Метонимия. Синекдоха. Функциональные переносы наименований

Способ семантического описания слова, при котором толко­вания даются одно вслед за другим под отдельными номера­ми, как будто должен свидетельствовать об их равноправ­ности (или же последовательной соподчиненности). Между тем, конечно, у составителей словарей всегда в той или иной степени присутствовало сознание того, что слово с семанти­ческой точки зрения не есть простая сумма значений, кото­рые одинаково зависят друг от друга или же одинаково ав­тономны. Уже сама группировка значений, разграничение значений и оттенков значений, различные пометы, вроде «переносное», призваны отразить тот факт, что значения многозначного слова образуют опреде­ленную семантическую структуру, элементы которой по-разному зависят один от другого и по-разному связаны один с другим. Однако линейное расположение толкований неизбежно затушевывает подлинное соотноше­ние значений, семантическую организацию слова.

Рассмотрим значения слова с относительно простой се­мантической структурой.

В «Толковом словаре русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова семантика существительного «зерно» описана следующим образом:

1. Семя растений, содержащее мучнистое вещество и зародыш. Сеять зерна. Горчичное зерно. Конопляное зерно. Крупные, мелкие зерна. На­сыпать птицам зерен. Кофе в зернах. 2. Собир., только ед. Семена хлеб­ных злаков. Торговать зерном. Хлеб в зерне. 3. Малая частица чего-нибудь округлой формы, видом напоминающая зерно. Жемчужное зерно. Золото иногда добывается в зернах. II ерен. Небольшая частица, крупица чего-нибудь. Зерно истины. 4. перен. Зародыш, ядро, основное начало. Зерно теории. Зерно поэмы.

Выделенные значения не обра­зуют какого-либо последовательного ряда «смыслов». Не­сколько упрощенно связь между ними могла бы быть отра­жена в такой схеме:

Примерно так же семантика данного слова описана и в других современных толковых словарях. Отличия касаются формулировок и соотношения между значениями и оттенками значений. Ср., например, в «Словаре русского языка» в четырех томах:

«1. Плод и семя злаков, семя растений.

2. Отдельная частица, крупинка какого-либо вещества. перен. Небольшая доля, частица, крупица.

3. Зародыш, исходное начало, ядро чего-либо».

Такую связь между значениями слова называют обыч­но синекдохой, сущность которой состоит в том, что целое называется по какой-либо его части, для совокупности предметов используется на­именование единичного предмета, или наобо­рот.

2. Основанием для переноса наименования служит «на­значение» предмета, основанием для связи значений является, таким образом, функциональный момент.

3. В основе связи значений сходство по форме и величи­не обозначаемых предметов. Перенос наименования на ос­нове сходства называется метафорой.

4. Эта связь между значениями слова имеет также мета­форический характер, но здесь сходство только по величине;

соответственно — связь значения «небольшая доля чего-либо» с исходным значением слова основана лишь на ас­социативном признаке.

Возможности сочетания слова в разных значениях различны. Следова­тельно, и проявление этих значений в разной степени зави­сит от контекста. Нужно заметить только, что чаще всего эти виды связи определялись в плане историче­ского развития семантики слов. Однако историческое развитие значений слов, идущее в том или ином направлении, обусловливает и известный тип соотношений между сосу­ществующими в дальнейшем значениями, точно так же как характер взаимоотношений между сосуществующими зна­чениями слова определенным образом указывает на ход его семантического развития. Понятно, что далеко не всегда семантическое развитие слова приводит к сосущест­вованию новых и старых значений,— нередко новые значе­ния вытесняют прежние или оттесняют их на второй план. Следовательно, определение значений, как «главных», «ос­новных», «первичных», с одной стороны, и «вторичных», «переносных» — с другой, может иметь различный смысл, в зависимости от того, говорим ли мы об историческом раз­витии семантики слова или же о тех соотношениях, которые существуют в данный момент. Дальше речь будет идти прежде всего о семантической структуре слова именно в современном языке.

Метафора. Наименование того или иного предмета или явления перенесено на другой предмет или явление на основании их сходства (по форме, внеш­нему виду, положению и т. д.).

