Бесы, выйдя из человека, вошли в свиней, и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло.

Лук.8:33.

28.07.98.

Встали поздно. Я около 11⁰⁰, команда на час раньше. Всю ночь шёл дождь, и только к 11⁰⁰ немного разнесло. Ветер северный, свинцовые тучи и прохладно – около 15 градусов. Дождь вот-вот кончится, и пойдём дальше. Всё утро занимались мясом: вываривали и коптили. Поели супчику и съели кулеш. Около двух часов закончили собираться, и тут выяснилось, что у Алика опять потекла лодка. Он её стащил на воду, после чего обнаружилась ещё одна крупная дыра. Флагманский экипаж начал ремонт, а мы все в ожидании. Я предложил Львовичу съездить побросать и заодно поклевать морошки. Пока щипали ягоду, углядели метрах в 400 лосиху по шею в воде. Взяли камеру, подплыли и поснимали. Подплыли метров на 40, и было страшно: а вдруг на нас кинется – сметёт напрочь! После этого вернулись в лагерь.

Тронулись в 17⁰⁰ – к этому моменту Альберт Николаевич успел отремонтироваться. Шли около 4 часов. По течению, было полегче, чем в предыдущие дни, однако кустов и поворотов и здесь хватало. По пути бросали. Я поймал щурёнка грамм на 300. Оставили его у лодки, и за ночь кто-то его склевал. Встали в 21⁰⁰ в месте, которое Алик называет «пять озёр». (Это скорее разливы Сезымюгана.) Метрах в 200 впереди стоят «коллеги». Место для лагеря заросшее, на нём не стояли уже много лет. Морошки, как и везде, здесь очень много. Развели костерок, поставили палатки. Байды вытаскивать не стали.

 

По пути подстрелили «серую утку», сварили и съели. Вкусно! Кроме этого у нас был приготовлен бульон и из обычных уток. Адмиральский экипаж продемонстрировал верность принципам «Гринпис»: есть серых отказался – ел обычных.[33]

И будут стоять подле него рыболовы от Ен-Гадди до Эглаима, будут закидывать сети. Рыба будет в своем виде и, как в большом море, рыбы будет весьма много.

Иез.47:10.

29.07.98.

Долгий день, много впечатлений. Встали в 7⁰⁰, в 9⁰⁰ уже вышли. Через 5 минут прошли мимо «москвичей». Они ещё не паковались, хотя сегодня намерены были выйти. На вопрос, почему в таком месте днюют, ответили, что накануне очень вымотались. Рядом со стоянкой у них стоит сетка. Далее идём по Сезыму. В начале – это типичная тундровая речка с мелкими разливами, несколькими рукавами и нависающими кустами. Через пару часов течение стало помощнее, начали появляться перекаты. Воды много, поэтому шли быстро и спокойно – через перекаты пролетали ходом. Алик планировал пройти за два дня, прошли за один.

Встретили ещё лося, стоял в воде в десяти метрах от флагманского фрегата. В 12⁰⁰ остановились на перекус. Погрызли копчёные кости, допили остатки концентрированного бульона, оттянулись кофейком. На остановке стоит красивая фигурная лиственница, около которой сфотографировались, но имена вырезать не стали. Когда заканчивали перекус, появилась командирская лодка «москвичей». Они – дежурные и ушли вперёд готовить обед. Высадились на наше место, а мы пошли дальше.

По дичи: в этот день подстрелили несколько гусей, «белую птицу». Видели здоровенного глухаря. Стрелки его вспугнули, и он перед нами сел на вершину ели. Нам осталось только любоваться. И, вообще, передовой экипаж видел много лосей, гусей, уток, лебедей.[34]

Мы со Славой, несмотря на увещевания Алика, что, мол, не ловить, а двигаться, где-то с середины Сезыма начали облавливать перекаты. После переката, как привило, небольшая яма. Вот в ней и ловили. Всё по стандарту. На первом забросе следовала хватка, и если щуку удавалось вытащить, то здесь больше хваток не было. Вес всех щук 1.5-2.0 кг. Поймали по три штуки – всего шесть. Одну я поймал очень интересно: она несколько раз делала броски и промахивалась. Потом попалась и сошла. Ещё раз села, но, пока Сява бежал с подсачком, опять сошла. Наконец после двух десятков забросов она схватила, причём вместе с большим пучком водорослей.

