Изучение природы концепции добродетели чистого разума, называемого также саттва

Волински: Итак, эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию

добродетели по имени «чистый разум», эту высочайшую добродетель, верную

в любой ситуации – где внутри тела находится концепция по имени «мое»

сознание?

 

Ученик: Она вокруг тела, а не внутри.

 

Волински: Какое определение эта концепция по имени «мое» сознание могла бы дать

концепции добродетели чистого разума?

 

Ученик: Оно существует, но я не могу понять его. Оно похоже на большой зонтик,

накрывающий все.

 

Волински: Итак, есть зонтик, который ты не можешь точно определить. Существуют

некие предположения о нем. Какое определение эта концепция по имени «мое»

сознание могла бы дать концепции добродетели чистого разума?

 

Ученик: Что это идеал, что это истина. Это похоже на организующий принцип. В первую

очередь именно организующий принцип.

 

Волински: Где внутри тела находится этот поисковый механизм, желающий найти способ

выжить лучше?

 

Ученик: Да, правда, я думаю, он все время здесь.

 

Волински: Где он может находиться по отношению к твоему телу?

 

Ученик: Я думаю, где-то здесь (в груди), но еще и в голове. Довольно большая часть

находится в голове.

 

Волински: Итак, у этой концепции по имени «мое» сознание есть концепция добродетели

чистого разума, похожая на зонтик. Какие еще предположения концепция по

. имени «мое» сознание сделала обо всех этих концепциях?

 

Ученик: Они существуют, но они очень неуловимы; они не вещественны, они недоступны.

Кажется, что они постоянно действуют, несмотря на то, что я не осознаю этого.

 

Волински: Эта штука по имени «организатор», похожая на зонтик, организует все это

каким-то непонятным образом, не поддающимся осознанию. А где в твоем теле

находится эта структура, которая не позволяет осознать свое устройство?

 

Ученик: Здесь (в голове).

 

Волински: Итак, есть эта структура, которую ты не осознаешь, и организующий принцип.

Расскажи мне о способе, с помощью которого эта структура не позволяет тебе

осознавать все эти вещи.

 

Ученик: Я действительно должен остаться наедине с собой, чтобы понять это.

 

Волински: А что случится, если ты попытаешься понять это?

 

Ученик: Ну, наступит растерянность.

 

Волински: Значит, растерянность – один из способов, с помощью которых «это» скрывается?

 

Ученик: Да, растерянность и то, что я не могу вообразить себе «это».

 

Волински: Итак, концепция по имени «растерянность», концепция по имени «воображение

“этого”» и структура, которая пытается как-то узнать об «этом» – все это часть

того способа, которым действует структура; другие способы – это концепции,

которые она использует, чтобы не позволить тебе понять, как она действует.

 

Ученик: Да, у меня появляется множество телесных ощущений, которые начинаются в

груди и распространяются повсюду.

 

Волински: Что-то еще может быть частью структуры?

 

Ученик: Деятельность: постоянно что-то делать, делать… Я хочу немного подумать об

этом.

 

Волински: Подумать о структуре – это способ отвлечься от осознания самой структуры?

 

Ученик: Да.

 

Волински: Итак, у нас есть субструктура, которая говорит, что ты должен вообразить ее

себе, подумать, растеряться или заняться какой-нибудь деятельностью. Еще есть

структура по имени «осознанность и неосознанность». Насколько велика сейчас

концепция по имени «структура, осознающая и эту структуру, и все

субструктуры»?

 

Ученик: Очень велика, но меньше экрана.

 

Волински: Хорошо. Итак, у нас есть концепция по имени «мое» сознание, и это – концепция

зонтика для концепции добродетели чистого разума, не поддающейся твоему

определению. Итак, есть концепция по имени «недостижимость», концепция по

имени «осознание», распространяющаяся по телу, концепция по имени

«невозможность осознать “это”», применяющая растерянность, воображение

«этого» и деятельность в качестве субструктур, не позволяющих обнаружить

структуру. Если бы эта концепция по имени «мое» сознание поверила в

концепцию этой великой добродетели, которая служит организующим

принципом, и в зонтик, и в субструктуры растерянности, и в эту штуку, которая

распространяется по телу, – если бы она поверила во все это, какими были бы

последствия для концепции по имени «мое» сознание?

