Лора Бочарова «Узник Азкабана»

 

— У тебя кто-то есть. — Это был не вопрос — утверждение.

 

— Рон!..

 

— У тебя кто-то есть, — повторил Рон уверенно, во вкрадчивом голосе зазвучала угроза. Он стоял, чуть покачиваясь и засунув сжатые кулаки глубоко в карманы джинсов.

 

— Рон Уизли, немедленно выйди и закрой дверь: ты пьян! — Гермиона изо всех сил старалась не показать, что напугана. Вид Рона не предвещал ничего хорошего.

 

— Я уйду, но сначала давай проясним этот вопрос… Кто у тебя завелся? — последнее слово неприятно царапнуло Гермиону.

 

— Заводятся блохи, Рон, а вообще — тебя совершенно не касается моя личная жизнь! — отчеканила она, вскинув подбородок, и испепеляя бывшего парня горящими от ярости глазами. Рон нимало не смутился.

 

— А что у тебя в руке? — он шагнул к ней и попытался поймать за руку, но Гермиона проворно спрятала ее за спину. От Рона разило спиртным, и она с ужасом разглядела безумие в налитых кровью глазах.

 

— О-о-о, да ты, похоже, пивом сегодня не ограничился, — она с отвращением отстранилась, но Рон обхватил ее за талию, прижав к себе, и свободной рукой попытался отнять письмо. Гермиона с тоской подумала о палочке, оставшейся на дне сумки.

«Да какого черта!.. — отчаянно сопротивляясь, она, тем не менее, ухитрилась сосредоточиться: — Ступефай!!!»

Обездвиженного Рона швырнуло к двери. Гермиона мысленно отправила десять баллов в Слизерин и, тяжело дыша, дрожащей рукой убрала волосы с лица. Метнувшись к сумке, вытащила палочку и направила ее на неподвижного Рона.

 

— Фините Инкантатем!

Рон, застонав, схватился за голову: падая, он основательно приложился о косяк. Гермиона молила Мерлина, чтобы на шум не прибежали друзья. С палочкой она почувствовала себя намного увереннее. Ее лишь угнетала необходимость использовать ее против друга.

Рон медленно поднялся, держась за стену, и ошарашенно уставился на Гермиону ошалевшими глазами. Та, пользуясь его замешательством, быстро взмахнула палочкой и наложила Отрезвляющее заклятие — вслух. На невербальные сил не осталось.

Рон согнулся пополам, и его вырвало прямо под ноги.

Отдышавшись, он дрожащей рукой отвел с лица влажные от пота рыжие волосы. Гермиона некстати вспомнила летучую платиновую челку Малфоя. Чуть слышно вздохнув, она направила палочку на пол и брезгливо — совсем чуть-чуть — поморщившись, убрала заклинанием грязь.

 

— Отличница… — одновременно с восхищением и обидой выдавил Рон. Гермиона поджала губы, пряча улыбку. Напряжение потихоньку отпускало.

 

— Рон, извини… Ты напугал меня.

 

— Это ты меня прости. Чертово пиво, — Рон скривился. — Ты это… Не говори Джинни, ладно? Она мне мозг вынесет. А за тебя вообще порвет, — его передернуло, и Гермиона не сдержала нервный смешок.

 

— Ладно. Но если ты еще раз себе позволишь…

 

— Я понял! — прервал ее Рон, поднимая руки в знак примирения, и тут взгляд его упал на скомканный пергамент, который Гермиона по-прежнему сжимала в руке. Насупившись, Рон угрюмо спросил:

 

— И все-таки: кто этот твой… таинственный друг?

 

— А… это… неважно. Рон, тебя это никоим образом не касается, — устало ответила Гермиона.

 

— Быстро ты мне замену подыскала, — Рон смотрел на бывшую девушку с горечью. «Серые глаза, — отстраненно подумала Гермиона, — снова: серые глаза, и тоже дороги мне… Тоже?!»

 

— Да нет, ну что ты. Какое там «быстро», уж больше года прошло. Вполне пристойный срок, не находишь? — она надеялась, что слова ее не прозвучали цинично.

Рон как-то сгорбился и поник.

 

— Ладно. Хочешь скрывать — скрывай. Только это ненадолго, — предупредил он и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

«Что значит — ненадолго? — Гермиона настороженно раздумывала над этим словом, не меняя позы — словно продолжала обороняться. — Ох… завтра что-нибудь придумаю. Все — завтра…»

Однако ложиться она не спешила. Открыв ящик стола, Гермиона вытащила чистый пергамент, взяла перо и секунду подумала.

«Я рада, что Нарциссе лучше!

Буду завтра около полудня — не против?

P.S.: Гермиона.»

 

Ей нестерпимо захотелось подписаться именем: возможно, он наконец его запомнит и перестанет звать ее исключительно по фамилии? Почему-то ей это было важно и даже необходимо. Может, потому, что сама она как-то незаметно привыкла, что он — Драко. Не Малфой, не хорек, не молодой — бывший — Пожиратель, а Драко. Красивое имя — даже написано на гербе Хогвартса: эта занятная мелочь занозой сидела в ее голове с первого курса. Похоже, на всю школу такое имя носил он один, впрочем, как и она — свое.

