И Американскому Теософскому Совету

27 сентября 1887г.

Лондон, Зап. Лэндсдаун-роуд, 17

Холланд-Парк

Дорогие братья и сестры!

Ввиду того, что съезд, состоявшийся в апреле 1887 года, оставил открытым вопрос о должности президента, по распоряжению Тайного Совета Священного Братства, наделившего меня изначальными полномочиями в качестве основателя Теософского Общества, во исполнение данных полномочий я назначаю д-ра Эллиота Коуза, президента Гностического Теософского Общества (Вашингтон, федеральный округ Колумбия), президентом Американского теософского совета с этого дня и до очередного съезда и поручаю моему соучредителю, У.К.Джаджу, генеральному секретарю Теософского Общества в Америке, довести факт данного назначения до сведения всех отделений Теософского Общества. Президент обязуется выполнять и защищать действующую Конституцию, принятую в апреле 1887 года.

С братским приветом

Е. П. Блаватская

По распоряжению Тайного совета.

 

 

Письмо 9

У.К.Джаджу

[5 июня 1888 г.]^[600]

Дорогой Джадж!

Несколько слов, но крайне серьезных. Субба Роу, Купер-Оукли и Н.Кук вышли из Теософского Общества и уехали из Адьяра. Олькотт, которому по просьбе Субба Роу пришлось объявить об этом в журнале «Theosophist», с присущим ему тактом написал в коротенькой заметке, что это было сделано, чтобы «не связывать себя никакими обязательствами», как он это называет, и что причиной этому послужили «натянутые отношения между ним (Субба Роу) и вами» (то есть мною!).

Что ж, вероятно, так оно и было. Все, что я знаю, так это то, что при первом же слове о Субба Роу или Купер-Оукли, или любом из них Субба Роу обрушится с яростными нападками на меня, на Олькотта и на «Тайную Доктрину». Разразится новый скандал, похлеще истории с Куломбами. А последней каплей, переполнившей чашу, стало именно ваше обращение ко мне в журнале «Path». Что ж, теперь я прошу вас именем Учителей ради меня и ради нашего общего Дела ни единым словом не обмолвиться в «Path» об их выходе из Общества. Пусть это пройдет незамеченным. Субба Poy готов наброситься на нас при поддержке Купер-Оукли, Мейбл Коллинз ^[601] и прочих. Я, со своей стороны, не напишу ни слова в журнале «Lucifer», словно этот человек никогда не существовал. Вы знаете, что Субба Роу заявил, будто он в течение последних двух лет поддерживал связь с моим Учителем, фактически — с…!!! Что он показывал письма на санскрите от Него (но написанные не Его почерком и не в однородной «сплошной», каллиграфической манере — это на санскрите-то!), адресованные ему, Субба Роу, и что он перевел их для Купер-Оукли.

Содержание писем сводилось к тому, что он, Субба Роу, должен реформировать Общество и что Учителя от меня, Е.П.Б., отказались!! Купер-Оукли, избравший Субба Роу своим гуру и почитающий его, так же как и Н.Кук, безоговорочно верит в него. Что там куломбовские «муслиновые надутые Махатмы» по сравнению с этим! Чур, чур — мне нельзя ничего говорить, как бы сильно я ни возмущалась. Но коль скоро ряды наши редеют и один за другим нас покидают наши лучшие умы, чтобы стать нашими злейшими врагами, то я бы сказала: «Благословенны чистые сердцем, обладающие одной лишь интуицией, ибо интуиция лучше интеллекта». Я сниму копию с вашей статьи и вышлю вам ее на этой неделе.

Всегда искренне ваша

Е.П.Б.

 

 

Письмо 10

Джону Рэнсому Бриджу

14 сентября [1888 г.]

Лондон

Дорогой господин Бридж!

Должна выразить вам свою бесконечную признательность за то, что вы проявили по отношению ко мне чуткость и доброту, прислав мне для изучения копию вашей переписки с господином Джаджем. Надеюсь, на сегодняшний день от меня не требуется специальных заверений в том, что я и не помышляю стать кем-то вроде «папы римского в юбке» или выдвинуть догматическое учение. В обществе у меня есть немало влиятельных друзей, чье рвение приводит иногда к неправильному пониманию. Среди них моим самым благосклонным и горячим сторонником является мой друг г-н Джадж. Но даже у него, как вы можете заключить из его письма, не было намерения меня парализовывать, хотя его оригинальный циркуляр вроде бы дает некоторый повод для подобного прочтения. В действительности же речь шла не об исполнительной власти; то, что имелось в виду, было связано с оккультным обучением и отношениями между учениками и учителем.

