали дров. Отбирали у всех топоры, пилы и ножи. Поэтому разведение

костров для обогревания промерзших и обмороженных людей

было невозможно. За 4 суток на 3 машинах привезли хлеб для 10-тысячного

лагеря. Причем характерно, что немцы ни одного раза хлеб

не давали на руки. Обычно к ограде подъезжала автомашина; из нее

немцы бросали хлеб через ограду в грязь. Заливаясь смехом, они старались

попасть хлебом в лицо изголодавшимся людям. У всех содержавшихся

в лагере немцы отбирали документы. Отбирая документы, они

производили тщательный личный обыск.

В лагере немцы чинили произвол и всячески издевались над беззащитными

детьми, женщинами и стариками. Немцы забирали последние

личные вещи обитателей лагеря. У меня стянули сапоги, оставив меня

без обуви зимой. Я наблюдал 2 случая, когда немцы били мальчиков

10 и 12 лет за то, что последние намеревались поднять лежавшие у забора

поленья дров. В этом лагере запретили и днем разжигать костры. За

попытки нарушить это правило немецкие солдаты били деревянными

палками. Как-то раз и я за это был избит немцем, который все удары

наносил по голове до тех пор, пока я не свалился с ног без сознания.

Холод и голод, царившие в лагерях, привели к болезни мою дочь Валентину,

которая скончалась.

Режим, установленный в лагерях.— режим голода и болезней,

страшные издевательства над нашими советскими людьми — все это

привело меня к твердому убеждению, что немцы задались целью истребить

нас — детей, стариков, женщин, инвалидов, заключенных в лагерь.

Подпись

«Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками»

Сборник материалов, т IV, стр 331, 332.

146

NS83

Акт комиссии из представителей воинской части

Красной Армии и местной общественности о зверствах

и издевательствах немецких фашистов над советскими

людьми в концлагере у мест. Озаричи

Долшновцчского района Полесской обл.

Не ранее 19 марта 1944 г. *

Мы, нижеподписавшиеся, комиссия в составе представителей воинской

части капитана Муратова Хикматулла Ильясовича, врача капитана

медицинской службы Сидоренки Павла Матвеевича, председателя Крю-

ковичского сельсовета Домановичского ^ района Евшука Федора Васильевича,

председателя колхоза Крюков и^ского сельсовета Домановичского

** района Чвея Ивана Прокопьевича, составили настоящий акт

о нижеследующем:

19 марта 1944 г. нами был обследован лагерь в 3 км северо-восточнее

мест. Озаричи по правой стороне шоссейной дороги, идущей

из Озаричей в Волосовичи. Нами установлено:

Лагерь по территории занимает площадь около 2 га. Расположен

в редком сосновом лесу под открытым небом. Площадь лагеря огорожена

проволокой в 1 ряд и в 5 линий по вертикали. По углам лагеря построены

4 наблюдательные вышки для охраны. Охрана лагеря была вооружена

автоматами и станковыми пулеметами. По показаниям самих

заключенных, в начале марта их насильно согнали и этапным порядком

отправили на стн. Жлобин, откуда, погрузив в 3 товарных неотапливаемых

эшелона, повезли в неизвестном направлении. Эшелоны прибыли

на стн. Старушки, где их [заключенных] всех выгрузили и распределили

по лагерям. В вышеупомянутый лагерь прибыло более 8 800 чел.

Среди них подавляющее большинство жителей Белоруссии — Полесской,

Гомельской и Могилевской обл., а также люди, угнанные немцами из

других областей еще летом и осенью 1943 г. Большинство заключенных

лагеря были дети всех возрастов, остальная часть — нетрудоспособные

женщины (из них много кормящих матерей), старики, старухи и больные

инфекционными болезнями.

Несмотря на то, что перед эвакуацией из родных сел и городов

немецкие власти объявили жителям, что им разрешается брать с собой

неограниченное количество вещей и продуктов питания, немецкие офицеры

и солдаты отобрали все взятые жителями ценности, а по прибытии

" Датируется на основании документа № 88.

** В публикации «Озаричского».

147

на место ограбили их вторично.' Людей раздели и разули, отобрали

имевшиеся у них продукты питания, не оставив хлеба даже для маленьких

детей.