Крепкий черный кофе, редкие имена и одиночество — вот их точки соприкосновения. Что ж, не так и мало.

Вздохнув, Гермиона свернула пергамент, вышла из комнаты и на цыпочках прокралась в конец коридора: там — временно — в бывшей спальне Регулуса у них была совятня. Маленькая рыжая — под стать хозяйке — сипуха Джинни и сменившая Хедвиг пестрая неясыть Гарри — вот и все ее жильцы. Сегодня ночью компанию разбавил бессменный Ронов сычик, и ей в голову пришла неожиданная мысль.

Спустя минуту Сычик со скоростью кометы унесся в Уилтшир. Гермиона осмысливала свою выходку, стоя у открытого окна: ночной воздух нес желанную прохладу пылающему лицу. Послать с совой Рона письмо Малфою — поступок, достойный Слизерина. В груди родился истерический смешок, и она прижала руку к губам. С кем поведешься, от того и наберешься, ей-богу. Чего стоит ее мастерский невербальный Ступефай в лоб лучшему другу и бывшему парню. Почему не Импедимента?.. Не Мелофорс*, в конце концов, вот его Рон точно заслужил? Спасибо, хоть Непростительным не шарахнула. Хороша гриффиндорка. Гермиона устыдилась, но в глубине души признала, что не поступила бы иначе, будь у нее даже Маховик Времени — ну разве что заперла дверь. Рон и так вломился бы, но не увидел письма… Гермиона начала как-то по-новому смотреть на вещи.

 

 

Малфой лежал на кровати, листая «Путь зельевара: от Пожирателя до героя», — на удивление оперативно сляпанную вездесущей Скитер книжонку с биографией Северуса Снейпа, — и зачитывал портрету особенно изощренно перевранные и тошнотворные места. Его немало развлекало наблюдать за выражением лица профессора — разумеется, когда тот не поворачивался спиной. Драко нравилось мстить Снейпу за его нежелание общаться.

Внезапно раздался шорох крыльев: в комнату влетел лохматый комок и принялся с верещанием кружить над Малфоем. Тот вскочил на кровати, не без труда поймал птицу и, отплевываясь от перьев, отцепил от лапки пергамент.

 

— Что за чучело, прах тебя побери, — проворчал Драко, разворачивая записку. Пробежав ее глазами, он усмехнулся, подняв бровь.

 

— Гермиона, значит, — пробормотал он с неожиданным для него самого теплом в голосе и замолчал, уставившись на полоумную сову. Сычик не собирался улетать: продолжая рассыпать по комнате пушистые перья, он носился из угла в угол, придушенно вереща от счастья. В это место его никогда еще не посылали, и он явно чрезмерно собой гордился. Ко всему, очевидно, ожидал от Малфоя ответного послания. Драко расхохотался:

— Ну хорошо, подожди, чокнутый птенец, — и вытащил из ящика старинного бюро кусок пергамента. Быстро начертав несколько слов, он подманил Сычика и привязал записку к крошечной лапке. Птица довольно ухнула и сорвалась в темноту. Драко, ухмыляясь, проводил ее взглядом.

 

— Мистер Малфой, — негромкий скрипучий голос заставил его вздрогнуть от неожиданности. Драко резко обернулся.

 

— О-о, профессор?.. — злорадно протянул он, не думая скрывать удивление. — Ушам не верю: вы вспомнили мое имя? Я сражен: такая честь!

 

— Не тратьте попусту время, мистер Малфой, вам меня не задеть — даже вашими идиотскими вечерними чтениями, — от знакомых изысканно-саркастичных интонаций у Драко заныло сердце.

 

— Профессор Снейп, почему? — Малфой бросил разыгрывать холодность и запустил тонкие пальцы в волосы, взъерошив их. — Почему вы отказываетесь со мной разговаривать? Вы мне нужны, черт вас дери, неужели не понимаете?..

Он не замечал ни слез, бегущих по щекам, ни того, что сорвался в крик. Снейп скорбно поджал губы и молча ждал.

Выкрикнув последнее: «Почему?!..» Драко закрыл лицо руками и затих — лишь плечи вздрагивали, словно сведенные судорогой.

 

— Видите ли, мистер Малфой, — мягко, как к тяжелобольному, обратился к нему профессор, — мне…нечем вам помочь. Все, что я мог — и даже более — я уже дал вам в свое время. Мою скуку вы вполне развеиваете чтением этой омерзительной книжонки: она местами даже забавна. Вы считаете себя одиноким, мистер Малфой — о, я мог бы рассказать вам о настоящем одиночестве. Но не стану — увы.

 

— И что же вас заставило заговорить сейчас? — Малфой нажал на последнее слово, поднимая на Снейпа сухие горящие глаза. Профессор скривил тонкие губы в подобии усмешки.

 

— Это письмо, что вам принесла сумасшедшая птица Уизли…

 

— Уизли?!

 

— Вы невнимательны к мелочам, мистер Малфой — я всегда вам об этом говорил. Это сыч Рона Уизли, чтоб вы знали, такой же нелепый, как его хозяин. М-да, — Снейп с преувеличенным вниманием изучал свои длинные пальцы: пятна от зелий въелись в них навсегда.

