Как мы изменили свои созависимые модели

Эта глава описывает наши личные истории до и после нашей встречи.

ИСТОРИЯ ДЖЕНЕЙ

Я была первой дочерью и второй из пятерых детей, родившихся в фермерской семье. Моя мать пыталась вскормить меня грудью, но не смогла. Я постепенно теряла в весе, пока доктор не порекомендовал кормить меня из бутылочки. В это время мать опять забеременела и родила мою сестру, когда мне было всего одиннадцать месяцев. Пока мать была в больнице, я оставалась у бабушки. Я помню, что мать много раз рассказывала мне, как я больше недели отказывалась признать ее после того, как они с сестрой вернулись домой из больницы. Я была так обижена и разгневана, что даже не смотрела на нее. Через два года родилась еще одна сестра. К этому времени у моей матери было четверо детей младше семи лет, и ей понадобилась помощь соседских девочек, чтобы ухаживать за всеми нами. Я вспоминаю, что мое детство было одиноким. Мать всегда была занята, и мы мало где бывали всей нашей большой семьей. Главным источником моих удовольствий и дружеских чувств были мои посещения животных и их детенышей, которые жили на нашей ферме.

Во времена моего раннего детства отец изо всех сил старался содержать нас при помощи фермерского хозяйства. Он работал от зари до зари большую часть года. Мы питались в основном тем, что выращивали родители. Моя мать пастеризовала молоко, делала масло, консервировала, замораживала и шила всю одежду для себя, моих сестер и меня. Ей каким-то образом удавалось находить время для стирки, уборки и ухода за детьми. Летом у нас жили несколько маминых помощников, которые присматривали за нами, пока она выполняла свою часть фермерской работы.

Я не помню, чтобы как-то особенно ощущала связь со своей матерью. Не думаю, что я простила ей то, что она забросила меня при рождении сестры, после этого я так и не смогла привязаться к ней по-настоящему. По мере того, как рождались новые дети, я оставила надежду дождаться удовлетворения своих потреб-ностей в связи. Я помню, что чувствовала большую близость к отцу. Он был более доступен, чем мать после рождения сестры, поэтому я чувствовала себя больше связанной с ним. Это помогло мне отделиться от матери, но очень усилило мою противозависимость. Меня хвалили за самодостаточность и умение присматривать за другими детьми, и я быстро приняла на себя родительские обязанности и взрослую ответственность. Я стала в своей семье человеком с достижениями, или “героем”. Когда мне было две-надцать лет, моя мать погибла вместе с пятилетним братом. Мы нашли их в гараже, полном угарного газа, в машине. Я была опустошена потерей своего маленького братика, поскольку он был единственным человеком в семье, к которому я ощущала близость. Родственники со стороны матери покинули нас, стыдясь ее самоубийства, и наша жизнь стала еще более изолированной. После смерти матери я приняла на себя роль “фермерши”, выполняя большую часть ее работы в дополнение к своим школьным обязан-ностям. К окончанию школы я вполне освоила эту роль. Однако за два года до окончания средней школы начали всплывать на поверхность мои созависимые потребности. У меня был приятель, за которого я собиралась выйти замуж сразу же по окончании колледжа. Я специализировалась по экономике семьи и через три года с отличием закончила обучение.

В течение лета, проведенного в Институте развития человека в другом штате, перед окончанием колледжа мне открылся совсем новый мир. Я впервые познакомилась с ценностями, противоположными тем, которые

были приняты на моей ферме на Среднем Западе. Я увидела людей и открыла для себя идеи, поддержива-ющие открытость, исследование, любопытство и сознательное родительское воспитание. Я вернулась в колледж, к своей семье и своему другу с видением чего-то нового и лучшего. Однако там никто не поддер-живал этих взглядов. Вся система (включенная в доминаторную модель) поощряла и вознаграждала пассивность, подчинение и созависимость. Мы с приятелем в конце концов разорвали наши отношения. После окончания колледжа я нашла работу в школе в небольшом фермерском городке, очень похожем на наш родной город, где сельские модели ролей и взаимоотношений ощущались как привычные. Я сразу же

стала встречаться с Хербом, преподавателем сельскохозяйственных дисциплин в этой школе, и через четыре месяца мы поженились.