 

Ученик: Последствия – это снова постоянство. Все перемешивается так быстро; постоянное

движение, за которым скрывается какая-то неуловимая цель.

 

Волински: А с какой целью действует вся эта структура, субструктуры и организующий

принцип – в чем состоит их цель?

 

Ученик: Что-то приобрести, чего-то достичь. Такое ощущение, что я пришел домой – не

понимаю, что это значит.

 

Волински: Как ты себя чувствуешь сейчас?

 

Ученик: Странное ощущение. В голове у меня проносится много всяких мыслей. Вроде бы

я никогда не был по-настоящему религиозным, у меня никогда не было сильной

веры, и все-таки, оказывается, все это очень сильно влияло на меня. Я никогда не

попадался на крючок чего-то великого, а, оказалось, что это одно и то же.

 

Волински: Если бы концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию

добродетели чистого разума, у которой есть концепция зонтика, концепция по

имени «осознание этой штуки, распространяющейся по твоему телу», концепция

осознания, использующая концепцию по имени «воображение “этого”»,

концепцию по имени «растерянность», концепцию по имени: «Я никогда не

пойму этого», но все же задающую вопросы, – если бы все эти концепции,

включая того, кто осознает их, были образованы из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ

изначальной СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что тогда…?

 

Ученик: Пустота.

 

Волински: Концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию я есть, которая

верит в концепцию по имени «добродетель чистого разума» и в концепцию по

имени «зонтик» и в штуку, распространяющуюся по твоему телу, которая

осознает, как все это устроено, и способ не осознавать, как это устроено, который

ты называешь концепцией «растерянности», концепцией «воображения “этого”»,

а также концепцией по имени «Я никогда не пойму этого, но я все-таки попытаюсь

добиться этого чуть ли не с религиозным пылом»… Если бы концепция по

имени «мое» сознание поверила в это, что бы она могла сделать со всем этим –

явно или скрыто?

 

Ученик: Ну, я думаю, она бы могла лучше спрятаться. Сам факт этой деятельности как-то

связан со всем остальным, даже если это обычно не осознается. И тем не менее

скрытая связь существует.

 

Волински: Существует ли скрытое ожидание, что другие тоже живут в соответствии с

какой-нибудь идеальной «добродетелью»?

 

Ученик: Да.

 

Волински: А если нет? Потому что они, естественно, не могут.

 

Ученик: Если нет, тогда надо снова попытаться вообразить себе это; может быть,

растеряться, но представить себе кого-нибудь, кто смог достичь этого и

действует соответственно.

 

Волински: Если человек не обладает этой «добродетелью чистого разума», тогда, разумеется,

«ты» должен обладать ею; а ты, конечно, не можешь этого. И все же должен.

 

Ученик: Да, точно.

 

Волински: Хорошо.

 

Пояснение:

Посмотрите, как сложно устроено это архетипическое семя сознания на всех уровнях. У нас есть концепция по имени «мое» сознание, и эта концепция верит в добродетель, или некое правильное действие, или какой-либо разум, верные для всех случаев. Эта концепция действует, как зонтик, накрывающий вас и действующий посредством вашего тела и осознанности «осознающего» это. Существует концепция по имени «неосознанность», а также противоположные концепции: «воображение “этого”» и «растерянность». Есть также концепция о том, что другие люди должны действовать в соответствии с неким идеалом, но если они не могут этого, тогда ты должен обладать добродетелью чистого разума, правильного действия и т.д., чтобы исправлять их ошибки с помощью добродетели чистого разума.

 

Ученик: Это предположение.