Драко безмолвно переваривал факты, пытаясь понять, что они означают, — и не понимал.

 

— Хм, так вот, — продолжил зельевар. — Эта девушка, мисс Грейнджер… что у вас с ней, Драко?

Малфой нахохлился, как воробей перед дракой. Похоже, «эта девушка» никого равнодушным не оставляет: вон даже Снейп разговорился. Мерлиновы яйца, что за бред вокруг него?.. Драко тоскливо поморщился и вздохнул.

 

— Она вернула к жизни Нарциссу, профессор. Один Мерлин знает, как это вышло, но так и есть. — Драко помолчал и добавил с усмешкой: — И ваш портрет она мне привезла. В лучших традициях Гриффиндора.

 

— Это прекрасно, Драко, прекрасно. Я искренне рад за Нарциссу. Меня беспокоите вы. — Снейп пристально разглядывал Малфоя. — Вы не поняли вопроса: что у вас к этой девушке? Только не говорите мне о благодарности, я и так знаю: вы ей обязаны и бла-бла-бла.

Малфой изумленно взирал на бывшего декана, не зная — злиться ему или смеяться. Определенно смерть пошла на пользу профессору Снейпу — по крайней мере в общении он стал свободнее… Когда вообще пожелал это общение начать.

 

— Профессор, простите, но я вас не понимаю.

 

— Все вы отлично понимаете, мистер Малфой, — не трудитесь казаться глупее, чем вы есть, — Снейп в раздражении отбросил упавшую на лоб черную прядь. — Я вас спрашиваю о том, что вы чувствуете к мисс Грейнджер — помимо благодарности. — И сухо добавил, отчищая несуществующее пятнышко на рукаве мантии: — Куда только девалось ваше фамильное самообладание? Все написано у вас на лбу — не будьте Поттером, в самом деле, — с этими словами Снейп возвел глаза к небу.

 

— А от кого мне здесь фамильным самообладанием прикрываться? — огрызнулся Малфой, сел на подоконник и закурил, пуская дым в ночное небо. Пачку сигарет он взял с подоконника. Сигариллы из старых запасов — это для гостиной и Грейнджер, как и фамильное самообладание. Для спальни и Снейпа сойдет и обычное магловское курево.

Бывший декан, однако, имел, что сказать, хотя Драко уже был тому не рад. Почему все, чего так истово желаешь, либо у тебя уже было, либо приходит не вовремя?

 

— Мистер Малфой, — вновь заскрипел Снейп, облокотившись на рамку, — вы мне некоторым образом небезразличны: как бывший студент и как сын своей матери. Мне не хотелось бы лицезреть… м-м-м… крушение ваших надежд.

 

— Каких, к гоблинам, надежд? — Драко со злостью швырнул сигарету в окно и, спрыгнув с подоконника, по-кошачьи скользнул к портрету. — Каких надежд? На что вы, тролль вас забери, намекаете?

Снейп невозмутимо откашлялся.

 

— Вы, Драко, дитя войны — что да, то да. С изломанной психикой и без ясных перспектив. Но вы молоды, а на улице — май, и в дом ваш зачастила молодая красивая — будем откровенны — девушка, свободная от определенных обязательств.

Драко мрачно смотрел на профессора, а тот — на него. Интересно: сохранил ли Снейп, став портретом, способности легилимента? Впечатление было, что все при нем. Или — скорее всего — Малфой действительно позволяет чувствам светиться на лице, как это вечно бывало с Поттером. Мерлин, докатился… Драко со свистом втянул воздух сквозь зубы. Его мучительно раздражало собственное состояние, скользящее от черной хандры к беспричинной радости и обратно. Последние дни выбили его из колеи: Грейнджер, Нарцисса, Снейп — он чувствовал, как теряет контроль над собственной жизнью, а это всегда бесило.

 

— Извините, профессор. Меня утомила наша беседа. Продолжим в другой раз. Если снизойдете, — не удержался Малфой от колкости перед тем, как аккуратно повернуть портрет к стене. Бывший декан смотрел на него с… состраданием? Драко поздравил себя с полным падением, ощутил омерзение к самому себе и задул свечу.

 

Сычик влетел в комнату как маленький смерч, но его ждали. Гермиона ловко схватила совенка — он так и оставался для всех птенцом, хоть и вырос — осторожно отцепила от лапки пергамент и судорожно выдохнула: она боялась, что Сычик вернется без ответа.

Совенок ласково прихватил ее за палец, ухнул и упорхнул в соседнее окно.

«Спасибо, малыш», — прошептала Гермиона и медленно развернула письмо. Оно оказалось совсем коротким.

 

«Жду тебя, Гермиона.

Д.М.»

______________________________

 

* Мелофорс — тыквоголовое заклятие. Превращает голову объекта в тыкву.

Глава 9. Прошлое и олениха.

 

…Ваш урок не позабуду я впредь,

Душа молчит по правилам чести.

Взвести курок, смеясь — и терпеть,

Не так ли?..