При метафоре один предмет (явление) уподобляется другому, причем «образность» такого метафорического наименования в разных случаях оказывается различной. Не говоря уже о том, что в речи постоянно возникают инди­видуальные метафоры (ср. их роль в художественной лите­ратуре) и собственно «языковые метафоры» разнятся по сте­пени закрепленности за ними соответствующих переносных значений. Ср., например, подкапываться (под кого-нибудь), копаться (в чем-нибудь) и окопаться (где-нибудь, в значении 'найти пристанище¹; например: Тут работы—мама род­ная! —громко сказал парень... Не может быть, чтобы я здесь не окопался — Владимов. Большая руда) с гораздо более заметной «образностью». Ощутимость по­следней зависит и от устойчивости (и частотности) данного метафорического словоупотребления, и от того, насколько употребительно слово в своем первичном значении. Ср. раз­витие переносных (основанных на метафоре) значений у та­ких слов, как волынка (Она быстро пошла по коридору, соби­раясь сейчас же рассказать и о Мите, и о его матери, и о волынке отдела снабжения с изготовлением плакатов, и о своем тяжелом положении на строительстве — Ан­тонов. Первая должность), очаг, трущоба, распоясаться, состряпать и др. под., малоупотребительных в настоящее время в их первичных значениях,— и у таких, как молния (На нем была рыжая вельветовая куртка на «молниях»...— Владимов. Большая руда; ср.: телеграмма-молния, стенгазета-молния), баня («-Ну, быть бане — подумал я. По всем признакам, прокурор решил упечь меня — Чехов. Ночь перед судом), улетучиться («Мрачнее ночи она посмотрела на мужчин, и Петр Горбидоныч незамедлительно улетучился восвояси...— Л. Ле­онов. Вор), хвост (Кроме того, у меня были хвосты по географии и по математике — Гайдар. Судьба бара­банщика), зеленый (Уже много лет в бригаду Федора Федоро­вича начальство посылало зеленых ребят и девчат — бывших разнорабочих...— Антонов. Беккеровский ро­яль), гнездо (пулеметное гнездо), сливки (сливки общества), окно (в болоте; в расписании), ширма, котел, платформа, водораздел (см. провести водораздел), отгородиться, жаргонное вкалывать (— Ну, ты там вка­лываешь в вечернюю школу ходишь... На черта тебе это надо? — Дубов. Жесткая проба), туман, вода, до­катиться и мн. под., у которых переносные значения явно не приобрели главенствующего положения в их семантиче­ской структуре.

Метафорические переносы наименований наиболее ин­тенсивно затрагивают те группы лексики, которые связаны с наиболее насущными в данный период жизни общества явлениями. Показательна, например, активизация военной лексики в переносном употреблении после гражданской, а затем Великой Отечественной войны; например: техниче­ское перевооружение; фронт строительных работ; взять рубежи; мобилизовать ре­зервы; на позициях борьбы за мир; энерго­вооруженность; рейды писательских бригад; рабочая гвардия; заводские ветераны; торпе­дировать переговоры и т. п.

С другой стороны, происходит вовлечение лексики дру­гих семантических пластов для метафорического обозначе­ния тех предметов и явлений, которые связаны с важными для жизни общества (или отдельных его групп) событиями. Например, в годы Великой Отечественной войны окружение противника называлось котлом, мешком, клещами, коль­цом, подковой, обручем, крысоловкой, мышеловкой, осветиельные авиабомбы и ракеты — фонарями, люстрами, лам­падами и т. п.¹.

Можно отметить экспансию спортивной терминологии в наши дни, связанную с возросшей ролью спорта в жизни общества; ср. переносное употребление таких слов и выра­жений, как старт, финиш, раунд, марафон, эстафета, по­ложение вне игры, с ничейным счетом, вырваться на первое место, шахматные: цейтнот, ход конем и т. п.

Как видно уже из приведенных примеров, метафориче­ские соотношения между значениями слов очень разно­образны, их трудно было бы подвести под более или ме­нее устойчивые формулы, хотя и здесь можно отметить некоторые более или менее общие закономер­ности.

