Репортаж, который перевернул мир

Играет мелодия «Священной войны», и на фоне накрытых маскировочной сетью окопов и блиндажей, под аккомпанемент отдаленной артиллерийской канонады и стрельбы из ручного оружия появляется тележурналист и военный корреспондент телеканала «Россия» Александр Сладков. Он говорит:

– Сегодня мы ведем свой репортаж из Бреста сорок первого года. Да-да, я не ошибся, это именно Брест и именно сорок первый год. Так уж вышло, что разрабатывая оружие на новых физических принципах, наши ученые смогли совершить прорыв в науке, в результате которого внуки смогли встать плечом к плечу со своими дедами на самой страшной войне в нашей истории. Но это немного не та Великая Отечественная, о которой мы читали в учебниках истории. Идет второй день войны, но за исключением отдельных вклинений на советскую территорию, там, где это было предусмотрено совместным командованием, немцы не сумели добиться заметных успехов. Особенно это заметно здесь, в Бресте, как волноломом стоящем перед немецкими бронетанковыми полчищами, которыми командует сам Гудериан.

Сейчас мы находимся на полевом командном пункте знаменитой 6-й стрелковой дивизии, как и в тот раз первой встретившей на границе вражеское вторжение. Именно тут, под Брестом, рядом с бойцами РККА второй день держат оборону против гитлеровских захватчиков наши мотострелки, танкисты, артиллеристы и зенитчики.

Два дня раз за разом немецкие солдаты пытаются форсировать Западный Буг, и каждый раз совместные усилия предков и их потомков срывают эти попытки с большими потерями для врага. На этом рубеже они стоят плечом к плечу, и враг каждый раз откатывается, в очередной раз испытав на прочность Брестскую твердыню.

В нашем прошлом только три процента из тех, кто встретил войну на границе, дожили до Победы. Теперь выживших в этих приграничных боях будет больше, да и сама Победа придет к нашим предкам гораздо быстрее. Ну, а мы всего лишь возвращаем им, поколению наших дедов и прадедов, выстоявших и победивших в тяжелейшей войне, свой неоплатный долг.

Дующий с запада ветерок приносит на позиции наших солдат удушливый запах тления. На том, на немецком берегу разлагаются тысячи тел тех, кто еще вчера утром собирался перейти пограничную реку для того, чтобы захватить нашу землю, убить ее защитников, а тех, что выживут, превратить в рабов. Теперь их трупы гниют там, на прибрежных отмелях и пляжах, в зарослях камыша и кустарника, в стальных коробках сгоревших танков и бронетранспортеров.

22 июня в четыре часа утра, когда вермахт готовился вторгнуться на нашу землю, эти белокурые бестии, сверхчеловеки, представители расы господ, попав под огневой шквал контрартподготовки, на своей шкуре познали смысл слов великого русского полководца Александра Невского: «Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет». Другие их сообщники пока еще живы и готовы сражаться. Но и они скоро умрут. Все эти, одетые в серую форму звери в человеческом облике уже обречены, и нет им другого способа спасти свою жизнь, иначе как поднять руки вверх и сдаться.

Здесь не было внезапного нападения на спящие гарнизоны, паники, растерянности и хаоса. Здесь врага встретили, находясь в полной боевой готовности и во всеоружии. С первых же минут войны ему были нанесены огромные потери. На рассвете 22 июня советские соколы встретили в воздухе асов Геринга и задали им такую трепку, что вопрос, кто в небе хозяин, отпал сам собой. Вот и сейчас, где-то далеко в вышине проходит на запад сомкнутый строй краснозвездных бомбардировщиков, а немецких самолетов с крестами и свастиками в воздухе не видно. Истребители, пикировщики и штурмовики сгорели на приграничных аэродромах, накрытые залпами РСЗО, бомбардировщики же, лишенные истребительного прикрытия, понесли тяжелейшие потери в воздушных боях над границей, и теперь больше не осмеливаются совершать дневные налеты на советскую территорию. Совсем недалеко от того места, где мы сейчас находимся, как память о тех ожесточенных боях, вон там, видите, лежит обгоревший остов бомбардировщика «Хейнкель-111», нашедшего свой конец в нашем небе тем ранним летним утром.

