Люсьен Руссело. Штаб-офицеры пехоты. 1786 г.

Что же касается материального положения генералитета, оно было совершенно иным. Однако было бы чрезвычайным упрощением резюмировать его фразой, подсказываемой многими классическими трудами по истории Революции, написав, что генералитет Франции Старого Порядка купался в потоках жалований, пенсий, дотаций и т. д. Прекрасное исследование Клода Стюржиля в сборнике «Солдат. Стратегия. Смерть» показывает, сколь неравномерной была оплата генералитета. Из его статьи, базирующейся на огромном документальном материале, следует, что существовало определенное количество генералов, которые вообще не получали жалованья. Их количество колебалось от 242 в 1768 г. до 102 в 1787 г. Правительство платило только тогда, когда высший офицер выполнял какую-нибудь конкретную служебную функцию, или выплачивало определенную пенсию в виде пожалования. Однако если генерал, находящийся на действительной службе, оставался без конкретной миссии, он рисковал остаться и без денег. Наконец, размеры жалованья также могли быть различными.

В среднем доходы были достаточно высокими: порядка 80-100 тысяч ливров в год у маршалов, 20-30 тысяч ливров у генерал-лейтенантов, около 8-9 тысяч у генерал-майоров, но относительно скромным у бригадира - 2-3 тысячи ливров в год.

Общая доля военного бюджета, шедшая на выплату генералам, составляла не более 9-10%, что не превышает таковую в других странах в этот период времени.

В выплате жалованья генералам французская монархия придерживалась принципа дифференциации вознаграждения. Самое большое жалованье получали представители знатнейших семейств и наиболее заслуженные генералы, независимо от происхождения. Суммы, получаемые генеральской элитой, могли достигать астрономических размеров (если прибавить дополнительные доходы от занимаемых должностей, такие как, должность военного губернатора, выплаты за ордена и просто пенсии). Тем не менее привилегии и связи давали больше шансов для высоких доходов, чем заслуги бедного дворянина или ротюрье в генеральских эполетах. Справедливости ради нужно отметить, что и громкий титул в соединении с высоким званием не всегда был гарантией получения высокого жалованья, пример тому - «неоплачиваемые генералы», среди которых можно найти и такие громкие имена, как генерал-лейтенант Франсуа де Нойаль, герцог д'Эйен.

Резюмируя данные о материальном положении командных кадров при Старом Порядке, можно сделать следующие выводы.

Во-первых, военная служба не только редко обогащала офицеров, но и, напротив, часто представляла собой некое занятие, на которое затрачивалось больше средств, чем оно давало доходов. Это было тяжело для выходцев из семей более скромного происхождения.

Во-вторых, имелся гигантский разрыв в положении младших офицеров и представителей генеральской элиты. Обычно этот барьер преодолевался только теми, у кого были знатность, деньги и хорошие связи. Когда же эти офицеры с «ускоренным» прохождением ступеней военной иерархии попадали на ее вершину, они имели возможность компенсировать свои затраты огромными доходами. В результате богатые и знатные получали шанс стать еще богаче и знатнее, а бедные дворяне нередко разорялись. Необходимо все-таки подчеркнуть, что знатность сама по себе не была гарантией ни быстрой карьеры, ни материального преуспевания, и, напротив, имеется ряд случаев успешного продвижения выходцев из достаточно скромных семей. Тем не менее причин для недовольства у основной массы офицеров было предостаточно, что создавало благоприятную почву для проникновения в их среду новых философских идей, поэтому накануне революции многие офицеры, в особенности младшие, выступали как сторонники кардинальных реформ.

Несмотря на все сказанное, надо отметить, что престиж военной профессии в глазах дворянского общества, пронизанного рыцарскими идеалами, был столь велик, что «дворяне шпаги» рвались в армию, вопреки всем сложностям. Вместе с ними стремились добиться командных постов в войсках и «дворяне мантии», и недавние анобли, и буржуа, для которых офицерские эполеты означали лучшую рекомендацию в замкнутом мире дворянской элиты.