Режим лагеря был невыносим. Раздетые и голодные люди не имели

права разводить костры, ходить в ближайшее болото, чтобы достать

из-под мха несколько капель болотной воды. Категорически запрещалось

приближаться к проволоке. За попытку приблизиться к заграждению

расстреливали. Так, охрана лагеря расстреляла Жарикову Софью,

жительницу дер. Смолка Чаусского района Могилевской обл., Родоман

Феодосию, жительницу дер. Поречье Октябрьского района Полесской

обл., и многих др. На проволоке висели противопехотные мины. При

малейшем прикосновении к проволоке мины рвались, убивая и раня

находящихся вблизи людей. Так, ранения от взорвавшихся мин получили

Базелова Каролина, жительница дер. Белица Жлобинского района,

Старовойтова Варвара, жительница дер. Замощаны Хомичского сельсовета

Домановичского * района, и др.

Охрана лагеря расхаживала по территории и избивала заключенных

дубинками. Так была избита молодая беременная женщина, фамилию

которой не удалось установить. Не выдержав пытки, она скончалась

от преждевременных родов. У многих на теле были синяки и ссадины

от побоев.

В лагере был установлен режим, рассчитанный на истребление

людей и голодную смерть. Раз в неделю немцы подвозили к проволоке

хлеб и кусками, как собакам, бросали его в толпу изможденных людей.

Маленький кусочек хлеба после систематического голодания еще больше

усиливал муки заключенных. Ежедневно в лагере умирало много

людей от истощения вследствие систематического недоедания и от

острых инфекционных заболеваний. Умерших в большинстве случаев

не хоронили, и они лежали тут же, среди живых, распространяя трупный

запах и эпидемии.

В ночь на 15 марта наступило резкое похолодание и выпал глубокий

снег. Многие, не имея сил согреться путем движений, остались неподвижными

и замерзли. В особенности замерзали дети, оставшиеся без

родителей, и больные. Замерзли Валя Грабарь полутора лет, Старовойтова

Анна, жительница Хомичского сельсовета Домановичского * района,

Грабарь Анна с 3-летним мальчиком Брониславом, жительница

дер. Нестановичи Новосельского сельсовета Домановичского * района,

и др.

По всей вероятности, немецко-фашистские захватчики собирались

расстрелять всех заключенных лагеря и для этой цели заставили самих

* В публикации «Озаричского».

148

заключенных вырыть огромный ров 6 на 3 на 2 м, куда уже было брошено

15 расстрелянных. Все подступы к лагерю были густо минированы

противотанковыми и противопехотными минами. Однако немцы не

успели выполнить свой злодейский замысел и оставили лагерь на произвол

судьбы. Оставшиеся без охраны узники бросились бежать во

все стороны и попали на минные поля. Многие из них получили серьезные

ранения, а часть погибла. Вокруг территории лагеря обнаружено

5 трупов людей, взорвавшихся на минах.

О чем и составлен настоящий акт.

Члены комиссии:

Муратов, Сидоренко, Евшук, Чвей.

Подписали от граждан: Галкина, Иванова,

Семенова, Михайловская, Асташова, Мамонова,

Лавецкая и др.

«Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками»

Сборник материалов, т IV, стр 325~—327~

№ 84

Из протокола опроса И. О. Романенки, жителя

гор. Жлобина Гомельской обл.

Не ранее 19 марта 1944 г.*

11 марта 1944 г., в субботу, к нам, в гор. Жлобин, на автомашинах

прибыло очень много немецких войск; они прибыли со стороны Бобруйска.

Среди них были жандармские части и части СС. Они разгружались

в центре города на главной улице. Войск было много. Моя жена лично

видела, как прибыла партия около 15 автомашин.

В ночь с 11 на 12 марта я с семьей находился в здании комендатуры.

Примерно в 3 часа ночи в комнату, где были собраны жители,

зашли жандарм и переводчик. Они приказали нам приготовиться, так

как все население города эвакуируется в гор. Бобруйск.

Одновременно с этим мы услышали передачу по радио. Диктор

говорил, что все жители города якобы для спасения от артиллерийского

и минометного обстрела Красной Армии будут направлены в глубокий

тыл. Жителям предлагалось захватить с собой все свои вещи и слушаться

немецких солдат. Все, кто попытается убежать, будут расстреляны.