 

Волински: Скрытое предположение; и, конечно, если они тоже не могут этого, хотя ты

бессознательно ждешь этого от них, тогда это возвращает тебя к ним. Я должен

постичь эту добродетель, чтобы исправить положение этих несчастных.

 

А если бы концепция по имени «мое» сознание и все остальные концепции,

в том числе и тот, кто осознает их, были просто концепциями, образованными

из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего,

что тогда…?

 

Ученик: Мне в голову приходит идея, что это не имеет значения.

 

Волински: Концепция по имени «идея, что это не имеет значения, или я не верю этому, или

я верю этому» – если бы все они, вместе с тем, кто осознает их, были образованы

из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с ними ничего общего, что

тогда…?

 

Ученик: Ничего________________ Пустота_________

 

Волински: Если бы концепция по имени «мое» сознание поверила в концепцию по имени

«истинный идеал», в добродетель и концепцию по имени «зонтик,

распространяющийся по твоему телу», в организующий принцип, который ты не

можешь осознать, состоящий из техник и противодействующих им

техник: растерянности и воображения «этого»; в концепцию по имени

«Я никогда не достигну этого, но я должен попытаться, но у меня ничего не

выйдет»; если бы концепция по имени «Другие люди, наверное, обладают этим, а

если нет, тогда я смогу понять их или должен понять их, потому что я должен

обладать этой добродетелью, но я никогда не смогу этого» – если бы концепция

по имени «мое» сознание поверила во все это, как бы она повела себя?

 

Ученик: Удерживала бы всю эту цепочку.

 

Волински: Эта концепция по имени «мое» сознание, которая верит в концепцию

немыслимого идеала добродетели, похожей на зонтик, в концепцию чего-то,

распространяющегося через него, осознания этого, а также в противоположную

концепцию по имени «растерянность, воображение “этого” и деятельность», в

концепцию по имени: «Мне никогда не достичь этого, но другие люди это

смогли – и я смогу; но, конечно, у меня никогда ничего не выйдет», и вся эта

цепочка… Если бы она поверила во все это, как бы концепция по имени «мое»

сознание обманывала другую концепцию по имени «мое» сознание?

 

Ученик: Я думаю, что любой способ коммуникации и любой язык неявно предполагают,

что в общении есть обман. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

 

Волински: Да, «я» понимаю.

 

Ученик: В общении неизбежно существует точка отсчета, и, если ты ее принимаешь

и ведешь себя соответственно, она куда-то приведет тебя. Есть две

противоположности, но любые противоположности должны где-то встретиться.

 

Волински: Мы оказались внутри семени сознания по имени диалектика Гегеля: две

противоположности должны где-то встретиться и создать третью в качестве

синтеза.

 

Ученик: Это очень глубокая тема.

 

Волински: Да уж, конечно; ты бы не стал предлагать пустяков.

 

Ученик: Я не знаю, откуда она возникла.

 

Волински: Это целая история. Диалектика. Итак, если бы эта структура по имени «мое»

сознание, которая верит в концепцию по имени истинная добродетель, и в

концепцию по имени «зонтик», и в эту штуку, которая распространяется, и в

концепцию по имени «у тебя ничего не выйдет», и в противодействующие

концепции по имени «воображение, растерянность и деятельность», и

в то, что «необходимо достичь этого, но это невозможно, поэтому мне следует

понять других и обрести эту добродетель, но я никогда не смогу этого, но,

в итоге, две противоположности встретятся и образуют треугольник». Итак,

если бы все это были просто концепции, созданные из одного и того же

сознания концепции по имени «мое» сознание, не имеющей к ним отношения, и

в том числе тот, кто осознает все это – что тогда…?