Так, например, многие прилагательные, обозначающие конкретные, чувственно воспринимаемые признаки, служат одновременно для обозначения более отвлеченных призна­ков, связанных с психическим состоянием, моральными ка­чествами и т. п. Ср. употребление таких прилагательных, как высокий — низкий, широкий — узкий, близкий — да­лекий, яркий — бледный, светлый — темный, чистый — грязный, горячий — холодный, теплый — прохладный, полный — пустой, легкий — тяжелый, мягкий — жесткий и т. д.

При даже самом беглом ознакомлении с семантикой раз­личных групп многозначных глаголов не может не обратить на себя внимание тот факт, что среди глаголов, обозначаю­щих конкретные физические действия и состояния, сравни­тельно немного таких, значения которых были бы ограниче­ны указанной сферой,— большая часть этих глаголов ис­пользуется также для обозначения действий, имеющих ме­нее конкретный характер, для обозначения психических процессов и т. д. Ср.: открыть дверь и открыть физический закон, разжечь костер и разжечь страсти, стереть кляксу и стереть различия, разрубить полено и разрубить противо­речия, бросать мячик и бросать слова, поднять платок и поднять вопрос, вселить в квартиру жильцов и вселить в дру­га уверенность, вскрыть ящик и вскрыть недостатки, уко­лоть палец и уколоть самолюбие, взвесить хлеб и взвесить возможности, осветить комнату и осветить вопрос, подтя­нуть ремень и подтянуть отстающих, развязать веревки и развязать войну и мн. под.

 

¹ К о ж и н А. Н. Русский язык в дни Великой Отечественной войны.— «Учен. зап. Моск. обл. пед. ин-та», 1961, т. 109. Труды кафед­ры русского языка, вып. 7, с. 640.

 

 

Метонимия. Наименование того или иного предмета или явления перенесено на другой предмет или явление по смежности. Например, значения сущест­вительного упряжка определяются так:

1. Действие по значению глагола упрячь — упрягать.— Если лошадь не спутаешь, то во время упряжки она брыкается, долбит копытами по оглоблям, рвет сбрую (Чехов. Письмо М. П. Чеховой). 2. Несколь­ко лошадей, собак, оленей и т. п., запряженных одной упряжью. — Гру­дастые рослые лошади — по несколько штук в у пряжке — везли четыре дальнобойных морских орудия (Седых. Даурия). 3. Совокупность принадлежностей для запряжки.— По улицам мчались раскормленные лошади в богатой упряжке, развозя солидных москвичей (Горь­кий. Жизнь Клима Самгина).

Как видим, отглагольное существительное, обозначаю­щее действие, служит также для обозначения того, что охва­чено этим действием, а также предметов, при помощи кото­рых действие осуществляется. Ср. также свисток, гудок (1. обозначение действия: Раздался свисток, гудок;

2. предмет, при помощи которого может быть осуществле­но действие: свистеть в свисток; клапан гудка и т. п.).

Пример метонимического соотношения значений пред­ставляет слово бумага (ср. его первое значение 'материал для письма' и значение 'официальный документ', то есть 'написанное на бумаге'). Могут быть отмечены различные типы метонимических переносов, на­пример:

1. Действие—результат действия: совпадение взглядов и совпадения в тексте; укрепление здоровья и линия укрепле­ний; украшение городов и елочные украшения; занималась шитьем и древнерусское шитье; сочинение рассказов и школь­ное сочинение; факт ранения и тяжелое ранение.

2. Действие — место действия: выход на сцену и выход из зала; помещение в больницу и жилое помещение; иногда так­же и время действия (ср. сенокос).

3. Материал —изделие из материала: добывать серебро и столовое серебро;.шерсть медведя и шерсть на костюм.