После радиопередачи всех жителей города жандармы погнали вдоль

Первомайской ул., через полотно железной дороги, в район железнодорожной

школы. Здание школы и большая площадь вокруг нее были

* Датируется на основании документа № 88.

f49

оцеплены колючей проволокой, то есть создано подобие лагеря. Этот

лагерь охранялся усиленным конвоем солдат войск СС и жандармов.

Часам к 8 утра этот лагерь уже был битком набит жителями города...

Вскоре нас стали выводить из лагеря на площадь, где стояли эшелоны.

У выхода из лагеря солдаты войск СС проверяли всех и отгоняли

в сторону все трудоспособное население: мужчин, женщин и детей

с 14-летнего возраста.

При этом солдаты безжалостно разлучали семьи. Я сам видел, как

солдат отозвал в сторону одну молодую женщину, которая несла на

руках 2-летнего ребенка. Он отделил эту женщину в группу трудоспособных,

а ребенка, вырвав из ее рук, бросил в грязь.

Таких случаев было много. Над лагерем стоял сплошной стон

и плач.

Жителей, которых пропускали на погрузочные площадки, сейчас же

грузили в товарные вагоны по 50—80 чел. в каждый. Перед погрузкой

солдаты отбирали у жителей лошадей, другой скот и повозки.

Остальное разрешали грузить в вагоны. После погрузки немцы закрывали

двери вагонов и закручивали их проволокой. Эшелоны были примерно

по 60 вагонов каждый. Первый нагруженный эшелон отправился

часов в 10 утра.

Меня отправили первым эшелоном. Мы прибыли па стн. Рудобел-

ка в тот же день вечером. Там нас всех выгрузили из вагонов. При

выгрузке жандармы приказывали все лишние вещи оставить в вагонах

и взять с собой только то, что можно донести. Кто пытался взять все

вещи, того солдаты избивали палками. Большая часть солдат и жандармов

была пьяна. Отсюда нас пешком погнали в лагерь, расположенный

примерно в 3 км от станции. По дороге конвой вел беспорядочную

стрельбу, отстающих пристреливали, а в большинстве случаев избивали

дубинками. В лагерь нас пригнали ночью.

«Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками»

Сборник материалов, т. IV, стр. 317, 31в

№ 85

Из протокола опроса Л. Л. Быковой, жительницы

гор. Жлобина Гомельской обл.

Не ранее 19 марта 1944 г. *

Мне 15 лет, и я хочу всем рассказать о том, как немцы превратили

меня из здоровой девушки в больную и изувеченную.

Датируется на основании документа № 88.

156

Жила я с матерью и сестрой на Церковной ул. в гор. Жлобине.

С Церковной ул. немцы переселили нас на ул. Поплавскую, затем всю

Поплавскую ул. выселили, а дома сожгли... С улицы на улицу, из дома

в дом нас перегоняли более 6 раз. 12 марта 1944 г., в 3 часа ночи, мы

услышали сильный стук в окно; на вопрос матери: «Кто стучит и что

нужно?» — послышался ответ на немецком языке, и разобрать можно

было только отдельные русские слова «поехал» и «эвакуировайт»... Всех

согнали к немецкой комендатуре на стн. Жлобин. Больных, которые

не могли самостоятельно передвигаться, грузили в машины и везли

к вагонам, остальных гнали пешком. Потом всех людей, без разбора

больных и здоровых, заталкивали до отказа в вагоны... Люди в вагонах

лежали друг на друге, невозможно было пошевелиться, стоял сплошной

стон и крик. Немцы закрыли дверь вагона и закрутили проволокой.

В вагоне стояла неимоверная вонь, трудно было дышать... Так мы ехали

более 12 часов. Выгрузили нас на стн. Рудобелка и ночью по колено

в грязи нас повели. На вопросы: «Куда нас ведут?» — немцы-конвоиры

отвечали, что ведут в деревню для размещения в теплых квартирах

и что деревня находится всего в 1 км. Но мы прошли несколько километров,

и нас завели в огороженное колючей проволокой место, которое

находилось за с. Рз'добелка. Это место представляет собой болото,

> по которому невозможно передвигаться. По дороге от станции в лагерь

я видела много валявшихся трупов. Я слышала выстрелы и поняла, что

людей по дороге расстреливали. Больная моя сестра совсем не могла

двигаться, и немцы уже в лагере добили ее.