Факты же таковы.

В течение последних двенадцати лет я сообщала и передавала оккультные знания некоторым более или менее известным личностям (в том числе и нескольким индусам), не связывая последних никакими обетами и не ставя им никаких условий. С того времени, когда разгорелся этот постыдный заговор Ходжсона и Куломбов против меня, некоторые из моих бывших учеников, плохо усвоившие теософский дух, покинули меня, успев перед этим записаться ко мне в чела. От последнего вида отношений, однако, они отказываться не стали. Поэтому с тех пор они начали выдавать искаженные версии эзотерической философии, состоящие на четверть из истин и на три четверти — из неверных представлений и собственного тщеславия.

Так подобная мешанина противоречивых утверждений и попала в печать, и все это обрушилось на мою несчастную голову.

Но этим дело не ограничилось, и, одержимые стремлением сделаться более значительными, они стали заявлять, что мои оккультные знания за время моей болезни якобы выветрились, что даже Учителя отвернулись от меня, обратив свои взоры на моих бывших питомцев, и что я теперь являюсь добычей элементалов и недозрелых чела! Однако многие люди желают продолжать обучение у меня. Но я не хочу этим заниматься, разве что в виде исключений, необходимость которых устанавливаю опытным путем. Я решила, что больше не позволю осквернять имена Учителей и втягивать их в болото идиотского критиканства.

«Ложа Блаватской» Теософского Общества ^[602] стала результатом этой идеи, разработанной несколькими десятками таких друзей, которые готовы войти в нее и следовать за мною в духе искренней преданности по пути истинного оккультизма. Идея состояла (и состоит) в том, чтобы свести мои лекции по четвергам к их записи, а копии рассылать всем симпатизирующим отделениям и теософам, а также чтобы теософы со всего света присылали мне вопросы, а я на них отвечала.

У меня нет ни малейшего стремления к исполнительной власти. Терпеть не могу бюрократическую и парламентскую работу; у нас с Олькоттом разные пути. И все же мы с полковником все это время действовали вместе на двух разных планах: он осуществлял исполнительную экзотерическую работу, а я трудилась в философской и эзотерической сфере. Между нами не бывает ни малейших разногласий. Сейчас Олькотт гостит у меня, и мы с ним все такие же преданные старые друзья и сотрудники, какими были всегда. Он прибыл из Адьяра, дабы уладить здесь всевозможные теософские организационные конфликты, в первую очередь — парижскую революцию в «Ложе Изиды», три члена которой выступают против моего права вмешиваться, а остальные выступают за меня.

Будучи по должности членом Исполнительного совета в Адьяре, мне действительно пришлось прибегнуть к своему праву и издать временное чрезвычайное распоряжение, чтобы как-то уладить нынешнюю скандальную историю в парижской ложе, и мои действия были одобрены президентом-основателем и Исполнительным советом в Индии. Теперь, когда приехал Г.С.Олькотт со всеми своими полномочиями, это дело переходит к нему. Но факт остается фактом: три члена французского отделения тем временем выпустили бюллетени, насмехаясь надо мною и над Учителями («les pretendus Maitres»^[603], как они их именуют), и разослали эти бюллетени по всем отделениям, куда только сумели додуматься, но я больше не буду этим заниматься. Я не вмешиваюсь, за исключением вышеупомянутых чрезвычайных ситуаций, в организационные дела полковника Олькотта, поэтому и он не вмешивается в мою специальную область — оккультное учение, и он заодно со мною. Et, voila tout!^[604]

Полковник Олькотт сейчас находится здесь еще и для того, чтобы организовать Британскую секцию Теософского Общества, которая включала бы в себя все британские отделения Теософского Общества, а я организовываю с помощью полковника специальный центр — дополнение ко второй секции из признанных чела (таких, как президент-основатель, г-н Джадж и некоторые другие), из тех, кто изучал бы исключительно оккультизм, кто готов принять — не в качестве догмы, а как основу для саморазвития — то учение, проводником которого я выступаю и которое я не могу передавать никому, кроме тех членов, которые дали обет; ибо не посвящать же мне их в «Тайную Доктрину»?

Вы сами знаете, что в таком Обществе, как наше, в процентном отношении всегда будет больше тех, кто не склонен специально изучать мистику и интересуется преимущественно экзотерическими аспектами нашего движения, и гораздо меньшее число тех, чьим единственным устремлением является мистическое знание и оккультная жизнь. Именно этих людей мы и приглашаем, и именно это имел в виду г-н Джадж. Никто не обязан в этом участвовать, и меня не будет волновать, даже если вы все отклоните наше предложение.