4. Вместилище — его содержимое: налить воды в чайник и вскипятить чайник. Когда мы говорим Кипит вода, речь идет именно о «кипящей воде», но мы говорим также Кипитчайник, что, конечно, уже не означает «кипения» самого чайника, а значит, что кипит опять-таки вода, налитая в чайник. Ср.: Самовар скоро вскипел, и мы благоду­шествовали за ним втроем: я, Трофим и Михаила (Эртель.. Записки степняка); В маленькой комнатке за магазином жи­ла сестра хозяина, я кипятил для нее самовары (Горький. Мои университеты); Чайник давно уже вскипел, но Кузьма затеял еще точить косу (Абра­мов. Безотцовщина). Ср.: также съесть целую тарелку и т. п. Напр.: Доктор выпил второй стакан тоже залпом, потом стал угощать меня концентратом — шоколад с какао (Каверин. Два капитана).

5. Учреждение — помещение, в котором оно находится:

организовал лабораторию и вошел в лабораторию.

6. Учреждение—люди, работающие или находящиеся там: работал на заводе и весь завод любил его.

7. Населенный пункт — жители: увидали деревню и вся деревня вышла на сенокос.

И т. п.

Метонимические переносы свойственны не только суще­ствительным, но и другим частям речи. Например, многие качественные прилагательные могут иметь как значение 'об­ладающий каким-либо качеством' (о живом существе), так и значением 'обнаруживающий это качество' (о предмете — в широком смысле); ср. умный человек—умная книга; глупый мальчишка — глупый вопрос; смелый охотник — смелый ответ; легкомысленный юноша — легкомысленный поступок; интересный рассказчик — интересный рассказ и мн. под.; ср. также соотношение, значений 'вызывающий какое-либо чувство, состояние' и 'находящийся в этом со­стоянии', а также 'выражающий это состояние': веселый ужин — веселый человек — веселые глаза; угрюмый лес — угрюмый подросток — угрюмый вид и т. п. Как отмечал еще М. М. Покровский, «кручинный может употребляться как о человеке, находящемся в печали (в горе жить, кручину быть), так и о деле, причиняющем горе, кручину; таким же образом употребляются скорбный, горестный, радостный, скучный (например, скучная работа, с другой стороны — Что ты так скучен, друг), печальный, тревожный ¹. У це­лого ряда относительных прилагательных, как отметил тот же исследователь, «развивается значение 'полный', иногда уживаясь со старым значением, иногда вытесняя его. На­пример, умный теперь значит не 'относящийся к уму', но 'имеющий его': умные глаза — это 'глаза, в которых светит­ся ум'; но в старом языке умные глаза значило 'глаза ума, умственные очи'...» Среди прилагательных, в семантике ко­торых отмеченные значения «уживаются», такие, например, как снежный (снежный обвал — снежная зима), хлебный '(хлебная торговля, амбар — хлебное место), грибной (гриб­ной суп — грибная пора — грибное место), рыбный (рыбная ловля — рыбный стол — рыбное озеро) и под.¹.

Метонимическим соотношением значений характеризует­ся целый ряд глаголов; ср.: рубить поленья и рубить дрова; поленья — это объект, который подвергается действию, но дрова — это уже результат действия. Аналогичное соотно­шение присуще ряду других глаголов, ср.: косить траву и косить сено; копать глину и копать яму; рыть землю и рыть окопы; варить рыбу 'и варить уху; варить ягоды и варить варенье; рисовать (лепить) кого-либо и рисовать (лепить) портрет; разжечь хворост — разжечь костер и т. п.

Различия в соотношении глагола с объектом действия (в одном случае объектом является предмет, подвергаемый воздействию, в другом — в качестве объекта выступает обозначение предмета, создаваемого соответствующим дейст­вием) дают основание видеть соответственно разные значения в приведенных глаголах. Однако при этом нельзя упускать из виду особый характер данных значений (если считать целесообразным квалифицировать соответствующие упо­требления глагола как особые значения), поскольку воз­можно абсолютивное употребление данных глаголов или их сочетание с такими неопределенными объектами (вроде «что-то, что-нибудь» и т. п.), которые не дают возможности выяс­нить, к какому же из выделенных (на основании предыду­щих примеров) значений мы должны отнести соответствую­щие употребления, например: Она любит рисовать; Он все время что-нибудь рубит; Кажется, она что-то варит сейчас.