В этом болоте мы простояли 2 суток. Меня одолевала жажда, и я,

так же как и другие, пила болотную воду, в которой стояла ногами.

! Немцы привозили хлеб, но не раздавали его, а, как собакам,

бросали через проволоку, и кто был в состоянии, набрасывался

на хлеб.

Потом нас повезли во второй лагерь. Побыли мы там 1 ночь, и затем

нас пешком погнали в лагерь около Озаричей. Лагерь этот находился

в лесу и был огорожен проволокой. 2 суток мы находились под открытым

небом. Шел снег и был сильный ветер. Я своими глазами видела,

I как взрослые и дети умирали от.голода и холода. Весь лагерь был

усеян трупами людей. Я обессилела и легла на снег. Мать накрыла

меня простыней, предохраняя от ветра. Мимо прошел немец; я слышала,

как он засмеялся и сказал: «собачья хата».

Ноги и руки мои опухли, я настолько ослабла, что не могла двигаться,

и чувствовала, что меня оставляют силы, и хотела только одного:

скорее умереть. У меня уже не было больше сил выносить эти муки.

На третий день пришли бойцы Красной Армии. Я плакала от

151

радости, я знала, что теперь я спасена. Нас освободили из лагерей

и оказали нам всем и мне, в частности, помощь. Нас приютили и накормили,

и сейчас я чувствую себя гораздо лучше. Меня осматривал врач

и сказал, что меня отправят в госпиталь и будут лечить. Немцы меня

искалечили, но я знаю, что теперь меня не оставят, окажут помощь,

и я снова буду здоровой...

Подпись

«Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками»

Сборник материалов, т. IV, стр. 336, 337.

№ 86

Из протокола опроса Ю. П. Барабановой, жительницы

гор. Жлобина Гомельской обл.

Не ранее 19 марта 1944 г. *

В лагерь у мест. Озаричи немцы очень много привозили больных

тифом. Подъезжали на автомашинах к проволоке и сбрасывали их на

снег на территорию лагеря. Я сама видела, как немцы привезли 6 машин

с сыпнотифозными, в которых было более 100 чел. больных.

Многие из них, находясь в бессознательном состоянии, оставались лежать

на снегу, и утром следующего дня я видела, что человек 50—

55 уже были мертвыми, а остальные расползлись по лагерю и умирали

в последующие дни.

Многие из этих привезенных больных сыпным тифом были раздеты

и разуты (женщины в платьях, старики в легких пиджаках). Особенно

мне запечатлелась женщина в возрасте примерно 40 лет. На ней

было лишь черное платье, ноги босые, голова не покрыта. По тому, что

волосы у нее были острижены под машинку, я полагаю, что она была

взята из больницы. Эта женщина двигалась, пытаясь согреться, но

утром я видела ее уже мертвой.

С этими сыпнотифозными были привезены 3 девочки в возрасте

3—5 лет и тоже раздетыми были брошены на снег, где они часа через

4—5 умерли, вернее, замерзли. Родителей около них не было. Я пыталась

с ними говорить, но они ничего не отвечали, а лишь плакали. Дети,

как я определила, были здоровые, но спасти их не было возможности,

так как ни одежды, ни жилья мы в лагере не имели.

Датируется на основании документа № 88.

152

Кроме этих, в лагерь привозили больных сыпным тифом и из ближайших

сел Полесской обл. Сыпнотифозными наводнили весь лагерь,

они лежали всюду, и многие умирали.

Подпись

«Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками».

Сборник материалов, т. IV, стр. 346, 341.

№ 87

Из протокола опроса Н. К, Журавлевой, жительницы

дер. Слапище Рогачевского района Гомельской обл.

Не ранее 19 марта 1944 г. *

...Ввиду того, что лагерь у мест. Озаричи, куда нас привезли, был

полон народа, мне пришлось поместиться рядом с воротами. Прожила

я в этом лагере 3 дня, после чего мы были освобождены Красной

Армией.