Вы вольны поступать с этим письмом как угодно.

Полковник Олькотт присоединяется ко мне в своих дружеских пожеланиях и передает вам привет.

С братским приветом искренне ваша

Е. П. Блаватская

 

Письмо 11

У.К.Джаджу

7 июля 1889 г.

Фонтенбло, Франция, отель де ла Билль де Лион & де Лондр

Дорогой У.К.Джадж!

Поскольку меня тайно похитила госпожа Ида Г.Кэндлер из Бостона и заставила приехать сюда отдыхать на месяц, у меня сейчас появилось немного времени, чтобы написать вам и высказать все, что я должна была вам сказать и что осталось невысказанным со времени вашего отъезда.

1. Я не благодарю вас за тех двух человек, которых вы сюда прислали и в отношении которых я сделала все, что вы хотели, в точности следуя вашим инструкциям. Я подружилась с ними обоими и ничего против них не имею; они любят меня, я люблю их, но применительно к нашей работе здесь ни от одного из них пользы нет ни на грош. И Фуллертон, и Лейн в Англии оказались совершеннейшими неудачниками. Первый хотя бы работал и делал все, что мог; второй же не прикасается ни к чему и не говорит ни о чем, кроме самоубийства. Через пять дней после своего приезда он отправился на остров Уайт и пробыл там две недели; как только я отплыла во Францию, он уехал в Шотландию.

Я ничего не могу сделать для него.

2. In re^[605] Эзотерической Секции Теперь вы знаете, то есть должны знать, ибо ситуация полностью определилась, что если потерять сейчас Эзотерическую Секцию, то рухнет все Теософское Общество в Америке, за исключением нескольких пустяковых отделений. Потеряйте его — и сами вы станете беспомощны и бесполезны. Эзотерическая Секция — это пульсирующее сердце Теософского Общества, и без него Теософское Общество останется лишь фикцией, и больше ничем.

Если бы у нас было 100 Анни Безант и Гербертов Барроузов ^[606], то Теософское Общество могло бы со временем стать истинным Братством, ядром будущего благосостояния человечества, как во «Взгляде назад». Но у нас только одна Анни, один Герберт — и сотни сентиментальных и наполовину, если не совсем, эгоистичных дурачков, которые ссорятся и спорят и губят все в целом.

Так что истина в том, что вся сила коварства Коуза направлена против одной лишь Эзотерической Секции, а следовательно, и против меня. Если вы этого не понимаете, то, значит, вы не тот проницательный ирландец, которым я вас считаю. Теперь вы знаете, что Коуз вас ненавидит, однако нападает только на меня, хотя до недавнего времени он не испытывал ко мне ненависти, а возлагал на меня большие надежды — относительно себя самого.

Коуз знает, что, как только он разрушит Эзотерическую Секцию, он остановит сердце и всю жизнедеятельность Теософского Общества в Америке, — вот и действует соответственно. Коуз в своем роде мудр, а вы, как я вижу, нет. Прочтите интервью, которое он дал репортеру «Washington Star», и посмотрите, как изощренно он действует. Весь его замысел сводится к тому, чтобы отождествить теософов с бутлеритами и сделать в глазах публики идентичными такие понятия, как «эзотерический» и «эзотерики Теософского Общества», что должно нас погубить. Так что же мы можем противопоставить этому человеку? Вы выгнали его, исключили его, а он выступает, как если бы он являлся президентом Теософского Общества, имея наглость заявлять, что «мы (то есть Коуз) не собираемся позволять ей (то есть Блаватской) делать то-то и то-то». И он по-прежнему будет насмехаться над нами: ведь у него есть деньги, и он в состоянии купить с потрохами самого дьявола, а у нас денег нет, и газеты отказываются печатать наши ответы ему.

Теперь я заявляю, что единственным нашим спасением от этого является Эзотерическая Секция, и, как бы плохо ею ни руководили, большинство ее членов всегда останутся верными нам, и, если бы мы только смогли образовать ответвления этого Общества и основать эзотерические ложи, президенты которых отвечали бы за своих членов и получали бы по одной инструкции на всю ложу (пусть по две-три, пусть по нескольку), вот тогда все было бы в порядке.

Ваше предложение упразднить должности семерых советников невыполнимо и, простите, абсурдно. Вы что, хотите выставить меня ветреной дурой, на которую нельзя положиться? Я только что назначила этих людей, а теперь должна их вышвырнуть? Нет, сэр. Мне велели это сделать, и я сделала; если же (из-за вашего промаха и упрямства) Эзотерическая Секция рухнет, то эти семеро падут вместе с нею, и я тоже — за компанию. Ибо как только Эзотерическая Секция рухнет, я окончательно отойду от Теософского Общества. Уж в этом я клянусь.