У ряда глаголов совмещены значения, которые указывают на «обратимые» действия, например: уложить чемодан — уложить вещи в чемодан, прибрать комнату - прибрать в комнате, обвязать шарф вокруг шеи — обвязать шею шарфом, выжать сок из лимона — выжать лимон, то­пить печь — топить комнату и под. Следует отметить, что, как далеко не всякое метафорическое употребление слова свидетельствует о приобретении словом соответствующего метафорического значения, так и применение слова на ос­нове ассоциации по смежности не всегда может быть расце­нено, как появление у слова нового значения. Так, обозна­чение совокупности людей словом, обозначающим место, где они живут, работают и т. д., в большей части случаев не является результатом того, что данное слово полу­чило соответствующее значение; например, во фразе Кулика этого знает уже весь берег... (Казаков. Тропики на печ­ке) существительное берег возможно не потому, что оно имеет значение 'люди, живущие на берегу', а потому, что в языке существует закономерность, согласно которой многие на­звания местностей, помещений, учреждений и т. д. могут быть использованы также для обозначения находящихся там людей (ср. весь дом отдыха заинтересовался этим; зал аплодировал и т. п.).

Нет оснований приписывать многозначному слову голова еще одно самостоятельное значение — 'боль в голове' — на том основании, что это существительное (как и ряд дру­гих существительных, обозначающих 'части тела') может в разговорной речи регулярно употребляться именно в таком значении: Варенька встретила его любопытным взглядом и ласковым вопросом: — Прошла головка? (Горь­кий. Варенька Олесова); — ...Но мучения твои сейчас кончатся, голова пройдет (Булгаков. Мастер и Маргарита); Я до такой степени удивился, что у. меня даже прошла голова (Булгаков. Театральный ро­ман). Ср.: — Что, прошло у вас горло? (Чехов. Иван Матвеич); Поездка удалась, как он и не думал; сердце у Раисы прошло, она была даже приветлива... (А. Тол­стой. Приключения Растегина).

То же самое относится и к ряду других метонимических по своему характеру обозначений. Так, по аналогии с су­ществительными, имеющими количественно-временное зна­чение, в таких же контекстах и с таким же назначением мо­гут употребляться и некоторые другие существительные, приобретающие в данном случае (именно контекстно) функцию обозначения времени: На Чернове была розовая рубаха,— он весь поход играл на балалайке, плясал,

 

 

Покровский М. И. Избранные труды по языкознанию.-М.: 226—227.

 

пил водку и угащивал товарищей (Л. Толстой. Дяденька Жданов и кавалер Чернов); ...человек этот, не упускавший случая задеть любого сослуживца коготком критики, целых три остановки, хотя давно ему следовало вылезать. расспрашивал Петра Горбидоныча о делах, здоровье, пред­стоящей женитьбе... (Леонов. Вор); Всю дорогу она злобно сжимала кулаки под платком (Тендряков. Не ко двору) и т. п. Совершенно ясно, что слово поход не имеет особого значения «время похода^», остановка ~ значе­ния «время движения от одной остановки до другой^», доро­га— значения 'время нахождения в пути'. Однако, как и целый ряд других имен существительных, они подчиняются общей закономерности, согласно которой существительные с предметным значением в определенных контекстах исполь­зуются в количественном значении. Дело, таким образом, не в том, что каждое из них в отдельности приобрело соответст­вующее значение, а в том, что для определенных семанти­ческих групп слов существует общая возможность анало­гичного метонимического применения. Ср.: На балконе они просидели почти до заката. Мама после чая продолжала говорить о соседях, о хозяйстве... (Бунин. Митина любовь);— «Вы мне простите»,- сказал Орлов, кивнув на газеты.— Читать за кофе — это моя не­победимая привычка (Чехов. Рассказ неизвестного че­ловека).

Конечно, не с точки зрения метонимических изменений значений, а только как метонимическое применение слов можно рассматривать и случаи вроде читал Пушкина, слу­шал Бетховена и т. д.