Часа за три до выхода на Танью пошёл дождь, который быстро перешёл в проливной. Все вымокли напрочь! В дождь проходили перекаты, несколько раз хорошо поскребли по камням.[35]

При дожде поставили тент на старом месте на слиянии Танью и Сезыма, перетаскали вещи, развели костёр – с топливом напряжёнка. Наконец-то пожарили (мясо мариновалось почти двое суток) шашлыки, правда, на сковороде. Мы со Львовичем сгоношили ещё ушицу. Всё остальное решили оставить на завтра. В процессе бивачных работ несколько раз «принимали» и правильно делали, иначе совсем задрогли бы. Когда все легли спать, Валера плавал на рыбалку. Привёз около десятка окуней, которых утром посолили. Ловил он в яме при впадении Сезыма в Танью, клёв там всегда хороший.[36]

Тихонов с Аликом пикируются по любому поводу.

Танью как Танью, вода уже холодная и прибывает – следствие дождя. Всё знакомо. Самое главное: мы уже почти две недели как из дома, и до сих пор без бани и без рыбы.

Так говорит Господь: вот, поднимаются воды с севера и сделаются навод-няющим потоком, и пото-пят землю и все, что наполняет ее, город и живущих в нем; тогда возопиют люди, и зары-дают все обитатели стра-ны.

Иер.47:2.

30.07.98.

Днёвка при выходе из Сезыма на Танью.

Накануне пришли довольно поздно, и полдня шли по проливному дождю. Промокли все, кроме нас с Тихоновым – резиновые курточки предохраняют, но эндогенная влага достаёт. Развернули тент, с помощью бензина Тихонова развели костёр (бензин, да и Вовочка, хоть на это сгодился!), и поскольку было много дичи, занялись её обработкой. Почистили щук, из голов сварили уху, разделали гусей и «белую птицу». Уже поздно ночью поставили палатку, «накатили» под шашлык и легли спать. Хорошо, что привязали согласно каноническим правилам байдарки. Ночью резко прибывала вода, и их бы неминуемо унесло. Мы свою палатку поставили высоко, а Алик и К^о низко. О затоплении никто не подумал, просто так получилось. В результате их затопило, они замокрили спальники и в 5⁰⁰ подняли нас дикими криками. Вода угрожающе надвигалась на вещи под тентом и костёр. Пришлось всё срочно перетаскивать повыше. Тент также переставили на бугорок. Прибывала вода прямо на глазах – с вечера на 1.5 метра! Там, где мы вечером ходили по берегу, утром глубина по пояс.

Правда, день солнечный, всё, что можно подсушили. После авральной беготни я ещё поспал. Когда встали и завтракали, то решили сегодня не идти. Во-первых, все квёлые – накануне устали, да ночь не спали; а, во-вторых, выходить поздно нет никакого смысла. Мы хотим завтра устроить баню, Сява просто изнемогает: это первый поход, в котором мы почти две недели без парилки!

Мимо вверх по Танью прошли «наши москвичи». Они тоже вчера замокли и встали на Сезыме, а сегодня сушились.[37] Я им отдал две почищенные щуки, которые не влезли на сковороду. Слегка уел их «крутых» рыболовов-спортсменов.

На днёвке все занимались своими делами. Алик спал. Мы со Славой переделали спиннинги на хариуса – привязали мушки и «балды». У меня сломалась вот уже семь лет безотказная безынерционка «Зебко-Квантум». Переломилась пружина возврата лёсоукладывателя. Попытался отремонтировать, но в полевых условиях это проблематично – отложил до дома. Решил вопрос проще – взял у Тихонова «Микаду», и все дела!

С Тихоновым проблемы: он пьёт (естественно, спиртное) каждый день. Мужики утверждают, что и на воде он частенько крепко «давший». Что-то нужно делать, только непонятно что? Пьёт и не стесняется! Сегодня ему опять всё высказали, а он в полном залитии и ни на что не реагирует. К вечеру, когда уже заканчивали делать хариусовые снасти, вдоль берега вдруг загулял одинокий хариус.

Все кинулись его ловить, как всегда выдрючил его Львович. Съели его малосолом, но впервые за долгие годы «на сухую».

В целом день прошёл несуетно и незаметно.