Между глупостями, которые порют, с одной стороны, Олькотт, а с другой — Харт, Теософское Общество будет не более чем фарсом. И я вас уверяю, что Коуз это прекрасно знает, и если вы позволите ему победить, то пусть на вас обрушится бремя кармы. Делайте что угодно и как угодно. Даю вам карт-бланш^[607]. До тех пор, пока будет продолжаться брожение и жизнь в Эзотерической Секции не войдет в нормальное русло, я буду давать вам указания, которые, даже попади они в руки врагов, все равно не причинят нам никакого вреда. Чтобы я делилась с учениками серьезной информацией, пока не узнаю как следует своих чела? Да ни за что! Ладно, все это еще цветочки, ягодки будут впереди — так что, ведите себя прилично. Dixi.

Берт вышлет вам обращение Эзотерической Ложи «Горуса»; пожалуйста, посмотрите, сможете ли вы опубликовать его в «Path». Из этого обращения следует, что Махатмы или не Махатмы, но того, чему могу обучить я, достаточно для старых каббалистов с двадцатилетним стажем. Все члены Ложи «Горуса» (Брэдфорд) — старые масоны и каббалисты, и то, что они говорят в своем обращении, заставит людей задуматься и утрет нос Коузу.

Теперь я вижу, насколько верно то, что говорит Лейн [Фокс]. Что нам нужно в Америке, так это хотя бы еженедельник, если уж не боевая ежедневная газета. «Path» — это «агнец-Иов», это вечно смиренный Иеремия, так же как и наше «Revue Theosophique» ^[608] в Париже. Вы едва ли осмелитесь сказать «фи!» на страницах своего журнала: а вдруг это будет выглядеть как полемика? Если бы вы, воспользовавшись случаем, обратились к каждому теософу и эзотерику и призвали на помощь Бака и еще кого-нибудь и, изложив им правду о том, что любая газета считает своим долгом лягнуть нас, но не печатает наши ответы, собрали бы деньги, сумму, достаточную для издания еженедельника, первоклассной теософской боевой газеты — какого-нибудь «The Champion» или «Wrangler» или чего-либо в этом роде, и назначили бы Фуллертона номинальным редактором, а сами стали бы реальным боссом, тогда бы мы могли преуспеть.

А сейчас госпожа Кэндлер (жена конгрессмена, предлагающего в октябре в Вашингтоне двинуться в поход за скальпом Коуза), которая меня обожает и подтверждает это, обещает нам 300 в год за нечто подобное. Она заставила меня приехать в Париж и потратила 30 долларов на одну лишь дорогу сюда, заставив Берта купить забронированные места в спальном вагоне и еще всякую всячину — для меня, моей служанки и себя самой (она решила меня сопровождать), поселив меня в номере люкс на целый месяц и тратя на меня деньги, как помешанная; эта женщина сделает для меня все что угодно. Она благородна, очаровательна, преданный друг и теософ, и она будет для вас ценным союзником в октябре. Она организует компанию по подписке на ваш еженедельник и сама положит ей начало, внеся кругленькую сумму. Ваш «Path» — превосходнейшее теософское издание, но для военных целей оно непригодно.

Ну вот и все. Сегодня — или никогда. Мы тут с Бертом получили исковые заявления от госпожи Кук, которая собирается привлечь нас к суду за клевету и моральный ущерб в связи с двумя нашими пасквилями, опубликованными в журнале «Light»!! Истица делает первый ход, а я не имею права ответить и опровергнуть ее клевету. А что будет дальше? Меня просто тошнит, тошнит, тошнит от всего. Если вы мне не поможете, я все брошу.

Ваша [...]

Е.П. Б.

Письмо 12

У.К.Джаджу

5 августа 1889 г.

Остров Джерси

Дорогой Джадж!

Я начинаю испытывать и разделять ваше царственное презрение к тому, в каком свете представляет все Совет Эзотерической Секции в Лондоне. Ошибки бывают такие, что впору рвать на себе волосы от отчаяния. И вправду прогнило что-то в королевстве датском, действительно, весьма прогнило. Вот полюбуйтесь: ни одну из инструкций А.Григгс так и не получил; он жалуется, а Берт клянется, что выслал их ему на адрес его отеля в Бостоне. Ну и где же они? Если, как меня заверяют, на каждой посылке указан наш адрес и почту просят вернуть по нему бандероль, если адресат не найден, то, как получилось, что почта не выполняет нашу просьбу? Чья здесь вина — Григгса или Берта? Черт бы побрал, этих двух ослов! Сейчас при мне Мид ^[609], у которого есть и память, и более того — мозги. Посмотрим, возможно, это как-то поможет.