Как пишет Мерсье, молодой чиновник «...не боится ничего более, как сойти за того, кем он является. Он говорит о лошадях, о девицах легкого поведения, о скачках, о битвах. Он краснеет, если становится известна его профессия, а слова, связанные с юриспруденцией, никогда не слетают с его губ. Он как можно более старается украсить свой черный кафтан. Если заходит разговор о праве, он избегает его и напускает на себя серьезный вид. В страхе сойти за «робена» (чиновника - О.С.) он принимает вид и манеры военного».

Глава семейства «дворян шпаги» считал недостойным испрашивать для своего сына место в магистратуре. Напротив, главы даже самых знатных «семей мантии» считали почетным, чтобы их сыновья служили в армии. Маркиз де Кенси писал: «Это принятый обычай среди людей воинских, то есть знатных (sic), предназначать старшего из сыновей для воинской карьеры, а младших - для церкви».

Рыцарские идеалы были столь сильны во Франции эпохи Старого Порядка, что, несмотря на сложную запутанную иерархию офицерского корпуса, где социальная стратификация вступала порой в конфликт с военной иерархией, несмотря на подчас недостаточную профессиональную подготовку командных кадров, едва королевские офицеры оказывались под пулями, они доблестно выполняли свой долг.

«Эти сумасшедшие проникнуты честью, они идут в бой как на праздник», - сказал как-то Вольтер о французских офицерах той поры. Достаточно открыть любую книгу по истории войн XVII-XVIII вв., чтобы увидеть, какими потоками крови платили за свои галуны старые «officiers de fortune» из простолюдинов и юные полковники из придворной знати.

Полк французской гвардии с 1563 г. по 1637 г. последовательно находился под командованием 10 полковников, 7 из которых пали на поле чести. В тот же период из 7 полковников знаменитого Наваррского полка пехоты 5 погибли в сражениях, из 6 полковников Шампанского полка - 3, из 5 полковников Пикардийского полка - также трое! В эпоху управления Людовика XIV в армии служили 9 братьев из семьи д'Именкур; за два поколения 10 членов этой семьи полегли с оружием в руках на поле боя.

Бой под Лейзом 18 сентября 1691 г., покрывший славой гвардейскую кавалерию, офицерами которой были представители самых знатных семей Франции, — лишь один из примеров в беспрерывной череде подвигов и жертв. В 7 ротах «Maison du Roi», принявших участие в этом бою, было убито и ранено 32 офицера, зато 28 французских эскадронов наголову разбили 75 неприятельских, захватив 40 штандартов. «...Жандармы короля сражались сразу с несколькими вражескими эскадронами, которые они разбили, а маркиз де Тренель, суб-лейтенант, атаковал эскадрон Нассау с 40 солдатами и опрокинул его... Вражеский офицер подскакал к принцу де Бернонвилю, стоявшему во главе жандармов, чтобы размозжить ему голову из пистолета, но промахнулся, принц убил его двумя ударами шпаги...».

В героической обороне моста под Корби в мае 1636 г. Пьемонтский полк потерял 44 офицера убитыми и ранеными, в 1640 г. под Аррасом перед фронтом Пикардийского полка был убит уже пятый из его полковников, вместе с ним погибли и были ранены 38 других офицеров этого полка. Под Сенефом в 1674 г. пехотный полк «Royal - Vaisseaux» (Королевский-Корабельный) потерял 49 офицеров, а под Стейнкенрком в 1692 г. тот же полк потерял 60 офицеров убитыми и ранеными! 1 сентября 1701 г. Шампанский полк в отчаянном бою под Чиари, в Италии, потерял 65 офицеров...

Этот список мужества и самопожертвования можно было бы продолжать до бесконечности. Отметим лишь, что сами офицеры классической эпохи описывали отчаянность боя, страдания раненых и вид убитых с необычайной сдержанностью, даже со стыдливостью. Им была глубоко чужда драматизация «романтического» периода и истерика современных авторов.

Чопорные вельможи в латах и пышных париках XVII в., изящные надушенные маркизы эпохи Людовика XV с напудренными буклями и мушками на щеках, суровые рубаки - простолюдины с длинными усищами - все они обладали одной великой добродетелью - жертвовать собой и умирать во имя чести и Отечества.

Олег Соколов. Журнал "Империя истории". Июль-август 2001.