. Синекдоха. Наименование целого за­менено названием отдельной его части, или наоборот. Часто синекдоха, рассматривается как вид метонимии. Здесь также следует различать случаи, когда слово, как таковое, действительно приобретает такое значе­ние (т. е. последнее становится фактом словаря, как это на­блюдается со словом зерно или со словом волос, ср. конский волос, матрас из волоса и под.), от возможного применения слова в таком же значении, применении, которое никак не отражается на собственной семантике слова. Так, во фразе И слышно было до рассвета, как ликовал француз един­ственное число существительного француз вместо множества.

Эта фраза приводится Л. А. Булаховским как пример синекдохи в раз­деле «Метонимические изменения значений» ¹, как нельзя считать, что, например, в словосочетании собрание старин­ной гравюры существительное гравюра приобретает особое значение.

Употребление единственного числа вместо множествен­ного — явление не лексико-семантическое, а семантико-ситнаксическое (и стилистическое); совершенно ясно, что фран­цуз вместо французы, не свидетельствует об изменении лекси­ческого значения слова. Ср.: научно-исследовательский институт игрушки; выставка французской книги и т. п. Ср. также такие реплики персонажей в рассказе Чехова «В бане»: —• ...Пущай меня бог простит за осужде­ния мои, но невеста нынче пошла все непутящая, несмысленая...; —...Жених нынче лютыи,— с ним и обходиться нужно сообразно; — Муж­чина нынче балованный, глупый, вольнодум­ствующий — или такой газетный текст: Проблема — кому старый чабан передает свою пастушью палку — одна из самых острых. Решение ее зависит от того, в каких условиях будет жить и работать современный мо­лодой животновод.

К явлениям синекдохи относятся также случаи, вроде голова в значении единицы счета скота (Всех быков делят на партии по десяти голов в каждой и гонят их на другой конец города — Чехов. Холодная кровь) или юбка «перен. разг. Женщина (как предмет чувственного влечения муж­чины)»; ср.: Он остался верен себе: не влюбился сдуру в пер­вую встречную юбку, не ходил, как иной трезор, под ок­нами своей возлюбленной (Салтыков -Щедрин. Гу­бернские очерки).

Названия разных видов одежды вообще нередко употреб­ляются для обозначения людей в этой одежде, однако вряд ли оправдан­но считать, что такое употребление — свидетельство изме­нения собственного лексического значения этого словосочетания ¹. Перенесение названия осуществляется здесь в со­ответствии с общей семантической формулой. Ср.: Вечер. По улице идет пестрая толпа, состоящая из пьяных тулу­пов и кацавеек (Чехов. Ряженые); Прошли гусь­ком последние посетители дворца-музея — полушубки, ч у и к и, ватные куртки (А. Толсто и. Гобе­лен Марии-Антуанетты).

Как видно из последних примеров, подобные обозначе­ния людей могут иметь не только экспрессивную, но и соци­ально-характерологическую направленность, однако труд­но усомниться в том, что слова вицмундир, шинель, чуйки, тулупы и т. д. не изменили здесь своих значений и не при­обрели новых значений. Употребление их для обозначения лиц (соответственно одетых) воспринимается как специаль­ный стилистический прием, выразительность которого ос­нована именно на контекстном смещении их прямого номи­нативного значения.

Функциональные переносы наиме­нований. Наименование того или иного предмета или явления переносится на другой предмет или явление на основе их функциональной общности.

Существительное лавка осталось в языке свидетельством одной из первоначальных форм торговли, с видоизменением которой сформировалось новое значение слова —«неболь­шое торговое помещение^», при этом лавка 'скамья' и лавка 'торговое помещение¹ стали словами-омонимами.

Движение к новому значению, по-видимому, можно по­нять уже из того краткого толкования, которое дается ему в «Толковом словаре живого великорусского языка» В. И. Да­ля: «Отделенье в рядах, вообще помещенье для продажи товаров»; оно достаточно отчетливо прослеживается по па­мятникам письменности.

В приведенном примере перенос наименования привел к омонимическому расщеплению слова, но в других случаях функциональный момент в слове служит как раз основой единства его семантики. Например, с появлением электри­ческого освещения фонари и лампы не зажигаются и не го­рят так, как зажигались и горели керосиновые фонари и лампы, но назначение — давать свет — осталось у изменившихся фонарей и ламп неизменным, и благодаря тождеству функции слова зажигаться, гореть продолжали применяться к уже новым осветительным приборам, получив в результате новые значения. Так, для глагола гореть в «Словаре русского языка» С. И. Ожегова выделено отдельное значение 'действовать, быть в исправности (о том, что дает свет). Все лампочки горят.