Только что написала Бриджу и другим. Ничему из того, чем вы станете заниматься, никогда не будет отказано в моей поддержке. Быть может, вы окажетесь виновны в глупостях, однако я сумею их сгладить. Но какого черта вы утверждаете, будто я на вас нападаю? Что ж, думаю, это вам во сне привиделось.

Вот что я ответила Бриджу на его совет мне назначить Григгса советником вместо него, поскольку тот, по-видимому, ему завидует: «Он слишком невнимателен и нерадив. И тем не менее ради того, чтобы сохранить атмосферу всеобщего спокойствия, я бы охотно пошла на это, если бы все оставалось в нынешнем виде; но оставаться в таком виде оно не может. От семерых советников пользы никакой, я это понимаю. Кто нам нужен, так это официальные председатели оккультных лож, подобных "Горусу" в Брэдфорде (Англия), где четырнадцать председателей, и все — старые масоны и каббалисты и трудятся, как один человек, и блестяще учатся (см. "Lucifer" за июль). Председатели, облеченные всею полнотой власти и наделенные привилегиями, единственные будут получать указания и нести ответственность за их исполнение, равно как и за членов своих лож. Председатели, которые сами будут подбирать себе членов и рекомендовать новых. Короче говоря, следует заняться активной реорганизацией Эзотерической Секции.

Полагаю, вы слышали об этом от Джаджа. То, что он делает сейчас, вероятно, носит лишь временный характер. Если бы в каждом городе, где есть эзотерики, можно было бы созывать совет, это было бы прекрасно, так как прежде чем я возобновлю свое преподавание, Эзотерическая Секция должна быть прочно организована. Если мне вообще придется вас учить, и учить настоящему оккультизму, а не выдавать лишь некую порцию истины и отдельные намеки на остальную ее часть, как я это делала прежде, то я должна буду ощущать себя в безопасности. Я не удивлюсь, если в один прекрасный день увижу те две инструкции напечатанными в журнале

Банди. Если такое произойдет, особого вреда не будет; если же мне придется продолжать свое преподавание без специальной защиты, то подобная огласка может нанести неизмеримо тяжкий ущерб, попади эта информация в руки людей беспринципных. Здесь, да еще в качестве Е.П.Б., я не имею права отказывать никому, кто добивается приема в ученики. Но председатели оккультных групп такое право получат и будут обязаны при необходимости это делать. Таким образом, для меня существенно снизится риск принять предателей в наше Общество» и т. д. и т. п.

Вот что в числе прочего я написала ему, и это не отличается от вашей программы. Но более чем необходимо запретить оккультизм на этом перепутье. Мы не можем его запрещать после того, как пройдена первая ступень испытаний. Никто не обязан вести жизнь, наполненную тяжким трудом, за который нет никакой возможности получить вознаграждение. И вы должны ставить людей в известность об этом. В каждом городе, где есть несколько эзотериков, должен быть свой председатель оккультной группы. Относительно тех членов, которые живут разрозненно в отдельных населенных пунктах, должно появиться какое-то иное правило; а что если я положусь в этом смысле на вашу американско-ирландскую изобретательность?

Теперь о других делах. Приезжает Олькотт. Он будет здесь 24-25 августа. Хочет повидаться со своей сестрой Изабель Митчелл и просит вас известить ее о том, что он приезжает в последнюю неделю августа. Я не знаю ее адреса, к тому же не думаю, чтобы из этой встречи вышло нечто достаточно разумное и подходящее. Мне хватает забот и с одним Олькоттом, а если приедет еще и сестра, я вас уверяю, она как пить дать его расстроит. С каждым годом он все легче поддается внушениям и манипуляциям тех, кто ему потакает (а я этого не могу), и становится все более упрямым. Что поделаешь! Раз уж я должна просить вас известить ее, я также оставляю вам решать, в интересах ли теософии присутствие этой женщины, так как лично я уверена, что для нас она хуже слона в посудной лавке и она сделает братца неуправляемым, словно с цепи сорвавшимся.