К этому времени сказалось напряжение, вызванное поддержанием внешнего противозависимого поведения. Я быстро подчинилась своим созависимым потребностям в симбиозе и покровительстве. Я перевела все свои сбережения на имя Херба вместе с правом распоряжаться ими. Я быстро забеременела и оставила преподавание к концу первого года работы.

В замужестве я приняла на себя очень пассивную роль, такую же, как роль моей матери в ее взаимо-отношениях с отцом. Я спроецировала свою мужскую часть на Херба, и мы создали очень традиционные взаимоотношения с жесткими ролями. Я готовила еду, шила, убирала и старалась быть идеальной женой, а он распоряжался деньгами, добивался порядка и создавал правила. У нас родилось два сына с разницей в пять лет. Большую часть времени мы жили вдали от наших семей, и поэтому у меня была поддержка

только моих сыновей и Херба. Я была очень одинока, но Херб отговаривал меня от попыток отважиться на чтоBлибо вне домашнего очага.

Учитывая весь мой опыт семейной жизни и ухода за детьми, я отдавала роли жены/матери все, что могла. Я решила создать семью с такой степенью близости, которой мне всегда хотелось. Мои потребности в близости и защите были настолько сильными, что я работала даже упорнее, когда во взаимоотношениях наступали трудные моменты.

После девятнадцати лет борьбы за удовлетворение своих эмоциональных потребностей такими болез-ненными способами я оказалась физически истощенной и психологически опустошенной. Я чувствовала себя так, будто умираю и совершенно потеряла себя. В состоянии кризиса я обратилась за консультацией. Терапия помогла мне обосновать свои потребности и поддержала меня в намерении изменить себя и свои взаимоотношения. Я присоединилась к терапевтической группе, которая помогла мне увидеть, насколько универсальны мои обстоятельства, и поддержала меня в проведении изменений в моей жизни. Это оживило мое восприятие периода обучения в колледже, когда я видела что-то лучшее для себя. Я прочла десятки

книг и записалась на семинары и мастерские личностного роста. Я нашла поддержку у Анонимных Обжор (зависимость, характерная для моей семьи) и в университетских аудиториях, когда решила продолжить обучение и получить ученую степень. Все это поддерживало мое представление о лучшем образе жизни.

Херб и я несколько раз ходили на консультации вместе. Я надеялась, что мы сможем превратить наши взаимоотношения в нечто более полноценное. Однако после двух-трех сессий стало очевидно, что моя мечта не осуществится. Херб хотел, чтобы я вернулась к старой форме взаимоотношений. В конце концов мы развелись, и я сама занялась своей жизнью.

Мой руководитель в университете предложил мне работать над докторской диссертацией, но я решила сначала позаниматься год в аспирантуре. В течение этого года я посещала семинар с Джин Хустон, а затем записалась в ее “Школу Тайн”, на тренинговую программу в Нью-Йорке, где встретила Берри.

ИСТОРИЯ БЕРРИ

Я был первым сыном в рабочей семье, стремящейся вверх по социальной лестнице и входившей в состав расширенной семьи, которая жила в маленьком городе. По словам матери, я родился легко (за 30 минут), но наша связь с ней оказалась непрочной. Я был младенцем-неудачником и чуть не

умер в возрасте шести недель из-за нехватки молока у матери. Дальнейшую связь в этот период обеспечивала моя бабушка со стороны отца, а позже, когда мне исполнилось десять месяцев, — очень хорошая няня-кормилица.

Когда я был маленьким, мой отец или отсутствовал, или болел. Он много работал, получил травму во время несчастного случая на работе и страдал от хронического респираторного заболевания. Его не было рядом, чтобы оказать мне поддержку в развитии независимости от тех, с кем я был связан. Я оказался запутанным в созависимой расширенной семье.

Позже в детстве я находился под доминаторным воздействием посланий “Будь осторожным” и попыток угождать моим “матерям”. Когда я учился в начальной школе, моя бабушка давала мне 10 центов за каждую отличную оценку по поведению, поощряя приспособленческое поведение. Я вспоминаю, как мать иногда кричала на меня, а отец потом спасал, сообщая мне по секрету, что мать не имела в виду того, о чем говорила. Мой дедушка спасал моего отца от его родительских обязанностей, проводя со мной время,

когда отца не было дома.