 

Ученик: Ничего _________________ (молчание)____________

 

Волински: Ладно. А если бы концепция по имени «мое» сознание поверила в концепцию

по имени «зонтик», и в истинную добродетель, и в штуку, которая

распространяется по телу и помогает ему осознавать, и в противодействующие

концепции по имени «растерянность, воображение и деятельность», и в

концепцию по имени«Я не смогу достичь этого», и в концепцию по имени:

«Они должны суметь достичь этого идеала, но, конечно, они не смогут, но я

но я должен сделать это, но, конечно, я не смогу, но когда-нибудь две

противоположности встретятся и образуют третью» – как бы тогда могла другая

концепция по имени «мое» сознание обмануть эту концепцию по имени «мое»

сознание?

 

Ученик: Пытаясь создать еще больше структур.

 

Волински: Какая именно концепция по имени «мое» сознание могла бы сделать это?

Прошлая, настоящая или будущая?

 

Ученик: Я не знаю, какая именно, потому что все они здесь. Это не кто-то конкретный,

но это совершенно реально… ну, скажем, к примеру, это связано с восприятием

этики и морали. Сознание принимает их и верит, что они необходимы для его

деятельности.

 

Волински: Итак, эта другая концепция по имени «мое» сознание обладает концепцией

добродетели по имени мораль – это нечто вроде скрытого ожидания «моего»

сознания от «другого» сознания какого-то рода морали или этики, верно?

А что «мое» сознание отвечает на это?

 

Ученик: Да!!!

 

Волински: Хорошо, продолжим. Итак, у тебя есть «мое» сознание, которое верит в

концепцию добродетели, и у нее есть зонтик, и штука, распространяющаяся

по телу, осознающая, как все это устроено, и еще есть противодействующие

концепции растерянности, воображения и деятельности, уводящей прочь

от всего этого, а также концепция по имени «Я никогда не смогу достичь этого».

Кроме того, есть другая концепция – ожидание, что другие будут следовать

своим скромным путем добродетели – хотя, конечно, они не смогут, а тогда тебе

снова придется входить в их положение; но, разумеется, существуют две

позиции, а две позиции всегда встречаются в гармонии «высшей» третьей

позиции. И еще есть «другое» сознание, передающее «моему» сознанию

послание о морали и этике, с которым «мое» сознание соглашается. Так вот:

если бы все это, вместе с «осознающим», было образовано из одного и того же

изначального сознания, из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей с

ними ничего общего, что тогда…?

 

Ученик: … НИЧЕГО___________ (Молчание)________________

 

Волински: А если бы эта концепция по имени «мое» сознание поверила во всю эту

космологию – от диалектики Гегеля до «Я не могу достичь этого, а ты

должен сделать это», и в передачу послания о морали, в скрытую концепцию,

с которой она скромно и тайно согласилась – если бы концепция по имени

«мое» сознание поверила в это, как бы эта концепция по имени «мое»

сознание обманула себя?

 

Ученик: И опять – это действительно неуловимо, но это неуловимое «нечто» управляет

всем этим.

 

Волински: Итак, эта концепция обманывает себя, думая, что она – «нечто»

существующее?

 

Ученик: Да, ей так спокойнее.

 

Волински: И она реальна.

 

Ученик: Да.

 

Волински: А если бы концепции нечто и ничто, реального и нереального были всего лишь

концепциями, включая и того, кто осознает их, и не имели отношения к

«тому, что есть», что тогда…?

 

Ученик: Вот это да… ________________ Пустота__________ (молчание)

 

Волински: Итак, если бы эта концепция по имени «мое» сознание поверила в концепции

по имени «зонтик, и добродетель, и распространение по телу, и осознание, и

противодействующие концепции воображения, деятельности и растерянности»,

и в концепции о том, что другие люди должны обладать этой добродетельной

штукой, но они не могут, потому что концепция «это невозможно» тут как тут,

и, значит, ты должен обрести это, но, конечно, ты не сможешь, потому что

концепция «ничего у тебя не выйдет» тут как тут, и тогда у тебя остается

диалектика, в которой две сущности встречаются в виде «высшей» третьей

сущности. А еще есть другая концепция, которая как-то сообщает о добродетели

морали и этики, с которой первая концепция соглашается, но не знает, что это

такое в действительности. И внутри всего этого находятся концепция по имени

нечто и ничто, и концепция по имени реальное и нереальное. Если бы она

поверила во все это, о чем бы концепция по имени «мое» сознание не хотела

знать?