Почитайте мои письма в сентябрьском номере журнала «Theosophist», в августовском номере «Lucifer», и вы поймете, что я имею в виду. Если все обернется к худшему, то, откровенно вам говорю, Джадж: я выйду из Теософского Общества и порву с ним. Мне невыносима мысль о том, что от меня, давшей жизнь теософии, ожидают теперь, что я приеду в Адьяр, на поклон к Харту и Совету, выжившему из ума настолько, чтобы отречься от Учителей, от оккультизма — от всего. Представьте себе: Харт, опубликовав интервью, данное им глупому репортеру из «New York Times», затем напечатал в моем собственном журнале еще более глупые редакторские заметки, чтобы бросить мне в [...], что «Ложа Блаватской» — это не Теософское Обществом. Каков наглец! Имеющий уши да слышит.

Навеки искренне ваша

Е.П. Б.

Письмо 13

У.К.Джаджу

[Конец октября 1889 г.]^[610]

Дорогой мой Джадж!

Если, зная, что вы единственный человек в Эзотерической Секции, которому я могу достаточно доверять, чтобы не требовать от него принесения клятвы^[611], вы все же превратно меня понимаете либо ставите под сомнение мою привязанность к вам или мою благодарность, то вы тогда, должно быть, вдобавок ко всему еще и глупы. Начнем с того, что вам лучше отклонить мои искренние извинения за то, что я поставила вас в неловкое положение. По-видимому, это не вы (во всяком случае, непосредственно) заставили переживать Бриджа, а Григгс. Но вот вопрос: это Григгс действовал на свой страх и риск, или же вы, советники с вами во главе, сочинили правило, согласно которому председатель, вступив в должность или перед вступлением в должность обязан сам принести клятву?

Если это так, то это глупо, возлюбленный сын мой. Председатель каждой эзотерической группы должен первым делом заставить всех членов группы принести ему обет повиновения, затем повторить этот обет и лишь после этого — сам поклясться перед ними по эзотерическому Уставу. А ведь есть и еще будут случаи, когда какой-либо член Эзотерической Секции не захочет вступать в группу, пожелает остаться неизвестным или действовать отдельно от других, и тогда, если я доверяю ему, то могу позволить ему оставаться неприсоединившимся членом; примите данный пункт устава, ибо это абсолютно необходимо.

Джадж, у нас слишком много врагов, чтобы не работать над повышением нашего уровня во имя сохранения достойных членов, а Бридж и Нойз — действительно честные и искренние люди. Быть может, они фанатики и им плевать на отдельные личности, но они до смерти преданы теософии. Так не будьте же вы упрямым, как осел ирландцем и не выступайте против своих лучших друзей. Я ради вас на все готова и буду верна вам до самой смерти, несмотря ни на что. Так помогите же мне хоть чем-нибудь; не делайте своими врагами тех, кто мог бы остаться в наших рядах, не начинайте вражду просто из-за каких-то дурацких формальностей и крючкотворства.

Вы называете себя — и устно, и письменно, и в печати — моим представителем (скорее уж вы представитель, а не мой). Следовательно, если у вас появится какое-либо подобное правило, вам легко будет сказать, что изменения в устав внесла я. И запомните: если вы осмелитесь протестовать, редактируя и исправляя то, что я напишу о вас в своих будущих инструкциях, я прокляну вас на своем смертном одре! Вы не знаете того, что знаю я. [...]. Это будет достойно похвалы, Джадж Вы должны быть защищены, хотите вы этого или нет. Я сейчас собираю письменные показания против Дариуса X., потому что он уверен, что в один прекрасный день привлечет вас к суду иным способом, чем в «Religio-Philosophical Journal» ^[612], и мы должны вас всячески обелять, а его выставлять в черном свете — настолько, насколько он этого заслуживает, и защитить вас, подготовившись к этому заблаговременно. Вот тут-то совершенно неоценима будет помощь Бриджа.

Так последуйте же моему совету и сделайте все, что в ваших силах, и во что бы то ни стало сохраните с ним дружеские отношения. Мид пошлет вам его письмо ко мне и мое ответное письмо Бриджу. Это может уладить наши дела, но только если вы мне поможете. Теперь я вижу, что виноват Григгс, а не вы. Но я питаю к Григгсу давнюю нежность и не хочу, в свою очередь, портить ему настроение.

Только какого черта вы выбросили лишние три доллара на телеграф, если не имеете к этому делу никакого отношения и если прямо сейчас можете уйти в отставку (очень по-теософски), убей бог, не знаю! Джадж, вам столько всего приходится терпеть, и вы перетрудились. Но, то- же самое можно сказать и обо мне, и если вы будете угрожать мне подобными вещами, то я лучше вообще прикрою «лавочку». Если вы обижаетесь на то, что я могу сказать в момент замешательства, боясь потерять наших лучших членов, когда так крепнут вражеские силы, то, значит, Теософское Общество — это фикция, а наше Дело — недостижимая утопия. Во имя милосердия, ради нас и себя самого займитесь-ка лучше приведением в порядок дел, и давайте больше не будем об этом. Вот уже два месяца я размышляю над изменением формулировок клятвы и сейчас непосредственно работаю над текстом. Все то же самое, только риторика чуть ярче выражена. Да хранит вас Спаситель наш, кроткий Иисус.