Подростковый возраст был неустойчивым, и в школе у меня начала появляться неуверенность в себе. Студентом-второкурсником я попал в университетскую баскетбольную команду и окончил высшую школу, играя в баскетбол и в бейсбол. Я также присоединился к Де Молей и за два года поднялся по служебной лестнице до самой высокой должности.

Мы встретились с Фран, когда я учился на втором курсе колледжа. Она как раз заканчивала школу. Через два с половиной года мы поженились и начали воссоздавать созависимые модели, которые были хорошо знакомы нам обоим. У нас обоих были затруднения с интимностью, и нам удавалось избегать друг друга, ссылаясь на несовпадающие часы работы и расписания школьных занятий в течение первых шести лет брака. Во время моих занятий в аспирантуре и сразу после получения ученой степени наш брак начал распадаться. К этому времени у нас родилось двое маленьких детей, которые были воплощением заветной мечты Фран. Я почувствовал, что хочу большей близости, чем нужно ей, но она была намерена учиться. Эта фаза наших отношений длилась от восьмого до десятого года совместной жизни. Я думаю, что никого из нас не привлекала перспектива остаться без семьи, поэтому страх одиночества удерживал нас вместе. В течение этого времени мы пытались выстроить более кооперативные взаимоотношения. Я научился готовить и заботиться о себе дома, а она научилась бывать вне дома. Я прошел трехлетний nерапевтичес-кий курс, посвященный повторению родительского воспитания, и заполнил некоторые крупные провалы в своем развитии. Я усилил свое базовое доверие, перестал видеть себя как “особого” (и, следовательно, отличного от других) и развил большее постоянство объекта. Когда произошли эти изменения, мы обна-ружили некоторые области несовместимости, которые раньше не замечали: наши цели и видение мира были очень разными, а совместное существование не способствовало нашему личностному росту.

Мы решили развестись и искать свои пути раздельно. После нескольких месяцев одиночества и коротких романов я начал встречаться со своей старой знакомой Барбарой, которая год тому назад развелась с мужем. Мы обнаружили, что у нас много общего. Через восемь месяцев мы сбежали с ней в Рено. Я чувствовал себя так, будто встретил близкого по духу товарища. Барбара была моей идеальной женской половиной, а я был ее идеальной мужской половиной. Наши взаимоотношения подталкивали каждого из нас к тому, чтобы жить в соответствии с планами другого. Проблемы начинались тогда, когда кому-то из нас не удавалось соответствовать одной из таких проекций. По мере усиления проблем я обнаруживал, что становлюсь все более и более безжизненным и одномерным.

Барбара выяснила, что в детстве стала жертвой инцеста и страдала булимией — расстройством питания. Она очень упорно работала, чтобы справиться с этими проблемами, а я очень упорно работал, делая то, чему был обучен, — заботился о ней. Я стал лакеем в наших взаимоотношениях, всегда стараясь угождать и не огорчать. Я опять стал проходить терапию, чтобы выйти из этой роли, и начал отстаивать свою независимость в наших взаимоотношениях. Я осознал, что все еще сопротивлялся тому, чтобы понять

проблемы Барбары, и пытался управлять и манипулировать ею, направляя обратно к тому идеализи-рованному образу, который сам создал.

Наконец, я нашел ключ: капитуляция. У капитуляции была мужская и женская формы, которые мне нужно было усвоить. Мужская форма включала в себя готовность ухаживать за собой без ощущения вины, а женская — готовность воспринимать или принимать Барбару и ее проблемы без сопротивления. Терапия помогла мне справиться с мужской формой, а женскую я усвоил вместе с Барбарой. Вместе эти два понятия помогли мне избавиться от основных созависимых моделей.

К сожалению, я совсем недолго наслаждался этими достижениями во взаимоотношениях с Барбарой, потому что примерно через шесть недель после моего прорыва во взаимоотношениях она погибла в результате несчастного случая, катаясь на лыжах. Моя жизнь была разбита. Я остался один и не был уверен, что хочу жить. Это было реальное испытание моих позиций. Мне нужно было заботиться о своей жизни и восстановить свою женскую часть, которую я спроецировал на Барбару. Я отправился искать новых союзников, которые помогли бы завершить мой священный брак (брак внутреннего мужского и женского начала). Джин Хустон научила меня тому, как найти мою возлюбленную внутри себя, а Роберт Блай — тому, как найти моего глубинного “дикого мужчину”. Я записался в годичную “Школу Тайн” Джин Хустон, чтобы получить дополнительную поддержку для своей интеграции. Я нашел больше, чем ожидал, поскольку именно здесь я встретил Дженей.