Среди содержавшихся в лагере было очень много больных. Много

больных привозилось, но некоторые заболевали и в лагере. Среди

больных большинство были тифознобольные. С тифознобольными немцы

обращались исключительно варварски. Находясь около ворот, я наблюдала,

как приходили машины с тифознобольными, которых выгружали,

складывали в кучу друг на друга. Всего я видела 2 полные автомашины

и 1 заполненную больными наполовину. Часть больных вышла из машин

самостоятельно. Каждая машина вмещала до 40 чел., возможно,

и больше. Всего тогда скинули свыше 100 больных. Их складывали

прямо на большак, а нас заставляли перетаскивать их в лагерь. Женщины,

увидя такую машину, сами бежали к ней и разгружали, так

как из 100 чел. не менее 60 чел. было детей в возрасте от 1 до 5 лет.

Взрослых молодых почти не было. Были старики и дети. В результате

издевательского отношения из 100 чел. больных, скинутых из автомашин,

не менее 40 чел. тут же умерли, а некоторые умерли позднее.

Большинство из умерших были старики. Дети выживали. На одной из

машин привезли больную девушку, на вид лет 17—18. Она была совершенно

голая и очень больная, так что даже не отвечала на наши

вопросы. Девушка 2 суток лежала на снегу голой, если не считать

жалких лохмотьев, которые ей дали женщины. Через 2 суток она умер-

* Датируется на основании документа № 88

153

ла. Смертность в лагере была большая. Я видела много трупов детей

и стариков. Родные хоронили умерших здесь же на болоте. Одна из

женщин считала могилы и насчитала 61 могилу.

Подпись

«Нюрнбергский процесс нал главными немеикими военными преступниками».

Сборник материи.юн, т. IV, стр. 347, 348.

№ 88

Сообщение Чрезвычайной государственной комиссии

по установлению и расследованию злодеяний немецко-

фашистских захватчиков 90 об истреблении гитлеровцами

советских людей путем заражения сыпным

тифом

30 апреля 1944 г.

Чрезвычайная государственная комиссия в своих предыдущих сообщениях

опубликовала ряд документов, изобличающих гитлеровское

правительство и верховное командование германской армии в массовом

истреблении мирного советского населения. С особой жестокостью немецкие

оккупанты и их сообщники проводили истязания, пытки и массовые

убийства советских людей в концентрационных лагерях, организуемых

в тылу германской армии. Не только военные, но и все другие

оккупационные власти прикрывали создание этих лагерей

потребностями эвакуации советского населения из прифронтовой полосы.

«Лагеря смерти» для советских людей у переднего края

немецкой обороны

В настоящее время установлено, что немецко-фашистские мерзавцы,

в связи с поражениями германской армии на советско-германском

фронте и с изменившейся обстановкой, начали широко практиковать

новые зверские способы истребления советских людей. Одним из таких

способов является распространение эпидемии сыпного тифа среди советского

населения и частей Красной Армии, для чего гитлеровцы, как

это выяснилось, организуют у переднего края своей обороны специальные

концентрационные лагеря.

154

19 марта 1944 г. наступающие части Красной Армии в районе мест.

Озаричи Полесской обл. Белорусской ССР обнаружили на переднем

крае немецкой обороны три концентрационных лагеря, в которых находилось

свыше 33 тыс. детей, нетрудоспособных женщин и стариков.

Эти лагеря размещались: первый — на болоте у поселка Дерть; второй—

2 км северо-западнее мест. Озаричи; третий — на болоте в 2 км

западнее дер. Подосинник.

Специальная комиссия в составе Председателя Совнаркома Белорусской

ССР Пономаренко П. К., депутата Верховного Совета Белорусской

ССР Грековой Н. Г., действительного члена Белорусской академии

наук Якуба Коласа, депутата Верховного Совета СССР Гришко Г. Е.,

генерал-майора интендантской службы Саковича А. Н., начальника

санитарной службы армии подполковника Колодкина В. Н. с участием

представителя Чрезвычайной государственной комиссии Кудрявцева

Д. И. расследовала обстоятельства, связанные с созданием этих лагерей.

Лагеря представляли собой открытую площадь, обнесенную колючей

проволокой. Подступы к ним были заминированы. Никаких

построек, даже легкого типа, на территории лагерей не было. Заключенные

размещались прямо на земле. Многие из них, потерявшие способность

двигаться, без памяти лежали в грязи. Заключенным было запрещено

разводить костры, собирать хворост для подстилки. За малейшую

попытку нарушения этого режима гитлеровцы расстреливали советских

людей.