Впереди, на горизонте, километрах в тридцати пяти от нас, в небо поднимается гриб черного дыма. Это горит железнодорожная станция Бяла-Подляска – основной пункт снабжения 2-й танковой группы, забитый эшелонами и складами с воинским имуществом, необходимым для обеспечения боевых действий более двухсот тридцати тысяч солдат и офицеров, почти тысяча танков и около трех тысяч орудий и минометов. Сейчас там сплошное море огня и взрывов, жадно пожирающее запасы горюче-смазочных материалов, патронов, снарядов, авиабомб, обмундирования и всего прочего, что приготовили для своего похода на восток германские горе-завоеватели.

Вот и сейчас, слышите канонаду у меня за спиной? Это дальнобойные российские самоходные восьмидюймовые орудия «Пион» методично – один выстрел в минуту, добивают все, что еще осталось живого на немецкой стороне в пределах тридцати – тридцати пяти километров от границы. Их снаряды падают и на железнодорожные станции, и на приграничные аэродромы, и на склады, штабы, тыловые воинские части. То есть на все то, что за прошедшие полтора дня немцы не догадались, не успели или не смогли отвести подальше от границы, за пределы досягаемости нашей артиллерии. По более близким целям, находящимся в дивизионных и корпусных тылах противника, работают советские гаубицы Б-4 артиллерийских полков особой мощности, чьи снаряды сейчас пролетают у нас над головой.

Рядом со мной находится командир дивизии генерал-майор Николай Золотухин. Он наблюдает через стереотрубу за противоположным берегом. Несмотря на все понесенные потери и несмотря на наше техническое и моральное превосходство, враг еще очень силен и способен натворить немало бед. Но он не пройдет. Его встретят советские командиры сорок первого года, не все из которых похожи на печально известного генерала Павлова, старшие офицеры нашего Экспедиционного корпуса и командующий Западным фронтом генерал Шаманов, который сказал, что на любую немецкую хитрость мы ответим нашей русской непредсказуемостью.

– Николай Григорьевич, – спрашиваю я у генерал-майора Золотухина, – скажите, а сложно вам было поверить в неизбежность начала войны? Ведь, насколько мы знаем, она и в самом деле должна была начаться внезапно, и так уж получилось, что эта внезапность в основном сыграла в нашу, а не их пользу.

– Верить или не верить, Александр Валерьевич, – отвечает генерал, – это не вопрос для военного человека. У нас есть директивы Генерального штаба, приказы, распоряжения, которые должны исполняться точно, неукоснительно и в срок. При поступлении соответствующего кодового сигнала мы сделали все, что были должны сделать, и враг на нашем участке не прошел. А если рассуждать, во что мы верим, а во что нет, то так это можно договориться до черт знает чего.

– Но, Николай Григорьевич, генерал армии Павлов говорил, что не верит во внезапное немецкое нападение… Это одна из догм нашей истории, которую теперь, очевидно, придется опровергнуть.

– Во что верил генерал армии Павлов, а во что нет, покажет следствие. А наше дело воевать, причем воевать хорошо, чтобы у немцев, раз уж они посмели на нас напасть, отбить охоту снова поднять оружие на Страну Советов. Лучше пройдите по позициям и посмотрите на настоящих героев этой войны, наших и ваших бойцов и командиров, которые вместе отражают германское нашествие. Это не постановка в кино, не маневры – это настоящая война, на которой убивают и умирают, теряют друзей и совершают невозможное. Вглядитесь в лица этих людей, наверное, они и есть самая настоящая история.

– Спасибо, Николай Григорьевич. Разумеется, вы правы – настоящую историю делают не генералы, а бойцы и командиры, воюющие на переднем крае фронта. Извините за беспокойство, и желаю вам успехов.

Это был Александр Сладков, военный корреспондент телеканала «Россия», 23 июня 1941 года.

* * *