Искренне ваша

Е.П.Б.

Терпеть не могу, когда меня обвиняют в стремлении играть в папу римского или в самодержца ^[613].

 

 

Письмо 14 ^[614]

Эллиоту Коузу ^[615]

[1889]

Сэр!

В своем письме в «Religio Philosophical Journal» вы заявляете, что четыре года назад вы написали письмо Мейбл Коллинз (г-же Кук), спрашивая ее об истинном источнике «Света на Пути» ^[616], на что она ответила, что книга была вдохновлена «Кут Хуми» (!) «или еще каким-то индусским адептом». В опубликованном вами ее письме от 18 апреля 1889 года — первом, которое вы получили после четырехлетнего перерыва, — она утверждает, что ее предыдущее письмо было написано под мою диктовку, и добавляет, что ранее она сказала, будто «Свет на Пути» был вдохновлен одним из моих Учителей, потому что я тогда умоляла и заклинала ее так поступить!!!

Между тем факты таковы.

1. «Свет на Пути» был впервые издан в начале 1885 года, и ваше письмо к г-же Коллинз никак не могло предшествовать публикации этой книги. Я вернулась в Индию в ноябре 1884 года и ни разу не встречалась с Мейбл Коллинз до 1 мая 1887 года; вдобавок к тому в течение этого периода мы не писали друг другу никаких писем.

Следовательно, совершенно невозможно, чтобы я диктовала или хотя бы предлагала написать письмо, о котором говорит Мейбл Коллинз.

2. Перед своим возвращением в Индию я виделась с Мейбл Коллинз от силы три-четыре раза. Она мне тогда показала одну или две первые страницы «Света на Пути», где я узнала несколько фраз, которые были мне знакомы. Поэтому с еще большей готовностью я восприняла ее описание того стиля, в котором они были ей даны. Сама Мейбл Коллинз была в полной уверенности, что эту книгу продиктовал ей «некто», чью внешность она описала, и я не сомневаюсь, что в этом моем утверждении меня поддержит г-н Финч, который внес решающий вклад в публикацию этой книги.

3. В готовом виде эту книгу я впервые в жизни увидела в Остенде, за несколько месяцев до своего приезда в Лондон в 1887 году, когда один ее экземпляр мне был доставлен г-ном Артуром Гебхардом, который наверняка вспомнит это обстоятельство. Поэтому еще более смешно предполагать, что я могла попросить Мейбл Коллинз заявить, будто «Свет на Пути» был вдохновлен моими Учителями. Насколько известно мне и всем английским теософам, до появления вашего письма никогда не обсуждалось предположение о том, что произведение, о котором идет речь, было «вдохновлено» Махатмой К. X. Напротив, как сообщили мне те, кто разбирается в этом гораздо лучше, инспирация этой книги всегда приписывалась совсем другому человеку, с которым я и вправду знакома, но которого я, разумеется, никогда не стала бы называть своим «Учителем». И наконец, я решительно и категорически отвергаю подлую инсинуацию Мейбл Коллинз: я вообще никогда не просила эту леди сделать какое бы то ни было заявление о «Свете на Пути», не говоря уже о каком-то обманном заявлении. Ее обвинение безосновательно и носит лживый, клеветнический характер; лживость данного обвинения очевидна всякому, кто знаком с фактами.

Кроме того, разве это я была тем таинственным посетителем, вошедшим без доклада в ее кабинет, когда она начинала писать «Через Златые Врата», чье имя она позабыла спросить и который говорил с таким знанием дела, что от пламени его слов она загорелась верой?

Или, коль скоро «Идиллию Белого Лотоса» она посвятила «истинному автору и вдохновителю», вы полагаете, что это я была тем вдохновителем или стояла у нее за спиною и внушала ей это посвящение? Но разве книга не была начата задолго до того, как я впервые увидела ее автора? Тайну сию раскрыл г-н Юэн и поведал полковнику Олькотту, которому довелось услышать все о вдохновителе книги еще до того, как я узнала о существовании оного.