Создавая концентрационные лагеря у переднего края обороны,

немцы, во-первых, выбирали места для лагерей там, где они не надеялись

удержать свои позиции; во-вторых, концентрируя большие массы

советских людей в лагере, они размещали в них преимущественно детей,

нетрудоспособных женщин и стариков; в-третьих, вместе с истощенным

и нетрудоспособным населением, находившимся в антисанитарных

условиях, они размещали в лагерях тысячи сыпнотифозных

больных, специально вывезенных из различных временно оккупированных

районов Белорусской ССР. Среди освобожденных из лагерей

детей до 13-летнего возраста было 15 960 чел., нетрудоспособных женщин—

13 072 и стариков — 4 448. Расследованием установлено, что

фашистские мерзавцы сгоняли все мирное советское население в пересылочные

лагеря под видом эвакуации населения из прифронтовых

районов.

В гор. Жлобине немецкая комендатура объявила по радио следующее

воззвание к населению: «Граждане гор. Жлобина, германское командование

направляет вас в глубокий тыл, т. к. красноармейцы вас

будут обстреливать из артиллерии и минометов. Желая спасти вас о г

155

большевистских зверств, мы эвакуируем вас в глубокий тыл. Берите

с собой все вещи, лошадей, телеги, скот. Берите с собой котелки и ложки,

т. к. по дороге вы будете обеспечены горячей пищей. Слушайтесь

немецкого солдата, не скрывайтесь и не убегайте. Весь город оцеплен

немецкими войсками. Всякий, пытающийся скрыться или бежать,

будет застрелен. Выходите на улицу и двигайтесь, куда вам укажут

немецкие солдаты».

По заранее разработанному плану немецко-фашистские власти

организовывали пересылочные пункты, в которые сгоняли все мирное

население. В них немцы предварительно отбирали трудоспособных мужчин,

женщин и детей свыше 13-летнего возраста и отправляли на каторжные

работы в Германию, остальных детей и нетрудоспособных

взрослых направляли в концентрационные лагеря у переднего края

обороны.

В период с 9 по 13 марта 1944 г. гитлеровцы под усиленным конвоем

СС и охранной полиции согнали в лагеря в районе мест. Озаричи

десятки тысяч советских людей из пересылочных пунктов, расположенных

в районах стн. Рудобелка, Рабкор, Старушки, Красный Берег

и населенных пунктов Микуль-Городок, Порослище, Медведевка.

«12 марта 1944 г. на рассвете,— сообщила учительница Е. Маз,—

нас, жителей гор. Жлобина, немцы согнали за линию железной дороги,

к зданию школы. Здесь они отобрали всех трудоспособных, а оставшихся

стариков, детей и женщин погрузили в эшелон по 60—70 чел. в холодные,

неотапливаемые вагоны. В исключительно тяжелых антисанитарных

условиях, в холоде и грязи, нас довезли до стн. Рабкор и погнали

в лагерь, расположенный в 3 км от станции. От холода и голода

много детей замерзло и умерло в вагонах, много погибло стариков,

женщин и детей по дороге в лагерь».

Освобожденная из лагеря Л. Пекарская сообщила комиссии:

«12 марта 1944 г. под вечер нас, жителей гор. Жлобина, заставили собраться

в течение получаса на стн. Жлобин-Южная. Здесь немцы отобрали

молодых и увели их. Загнав нас в теплушки, немцы наглухо

закрыли двери. Куда нас везут, мы не знали, но все предчувствовали

недоброе. Как потом оказалось, нас везли по рудобелковской ветке и

разгрузили под вечер 15 марта. Ночью по колено в липкой грязи нас

погнали в лагерь. Из этого лагеря нас перегнали во второй. В дороге

немцы били нас, отстававших расстреливали. Вот идет женщина с тремя

детьми. Один малыш упал, немцы стреляют в него. Когда же мать

и двое ее детей в ужасе оборачиваются, солдаты-звери поочередно

стреляют и в них. Мать поднимает истошный крик, и этот крик обрывается

выстрелом в упор. Идут мать и сын Бондаревы. Ребенок не

выдержал утомительного пути и упал. Мать наклоняется над ним,

156

она хочет утешить его словом, но ни сын, ни мать больше не встали,

не увидели голубого неба —- немцы застрелили их».

Лисовая А. И. из с. Малецкая Рудня сообщила: «В пути следования

в лагерь группа усталых советских людей присела отдохнуть.

Гестаповец, конвоировавший нас, натравил собак