Во многих случаях изменение формы и внутреннего устройства предметов, характера осуществления различных действий не приводит к перемене названия, если их назна­чение остается прежним. Далеко не всегда, по-видимому, можно говорить даже и о развитии у слова нового значения. Мысль о том, что вообще осуществлен какой-то перенос, чаще всего возникает лишь вследствие того, что слова сохра­няют прозрачную внутреннюю форму, ясно указывающую на первоначальные особенности соответствующих денотатов. Ср.: кости, слон, ладья, горка и под. игральные кости не непременно должны быть костяными. Обозначение шахмат­ных фигур ладья и слон в настоящее время не оправдано их формой, но сами названия не изменились, так как не изме­нилась значимость и функция этих фигур в шахматной игре. Горка — название стеклянного шкафа для посуды, никак не связанное с пирамидальной формой, обусловившей первона­чально возникновение самого слова. Существительное леса относится в настоящее время не только к деревянным, но и к лесам из металлических стержней и т. д.

-

 

 

1.Булаховский Л. А. Введение в языкознание, ч. II. М., 1953, с. 67.

 

 

Слова город, село, улица, мост, завод, станок, люстра, книга, тетрадь и мн. др. обозначают в настоящее время предметы, мало похожие на те, которые они обозначали пер­воначально. Но изменение предметов не вызвало замены самих названий, поскольку не изменилось их основное на­значение. Изменения в характере и способах осуществления таких действий, как писать, освещать, строить, ездить, ко­сить, пахать, сеять, жать, шить и других, опять-таки не вызвали изменения названий, поскольку основное назначе­ние (цель, функциональная направленность) действий оста­лась прежней. Ср. также: электропила, электроутюг, элект­робритва и мн. под. обозначения новых предметов, в кото­рых старые наименования (пила, утюг, бритва и под.) толь­ко как бы уточняются (при помощи электро-), использова­ние старых наименований возможно потому, что функция предметов осталась прежней, как неизменным осталось обозначение соответствующих действий — пилить, гладить, брить(ся) и т. д. Таким образом, функциональный момент в семантике слова во многих случаях выступает как фактор семантической устойчивости значитель­ных пластов лексики.

Таковы основные типы соотношения значений в се­мантической структуре многозначных слов. Конечно, нель­зя забывать о том, что факторы, влияющие на семантические передвижения, на ассоциации, определяющие развитие се­мантики слов, сложны и многообразны. Не всегда можно с полной уверенностью установить роль каж­дого из них в отдельности в этих изменениях. Сам характер лексико-семантических переносов только с известной долей условности может быть описан в указанных терминах.

В ряде случаев на семантическом движении слова попе­ременно сказываются ассоциации — по сходству, по смеж­ности и по функции. Например, возникновение у слова узел значения 'завернутые в кусок ткани вещи¹ (значение это возникло еще в древнерусском языке) легко объяснить мето­нимией, т. е. ассоциацией по смежности,—вещи, заверну­тые в кусок ткани, завязывались узлом, и весь предмет по­лучил то же наименование. В дальнейшей судьбе слова ре­шающим оказался не способ крепления предмета (можно за­шить узел с вещами, стянуть узел ремнями и т. п.), а его назначение, а также и общий вид упаковки (перенесение наименования в силу тождества функции и внешнего сход­ства). Различного рода ассоциации могут и одновременно влиять на развитие значений слов. Так, ножки стола, кро­вати и т. п. не только внешне напоминают ноги, но имеют и определенное функциональное сходство (стол, кровать сто­ят на них). Седло велосипеда, мотоцикла имеет некоторое внешнее сходство с седлом на лошади и аналогичное назна­чение. Ковш экскаватора черпает землю и т. д., так же как ковш 'сосуд' — воду, и в то же время несколько похож на него по форме и т. д.