НАША ИСТОРИЯ

Как мы встретились

Дженей

Обучение в “Школе Тайн” было для меня периодом значительного личностного роста. Живя жизнью домохозяйки, я осмелилась проехать в автомобиле 300 миль до Чикаго и оттуда полететь в Нью-Йорк. Прежде я летала всего один раз в жизни, и для меня это был большой скачок. На тренинге я встретила людей со всех концов страны, самых разных профессий. Широкий спектр исследований о духовных учениях древних культур в сочетании с разнообразной подготовкой участников и духом приключений буквально

взорвал мои горизонты. Мне открылось так много возможностей, что я почувствовала замешательство, размышляя о следующем этапе своей жизни.

После моего развода с мужем оба моих сына решили посещать школу в другом штате, поэтому я была достаточно свободна, чтобы в сорок один год начать новую жизнь. Я ощущала тягу к исконным fмерикан-ским учениям и наконец решила, что мне нужно заняться поиском мечты. Я как раз размышляла, как и где я буду это делать, когда столкнулась с Берри на танцах в “Школе Тайн”. Он спросил, не собираюсь ли я в ближайшее время в Колорадо, а если соберусь (что было в то время маловероятно), то он приглашает меня стать его гостьей.

Письмо от Берри, приглашающее меня посетить его в Колорадо, пришло в тот же самый день, когда я получила два других сообщения о поездке в Колорадо. Это был ясный сигнал, что мне следует поехать. Однако сильный снег в Колорадо помешал осуществлению моей мечты. Я посещала воскресные занятия, на которых преподавал Берри, думая, что буду зрителем.

Вместо этого он пригласил меня преподавать вместе с ним! Это было похоже на осуществление мечты, ведь мне так недоставало партнера, который разделял бы мои интересы. Десять дней, которые мы провели вместе, были одними из самых лучших в моей жизни, так как мы обнаруживали одну за другой области взаимных интересов и много общих мечтаний.

После многолетних взаимоотношениях, которые не были такими, как мне хотелось бы, имея такое ясное видение того, что я хотела, было легко сказать жизни “да”. Я приняла меры для того, чтобы как можно быстрее переехать в Колорадо.

Берри

Хотя мы раз в месяц, начиная с февраля, по выходным посещали занятия в “Школе Тайн”, у нас фактически не было непосредственной связи до сентября. Однажды в пятницу вечером перед началом вечерней программы все отправились потанцевать, и когда я поворачивался кругом, моя рука ударила кого-то в грудь. Я извинился и продолжил танцевать. На следующее утро я увидел Дженей и снова принес ей свои извинения. Мы больше не обменялись ни единым словом в течение всего уик-энда, но я каким-то образом

ощущал ее присутствие, когда мы оказывались неподалеку друг от друга.

Когда мы готовились уезжать в воскресенье после полудня, я крепко обнял Дженей и сказал, что очарован ею и хотел бы узнать ее получше. И добавил: “Во время этих уик-эндов времени совсем немного, чтобы узнавать людей. Есть ли надежда, что вы приедете в Колорадо в ближайшее время?”

Ее ответ был сдержанным.

В самолете по пути в Колорадо я поразмышлял о своей самоуверенности и решил написать ей письмо, объясняющее, что после смерти Барбары для меня было нехарактерно идти на риск и открыто делиться своими мыслями и чувствами. Я получил ответное письмо через неделю. Дженей благодарила меня за правдивость и ранимость и извещала о том, что она собирается в следующем месяце ехать в Колорадо в поисках мечты.

Она планировала провести в Колорадо десять дней. Однако уже после четырех дней, проведенных вместе, мы поняли, что собираемся пожениться.

Соответствие наших физических, эмоциональных, интеллектуальных и духовных тел было невероятным и в то же время неоспоримым. Мы строили планы ее переезда в Колорадо и планировали свадьбу в день Благодарения. Это было началом неправдоподобного совместного путешествия.