Но помимо всего этого — в чем смысл вашего письма? Вы что же, хотите войны? Берегитесь: меня успели настолько вывалять в грязи, что ничего еще более ужасного, случиться со мною уже не может. Мне-то терять нечего, но думаю, что и вы сами, и Мейбл Коллинз почувствовали бы себя не очень уютно, если бы я выступила в печати, опубликовав все ваши письма вкупе с парочкой известных мне фактов. Я прекрасно знала о том, что вы не верите в Учителей, хотя ваши письма полны торжественных заявлений о вашей преданности Им; и каким же отъявленным лжецом предстанете вы перед публикой, если я дам этим письмам появиться в печати! Помните, что письма ваши каждой своей строкой свидетельствуют об истинной причине вашей злобы ко мне; не думаю, что люди по-прежнему будут испытывать к вам уважение или особо верить вашим словам, когда узнают о подлинных мотивах, которые вами движут. И будьте уверены: уж я позабочусь о том, чтобы все узнали и поняли истинную цену ваших мотивов, если вы доведете дело до открытой войны между нами. Ваша.

Е.П.Блаватская

Письмо 15

У.К.Джаджу

9 февраля 1890г.

Лондон

Дорогой Джадж!

Вы страдаете болезнью печени, и я тоже. Видимо, вы от этого становитесь пессимистичным, капризным, не очень-то дружелюбным. Мне приходится лишь учитывать, что, чем больше мучений доставляет вам ваша печень, тем активнее приходится искать средство от этой болезни. Поэтому я пока отложу столь важное занятие, как ответ на ваше письмо по пунктам, хотя не считаю полезным указывать вам на противоречия между вашими «о'кей» по поводу заявлений, подразумевающими, что вы знаете, что все они правильны, и вашими язвительными насмешками над новыми правилами, которые заставляют вас метаться между выяснением пригодности новых членов, вступающих в организацию, и невыполнимостью этой задачи, на которую я обрекла вас и Совет благодаря этим глупым «указаниям». И это — «хитрость»? Что ж, прекрасно.

Так уж выходит, что как раз для этого и были назначены председатели групп и советники. Никто не хотел, чтобы они или вы становились шпионами, их надо было просто одобрить. Вы отказываетесь, угрожая своей отставкой, что ж, поступайте, как угодно.

С тех пор как сформировалась Эзотерическая Секция, у меня не было ничего, кроме хлопот с ней в Америке, причем только в Америке. Здесь, в Англии, у меня около 80, а за границей — 25 эзотериков; 35 — в одной только лондонской «Гуптавидье» ^[617], и ни один человек не покинул нас после ухода «Мейбл Коллинз», никто не доставил никаких хлопот, не сделался предателем и не создал каких-либо трудностей. Вот почему, будучи уверена в этих людях, я учу их настоящему оккультизму особо, посылая в Америку лишь то, что, если случайно и попадет в печать, не сможет нам навредить, так как они не владеют утраченным ключом к соотношениям и таттвическим^[618] мистериям. И это вы называете «обманом»? Тогда замечу, что именно столько, и не больше, информации дается в течение (первых) трех лет всем, кто обучается непосредственно у самих Учителей и живет вместе с ними. Поэтому я чувствую, что подобный мой «обман» совершенно оправдан.

Я знаю, кто передал те документы в журнал Банди и рассказал вам об этом; человек, способствовавший этому в Чикаго, давно вышел из Эзотерической Секции. Пожалуйста, не воображайте, что раз уж я держу язык за зубами, будучи связана клятвой и из чувства долга, то это значит, что я не знаю, кто есть кто. Я знаю достаточно для решения своих задач, и этого мне хватает.

А хартии вам передали и велели распределить сами Учителя. И если вы этого не сделали, то я бы на вашем месте не радовалась, а чувствовала, что помешала работе. Их выдают не тем, кто получает особые знания в личных и конфиденциальных письмах от меня (хотя, что касается Америки, там подобную информацию получали лишь двое); хартии задуманы как милые безделушки, способные угодить вкусам тех, кому выдают лишь полуистины, не более того. Они призваны играть роль внешних знаков отличия для групп, действующих открыто, у всех на виду, в которых большинству всегда придется доверять лишь наполовину, и лишь меньшинству — исключительно великому меньшинству (простите мне эту игру слов в ирландском духе) — будет в свое время преподаваться истинное знание.

Но если и это для вас слишком много и вы видите в этих людях предателей еще худших, чем те, которые будут поступать к нам впредь, тогда бросьте все и заявите об этом открыто, публично. Скажите им, что такая работа вас просто убивает и что вы не можете продолжать. Мне-то что! Принесла ли мне наша американская Эзотерическая Секция какую-либо выгоду, или славу, или вообще что-нибудь, кроме хлопот и вечной, нескончаемой иеремиады — потока ваших стенаний?

Вы говорите, что именно Эзотерическая Секция дове<