 

Ученик: Ничего себе! Мне пришло в голову, что и знать-то нечего, но это предполагает

существование понятия по имени «знание».

 

Волински: Итак, если бы концепция по имени «мое» сознание поверила в концепцию по

имени «и знать-то нечего»… Зачем ей верить в концепцию по имени «и знать-то

нечего», или даже в концепцию знания?

 

Ученик: ______________ Пустота____________________(Молчание)

 

Волински: Если бы концепция по имени «мое» сознание поверила во все это, в том числе

и в диалектику – о чем бы концепция по имени «мое» сознание не хотела

говорить?

 

Ученик: О том, что ее не существует.

 

Волински: Расскажи мне, о какой концепции концепция по имени «мое» сознание не может

или не должна говорить?

 

Ученик: О том, что все это ложь.

 

Волински: Почему концепция по имени «мое» сознание не хочет говорить о том, что все это

ложь?

 

Ученик: Ну, она понимает, что тогда вся эта структура рухнет.

 

Волински: Если бы концепция по имени «мое» сознание довела до конца всю эту чушь,

чего бы она не захотела или не смогла испытать?

 

Ученик: Точки отсчета без всякого направления.

 

Волински: Что это для нее значит?

 

Ученик: Что ее нет …

 

Волински: Она не может испытывать этого или не должна?

 

Ученик: Не может…

 

Волински: Почему? Что случится, если она испытает это?

 

Ученик: Я не думаю, что что-нибудь случится.

 

Волински: Что-то, чего она не должна испытать?

 

Ученик: ____________ (Молчание)_________ (долгое молчание)

 

Волински: А если бы все это, включая «осознающего», было образовано из одного и того же

изначального сознания, из ОДНОЙ И ТОЙ ЖЕ СУБСТАНЦИИ, не имеющей

с ними ничего общего, что тогда…?

 

Ученик: Тогда НЕБЫТИЕ ____________ (Долгое молчание).

 

Волински: До появления «моего» сознания, которое верит во всю эту структуру, есть ли ты?

 

Ученик: Гм______________________ (Молчание)_______________ (Молчание).

 

Группе: Диалектика Гегеля – классический пример семени сознания, ставшего архетипом.

Теперь вы видите, почему теории некоторых «великих» философов живут так

долго. Гегель выкопал очень-очень глубокое семя сознания, так что множество

людей может сказать: «Вот это да! Он создал нечто невероятное!» Но в

действительности он обнаружил, или выкопал, семя сознания, которое уже

существовало, но еще не проросло; тогда естественно, что две

противоположности встречаются и образуют «синтез» в виде третьей позиции.

 

Любая философская теория – не важно, какая – это семя сознания. Кто-то

обнаруживает некую идею, и она становится учением, а затем о ней пишут толстые

книги, и изучают ее в университетах. Это может тянуться (и тянется)

тысячелетиями, и даже дольше. И вот у нас есть школа, изучающая все эти

предметы. Но что это за предмет? Это конструкция, семя сознания, заложенное

глубоко-глубоко в сознании; если оно более универсально и попадает на

плодородную почву, оно прорастает, и люди говорят: «О, Боже! Это полно

глубочайшего смысла! Я стану специалистом по Аристотелю, я буду изучать эту

“философию-мифологию”, как будто это правда». «Философы» не сидят и не

придумывают своих идей. Это иллюзия!!! Просто что-то возникает и попадает в

подходящую почву. А он (или она) описывают это, воображая: «Я думаю об этом»;

и люди верят им, потому что это универсальное семя постижения, возникшее из

осознанности. Но это все равно всего лишь концепция, которая, если в нее

поверить и действовать соответственно, создает духовно-психологическо-

философский покров сознания.